— Пиздец.
Игорь не считал себя особо тупым, но и на звание умника не претендовал. С логикой и разумом в целом у него был порядок, однако лень-матушка не давала ему жить спокойно, так и норовя дать о себе знать. В общем, с учёбой у парня было так себе, что являлось нехреновой проблемой, ибо о его потенциале родители знали прекрасно.
— Мне пизда.
Подобное слетало с его уст уже с неделю — конец четверти близок. Его отец вполне разрешил ему халтурить, но до выпускных классов — собственно, в десятом Лавров обещал взяться за голову. И вот сейчас, в середине октября, он смотрел на свои пустые тетради, понимая, что будет больно. Конечно, сейчас он имел шикарное право тянуть с выставлением итоговых оценок до декабря: ещё одно преимущество старших классов, однако отхватить пиздюлей он мог уже сейчас.
— Меня ж выебут!
Больше отца Игорь боялся лишь смерти.
Последнее вполне могло быть связано с первым.
И Лавров, как правило, никогда не жаловался на свои страхи — так и имидж потерять недолго. Он стоически терпел, строя крутого, кем, по сути, и являлся, внутри всё-таки боясь встретить суровый взгляд отца.
Пожалуй, его отца испугался бы кто угодно.
Пожалуй, даже его отец бы зассал перед таким, как его отец.
Да, Игорь привык молчаливо терпеть и ждать. Иного выхода у него не было. Он вполне мог-таки исполнить обещанное, зная о возможных последствиях, однако с этим делом почему-то не спешил. Быть может, это вновь его сука-лень? И осознание того, что ситуация критическая, пришло, как всегда, поздно. Он проснулся однажды, взглянув на календарь, и громко выругался. Игорь долго думал над тем, как исправлять это, прикидывая, кто бы ему мог помочь. И из относительно неглупых на его памяти выделялся лишь один.
— Сука, что угодно сделаю, только помоги!
Стас разве что не ржал. Причём в голос. Парень сдавленно хихикал, глядя на лицо товарища. Выглядело это всё чертовски уморительно.
Ну, вот как ему на пальцах объяснить, что без слов обучить его всему невозможно?
— Тогда говори! Заговори! От этого, быть может, зависит моя жизнь! — решил Лавров, хотя понимая, что этот аргумент вряд ли сработает.
Стас отрицательно качнул головой в ответ, однако полез в портфель и достал оттуда пачку тетрадей, после чего протянул её Игорю.
— Ты думаешь, что это мне поможет? — спросил Лавров, быстро листая конспекты. Много конспектов. Целые горы конспектов.
Здесь, несомненно, было много чего, а ещё здесь было всё то, что он сам благоговейно пропустил. Наличие конспектов по ряду предметов уже облегчало его жизнь, а теперь оставалось лишь выучить это. Всего лишь выучить — делов-то! Стас пожал плечами. Ну, он пытался. Он облазил сумку, понимая, что более ему отдать нечего, да и это-то он отдавал лишь на выходные.
— Братан! И за это спасибо, — Лавров заметно взбодрился. — Но я тебя дома потом ещё поспрашиваю. И не вздумай игнорировать мои сообщения!
Конченков кивнул.
— Говнюк. Хоть бы слово сказал…
Стас дёрнул плечом, после чего потянулся к своим тетрадям в руках Игоря, как бы собираясь их забрать.
— Да ладно-ладно! Молчи на здоровье!
На том и порешили.
***
Игорь учил. Учил много.
Он не спал несколько ночей, помня о ебучем зачете. А ведь совсем скоро грядут экзамены…
У Конченкова был прекрасный почерк, так что Лавров быстро освоился. Он исписал три ручки, переписывая всю ту нудятину, открывая тетради по очереди: физика, химия, история. На истории он особо задержался, ибо знал, что ему её сдавать. В итоге на столе остались ещё две тетрадки, а выходные, как известно, не резиновые — завтра ему это всё отдавать. Игорь взял в руки очередную тетрадь, быстро листая её страницы и понимая, что этот предмет ему неизвестен.
Стихи. Стихи. Стихи…
Может, литература?
Парень взглянул на обложки со всех сторон, не находя и слова о данном предмете, однако тут были стихи. Да, точно, стихи! И они серьёзно зацепили Игоря, ибо, прочитав один, он тут же взялся за другой. То были, скорее, даже не стихи, а песни. Здесь были тексты обо всём на свете. Он находил текст и про жизнь, и про баб, и про любовь. Видимо, что-то Стас да хранил в своём молчаливом сердце. Игорь сразу решил, что принадлежат эти работы именно Конченкову, ибо, забив одну из них в интернет, он ничего не нашёл.
Он прочитал все. Читал взахлеб, не отрываясь, совершенно забыв об учёбе. Зацепило — жуть! Парень не считал себя любителем поэзии, но здесь была вся боль жизни. Очень в его стиле.
Однако про молчаливость Стаса не было ни строчки. Видимо, даже таким способом наболевшее он решил не выражать. Но, долистав до конца, Игорь всё же кое-что нашёл.
На последней странице красовался лишь небольшой куплет:
«…Должен же ты по взгляду догадаться
О той причине, по которой не пою.
А если нет — то лучше нам расстаться, —
Есть для тебя мотивы моих слаще,
И я не буду в памяти уставшей
Искать твой поцелуй и песнь свою.»
O.W.
Игорь прочитал эти строчки несколько раз, невесомо касаясь букв кончиками пальцев. В отличие от остальных его работ, эта была в разы поэтичнее и красивее. Не было ни мата, ни единой похабной фразы — всё красиво и проникновенно. Также слова, очевидно, были им старательно выведены, написаны посреди страницы. По-видимому, именно эти строчки были для него важнее всего.
И Лавров испытал смешанное чувство. Ему казалось, что он залез Стасу в душу. Будто Конченков сам прошептал ему это на ухо, поведав о какой-то страшной тайне…
Игорь сидел в темноте, глядя на освещённую лампой тетрадь, тяжело дыша. А ведь это сокровище попалось ему совершенно случайно. И это было ясно. Он даже не представлял, как Стас отреагирует на это, однако тему с заветными строками он решил замять — тексты песен — или чего там — были не менее интересны. Лавров и сам когда-то пытался писать подобие рэпа, но с рифмой у него былa большая проблема. У Стаса было все совсем иначе.
Игорь ещё пару раз пролистал тетрадь, после чего зачем-то решил выписать эти стихи — захотелось и всё тут. В душу он запал. Лавров ровно так же старательно выводил каждую букву, лишь потом осознавая один маленький нюанс.
«…Должен же ты по взгляду догадаться
О той причине, по которой не пою…»
Стихи были адресованы совсем не девушке.
