***
Спорить на желание — вообще дело такое себе. Особенно стрёмно спорить с тем, чья фантазия не имеет границ, хотя в голове Игоря уже был выстроен строгий план. Однако Лавров, вопреки предположениям Стаса, и не собирался в качестве желания заставлять того говорить, хоть немного подобного и хотелось. Игорь не был особо «правильным», но о чувствах Конченкова всё-таки думал, так что сразу дал ему понять, что подобной херни не будет. — Я тебя хоть раз подводил? — лишь спросил Игорь, и не требуя никакого ответа, ибо всё и так было предельно ясно. Стас был ужасным любителем «Соньки», так что Лавров не меньше переживал и за себя. Парень играл отменно, но и сам Игорь не являлся новичком, так что битву можно было считать равной. Однако Игорь до последнего думал, что выиграет, только вот ровно так же считал и Стас. В итоге Лавров продул. Не всухую, конечно, но какая разница, на сколько очков ты проигрываешь, если, собственно, тебя уже побеждают? Возможно, проиграй Игорь с нулевым счётом, ему было бы куда обиднее, но и огромный разрыв между ним и Стасом не облегчал ситуацию. Конченков широко улыбался, тряся геймпад прямо перед носом Игоря. Лавров мысленно ругал себя за предложенный спор. — Ну, и что? — с сожалением спросил Игорь. — Чем порадуешь? Конченков удовлетворенно потёр ладони, прикидывая, что бы такого загадать. — Только без ублюдских желаний, — зачем-то пояснил Лавров. Игорь знал, что Стас — парень адекватный в плане подобных дел, но чутьё подсказывало, что повеселится Конченков на славу. И у Стаса реально была пара идей, большая часть из которой полнейшая муть: что-то казалось слишком простым, а что-то — просто слишком. И выбрать было по-настоящему сложно, ведь подобный шанс выпадает крайне редко. Чутьё Стаса же твердило, что что бы он ни загадал, а играть на спор они более никогда не будут. — Не тяни, блять! Самое ужасное в таком — момент неведения, когда никто не знает, что может внезапно прийти в голову победителю. И Стас серьёзно не знал, что сгенерирует его больная голова, ибо творилось там всякое-разное. А Игорь, тем временем, попросту сходил с ума. В итоге Стас ничего стоящего не придумал, так что предложил огласить своё желание как-нибудь потом. Игорю даже немного дурно стало. По сути, такое ребячество, а ведь оттянутый момент давил сильнее всего на свете. Лавров слишком ценил покой и комфорт. Потом они ещё несколько раз играли, и Лавров даже пару из них выигрывал, жалея, что это уже не в счёт. Но спор же есть спор, так что ему приходилось лишь ждать. И, быть может, если б Стас общался с ним, то было бы немного легче, а так казалось, что Конченков что-то нехорошее удумал. — Ёбаный Конченков! Эта фраза никогда и не носила характер агрессивный, так что Стас лишь легко улыбался на это, зная, что и отвечать на неё ему не нужно. Опять. Парень взглянул на часы и прикинул, сколько игр они успеют прокатать до прихода родителей Игоря. — Ещё раза три и по домам, — ответил Лавров, без слов понимая его. И подобное перестало являться удивительным явлением. Игорь настолько привык к Стасу, что вообще не напрягался, словно Конченков с ним реально говорил. Для Лаврова это уже стало своего рода комфортной обстановкой, так что, несмотря на желание разговорить парня, он слабо представлял их общение в ином ключе. Лавров видел, как другие люди попросту не принимают такую сторону Стаса, с грустью осознавая, каково их общество. Он и не думал, что Конченков сам мудак виноват, не думал и о том, что и он, Игорь, съехал с катушек. С этим парнем он мог провести много времени, при этом нисколько не заскучать. И Стас таки придумал стоящее желание, однако он его предложил не сразу, а потом, когда пришёл домой. Игорь открыл их диалог, не зная даже, как на это реагировать. «Три дня тебе нельзя произносить ни слова. Удачи)))»06
3 мая 2017 г. в 15:36
Казалось, будто парень своим взглядом пытается добраться до тёмных уголков его мозга и отыскать там ответ на волнующий его вопрос. Он смотрел так пристально, что Конченков не мог нормально есть, постоянно отвлекаясь и злясь.
Однако напрягало знатно.
— Значит, не алкоголь?
Естественно, дело было не в нём — Стас ведь и раньше пил, а на «поговорить» его по-прежнему не тянуло.
— Тогда что?
Вот и Стасу было интересно.
Вообще подобная «угадай-ка» у них длилась почти неделю, и Конченкову это уже довольно приелось, однако и он продолжал строить догадки.
Парень заговорил, а почему и сам не знал — удивительное рядом.
Говорил Игорь до странного тихо и монотонно, так что вопросы звучали без какой-либо интонации. Парень сложил кулак на кулак на столе, а сверху уместил подбородок, продолжая много-много думать. Свой обед он давно как умял, так что теперь ждал Конченкова. К слову, последний не шибко торопился, так же загрузив голову.
Стас внезапно подумал, что в тот вечер он почувствовал себя как никогда хорошо, после чего закинул эту версию в список возможных причин его тогдашнего красноречия. На той площадке Конченков ощутил необычайную лёгкость во всём теле, словно оно ничего не весит. Он не чувствовал абсолютно ничего, кроме обволакивающего тепла, и это-то в ноябре, так что, быть может, тогда у парня и спали все блоки.
Как же он хотел, чтобы подобное состояние длилось вечно.
Быть может, это и есть что-то схожее с той самой нирваной?
Однажды Стас где-то услышал, что матерными словами можно лишь восхищаться, но никак не браниться. Мол, это своеобразные названия детородных органов, и, таким образом, вы портите свою ауру — в общем, хуйня полнейшая, но отчего-то в голове эта мысль засела крепко. И Конченков, само собой, вслух никогда не ругался, зато про себя и письменно делал это регулярно, однако каждый раз он вспоминал фразу про нецензурщину, из-за чего в очередной раз убеждался в зависимости людей от слов.
И в такие моменты он совершенно не ощущал себя больным.
Зато порой поехавшим казался Игорь. Лавров, словно имел навязчивую идею, беспрестанно искал способы его разговорить. Поначалу Стас бесился, но потом понял, что это лишь своеобразный способ выразить заботу. Теперь это казалось даже… милым?
А Лавров всё смотрел и смотрел, но уже взглядом пустым, жевал губу, пока в его голове не пойми что происходило.
«Забавно».
Следующим уроком была совместная физкультура, так что парни не особо и торопились. Физрук у них был мужик суровый, однако за опоздания из-за столовой не ругал: в конце концов, всегда можно всё перевести на огромные очереди, кои зачастую поджидали их.
Конченков спокойно прикончил обед, нехотя поднимаясь с места. Что-что, а физкультура — совершенно не его. В отличие от того же Игоря, Стас — парень слабый, зато Лавров без особого труда сдавал все нормативы, прилично заходя за грань стандартов.
Но лень есть проблема и сильных, так что и Игорь не горел желанием наматывать круги по залу, из-за чего до зала они шли не особо-то быстро.
Лавров, размяв спину, широко зевнул, потягиваясь. Он вытянул руку над головой, так что казалось, что он легко может достать до потолка.
— Спать хочу, — протянул парень, ещё пару раз зевнув. — И курить. У нас же после физры ничего нет — может, прогуляем?
Конченков с секунду подумал, пока не вспомнил про освобождение где-то в дебрях рюкзака, после чего кивнул.
За последние пару дней как-то уж больно резко похолодало, посему шататься на улице не особо хотелось. Делать парням было нечего, так что было решено топнуть к Игорю, где их уже покорно ждала его новая плойка.
— Слушай, а ты ведь так и не показал мне, что ты там тогда написал, — вспомнил Игорь, — не удалил, надеюсь?
Удалить-то не удалил, а вот закончить не закончил.
В ответ Стас отрицательно мотнул головой.
— «Нет» — «не удалил», или «нет» — «не покажу»? — с прищуром спросил Лавров, явно издеваясь.
Конченков на это тяжело выдохнул. Что-то совершенно не менялось.
— Да ладно-ладно, дома покажешь.
Они быстро оделись и так же быстро покинули стены школы, минуя вахтера и дежурившего пятиклассника.