Истина в его глазах

      Чанёль нахмурился, поднимая взгляд на незваных гостей. От женщины повеяло приятным ароматом лилий. Её мягкие черты лица и небольшие сонные глаза напоминали Бэкхёна. А от мужчины, что был примерно одного роста с Чанёлем, запахло альфой. Аромат скошенной травы настолько ненавязчивый, что его хотелось распробовать. Внешне он ещё больше походил на Бэкхёна. Только взгляд взрослее. Глаза хитрые и цепкие, которые уже давно окинули взглядом прихожую и жителей квартиры.       — Сынок, — женщина тут же зашла, крепко обнимая Бэкхёна, а тот самый Бэк, как назвал его Бэкхён, тепло улыбнулся. — Что ты опять со своими волосами сделал?       — Что вы тут… — Бэкхён обнял маму и выглянул из-за её плеча на мужчину, — …делаете?       — Ты такой гостеприимный, Бэкхённи, — усмехнулся Бэк, переводя взгляд на Чанёля и протягивая руку. — Бэкбом.       — Чанёль, — ответил он на рукопожатие.       — Я серьёзно! — повысил голос Бэкхён, в ужасе пытаясь сообразить, зачем они приехали.       — Как это? У тебя завтра день рождения! Ты думал, мы забыли? — возмутилась мама, отстраняясь и поворачиваясь к Чанёлю. Она мягко улыбнулась. — Я мама Бэкхёна и, — она указала рукой на мужчину позади, — Бэкбома. Очень приятно!       Из комнаты близнецов на шум вышел Сонёль, оглядывая собравшуюся компанию. Он недоумённо поднял брови и посмотрел на Чанёля.       — Ого, — по-доброму засмеялся Бэкбом. — Близнецы, офигеть!       — Сонёль, — Чанёль указал себе за спину. — Мы соседи. Завтра у Бэкхёна день рождения?       — Да! — Бэкбом широко заулыбался такой же квадратной улыбкой, какой улыбался Бэкхён и, как заметил Чанёль, их мать.        Он захлопнул за собой входную дверь, решая, что всё-таки их разговоры не должен слушать весь подъезд.       — Оке-ей, — Бэкхён шокировано смотрел на маму. — А где тогда папа?       — О, они опять разъехались, — Бэкбом махнул свободной от сумок рукой, скидывая обувь и проходя в коридор.       — Если бы ты звонил нам чаще, знал бы! — возмущённо цыкнула миссис Бён и обратилась к соседям. — Мы на пару дней. Послезавтра уже уедем.       — Добро пожаловать, — радушно улыбнулся Сонёль, и мама, кивнув, прошла за старшим сыном.       Бэкхён потёр лицо руками и тяжело выдохнул. Вот так сюрприз. Вновь внесённые коррективы в его жизнь совсем не радовали, хоть он периодически и скучал по семье. Всё же были плюсы, что они заявились к нему сейчас, а не на пару недель раньше. Взбалмошные родственники! Так ещё и кучу информации выплеснули. Опять родители разошлись.       — У тебя завтра день рождения, и ты молчал? — возмутился Сонёль.       Бэкхён обречённо посмотрел на близнецов. Ему что, нужно было торжественно объявить об этом? Это сейчас не самое главное. Он вообще праздновать не планировал. По крайней мере, пока не сможет нормально ходить.       — Ахщ, — зашипел он, отвлекаясь, когда на кухне что-то упало.       — Бэкхён, — Чанёль обеспокоенно посмотрел на него и коснулся плеча.       Омега вздрогнул и закрыл глаза:       — Ничего не говорите…       — Твоя семья не доставит проблем, — Чанёль улыбнулся уголком губ.       — Будет даже весело, — хмыкнул Сонёль.       — Бэк? — из-за угла показался Бэкбом. — А… мы где спать будем?       — А вы об этом заранее не подумали? — Бэкхён обречённо застонал, запрокидывая голову назад.       Кровать у него неширокая, да и не положишь же взрослого брата с мамой спать. И сам не ляжешь. Хотя, конечно, в экстренном случае они бы и втроём поместились.       — Мама на моей кровати поспит, ты на пол, а я… — Бэкхён почесал затылок.       — Ты можешь лечь в нашей комнате, — предложил Сонёль. — Мы с Чанёлем диван разложим. Кровать свободна.       Бэкхён осторожно посмотрел на Сонёля, а потом на Чанёля. Они предлагали ему переночевать с ними? В самом деле? Уровень неловкости превысил отметку «максимум», и омега стушевался.       — Он прав, — кивнул Чанёль. — Расслабься.       Бэкбом с интересом посмотрел на соседей, а потом на брата. Он подошёл к нему и приобнял за плечи, снова осматривая близнецов. Что-то его заинтересовало, и это что-то не предвещало ничего хорошего. Уж Бэкхён-то знал.       — Вы только дружите? — напрямую спросил он, заставляя Бэкхёна сконфуженно поморщиться. — Когда успел мой братишка стать таким смелым, чтобы ночевать с альфами в одной комнате?       — Бэк, отвали, — Бэкхён попытался скинуть с себя его руку, но тот только азартнее заулыбался. — Я думал, ты в Токио…       — Вернулся, ради тебя, малыш, — он гаденько захихикал прямо на ухо брату. — Малому двадцать три, когда ещё такое будет?        — Через год, — запыхтел Бэкхён, отпихивая его локтем.       Бэкбом поднял взгляд на Чанёля, оглядывая с ног до головы, после чего одарил таким же вниманием Сонёля. Бэкхёну хотелось провалиться сквозь землю от стыда. Почему Бэкбом такой беспардонный?       — А Чондэ где?       — О, Господи! — Бэкхён всё-таки оттолкнул от себя брата и осторожно поковылял в сторону кухни.       — Что? — возмутился Бэкбом. — А с тобой что? Почему еле ходишь?       — Травму на танцах получил, — выдал он, надеясь, что близнецы ничего лишнего не ляпнут.       Сонёль покосился на Чанёля, который никак не отреагировал на враньё омеги. Значит, так надо. Стоило прислушаться к тому, что говорил Бэкхён.       — Офигеть, — Бэкбом прищурился, а потом в шаг подлетел к нему и подхватил на руки. — Тебе беречь себя надо!       — Бэк! — близнецы услышали возмущённый вскрик Бэкхёна уже из коридора. — Лучше б ты в Токио оставался.       — Ага, — громко отозвался Бэкбом. — Обязательно туда вернусь!       Чанёль обернулся к Сонёлю, замечая на его лице столько же интереса, сколько испытывал он сам. Они оба понимали, что за эти пару дней узнают много нового об их любимом соседе.       — Чанёль, Сонёль? — позвал женский голос. — Присоединяйтесь к нам?       Бэкбом поставил Бэкхёна на ноги, только когда зашёл в кухню. Бэкхён уселся за стол и теперь обратил внимание на огромные сумки, которые притащили гости.       — Вот кимчи, а здесь редька. Всё домашнее, — указала мама на разные контейнеры. — А то голодаете тут! Я хотела привезти ещё рис, но Бэкбом убедил меня, что рис и в Сеуле продаётся.       — Да, спасибо, — растерянно поджал губы он.       В кухню зашли близнецы, и Бэкхён смущённо посмотрел на них. Привычное спокойствие этой квартирки было нагло разрушено его шумной семейкой. Он успел отвыкнуть от этого балагана за годы обучения в университете.       — Вам помочь чем-нибудь? — предложил Сонёль, замечая объёмные баулы.       — Нет, Бэкбом сделает всё, что надо, — женщина мило хихикнула и заглянула в холодильник. — Точно голодаете!       Бэкбом закатил глаза, но не перечил. В отличие от Бэкхёна он намного проще относился к суетливости матери. Ему даже в радость было, ведь он крайне редко приезжал домой в Корею. Работа занимала всё его время, подарив новую жизнь в Японии.       — Так где всё-таки Чондэ? — повторно спросил он, чем привлёк к разговору мать.       — А что Чондэ? — поинтересовалась она то ли у одного, то ли у второго сына.       — А что Чондэ? — саркастично повернулся Бэкхён к Бэкбому. — Какая тебе разница?       — Не думаю, что он счастлив, что ты живёшь по соседству с парочкой альф, — задумчиво проговорил Бэкбом, оборачиваясь на соседей. — Это не претензия, если что.       Сонёль несдержанно хмыкнул.       — Кушать будете? — поинтересовалась мама у Паков.       — Да, — ответил Сонёль за двоих.       — Бом, это их личное дело, — было заметно, что женщине вполне комфортно находиться с малознакомыми людьми и при этом обсуждать нечто личное.       — Мы расстались, — нехотя признался Бэкхён, на что мама тут же среагировала.       — В смысле?!       — В прямом, — нахмурился он под изучающими взглядами близнецов. — Давайте сменим тему.       — Бэк, он твой истинный! — миссис Бён поставила руки в боки, желая выяснить всё сейчас.       — И что? — фыркнул омега. — Он мне изменил. И я не хочу это обсуждать.       — Вот мудак… — выдал Бэкбом, и его лицо недовольно вытянулось.       — Нагуляется и вернётся… — не отставала женщина, доставая из настенного шкафа тарелки.       — Мне он не нужен, — Бэкхён старался не смотреть в сторону Паков, что примостились на табуреты вокруг стола.       — Бэкхён! Ты не можешь отказаться от истинного! — повернулась к нему мать, а потом обратилась взглядом к близнецам, будто ища поддержки.       — Вы с папой тоже истинные! Сильно счастливы? — не выдержал Бэкхён, заставляя её замолчать. — Разбегаетесь уже раз двадцатый!       — О-о, — прикрыл рот ладонью Бэкбом и покосился на соседей, а потом ехидно улыбнулся, понимая, что случайно развёл щепетильную тему. — Неловко вышло.       — Заткнись, провокатор, — устало выдохнул Бэкхён, скалясь на брата.       В груди разлилось раздражение. Милые родственники лезли не в своё дело. Опять! Всю жизнь! Только съехав от них на первом курсе Бэкхён начал учиться выстраивать личные границы. Он отвык от нападок и нравоучений.       — Бе-бе-бе, если бы ты мне сразу ответил, я б не говорил маме, — хихикнул Бэкбом, но чувствовал, что виноват, а Бэкхёну захотелось швырнуть в него чем-нибудь тяжёлым.       — А вы, как видите друг друга, с ума оба сходите, — запричитала мама, игнорируя перепалку, привыкшая к такому с их раннего детства.       Стало стыдно. Его родители никогда не стеснялись семейных разборок, коих было достаточно, пусть и не сильно эмоциональных. По мелочи. Выяснять отношения при чужих людях с годами становилось нормой, а вот Бэкхён после всегда ощущал себя унизительно. И снова попал в ловушку. Рядом сидели объекты его симпатии, развесив уши из уважения к его семье, и мотали на ус. Узнавали, какой Бэкхён с близкими, какой он бывает настоящий. А он мог быть очень грубым.       — Бэкхён-а, подумай, кому ты будешь нужен, если не истинному? — мама грустно посмотрела на младшего сына.       Повисло молчание. Бэкхёна обдало липким жаром, от которого резко пересохло в горле. Это действительно то, что она хотела сказать? Только он смог убедить себя, что сможет жить дальше, что он может быть и будет любим кем-то, как слышал от родного человека оглушающие слова.       — Устроитесь тут сами, — сипло проговорил Бэкхён, не выдерживая, и поднялся из-за стола, направившись из кухни и желая побыстрее скрыться от Паков в том числе.       — А что с твоими ногами? — охнула она, но была проигнорирована.       И так всегда. Именно поэтому он не звонил домой. Именно поэтому не рассказывал ни о чём. Теперь близнецы тоже были в курсе всех семейных неурядиц Бёнов. Почему нельзя себя вести сдержаннее?       Бэкхён вышел в прихожую и, кое-как напялив старенькие убитые временем кеды с замятой пяткой, покинул квартиру. Дверь очень драматично хлопнула или так показалось. Не такого вечера он ожидал. Не такого последнего дня двадцатидвухлетия он хотел. Все переживания, до этого захламлявшие голову, очень легко сместились на задний план, уступая место новым. Приезд мамы и брата не вписывался в жизнь Бэкхёна.       Он спустился на улицу и неуверенно поплёлся к ближайшей лавочке. Ходить полезно — врач сказал, и он приземлился на скамью в ближайшем сквере метрах в двадцати от дома. На улице потихоньку начинало смеркаться. Шелест листвы разгонялся под порывами тёплого ветра. Тут было спокойно в отличие от дома. Дома брат и мама. Дома близнецы. От последних шума не дождёшься, но ему придётся ночевать с ними в одной комнате. Омега не знал, пугало его это или нет. Может, с ними даже лучше. Но это не мешало ему испытывать сильное напряжение.       — Ты чего сбежал? — Бэкхён испугался, когда Чанёль сел рядом с ним.       — А ты? — он откинулся спиной назад. — Хотя не говори, я могу понять. Дурдом…       — Решил тебя найти, — спокойно ответил Чанёль, рассматривая профиль омеги. — Теперь ты.       — Это было недостаточно показательное выступление? — возмущённо указал Бэкхён в сторону дома. — Это происходит само собой. Постоянно. Я не хочу быть там, пока они спать не лягут.       Бэкхён замолчал. Чанёль скользнул взглядом вниз, замечая, как резче проступили желваки на его лице.       — Они любят тебя, — он придвинулся поближе и поднял голову вверх, прикрывая глаза. — Они хотят для тебя лучшего. Просто у них другие взгляды на жизнь.       — Ага, — усмехнулся Бэкхён, тоже обращая внимание к небу. — Обожают. Они не видят, когда надо остановиться.       — Они переживают, — Чанёль повернулся к нему и осторожно взял за руку, ощущая прохладу нежной кожи. — Тебе следует быть терпеливее.       Бэкхён опустил голову. Резонанс в мыслях. Он всегда прислушивался к Чанёлю, но сейчас хотелось отвергнуть его домыслы. Он знал, что его любят родители и брат. Конечно. Это очевидно. Но терпеть давление он не собирался. Омега почувствовал вкус свободы, вкус одинокой жизни, и возвращаться под крыло наседок не хотел.       Чанёль переплёл их пальцы, и Бэкхён взглянул ему в глаза.       — Теперь я понимаю, почему ты такой, — непривычно тепло усмехнулся альфа.       — Что? — нахмурился Бэкхён. — Какой такой?       — Ёжик. Иголки выставил и защищаешься. Отгораживаешься от всех, — он посмотрел ему в глаза, вызывая аритмию. — Хочешь укрыться от окружающих. Зарыться в проблемах, как в пожухлой листве, чтоб никто не заметил, как тебе больно.       Бэкхён часто заморгал, пытаясь понять, о чём он. Разве он отгораживался от близнецов? Когда это? Да и не было ему больно. Совсем нет.       — Неправда, — тихо и неуверенно произнёс он.       — Правда, — пожал плечами Чанёль, рассматривая переплетение их пальцев. — Никто тебе не нужен. Ты уже взрослый и «следи за своей семьёй».       Бэкхён испуганно поджал губы, мельком вспоминая брошенные в адрес Чанёля когда-то слова. Альфа всё помнил! Как неловко-то! Все решили довести его перед днём рождения?       — Я… я… — он задохнулся, пытаясь собрать хоть какие-то оправдания по задворкам сознания.       Он выдернул свою руку из его и обнял себя за плечи, немного отворачиваясь. К голове подкатил жар.       — Вот опять, — хмыкнул Чанёль и опёрся локтем о колено, подпирая голову. — Закрой глаза и выдохни. Выпусти эмоции. Они не дают тебе здраво мыслить.       Бэкхён покосился на альфу и снова отвёл глаза. Его переполняло негодование. Нет, он не злился. Ему было стыдно подумать о том, что он мог злиться на маму, брата или на Паков. Он не имел на это права. И всё же ему хотелось выплеснуть негатив. Он глубоко вдохнул вечерний майский воздух и медленно выдохнул через рот, опуская напряжённые до этого момента плечи.       — Вот так, — кивнул Чанёль и коснулся его спины, поглаживая. — Ты не рассказывал им ни о чём?       — Нет, — качнул головой Бэкхён и, высунув кончик языка, потрогал им уголок губ.       — Почему?       — Потому что началось бы вот это.       — Они должны знать, что с тобой происходит. Они бы знали, как на тебя повлиял Чондэ, — Чанёль спокойно наблюдал за омегой.       Ему хотелось, чтобы тот успокоился. Он видел, как Бэкхён метался, пытаясь понять, как поступить, не видя правильных ответов.       — Я знаю их, как они отреагировали бы. Они бы забрали меня домой, — Бэкхён поморщился, чувствуя безвыходность. — Начали промывать мозги, что истинность — за неё надо держаться. И я бы точно прикончил себя. Я считаю, что поступаю так, как надо. Вы мне больше помогли, чем, если бы я был дома. Родители… Они за своими разборками порой не замечали нас с Бэком. Он сейчас не живёт с ними. А я бы не вывез там один.       — У тебя очень милая мама, — заметил альфа. — И с Бэкбомом вы очень похожи…       — Ты ещё отца не видел, — он сам не понял, насколько язвительно звучал.       — А что отец? — переспросил Чанёль.       — Где он? — горько засмеялся Бэкхён. — Настолько любит свою семью, что прикрылся своей гордостью и не приехал вместе с ними. Я уверен, он даже не позвонит завтра.       — У вас не очень хорошие отношения? — уточнил Чанёль.       — У нас та модель семьи, где отец не выходил за хлебом, чтобы сбежать. Ему даже это западло было сделать, — поджал губы он, а потом покачал головой. — Прости. Я не должен был вываливать на тебя свои обиды.       — Важно говорить, а не держать в себе, — успокоил Чанёль, спотыкаясь об иронию в своих словах.       Как часто он сам говорил о своих переживаниях? Как часто сам открывался кому-нибудь? Изредка Сехун становился его слушателем, а больше никому не хотелось довериться. Тем не менее, в последнее время Бэкхён мастерски пробирался через тернии к его сердцу. На удивление, ему бы хотелось рассказать немного больше. Боязно, но хотелось.       — Я чувствую себя слабым, когда кому-нибудь говорю о проблемах, — Бэкхён неловко прочистил горло. — Меня несёт на слишком личное. А потом я жалею.       — Благодаря твоей маме я теперь понимаю, почему, — Чанёль выдохнул. — Знаешь, мы не выбираем семью, в которой родились. Но мы способны выбрать семью, в которой родятся наши дети. И сделать их счастливыми.       Бэкхён внимательно посмотрел ему в глаза. Звучало двояко в их случае, но Бэкхён решил не придавать этому значения. Важен лишь основной смысл. И Чанёль прав. Нужно научиться принимать то, что даёт жизнь. У кого-то семьи вовсе нет.       — Тяжело переступить через себя, — опустил он голову, обхватывая ладонями шею и проминая пальцами мышцы.       — Не нужно переступать, я не это имел в виду, — Чанёль поднялся на ноги и протянул ему руку. — Тебе не обязательно принимать их слова близко к сердцу. Фильтруй. Извлекай то, что считаешь правильным.       Омега выпрямился и наклонил голову к плечу. Чанёль мотивировал. Его слова вселяли лёгкость, сомнений в их разумности не возникало. Хотелось пойти и сделать всё так, как он говорил. Бэкхён вложил свою руку в его и поднялся за ним.       Они неспешно вернулись домой в полном молчании. Бэкхён думал, а Чанёль не хотел сбивать.       — Ну, что, остыл? — усмехнулся Бэкбом, встречая их на пороге, и тут же взял Бэкхёна за плечи, прищуриваясь.       Бэкхён медленно поднял на него взгляд, встречаясь им с глазами напротив, а потом смущённо расплылся в улыбке.       — Ну наконец-то! — выдохнул Бэкбом, на контрасте спокойно прижимая брата к себе. — Я уж думал, ты так и будешь букой!       Бэкхён обнял брата в ответ, прикрывая глаза. Он на самом деле очень соскучился по нему, хоть и встретил их с мамой немного агрессивно. Шоковая реакция, но сейчас он пришёл к внутреннему консенсусу.       — Если бы ты вёл себя нормально, я бы не агрился, — буркнул он, расслабляясь.       — Так неинтересно, — засмеялся Бэкбом, глядя на Чанёля и пытаясь понять, что он сделал с Бэкхёном, что тот поменял свой настрой. — Ты слишком спокойный и милый, мне нужны твои эмоции.       Чанёль дёрнул бровью, смотря альфе в глаза. Бэкбом был настолько противоположностью Бэкхёна, что сложно поверить в их родство. Даже они с Сонёлем не так сильно отличались по характеру. С первого взгляда понятно, что Бэкбом с шилом в одном месте, и он вовсю подстрекал брата на приключения. И что он имел в виду?       Бэкбом хитро заухмылялся, а потом резко защекотал младшего, параллельно пытаясь подуть на шею, а если повезёт, укусить, на что Бэкхён среагировал молниеносно, резко опускаясь вниз на корточки, и пронзительно завизжал. Чанёль зажмурился от неожиданности.       — Придурок!       — Трус!       Бэкхён со всей силы шлёпнул брата по бёдрам, хмурясь и изображая шипение дикого зверя. Бэкбом громче засмеялся и поднял руки, сдаваясь.       — Взрослые люди! — в коридорчике показалась невозмутимая миссис Бён. — А ума, как у кошек.       Бэкхён поднял на неё жалобный взгляд, замечая рядом с ней Сонёля, еле сдерживающего смех.       — Он опять за своё, я-то что? — Бэкхён стрельнул недобрым взглядом вверх на старшего брата, а потом осторожно поднялся на ноги, хватаясь за стену. — Держись от меня подальше! — пафосно изобразил он сцену из дорамы.       — Боюсь-боюсь, — спародировал его лицо Бэкбом.       — Ой-й… — махнула рукой мама.       — Мам, иди, ложись спать, ты устала, — опомнился Бэкхён, всё ещё не сводя глаз с брата. — Там в шкафу вещи.       — Да. Бом, ты давай тоже приходи, — миссис Бён обратилась к Пакам. — Доброй ночи, молодые люди.       — Доброй ночи, — хором ответили близнецы и чуть поклонились.       Бэкхён невольно улыбнулся. Он восхищался этими мужчинами — всегда спокойные, умные, сдержанные. Хоть ставь, как экспонаты в музее, всем показывай.       — Надо поговорить, — вдруг серьёзно попросил Бэкбом. — Наедине.       — Я весь твой, — кивнул он и указал на кухню. — Чаю?       Бэкбом развернулся и направился по коридору. Бэкхён нетвердо последовал за ним.       — Бэкхён? — позвал Чанёль.       — М? — он обернулся.       — Дверь открыта, — он указал на их с Сонёлем комнату.       — Спасибо, — кивнул Бэкхён и слабо улыбнулся, поворачиваясь к Сонёлю.       Когда он зашёл на кухню, Бэкбом уже наливал им по чашечке чая.       — Что-то случилось? — поинтересовался он.       Его напряг резко изменившийся тон Бэкбома. Всегда озорной, не усидит на месте, сейчас он казался очень сосредоточенным.       Бэкбом молча достал из кармана небольшую карточку и кинул на стол, а потом взял чашки и переставил рядом. Бэкхён взял её со стола и побледнел. Скрининг.       — Объяснишь? — Бэкбом спокойно вздохнул, усаживаясь за стол. — Нашёл у тебя в комнате возле кровати.       Бэкхён нервно сглотнул, опуская глаза, их защипало от подступивших слёз. Этого ещё не хватало. Хорошо, что нашёл Бэкбом, а не мама.       — Бэкхён, ты можешь всё мне рассказать, — тише предупредил он, замечая, что ему стало нехорошо. — Ты же знаешь, что я всегда готов быть рядом?       — Я… — Бэкхён запнулся, громко вздыхая от переполнявших чувств.       — Бэк, — Бэкбом поджал губы, начиная догадываться. — Малыш…       На последнем слове Бэкхёна прорвало. Он заревел, как в первый раз. Его затрясло так, что он сам начал паниковать отдельно от тела, пытаясь себя остановить. Ему стало плохо. Бэкбом поднялся с места и притянул его к себе, крепко обнимая.       — Тише-тише, — он ощутил, как его колотило. — Тише, Бэк, спокойно…       — Не говори. Не говори маме, — прохрипел Бэкхён неестественным голосом и закашлялся. Грудную клетку нещадно сдавило.       — Даю слово, — он гладил его по волосам, раскачивая из стороны в сторону.       Этого Бэкхён и боялся, и одновременно хотел. Хотел вылить абсолютно всё, что было на душе, ведь Бэкбом единственный, кому он мог доверить свою жизнь. Они бесились рядом друг с другом, наводили шумиху и общую неразбериху, но также были невероятно близки. Сколько бы ни было между ними километров, они оставались самыми родными друг другу.       Они просидели на кухне всю ночь, шепчась обо всём, что происходило в их жизнях. Бэкхён рассказал о случившемся, умолчав лишь о самом неопределённом — его отношениях с близнецами. Бэкбом, в свою очередь, поделился жизнью в другой стране. Показал фотографии из путешествий по Японии и истинной омеги, что осталась в родном Токио.       В комнату близнецов Бэкхён заглянул часам к пяти утра, когда глаза слипались от жуткой усталости и полного опустошения. Фото УЗИ он запрятал подальше, чтоб теперь точно никто не смог его случайно найти. После разговора с братом на душе стало особенно тепло. Хотя он уже несколько раз так обманывался, но в этот казалось иначе. Тот, конечно, не ожидал такой истории, но принял. Принял даже то, каким предателем оказался Чондэ. Так показалось Бэкхёну. Он заметил, как резко в глазах Бэкбома появилось отвращение к его бывшему. Теперь хотелось просто забыть об этом и не вспоминать более.       Постель Сонёля оказалась застелена чистым бельём, о чём позаботились с вечера близнецы. Приятный аромат хвои окутал его, словно тёплые надёжные руки. Бэкхён окинул спящих альф взглядом, полным благодарности. Ему захотелось обнять их. Крепко так, чтобы они поняли, как сильно он любил их. Обоих.