Истина в его глазах

      Тяжёлый вздох заставил Бэкхёна поднять взгляд на альфу, который поджал губы и прикрыл глаза. На лице ни капли удивления, лишь досада, от которой сердце болезненно сжималось. Что это было? Почему? Это и есть те странности, что поджидали их?       Не прошло и минуты, как дверь снова открылась, являя взору высокого пожилого альфу. Вопреки произошедшему он улыбался так широко, как могут близнецы, и Чанёль изменился в лице, расслабляясь.       — Сынок! — пробасил мужчина, ступая за порог дома и обнимая Чанёля, который прикрыл глаза и ответил на приветствие тем же.       Отец выпустил его из объятий и повернулся к Бэкхёну, осматривая тёплым взглядом, от которого, на удивление, становилось спокойнее. Или это влияние Чанёля, который больше не нервничал так сильно?       — Здравствуй.       — Добрый день, — неловко улыбнулся Бэкхён, чувствуя на пояснице уверенную ладонь Чанёля.       — Бэкхён, это мой отец — Пак Сонджин. Отец, это Бэкхён.       Бэкхён пожал протянутую ему руку и чуть поклонился.       — Очень приятно, наконец, увидеть тебя, — мистер Пак обхватил его ладонь второй и обратился к Чанёлю. — Я говорил папе не подходить к двери, но ты же его знаешь…       — Всё в порядке, — грустно улыбнулся Чанёль.       — Заходите, не стойте на пороге, — Сонджин отпустил Бэкхёна и приглашающим жестом указал в дом.       Чанёль слегка подтолкнул омегу вперёд и зашёл за ним. Бэкхён во все глаза разглядывал интерьер, подтверждая свои догадки — внутри холодного невзрачного дома действительно царил уют, а носа коснулся аромат домашней еды. Прямо перед входом открывался вид на гостиную, слева проход на кухню, а справа лестница на второй этаж, откуда слышался непонятного рода шум.       — Родной, — донёсся до слуха тихий шёпот со стороны кухни. — Пойдём, встретим гостей?       Чанёль дотронулся до плеча Бэкхёна, привлекая внимание, и одними губами произнёс: «Я рядом», — хотя омега был уверен, ему самому нужна нехилая поддержка.       Из кухни вышел отец семейства, ведя под руку мужчину, что в первый раз открыл им дверь, а потом неожиданно захлопнул перед их носом. Тот виновато потупил взгляд, приводя Бэкхёна в ещё большее замешательство. Что успело произойти? Когда его испуг сменился стыдом? Или всё, что он успел увидеть, вообще ни то и ни другое?       — Это мой папа, — Чанёль говорил тихо, словно боялся спугнуть. — Ли Янмин.       Бэкхён затаил дыхание, когда старший омега поднял на него большие любопытные и, непривычно для взрослого человека, наивные глаза, в карих радужках которых, казалось, отражалось всё освещение в доме. Янмин отпустил руку мужа и подошёл ближе к ним, слишком откровенно рассматривая Бэкхёна, что становилось немного некомфортно.       — Мёнсу? — не веря собственным словам, он потянулся рукой к его лицу, и у Бэкхёна ком в горле встал.       — Нет, пап, — Чанёль осторожно остановил его на полпути. — Это Бэкхён.       — Сонёль? — Янмин повернулся к сыну и внезапно заулыбался. — Прости, ты напугал меня.       Чанёль замолчал, медленно вдыхая и так же медленно выдыхая. Бэкхён свёл брови домиком, пытаясь переварить происходящее — если бы Чанёль ничего не сказал ему заранее, он бы подумал, что сходит с ума.       — Юра! — Янмин повернулся к лестнице. — Сонёль приехал, спускайся скорее!       Опустив голову, Чанёль нервно кусал губы, но поправлять папу не спешил. Сонджин обнял супруга за плечи и посмотрел на сына с невероятной любовью, в которой совсем не было места жалости или сочувствию. Ощущалось лёгкое волнение; как Чанёлю было необходимо увидеть признание хотя бы одного родителя, и Бэкхён, сделав шаг ближе к нему, сплёл их пальцы, ощущая влажность чужих ладоней.       — Не беги, малышка, — женский голос со второго этажа и звонкий детский смех, на который обернулись все. — Вот же непоседа!       По лестнице, держась за перила, спускалась девочка лет четырёх. В её глазах горел огонёк заинтересованности к такому скоплению людей, а за девочкой показалась девушка с ещё одним ребёнком помладше на руках. Мальчик испуганно ухватился за её шею, огромными глазками осматривая присутствующих.       — Чанёль-а! — пропела девушка, страхуя одной рукой девочку. — О, а это Бэкхён? Вы так долго ехали!       Все трое спустились на первый этаж. Девушка передала мальчика на руки своего отца, а сама подбежала к брату, крепко обнимая. Чанёль мягко улыбнулся, заключая в ответные объятья и покачивая её из стороны в сторону.       — Я так скучала! Вы с Сонёлем те ещё засранцы! Обещаете-обещаете приехать, а на деле не дождёшься! — она в шутку начала ругаться, а потом развернулась к Бэкхёну, расплываясь в хитрой улыбке. — Меня зовут Юра, — она, не церемонясь, обняла и его. — Вау, как ты чудесно пахнешь! У Чанёля всегда был хороший вкус.       Бэкхён на автомате аккуратно положил ладони ей на спину и смутился, не зная, как правильнее реагировать на подобные комплименты. И ему ли он адресован? Девушка отстранилась и оглядела его с ног до головы, закусывая нижнюю губу.       — Юра… — закатил глаза Чанёль.       — Очень рад знакомству, — хмыкнул Бэкхён, чувствуя на себе слишком много взглядов и лишнее внимание.       — Милашка, — хихикнула Юра и посмотрела вниз на девочку, что обняла её ногу. — Это моя дочь — Суён, и сын — Джисон, — она обернулась на отца.       — Очаровательные, — Бэкхён присел на корточки перед любопытной Суён и аккуратно коснулся её волос на макушке.       — Скажи: «Дядя Бэкхён», — попросила Юра девочку, на что та часто захлопала глазами.       — Дядя Бекон, — застенчиво тихо проговорила малышка, и Бэкхён прыснул смехом.       — Бекон? — хохотнул Чанёль, на что засмеялись уже Юра и родители всего семейства Пак.       — Так тоже можно, — Бэкхён поднялся на ноги, немного краснея.       — Ну, и что мы тут все стоим? Мы зря обед готовили? — всплеснула руками Юра, указывая на гостиную. — Проходите скорее, — она забрала из рук Чанёля пакет, убегая в кухню. — Бэкхён, поможешь мне?       Бэкхён посмотрел на Чанёля, желая убедиться, что он в порядке, альфа кивнул и потянулся к Суён, поднимая на руки и получая в ответ заливистый смех. Бэкхён прошёл мимо за Юрой. Он немного волновался, боялся, что может чем-то задеть или обидеть, боялся не понравиться семье близнецов. Даже с родителями Чондэ он так не переживал, может, потому что был уверен в выборе природы?       — Бэкхён, — стоило ему зайти в кухню, как Юра заговорила тише и в разы серьёзнее. — Я не знаю, предупреждал ли тебя Чанёль, а, зная его, мне кажется, что нет, так что скажу я: не обижайся на слова нашего папы, не пугайся, не пытайся поправить его ошибки.       — Хорошо, — несмело кивнул он, сцепляя руки перед собой.       Новое предупреждение звучало уже не так пугающе. Бэкхёна успокоило, что все члены семьи осознавали некую проблему, а не как в хоррорах — делали вид, что всё нормально.       — Спасибо, — Юра сдержанно улыбнулась, доставая посуду. — Чанёль не хочет принимать неподтверждённые факты, а у папы пока что нет официального диагноза, но у нашего дедушки была болезнь Альцгеймера. Так что…       — Я понял, — в груди резко сдавило лёгкие от неполноценного, но медленного прояснения ситуации. — Я могу чем-то помочь? — он указал на несколько небольших салатниц, накрытых плёнкой, желая перевести тему, чувствуя, что это не самый приятный разговор для семьи, тем более с малознакомым человеком.       — Да, спасибо. Отнеси их на стол.       Бэкхён захватил несколько блюд и вышел в гостиную, где мистер Пак и Чанёль уже поставили широкий стол для приёма гостей. Вокруг них суетился Янмин, расспрашивая сына о его самочувствии и делах.       — Бэкхён, ставь сюда, — когда он заметил его, указал на стол. — Спасибо.       Бэкхён поджал губы и послушно оставил посуду там, где его попросили. За ним из кухни вышла Юра и начала сервировать стол на всех присутствующих.       — Богом скоро приедет, но просил не ждать его, — оповестила она, оглядываясь на своих детей, что сидели на диванчике, о чём-то невнятно шептались и хихикали.       — Это её муж, — тихо проговорил Чанёль, подходя к топчущемуся чуть в стороне Бэкхёну. — Всё хорошо?       — Угу, — омега поднял на него взгляд и улыбнулся. — Не переживай за меня, — и он едва заметно коснулся пальцами его ладони.       Чанёль посмотрел вниз и ухватился за них своими, желая удержать немного дольше, чем они могли себе позволить при посторонних. Да, их знакомство с родителями предполагало несколько больше, чем посещение гостей в статусе друзей, и всё же проявлять симпатию в их обществе оставалось некомфортным.       Вскоре они все сели за стол, обсуждая последние новости Юры с работы. Бэкхён держался около Чанёля, ощущая себя уязвимым без него. Это, вероятно, глупо и необоснованно, но зная, что альфа рядом, Бэкхён мог позволить себе беззаботно улыбаться.       Из разговоров между членами семьи Пак омега узнал, что Юра и её муж Богом занимались издательским делом. Девушка в основном сидела дома с детьми и работала редактором удалённо, а Богом имел более высокую должность, что вынуждало стабильно бывать в офисе.       — Бэкхён, а ты чем занимаешься? — вдруг свернула с общего рассказа Юра, заставляя его напрячься.       — Учусь, — неуверенно кивнул он. — Ничего интересного.       — Ещё он много времени посвящает танцевальным тренировкам и работает, — как бы невзначай дополнил Чанёль. — Владеет японским.       — Ничего интересного? — хмыкнула Юра, посмеиваясь. — Скромный парень.       — К лотку приучен, — выдохнул Бэкхён и опустил взгляд, слыша рядом тихий смех. — Я что, товар на AliExpress?       — Бэкхён, мы хотим знать о тебе больше, — оценила шутку Юра и тоже засмеялась. — Вон, даже Джисон не может от тебя глаз отвести!       Бэкхён повернулся в сторону детского стульчика рядом с девушкой, на котором восседал малыш и будто бы удивлённо рассматривал его. Это вызывало улыбку, за которой скрылся болезненный вздох.       — Сколько ему? — он вернулся взглядом к Юре.       — Годик, — она ласково погладила сына по головке. — Так быстро время летит.       — Пион, — ни с того, ни с сего громко оповестил Джисон, а после за столом повисла тишина.       Бэкхён поднял брови, неосознанно подаваясь навстречу ребёнку, и мальчик издал что-то похожее на «гы» и засмеялся.       — Боже! — ожила Юра, прикладывая ладонь к груди. — С ума сойти!       — Ого, — выдохнул Сонджин, качая головой.       — Что? — Бэкхён повернулся к немного удивлённому Чанёлю, и тот провёл по его спине рукой.       — Это его первое слово! — радостно захлопала в ладоши Юра и потянулась к сыну, целуя в лобик. — Жаль, конечно, что не «мама».       Бэкхён округлил глаза и вытянулся в лице, глядя на малыша, который зажмурился от прикосновений матери, не переставая задорно смеяться. Он не знал, какого это — ждать от малыша первое слово, учить его, повторяя снова и снова таинственное для него «мама» или «папа», и всё же видел в фильмах да и в жизни, что первое слово приравнивалось к целому событию, стать свидетелем которого считалось сродни чему-то грандиозному. Поэтому сейчас, сидя напротив довольного собой Джисона, он чувствовал себя очень странно — стыдно признаться, никак. Если бы это был его ребёнок, он бы, конечно, прыгал от счастья, но Джисон ему, по сути, никто. Может, обида глушила его изнутри?       — Бекон, — надула губки Суён, сидевшая рядом, и сложила ручки на груди.       — Пион! — в тоне мальчика читалось желание поспорить.       — Бекон! — настаивала девочка, и Бэкхён прикрыл рот рукой, скрывая неловкость и заодно краснеющие щёки.       — Так они о твоём имени беседуют, — догадался Чанёль с весельем в голосе. — Яблоко раздора.       — Думаю, Юра, у тебя ещё есть шанс на «мама», — стушевался ещё больше Бэкхён.       Если Джисон спорил о его имени, так коверкая его, значит, полноценное слово ещё не прозвучало. Можно спать спокойно, зная, что он не украл у девушки её победу в воспитании мальчика.       — Чанёль тоже владеет японским, — в разговор вмешался Янмин, и Чанёль закусил губу. — Бэкхён, ты знаком с моим вторым сыном?       Бэкхён нервно сглотнул и мельком глянул на Чанёля, а потом постарался придать себе более невозмутимый вид:       — Да.       — Как у него дела, Сонёль? — Янмин обратился к Чанёлю.       Бэкхён затаил дыхание и повернулся к альфе, а под столом положил руку ему на колено. Было страшно. Необъяснимо. Он чувствовал, как вся эта неопределённость толкала Чанёля всё ближе к обрыву. Будь на его месте во всех смыслах самый сильный человек в мире, не смог бы преодолеть ту боль, когда его не узнавал родной человек.       — Он… — голос стал хриплым, и Чанёль прочистил горло. — Он очень скучает.       Янмин поджал губы и опустил взгляд:       — Мой мальчик.       Чанёль встал из-за стола и чуть поклонился:       — Прошу прощения, выйду подышать.       — Конечно, — кивнул Сонджин, тяжело вздыхая.       Бэкхён поднялся следом, тоже кланяясь, и виновато улыбнулся, а потом поспешил за Чанёлем, который скрылся на улице. Омега прикрыл за собой дверь, упираясь взглядом в широкую напряжённую спину, а Чанёль достал из кармана пачку сигарет с зажигалкой и опустился на ступеньки. Бэкхён тихо подошёл к нему и сел рядом, смотря перед собой пустым взглядом. Тяжело. Невыносимая ситуация, на самом деле. Бэкхён бы не решился знакомить кого-то с семьёй, попади он в такие же обстоятельства. А ведь это значило, что Чанёль всецело доверял ему? Он позволил увидеть постороннему свою боль, не боясь встретить жалость, не боясь осуждения или насмешек. Альфа хотел разделить с ним свою печаль, хотел показать настоящую жизнь и проблемы. Чанёль тоже не железный, не бесчувственный, не идеальный робот.       — Я думал, что справлюсь, — прошептал Чанёль, зажимая подожжённую сигарету между пальцев. — Уже и забыл, как это сложно.       — Ты сильнее, чем тебе кажется, — Бэкхён повернулся к нему и скользнул взглядом по спокойному с виду профилю.       — Нет, — его веки чуть опустились, и омега заметил влажный блеск в глазах.       Стало так горько за него, что он ощутил, как плечи сдавило невидимыми стальными пальцами. Воздух из лёгких выбило, а дыхательные пути перекрыло. Бэкхён сглотнул и коснулся его руки, лежавшей на колене. Чанёль сморгнул наваждение и растянул губы в неискренней полуулыбке.       — Я даже не знаю, из-за болезни он так поступает или из-за обиды, — едва слышно проговорил он и затянулся.       — Обиды за что? — Бэкхёну казалось, что ему нужно выговориться. Да, момент, возможно, не самый подходящий, но именно сейчас Чанёль был готов к этому.       — За всё. Я… разрушил их привычную жизнь, заставил бросить всё, подверг их риску, — альфа затушил сигарету и положил руку себе на шею сзади, надавливая пальцами на позвонки, будто пытался сублимировать желание что-то разрушить или ударить.       — Чанёль, неужели ваш папа такой мстительный? — нахмурился Бэкхён, осторожно поглаживая по твёрдым мышцам рук и переходя на спину. — Может быть, дело в твоём чувстве вины? Я не заметил, чтобы ваши родители злились на тебя. Ты сам себя наказываешь…       Чанёль сжал челюсти и закрыл глаза, обдумывая услышанное. Он снова и снова прогонял в мыслях свои поступки, реакцию семьи, собственные чувства и…       — Ты боишься простить себя, — произнёс Бэкхён, озвучивая вслух пугающую мысль Чанёля.       Это заставило его резко повернуться к омеге, и Бэкхён заметил, как покраснели его глаза от сдерживаемых слёз. Задел. По больному проехался. Он теперь не понимал: хорошо это или плохо? Может, лучше бы молчал и не лез? Но как оставаться в стороне, когда хотелось помочь, хотелось поддержать, хотелось быть тем, на кого альфа позволил бы себе опереться и перевести дух.       — Почему? — Чанёль спрашивал, хотя знал ответ. Ему просто нужно услышать его от кого-то другого, кто объективно смотрел со стороны. От того, к кому бы он прислушался.       — Ты не веришь, что на тебя не злятся. Ты перевернул жизни с ног на голову и думаешь, что не получил наказание за свои поступки. Но ты уже сам себя достаточно наказал тем, что убиваешься попусту. А тебе не приходило в голову, что ты помог? Спас их? Показал, что в мире есть что-то ещё, помимо рутины. Разве с переездом в Пусан твоя семья терпит горе? По-моему, они обрели новый путь и новые возможности, — Бэкхён старался подбирать слова, надеясь не ранить его чувства и показать, что проблема только в его голове, только там стоял негативный фильтр. — Несмотря ни на что, родители живы, сестра счастлива в браке, у неё чудесные малыши. Кто-то расстроен? Только ты.       Чанёль молчал. Он не мог из себя ничего выдавить, ни одной эмоции, ни одного звука. Не было сил оспорить, хотя было бы неплохо преподнести свою версию произошедшего. А нужно ли? Может, Бэкхён прав? Родители никогда не затрагивали тему побега, сестра никогда не злилась на него, а смотрела на Пусан, как на новый этап в своей жизни — здесь она встретила Богома, найдя в нём своего истинного. Разве это всё плохо?       — Помнишь? Мы все живём только раз. Ты ни в чём не виноват, — он тепло улыбнулся, а у Чанёля сорвалась первая слезинка.       Бэкхён подался к нему и стёр её большим пальцем со щеки, после чего приобнял его за плечи и потянул к себе. Мужчина свёл брови, сопротивляясь своим чувствам, но не мог противиться омеге. Он полностью развернулся к нему и крепко обнял, утыкаясь носом в ямку между шеей и ключицей. Когда в последний раз он позволял себе подобную слабость? Даже стыдно, но рядом с Бэкхёном ему не было страшно открыться. Омега оставался островком безопасности, даже когда вредничал или пытался показать, что ему никто не нужен. Он был тем, к кому тянулось сердце, и, кто направлял когда-то сказанные ему слова в диаметрально противоположную сторону, выбивая из колеи, вынуждая применить их к себе. Бэкхён открывал ему глаза. Ему — человеку, который оценивал все события максимально холодным расчётом, и только потом чувствами. Как это возможно? Как объяснить их синтез?       Ему всё это время нужно было услышать хоть от кого-нибудь, что в произошедшем нет его вины. Есть обстоятельства, наложившиеся последствия, а есть он, в один момент просто оступившийся. Разве он хотел подвергать кого-то опасности? Разве хотел испортить всем жизнь?       — Спасибо, — прошептал Чанёль, постепенно успокаиваясь.       — Тебя очень любят, — так же тихо ответил Бэкхён, гладя его по волосам. — Ты нужен семье, ты нужен папе.       Чанёль поднял голову и немного отстранился. Хотелось задать ещё один по-детски глупый вопрос и услышать честный ответ. Вроде всё очевидно, но не всегда. Люди ведь так любят надумывать, накручивать, доводить себя, поэтому знать чужое мнение оставалось жизненно необходимым.       — А тебе?       — Думаю, — омега встретился с ним взглядом, читая в нём беспокойство и смятение. — Больше всего на свете.       И эта правда открылась ему самому совсем недавно, когда он элементарно позволил себе хладнокровно сравнивать людей между собой, не испытывая чувства стыда. Ему предстояло ещё многое обдумать и оценить, но факт того, что Чанёль нужен ему, не подвергался больше сомнению.       Чанёль, сохранявший относительную сдержанность, хмыкнул на рваном выдохе и покачал головой. Он положил руку ему на бедро и осторожно сжал, а Бэкхён накрыл его кисть своей.       — А вы чего тут? — раздалось у калитки, заставляя обоих вздрогнуть и поднять взгляд на новоприбывшего.       — Богом, — Чанёль внезапно широко улыбнулся, стирая с лица остатки печали. — Рад тебя видеть!       Бэкхён поднялся со ступеней вместе с ним, чувствуя, как мягко он прижал его к себе за пояс. Атмосфера резко изменилась на дружескую, но Бэкхён видел, что это лишь маска, чтобы лишний раз никого не беспокоить.