Истина в его глазах

      Работа не шла, всё валилось из рук от переживаний, что уже случилось; о том, на что он решился и сделал, эгоистично думая лишь о себе и своих чувствах. Что плохого в этом? Логично — ничего, но червячок вины так и вгрызался в его сердце, потихоньку выедая самое сладкое — свободу.       Бэкхён ничего не сказал Чанёлю об их с Сонёлем разговоре — не хотелось говорить в принципе, силы кончились — да и Чанёль не спрашивал, видя его состояние. Омега и от завтрака отказался, потому что попросту кусок в горло не лез. Ему становилось стыдно от того, что он мог разочаровать Сонёля, что мог сделать ему больно, хотя наоборот, хотел избавить от постоянного напряжения, связанного напрямую с ним, ведь оно не кончилось бы даже после их назревавшей ссоры. Постоянные переживания сопровождали бы мужчину и дальше, потому что Бэкхён отдалялся от него медленно, но верно, оставляя после себя ураган последствий, которые теперь разгребать придётся Чанёлю.       На обеденном перерыве омега вышел из торгового центра подышать свежим воздухом. Свежим он был, конечно, относительно, ведь место работы располагалось в центре мегаполиса, запертого в цепях бесконечных пробок. Внутри неспокойно, даже тревожно, и он уже искусал себе все губы и щёки изнутри, потому теперь приходилось зализывать маленькие ранки. Вспомнилась глупая отговорка Исина, что курение успокаивает, и Бэкхён обернулся в поисках кого-нибудь неподалёку, кто бы дымил без зазрения совести. А вдруг, правда, успокаивает?       Около выделенного места для курения стоял смутно знакомый омега, смаковавший тонкую сигаретку, и залипал в гаджет, — тоже работник одного из магазинчиков в их торговом центре. Да и бейдж на груди подтверждал догадку, потому Бэкхён направился к нему. На просьбу прикурить коллега расслабленно улыбнулся и протянул пачку сигарет и коробок спичек, а на удивление в глазах напротив, усмехнулся со словами «так вкуснее». Бэкхён спорить не стал, с первого раза поджигая кончик спички. Кто вообще в наше время носит с собой вместо зажигалки спички? Гурманы.       Поблагодарив его, Бэкхён отошёл чуть в сторону, осторожно втягивая ядовитый дым, но сомкнул горло, не пропуская его в лёгкие. Ментоловый вкус лёг на язык, разбавляя собой ненавязчивое чувство голода. Не более. Никакого расслабления не последовало, или Бэкхён торопился, желая получить его слишком быстро? Может, стоило не баловаться, а полноценно затянуться? Он осторожно, расслабляя горло, медленно вдохнул снова, но почти сразу пожалел об этом, заходясь противным кашлем, от которого брызнули слёзы. Он согнулся пополам и сел на корточки, сдавливая пальцами переносицу и съезжая ими на веки, растирая влагу. Со стороны, наверное, он выглядел смешно, но из-за резкой смены состояния, Бэкхён немного взбодрился. Сигареты ни черта не успокаивали, хотя их запах навевал приятное ощущение присутствия Чанёля. От мужчины пахло иначе, его сигареты были толще и без примеси вкусов, и всё же аромат табака схож. Пожалуй, иллюзия действовала умиротворяюще. Стоило купить себе пачку чанёлевских, чтобы поджигать их, как благовония? Бэкхён тихо засмеялся со своих мыслей, поддаваясь их течению.       Он опустил взгляд на костяшки пальцев, которые мельком затуманивал сигаретный дым — что имел в виду Чанёль утром, касаясь по-особенному каждой? Идей не возникало, кроме как полезть в интернет — мало ли великий Google подскажет? Сформулировать запрос получилось не сразу, да и тот, видимо, некорректный, потому как поисковик не выдал ничего конкретного, что бы приоткрыло завесу тайны. Может, это совсем ничего и не значило? Просто игра?       Перерыв подходил к концу, и Бэкхёну пришлось выкинуть почти целую сигарету в мусор, а от рук всё же начал исходить грубоватый аромат, сдавая его с поличным, благо он успевал забежать в один из туалетов, чтобы хотя бы помыть руки с мылом.       Остаток дня он постарался полностью посвятить работе, чтобы гнетущие мысли не убивали в нём и так вялый настрой. Улыбка покупателям через силу, тяжёлые вздохи на просьбы коллег что-то сделать, пока смена медленно шла к закрытию. Чанёль обещал встретить вечером, и Бэкхён, попрощавшись со всеми, вылетел из магазина самый первый. Ему хотелось поскорее оказаться в салоне уже почти родного автомобиля, забраться на сиденье с ногами и закрыть глаза, упиваясь долгожданным покоем, который он ощущал рядом с ним.       Чанёль как раз подъехал ко входу, когда Бэкхён вышел на улицу. Губы непроизвольно тронула улыбка, которую скрывать не имело смысла — он не стеснялся больше показывать свою радость, не боялся быть высмеянным, хотя такого и быть не могло — просто подсознательно напрягался.       — Привет, — заскочил он внутрь автомобиля и пристегнулся.       — Привет, как ты? — Чанёль отъехал в сторону от входа и остановился около выезда со стоянки, поворачиваясь к нему и хмуря брови.       — Всё нормально, — Бэкхён подался к нему и чмокнул в губы, замирая, когда не почувствовал ответной реакции. — А… у тебя?       — Ты курил? — недоверчиво сощурился мужчина, разглядывая его честные глаза.       — А, это, — цыкнул он и отстранился, усаживаясь поудобнее. — Ну, типа. Решил попробовать, вдруг полегчает.       — Полегчало? — усмехнулся Чанёль, скользя взглядом по его телу в поисках ещё каких-нибудь изменений.       — Не-а, — он поднёс руки к лицу, принюхиваясь, но, видимо, успел привыкнуть и ничего не почувствовал. — Сильно воняет?       — Ты украшаешь любой запах.       Лукавая улыбка альфы заставила щёки Бэкхёна загореться лёгким румянцем, и он смущённо хлопнул его по плечу:       — Мне нравится запах твоих сигарет.       — Не надо ещё пробовать, пожалуйста, — Чанёль повернулся обратно и выехал с парковки.       — Да мне и не зашло. Я говорю про сам запах, который от тебя исходит. Сразу хорошо становится, — откровения не входили в его планы, но сейчас с ним хотелось быть искренним. — Вы уже говорили с Сонёлем?       — Да, — сухо ответил тот, а Бэкхён затаил дыхание, будто ожидал вердикта.       — Ты знаешь?       — Да.       — И это всё? — изогнул он бровь, не веря, что мужчине совсем нечего сказать.       — Да, — кивнул Чанёль, не отвлекаясь от дороги.       Бэкхён закусил нижнюю губу и отвернулся к окну, сам не понимая, что хотел услышать. Радость? Вряд ли, ведь Сонёль его брат. Грусть? А чего расстраиваться, если Бэкхён теперь с ним? Упрёк? Зачем? Бэкхён не юлил, а честно признал, что эти отношения не уйдут далеко. И всё же — никакой реакции? Это напрягло.       — Ты хочешь поговорить об этом? — Чанёль снова читал его мысли.       — Не знаю… не думал, что тебе будет плевать.       — Мне не плевать, — качнул головой он, поглаживая руль большим пальцем правой руки. — Двоякая ситуация.       — Да уж.       — Сонёль разбит.       — Мне жаль.       — Я чувствую, что виноват.       — Что?       — Тебе нужна поддержка.       — Нет… Чанёль, стоп. Давай разъясним недопонимание, — Бэкхён потёр лицо руками. — Мы с Сонёлем расстались, потому что я выбрал тебя. Да, звучит очень грубо, но всё изначально должно было быть так. И я не хочу, чтобы ты винил себя в чём-то, или ты… не этого хотел?       — Этого. Ты прав, — альфа задумчиво опустил взгляд, когда они остановились на перекрёстке. — Ты просил быть честным с тобой, и я не буду врать о том, что меня гложет. На самом деле, если отбросить все детали, я… ты не представляешь, как я счастлив. Обычно Сонёль у нас — хороший парень, которого выбирают омеги. И то, что ты решил иначе, я удивлён. Я чувствую себя особенным что ли и одновременно ощущаю подвох.       — Нет никакого подвоха, Чанёль, — нахмурился он, касаясь кончиком указательного пальца мочки его уха. — Хватит думать, что не достоин любви. Ты и есть особенный. Особенный человек для меня. Я тоже изначально подумать не мог, что мы вообще придём к тому, что имеем. И всё же мы здесь. Так давай просто будем брать от жизни максимум, пока у нас снова не забрали эту возможность? А Сонёль не пропадёт — ты сам говоришь, что его выбирает большинство. Или тебе нужно это большинство?       — К чёрту большинство, Бэк! Я поверить не могу, что ты стал только моим! — на эмоциях повысил голос Чанёль и нешироко улыбнулся. — И ты каждый раз всё больше убеждаешь меня, насколько ты идеальный.       — Прекрати, — хохотнул Бэкхён, смущаясь, и прикрыл рот ладонью. — Мы с тобой похожи: слишком много паримся, кто и что подумает. Пора уже позаботиться о себе. И, вообще, я хочу есть.       — Ты так ничего за день и не поел? — удивился Чанёль. — Видимо, придётся и твоё питание под контроль брать.       Бэкхён закатил глаза, цокая языком, и вытянул ноги, съезжая по сиденью чуть вниз. И, несмотря на всю эту показушность, ему было приятно, что о нём беспокоились. Спустя столько времени после их знакомства, когда альфа переходил границы с необоснованной опекой, Бэкхён принял её. Принял и нуждался в ней, потому как сам не справлялся, и если раньше это наводило на него ужас, то теперь он отпускал это, доверял себя и разделял свои проблемы с близким человеком.       Ужин на скорую руку, больше походивший на кусочничество, обоим пришёлся по душе, ведь готовить что-то серьёзное мало того, что долго, так уже и поздно.       — Вот же, — разочарованно скуксился Бэкхён, пролистывая общий чат с друзьями.       — Чего такое? — убирая тарелки в раковину, Чанёль обернулся на него.       — В понедельник надо сдать проект, — омега заблокировал гаджет и отложил на стол перед собой.       — Забыл о нём?       — Нет, в том и дело. Он остался под завалами в нашей квартире вместе со всеми вещами, — разочарованно надул он губы.       — О, чёрт, — Чанёль подошёл к нему сзади и обнял со спины, целуя в щёку. — Там много делать?       — Работа простая, только очень муторная, — прикрыл глаза Бэкхён, запрокидывая голову назад и упираясь затылком ему в плечо. — Да и материалов у меня нет.       — Что нужно? — прищурился мужчина, начиная обдумывать пути решения.       — Пара ватманов, краски, кисти, ножницы, клей, — загибал он поочерёдно пальцы на левой руке, начиная с мизинца.       — Думаю, не в самом идеальном состоянии, но можно поискать в подвале, — хмыкнул Чанёль и выпрямился, направляясь прочь из кухни. — Что творить будем?       Вскинув брови, Бэкхён последовал за ним, слабо веря, что в пустующем долгое время доме сохранились старые вещи. И если даже всё необходимое есть, то вряд ли они найдут их.       — Нужно под классическую музыку выплеснуть на бумагу свои эмоции, а потом поделить лист на фрагменты и отобрать самые интересные с точки зрения композиции. И даже на такой перфоманс нужно вдохновение — я не рассчитываю, что смогу.       — Ты не один, прорвёмся, — успокоил он и вопреки его сомнениям, прошёл в библиотеку, останавливаясь за самым дальним шкафом, где оказалась непримечательная дверь. За ней находилась лестница, ведущая вниз, точно под лестницей на второй этаж.       — Как в фильмах ужасов: за нами закроется дверь и погаснет свет, — хихикнул Бэкхён, спускаясь за Чанёлем.       — Да, и мы проведём здесь всю ночь и половину следующего дня, займёмся жарким сексом на глазах у призраков, а потом, как в самых лучших комедиях, нас хватится Сонёль и застукает в самый разгар действа, — парировал мужчина.       — Боже, откуда у тебя это в голове? — скривился омега, осматриваясь. — Ты хоррор превратил в порно!       Подвал предстал не слишком большим помещением, может, из-за скудного освещения и огромного количества подписанных коробок разных размеров, установленных друг на друге до потолка.       — Ну, прости, финал в моём порно мне нравится больше, чем в твоём хорроре, — пожал плечами он, доставая из какой-то коробки помятую упаковку гуашевых красок. — Нашёл.       — О, — в глазах заблестел огонёк надежды, и Бэкхён забрал из его рук первую находку. — Ты мой спаситель!       — Надеюсь, ими ещё можно пользоваться, а то вдруг засохли? — он полез в другой короб, где, вероятнее всего, находились нужные вещи.       — Ничего, разбавим! — махнул рукой Бэкхён, получая в неё пару потрёпанных кистей.       Пятнадцать минут результативных поисков, и они не стали терять драгоценное время, отведённое в идеале на сон. Чанёль в самом деле решил помогать ему, чем привёл в замешательство — кому вообще интересно выполнять чужую работу, не получая взамен ничего? Это точно дело неблагодарное, но альфа даже слушать не стал, что Бэкхён справится сам.       Краски действительно засохли, так что пришлось их реанимировать, воду Бэкхён налил в обычный стакан, и, найдя в интернете парочку классических композиций Баха, Вивальди и Бетховена, они приступили к работе. На полу в комнате омеги нашлось достаточно места, чтобы свободно расположиться. Листы, найденные в закромах родины, не подходили по формату, но это не остановило — завтра Бэкхён купит нужный, чтобы наклеить подобранные фрагменты для завершения проекта, а рисовать можно и на пожелтевшей бумаге — не до выбора.       Чанёль сначала просто смотрел, что делал Бэкхён, пытаясь сориентироваться, что по факту требуется — косячить уж очень не хотелось, и когда понял, что к чему, принялся воплощать свои чувства в реальность. Если Бэкхён вслушивался в звучание музыки, то его она мало мотивировала, а вот сам омега, сидевший напротив и тихо мурлыкавший в тон композициям, будоражил куда больше. От этого и оттолкнулся.       — Это похоже на арт-терапию, — заметил мужчина, в заключение брызгая ультрамарином вперемешку с белилами на непонятного рода абстракцию.       — Только она не всех расслабляет как-то, — грустно вздохнул Бэкхён, поднимая взгляд на чужую работу. — Вау!       — Что? — оторвался от своего творения Чанёль.       — У тебя очень эффектно получается! — Бэкхён подполз ближе, усаживаясь рядом с ним. — Так красиво!       — Да ладно, — смутился альфа, прочищая горло. — У тебя намного лучше.       — Нет, не переводи стрелки! — он положил ладонь ему между лопаток, поглаживая. — Я делаю через не хочу, а у тебя ощущается душа, которую ты вложил. Что-то мне подсказывает, что твою композицию и цветовую палитру мне и одобрят для дальнейшего…       — Я буду только рад, если в итоге буду полезен, — улыбнулся Чанёль, коротко целуя его в кончик носа.       — Ты не представляешь, насколько! — он подался навстречу и поцеловал в уголок губ. — Не думаю, что кто-то бы согласился мне помочь… спасибо! Без тебя я бы до утра с этим возился!       — Я люблю тебя, — он отложил кисточку в стакан с водой и мазнул испачканным в синей краске пальцем по его носу.       — Эй! — спохватился Бэкхён, ощупывая «ранение». — Спать пора, а он баловаться начинает.       — Кто-то меня отчитывать собирается? — засмеялся мужчина, не успевая среагировать, когда его самого пометили красным оттенком промеж бровей.       — Симба!       — Ах ты! — вытянулся в лице он, схватил его за пояс, прижимая к себе, и поцеловал, заставляя под давлением лечь на пол.       Следующий день ничем не отличался от предыдущего: ранний подъём, работа, обеденный перерыв, но уже с небольшим перекусом, на котором настоял Чанёль. Поздним вечером второго рабочего дня энергии вообще не осталось, и Бэкхён свалился спать у себя в комнате в процессе переодевания в домашнюю одежду, пока проверял новости в социальных сетях, хотя планировал снова потеснить Чанёля, который, не дождавшись, сам пришёл к нему среди ночи и остался спать даже после визгливого будильника в шесть часов до самого выхода из дома.       Утром в понедельник университет встретил Бэкхёна распростёртыми объятьями Луханя и Кёнсу, что не спешили скрываться за стенами холодного здания от летнего солнца. Они расположились на лавочке в сквере перед входом и обсуждали какой-то клип очередной группы, спрашивая мнение о нём у Бэкхёна, который ещё не успел оценить новинку.       — Ты нужен мне, — без приветствий подлетел к ним Исин, хватая Бэкхёна за руку и утягивая к университету. — Мальчики, всё потом, — на ходу бросил он Кёнсу и Луханю.       — В чём дело? — поднял брови Бэкхён, послушно следуя за ним. — Куда ты так спешишь? До пар ещё минут пятнадцать…       — Это пиздец, — выдохнул Исин, останавливаясь только возле туалетной комнаты для омег, куда он заглянул, а убедившись, что там никого нет, втолкнул в неё друга.       — Что случилось? — посерьёзнел Бэкхён, наконец замечая неладное. — Скажи, что все живы?       — Все живы, — запер за собой дверь Исин и испуганно уставился на него. — Кроме меня… мне хана.       — Что? Почему? — свёл брови он. — Выкладывай!       — Я не знаю, что делать, — нервно закусил губу тот, начиная метаться по небольшому помещению, где располагались раковины.       — Так, — Бэкхён поймал его за руку и потянул к приоткрытому на проветривание окну. — Давай по порядку.       Исин резко выдохнул и поднял покрасневшие глаза к потолку, пытаясь не поддаваться чувствам:       — Я решил последовать твоему совету. И выложил в открытый инстаграм своё видео с макияжем.       — Так, — кивнул Бэкхён, отмечая, что надо обязательно посмотреть. — Если ты про осуждение — это нормально. Всегда будут те, кто против твоего увлечения…       — Нет, нет, это мелочи по сравнению с тем, что… мне написал Чунмён, — он жалобно свёл брови и часто задышал.       — Оп-па, — округлил глаза Бэкхён, складывая на груди руки. — И? Вы ведь оставались в дружеских отношениях?       — Да, — голос осип, и Исин прочистил горло. — Но мы перестали общаться в итоге. И он вдруг пишет.       — Что пишет-то?       — Спросил, как я, что нового. Написал, что ему понравилось моё видео, — он начал нервно заламывать пальцы. — Я не воспринял всерьёз, а он предложил встретиться, погулять «как друзья».       — «Как друзья»? В этом и косяк, да? — догадался Бэкхён, беря его руки в свои. — Что произошло?       — Мы пошли в парк, он купил нам кофе. Всё было прекрасно, я даже чувствовал себя… как-то хорошо, — Исин судорожно вздохнул. — Он вёл себя непривычно ответственно, заботливо. Даже слишком, и мне это понравилось — то, каким он стал. Хотя я ведь знаю, что люди не меняются.       — Так, Син-а, успокойся, — он мягко улыбнулся ему и провёл по щеке большим пальцем. — Это нормально, что ты мог чувствовать себя комфортно рядом с ним — он твой истинный.       — Бэк, ты не понимаешь, — он поморщился. — Мы вроде как встречаемся с Крисом. Ну, на свидания ходим, целуемся, понимаешь? И зачем я вообще согласился на встречу с Мёном?       — Ты что-то не договариваешь?       — Уже вечером он проводил меня до дома и, — Исин замолчал, виновато поджимая губы. — Я не знаю, как это произошло. Он так резко схватил меня, что я не успел среагировать, и поцеловал. И ладно бы, знаешь, «дружеское» в щёчку — нет — в губы, да так… страстно, будто мы вот-вот займёмся любовью.       — Вот дерьмо-о, — протянул Бэкхён, прикрывая глаза. — Ты его оттолкнул?       Молчание послужило весьма красноречивым ответом.       — Дерьмо, — шёпотом повторил он и посмотрел на зашуганного друга. — Так, ладно. Дальше ведь дело не зашло?       — Нет, слава богу, — покачал головой Исин. — Я испугался, а когда он отпустил, сразу убежал домой.       — Син-а, всё хорошо, это было не по твоей инициативе. И никто не видел этого. Никто больше не узнает, а тем более Крис…       — Ничего не хорошо, Бэк, мне понравилось! — не выдержал он, переходя на крик, но сразу понижая тон. — Я думал, что мне плевать на него. Мы давно не виделись, мне казалось, что я остыл и отпустил нас, но нет! Бэк, я такой придурок… Мне так стыдно…       По покрасневшей щеке Исина покатилась первая слезинка, и Бэкхён сглотнул, пытаясь переварить услышанное. К такому он не был готов, убеждённый уверенными высказываниями лучшего друга о том, что истинность — глупая шутка природы; что Чунмён давно в прошлом, а Крис — то, что ему нужно. И что теперь? Может, это лишь всплеск ностальгии? Может, состояние аффекта?       — Иди ко мне, — он сам подступил ближе и обнял задрожавшего Исина, поглаживая по голове. — Что ты чувствуешь к Чунмёну?       — Я не знаю. Он разочаровал меня в своё время, хотя я любил его. И я настроил себя, что с ним всё кончено! Зачем он так поступил? — он уткнулся носом ему в плечо, жмурясь. — Зачем он ворошит прошлое?       — Вы с ним после этого не разговаривали?       — Нет… это было вчера вечером, — Исин шмыгнул носом и отстранился, не поднимая головы. — Что, если он снова пропадёт без объяснений?       — Разве тебе не будет легче? Ты только убедишься, что это глупая ошибка, — Бэкхён снова приложил ладонь к его щеке, вытирая слёзы.       — А с чувствами своими я что должен сделать?       — А как же Крис?       — Крис… Я не достоин его, — Исин опёрся локтями о подоконник, запуская пальцы в волосы.       — Что за дурные мысли?! — шикнул Бэкхён, обнимая его за плечи. — Всё образуется. Тебе просто нужно немного времени. Хочешь, уйдём с пар?       — Ты и так толком не появляешься в универе, — всхлипнул друг, сдерживаясь из последних сил.       — И что? — фыркнул он, наклоняясь, чтобы заглянуть ему в лицо. — Сейчас сдадим работы и пойдём. Тебя надо привести в норму, а учёба подождёт.