Истина в его глазах

      Неделю до выходных X — как обозначил их в своей голове Бэкхён — он решил плотно заняться учёбой, потому что только так получалось не думать о поездке в Пучхон; не поддаваться панике, когда накрывала тревожность; не нервничать из-за столкновений с Сонёлем, если таковые случались, хотя омега изо всех сил старался избегать его: не появляться дома до вечера, уходить пораньше, ведь он обещал Чанёлю не доводить дело до конфликтов. Самому Чанёлю постоянное отсутствие Бэкхёна не нравилось от слова «совсем», а учитывая предстоящий отъезд, так вообще напрягало. В отличие от него мужчина не мог найти себе места, и из Бэкхёна клещами информацию выудить не получалось по причине «я сам ничего не знаю, разберусь на месте», а попытки переубедить, что идти на встречу одному — огромная ошибка, не увенчивались успехом каждый раз, когда разговор об этом заходил.       — Чанёль-а, — омега обнял его, укладывая подбородок на плечо. — Они назначили мне встречу на «моей территории» — думаю, это для моей же безопасности и уверенности.       — Или они дают понять, что знают о тебе всё и даже больше. Не расслабляйся, — он прижал его к себе и прикрыл глаза, выталкивая из своей головы все пугающие предположения. — Топай давай, а то без тебя уедут.       Бэкхён обернулся на уже почти полностью забитый междугородний автобус и снова посмотрел на Чанёля:       — Тут ехать-то. Догоню на следующей остановке.       — Ай! Иди уже, пока я тебя отпускаю, — наигранно возмутился Чанёль, и Бэкхён засмеялся, наконец, ослабляя объятья.       Кое-как успокоив и обнадёжив альфу, что всё будет хорошо, что он справится сам, Бэкхён приехал в родной город. Мыслей в голове, что делать дальше, не было: где искать этот игровой клуб, какой именно из нескольких, во сколько, а тем более, кто придёт к нему? Столько вопросов, на которые он должен ответить за вечер пятницы, чтобы в субботу уже двигаться по намеченному плану. В подростковом возрасте он нечасто бывал в подобных местах, и воспоминания остались в памяти размытым пятном, потому в голову пришёл только один человек, который помог бы решить эту проблему.       — Да неужели, — Бэкбом искренне засмеялся в трубку, слыша просьбу брата. — Явился-таки к матери.       — Перестань, — буркнул Бэкхён, лежа поздно вечером в постели и укрываясь одеялом. — Лучше скажи, в какой игровой клуб ты бы пошёл в нашем городе?       — Тот, что рядом со старшей школой. А что? Уже хочешь свинтить из дома?       — Нет, просто хочу развеяться завтра. Почему именно там?       — Мы с друзьями всегда туда ходили, — альфа задумался. — Плюс там по выходным почти пусто, всех переманивает другой клуб, который делает скидки.        Бэкхён вспомнил слова Чанёля о том, что группировка знает о нём всё, а значит, и в курсе, куда он пойдёт по наводке брата, чтобы была возможность поговорить в уединении.       — А во сколько они открываются?       — Вообще круглосуточно работают, — усмехнулся Бэкбом. — Отец не вернулся?       — Нет, мама сказала, что с тех пор они так и не разговаривали, — омега поджал губы, прикрывая глаза.       Бэкхён не понимал, что должен чувствовать: он давно вышел из возраста, когда его обижали ссоры родителей. А обижали ли они его когда-нибудь? Скорее, он задумывался, что должны, а на деле не помнил. Его больше смущало равнодушие отца и упрямство мамы, с которым она снова и снова позволяла себе прощать его и пытаться начать сначала. А ведь он тоже был таким когда-то — когда-то он готов был всё простить Чондэ, слепо веря в истинность.       Омега не был дома полгода — с новогодних праздников — и не хотел приезжать без причины, его угнетала сама мысль о том, чтобы находиться здесь: его жизнь перетекла в Сеул, сменив локацию, а родители всё чаще конфликтовали, даже слушать их становилось невозможно. Только по праздникам, и то не всем, Бэкхён возвращался сюда. И вот сейчас — по делу, о котором заведомо решил не оповещать маму. Пусть живёт спокойно, думает, что её сын беззаботный студент-бунтарь, у которого ещё вся жизнь впереди. Пусть не болит её сердце в переживаниях, а то ещё будущего зятя на порог не пустит. Кто её знает.       — Всё наладится, — выдохнул брат.       — А надо ли? — не сдержавшись, Бэкхён посмеялся. — Думаю, она будет счастливее без него.       — Но он наш отец, — не понял Бэкбом.       — И что? Если мама полюбит кого-то другого, отец от этого не перестанет быть нашим отцом. Зато мама наконец будет счастлива.       — Может, ты и прав, — неуверенно произнёс альфа. — Ладно, доброй ночи, мелкий.       — Доброй.       За окном окончательно стемнело, когда мама заглянула перед сном к нему в комнату и, точно в детстве, поцеловала в лоб, укутывая одеялом до самых ушей, от чего Бэкхёну стало неловко, и он торопливо пожелал ей спокойной ночи. Дверь в комнату за ней закрылась, а сна ни в одном глазу не прибавилось. Наоборот. Омега лёг на спину и уставился в потолок: на душе неспокойно. Ему никогда особо не нравилось спать где-то вне дома, потому что создавалось ощущение, что что-то не так, будто он не там, где должен быть, хотя разве можно назвать некогда их с братом комнату чужой? Время так быстротечно, что хотелось взвыть от мысли, что когда-то собственная постель была единственным местом, куда ему хотелось спрятаться по утрам, лишь бы не идти в школу к первому уроку. С тех пор его укрытие изменилось, перекочевав в объятья одного небезызвестного альфы. Горькая улыбка расчертила его лицо в темноте, душа рвалась пойти обнять мать — ведь она немолода и не вечна.       Бэкхён цыкнул языком и снова достал из-под подушки телефон — всяко лучше, чем загонять себя своими же мыслями в депрессию. Интересно, Чанёль уже лёг спать или снова планировал работать всю ночь? Он набрал выученную комбинацию цифр и прижал телефон к уху.       — Я уж думал, не позвонишь.       — Почему? — хмыкнул Бэкхён, немного пугаясь того, насколько быстро мужчина взял трубку.       — Уже одиннадцать, — Чанёль посмотрел в уголок экрана ноутбука. — Забыл обо мне.       — Как я могу? — он улыбнулся. — Поговори со мной.       — Кто-то успел соскучиться? — издевательски протянул альфа, что-то печатая.       — Ну и что? — закатил глаза Бэкхён. — Нельзя?       — Нужно, — Чанёль тихо засмеялся, отвлекаясь от работы и отодвигая ноутбук. — Что тебе рассказать?       — Не знаю, — задумался он. — Что ты имел в виду, когда… — и замолчал, поднимая взгляд на дверь в комнату. Стало смешно: он боялся, что его услышит мама.       — «Когда» что?       — Когда, ну, — Бэкхён невольно покраснел, понижая тон голоса. — Целовал мою руку. Ты ещё спросил, знаю ли я, что это значит?       — А, — Чанёль хитро улыбнулся. — Приедешь, расскажу.       — Почему не сейчас? — нахмурился омега.       — Так неинтересно, — пожал он плечами. — Для наглядности надо показать ещё раз, вдруг ты упустил что-то.       — Я всё отлично помню, — возмутился Бэкхён. — Вредина.       Чанёль хрипло засмеялся в трубку, от чего сердце приятно ёкнуло, а по телу разлилось щекочущее тепло.       — Ты уже знаешь, во сколько у вас встреча?       — Я пойду часам к десяти и, если нужно, просижу там весь день, — твёрдо заявил Бэкхён, сжимая пальцами край подушки.       — Будь аккуратнее, держи телефон заряженным, — альфа посерьёзнел. — Я буду следить за твоим местоположением, хорошо? И позвони мне после.       — Угу, — кивнул он, улыбаясь. — Со мной ничего не случится.       — Пусть будет так, — устало протянул Чанёль и сжал пальцами переносицу. — Не поддавайся на манипуляции. Тебя, вероятно, запугают — не ведись. Не выдай своих слабых мест, анализируй, ищи подтекст. Узнай, на каких условиях возможен компромисс, не обещай того, чего не сможешь сделать. Тщательно подбирай слова. Понял?       — Да, но пока что запугиваешь меня только ты.       — Прости, я безумно волнуюсь.       — Спасибо, — Бэкхён закусил нижнюю губу, пытаясь перестать улыбаться. — Не работай много, ложись спать. Завтра важный день.       — Ты прав, — он прислушался к тихому шуршанию в трубке и понизил тон голоса почти до шёпота. — Я люблю тебя.       Из лёгких всё же вырвался шумный вздох, и Бэкхён снова глупо заулыбался, утыкаясь носом в подушку.       — Ты чего там? Лопнуть собираешься? — по-доброму засмеялся мужчина, слыша искреннее, хоть и приглушённое «угу». — Ты невероятный. Мне бы хотелось сейчас обнять тебя. Тут очень не хватает твоего присутствия или хотя бы запаха.       — Чанё-ё-ёль! — простонал он, поднимая голову, чтобы вдохнуть. — Ты издеваешься надо мной. Зачем говоришь такие вещи?       — А что? — Чанёль, довольный собой, посмотрел в окно, за которым промелькнул Сонёль.       — Я теперь хочу к тебе, — фыркнул омега, обнимая себя свободной рукой.       — Вот и хорошо. Не одному же мне мучиться, — хохотнул он. — Сонёль пришёл, надо его накормить.       — Ла-а-адно, — смиренно протянул Бэкхён. — Я тоже люблю тебя.       — Засыпай.       Звонок прервался, и омега грустно посмотрел на экран блокировки. Голос Чанёля немного, но всё же успокоил его, позволяя телу окунуться в негу тепла и дрёмы. Поставив телефон на зарядку, Бэкхён решил не упускать момент и закрыл глаза, поддаваясь усталости за день.        Утром он проснулся до заведённого будильника, но за ночь избавиться от дурных мыслей не получилось, что влияло негативно на его настрой. Голова болела от кишащих в ней переживаний, и пришлось выпить вместе с антидепрессантами ещё и обезболивающее на завтрак. Пообещав матери вернуться не поздно, Бэкхён вышел из дома и направился в игровой клуб рядом со старшей школой, в которой сам учился когда-то. В их небольшом городке не нужно много времени, чтобы добраться куда-нибудь, даже транспорт порой можно было оставить без внимания, так что ровно к десяти Бэкхён уже был на месте.       Неоновая белая вывеска с названием на чёрном фоне приглашала войти, обещая незабываемое приключение с погружением в мир компьютерных игр и приставок, и, собравшись с мыслями, омега зашёл внутрь. Первое, что бросилось в глаза — приглушённый свет помещения, уставленного разными автоматами, техникой, а при входе — ресепшн, из-за которого появился администратор — альфа лет восемнадцати, вероятно, взявший подработку на лето здесь. Он с улыбкой показал клуб, и Бэкхён заметил, что посетителей, действительно, немного, и те одиночки, в основном. Он пробежался взглядом по каждому, пытаясь понять, нет ли среди них того, кто ему нужен, но никаких отличительных качеств, что могли бы натолкнуть на подсказку, не нашёл.       Заприметив в углу небольшой диванчик напротив широкого экрана телевизора, он решил, что это лучшее место, где он может устроиться, ведь к нему, если что, можно будет подсесть. Бэкхён арендовал PlayStation и уселся на диване разбираться с джойстиком и имеющимися играми. Он никогда особо не умел пользоваться такой приставкой, предпочитая компьютеры, а потому решил выбрать что-нибудь лёгкое, чтобы не потерять интерес сразу же. Напряжение никуда не ушло, и чем больше времени проходило без толку, тем сильнее нервничал омега. В животе неприятно скручивало, ноги подёргивались в нервном тике, и даже костяшки пальцев в итоге оказывались под натиском зубов.       А вдруг это не тот клуб?       Бэкхён прикрыл глаза, заканчивая очередной уровень в какой-то аркаде, и задумался, куда катилась его жизнь? Зачем он вообще начал пытаться решить проблему? Почему один пошёл на это, отказываясь от прямой помощи близких? Почему был решительно против, чтобы Чанёль ехал с ним? Всё просто — ему не хотелось рисковать им: светиться альфе в его городе чревато, пока они не решат, что делать дальше. И не сказать, что Бэкхён вдруг так осмелел, чтобы бросать перчатку в лицо Юно, а точнее его подручным, скорее, ради спокойствия, что Чанёль далеко от этого, и омега сам в состоянии что-то сделать на благо общих интересов.       Прошло около полутора или двух часов, а в радиусе пары метров так и не появилось никого, кто мог бы быть потенциальным парламентёром.       А что, если Бэкхён выдумал двойной смысл фразы Сехуна? Вдруг альфа что-то перепутал? Вдруг…       — すみません、電話はありませんか?       Бэкхён затаил дыхание и медленно повернул голову на голос, не сразу понимая, что не так в обращении. Перед ним стоял альфа — мужчина ближе к тридцати — ростом не сильно выше Бэкхёна, в чёрных спортивках и безразмерном фиолетовом худи с капюшоном, накинутым на голову, из-под которого виднелись пряди рыжих волос.       — がある, — осторожно ответил Бэкхён, медля, и незнакомец протянул к нему руку, как бы прося одолжить гаджет.       Почему альфа обращался к нему на японском? Откуда он знал, что Бэкхён поймёт? Ответ один — это тот, кого он ждал. Тогда зачем ему телефон? Стоило ли отдавать единственное средство связи, не имея какой-никакой гарантии?       Мужчина нервно дёрнул бровью, поторапливая, и омега, облизнув пересохшие губы, неуверенно протянул ему смартфон. Незнакомец ловко перехватил его пальцами, не соприкасаясь с чужой кожей, вытащил вторую руку из переднего кармана худи, в которой блеснул тонкий лист фольги, и завернул телефон в него. Бэкхён удивлённо уставился на альфу, и тот, закончив, заметно расслабился, усаживаясь рядом на диван и откидываясь на спинку.       — Сыграем в UFC, — он взял второй джойстик и, пока Бэкхён наблюдал за ним, нашёл нужную игру. — Любишь мотти?       — Да, — тихо отозвался омега, ощущая себя не в своей тарелке, тупо пялясь в экран.       Незнакомец вёл себя слишком спокойно, и Бэкхёну казалось, что он — мелкая добыча для сытого хищника. Ему, наконец, стало страшно, и он шумно сглотнул сухость во рту.       — Обожаю с матчей, а ты? — мужчина покосился на него.       — Клубничные, — голос засипел, выдавая волнение.       — Так и думал, — альфа подался вперёд, упираясь локтями себе в колени, и начал выбирать персонажа в полутяжёлом весе, вбивая в строку имени Yuta.       Бэкхён перевёл взгляд с экрана на мужчину и обратно. Это тот самый Юта — друг Чанёля — по его словам, не последний человек в группировке? Почему он? Значило ли это, что хотя бы на пару процентов Бэкхён был прав в своих догадках? Надежда умирала последней.       К их чайному столику, что отделял диван от телевизора, подошёл администратор с небольшим подносом, на котором стояли два блюдца с зелёными и розовыми мотти.       — Приятной игры, — улыбнулся тот и удалился, снова оставляя игроков наедине.       — Твоя очередь, — кивнул Юта в сторону приставки, и Бэкхён напряжённо начал выбирать себе персонажа.       Он совершенно не разбирался в представленных бойцах, выглядевших весьма грозно, в строку имени ввёл своё имя латиницей и взял себе какого-то азиата, когда как альфа выбрал, судя по шортам с принтом флага Штатов, афроамериканца. Юта хмыкнул, но ничего не сказал, подхватывая пальцами один рисовый пирожок зелёного цвета. Очевидно, выбор Бэкхёна не был лучшим, но он лишь поджал губы: в любом случае проиграет, ведь никогда не играл и не увлекался боями.       На экране появился отсчёт до поединка, который быстро сменился свободным рингом, где показались двое бойцов. Бэкхён посмотрел на соперника, который просто стоял и ждал, давая фору. Омега опустил взгляд на джойстик в своих руках и попробовал зажать некоторые комбинации кнопок. Персонаж взбрыкнул и снова встал на месте, никак не задев другого. Это провал. Полнейший. И сдаваться в самом начале ещё обиднее, чем после ожесточённого кровопролития.       Yuta подошёл ближе к противнику и начал наносить точные удары, а Бэкхён никак не мог сообразить, как укрыть своего бойца, почти истерично нажимая на все кнопки подряд. Пара секунд, и Baekhyun отправился в нокаут.       — Ещё раунд? — уточнил Юта, поворачиваясь к нему и довольно улыбаясь.       Бэкхён посмотрел на него с переполнявшим его глаза противоречием. Глупо было продолжать, итог ясен, как день, но что ещё делать? Сдаться? Нет уж!       — Да!       Второй, третий, четвёртый раунды пошли в копилку побед Юты, зля Бэкхёна только больше. Несправедливо.       — Понравилось умирать? — альфа расслабил плечи, откидываясь назад, и посмотрел на Бэкхёна.       — Я ведь не умею играть, — он облизнул пересохшие губы, рассматривая мужчину и выискивая в строгом прищуре ответы.       — Вот именно.       Что? Омега нахмурился, не находя, что ответить. Это всё? Жалкая попытка договориться окончится этим? Игрой в приставку? Или… Чанёль говорил искать подтекст. Может, это второе дно? Что, если сейчас речь не о видеоигре, а о жизни? Бэкхён не умел играть по правилам преступного мира, и его ткнули в это носом. Тогда должна же быть альтернатива?       — Но что я могу?       — А что ты хочешь?       — Жить, — его дыхание сорвалось, приглушая окончание слова, и Бэкхён откинул джойстик на столик перед собой.       Юта цокнул языком и потянулся к мотти, придвигая угощение к омеге:       — Не стесняйся.       — Давайте придумаем выход, выгодный нам обоим?       — Что ты имеешь в виду?       Бэкхён замолчал, кусая щёки изнутри. Он не был уверен, а потому боялся ляпнуть неуместное или вовсе не то, что было бы с его стороны очень опрометчиво.       — Мы можем вывести чёрного короля с поля, — предположил он.       — Зачем это мне? — Юта усмехнулся, в его глазах плясали смешинки.       — Ферзь займёт его место, — Бэкхён медленно кивнул сам себе. — Можно же придумать, как сделать это без ущерба остальным фигурам, готовым к перевороту.       — Дилетант, знаешь, сколько крыс вокруг?       — Неужели, у Ферзя нет своих верных пешек, которым надоела вековая монархия?       Юта прижал кулак ко рту и искренне засмеялся, прикрывая глаза. Бэкхён не понимал, как воспринимать такую реакцию: может ли она быть в какой-то степени «доброй» или после смеха появится убийственный взгляд? Но альфа затих и покрутил в руках джойстик, что-то прикидывая в уме.       — Я знаю, что когда-то вы были близки с Конём, и он прикрыл вас. Мы ведь оба можем оказаться в выигрыше, — Бэкхён шёл ва-банк, потому что ничего больше не оставалось. — Я сделаю всё, что в моих силах.       Юта вскинул взгляд, который выглядел теперь немного иначе. В зрачках мелькнула грусть, сменяясь задумчивостью и, наконец, серьёзностью.       — 彼のおかげで私はここにいます, — проговорил мужчина. — あなたの証言が必要です.       — 必要なことはすべて言います, — уверенно произнёс Бэкхён, понимая, что идёт на соглашение, которое вполне может выйти ему боком, не только потому, что нет гарантий, а потому, что обещал дать ложные показания, если нужно. Показания за жизнь — не самая дорогая плата. А учитывая, как быстро Юта это предложил, скорее всего, сам давно думал об этом, но не знал, как получить. Возможность! Для обоих.       — そして、チャンヨルの証言, — тише добавил Юта, заставляя напрячься.       Заставить врать Чанёля? Ради Юты он уже поступал так, но станет ли снова уже ради Бэкхёна? Это риск — обещать за другого человека он не мог.       — 彼は沈黙します, — единственная гарантия, которую он позволил себе за Чанёля — молчание. Если врать под присягой убедить его будет сложно, то не говорить ничего легче.       — Я свяжусь с тобой, когда будет что-нибудь известно, — согласился Юта, а это значило, что всё не зря. У Бэкхёна есть шанс; он появился, почти родился на глазах, помахивая рукой, за которую он, несомненно, схватится. — Приятно было познакомиться, хотя этой встречи никогда и не было.       Альфа поднялся с дивана и неспешно направился на выход, оставляя Бэкхёна с порцией клубничных мотти осознавать. Омега не мог поверить, что у него получилось. Непонятно что, но получилось, и при этом он всё ещё жив. Сердце испуганно ёкнуло, когда он вспомнил про телефон и оглянулся на выход, но от Юты простыл и след.       — Чёрт… — шепнул Бэкхён и опустил взгляд, натыкаясь на завёрнутый в фольгу гаджет. — …а…       Он вышел из игры, стирая данные игроков из таблицы рейтинга, и схватил свой смартфон, разрывая «защитный барьер». Интересно, чего боялся Юта? Их могли прослушивать? Или следить? Следить-то уж точно, но полиции ли боялся тот?       Телефон в руках завибрировал, высвечивая имя Чанёля на экране, и Бэкхён взял трубку.       — Бэкхён?!       — Да? — омега чуть отодвинул от уха гаджет и поморщился от громкого крика.       — Ты в порядке? Всё нормально?! Что случилось?! — по его голосу было слышно, как тот напуган.       — Да, всё хорошо, — Бэкхён взял посыпанный сахарной пудрой мотти и откусил половинку, рассматривая сладкую начинку. — А что случилось?       — Бэк, блять, ты меня в могилу сведёшь, — мужчина на том конце провода тяжело выдохнул. — Ты резко пропал с радаров, я думал… — он замолчал, пытаясь восстановить дыхание.       — Чанёль-а, — тихо позвал он и улыбнулся. — Прости… не переживай, пожалуйста. Я в полном порядке.       — В любом случае я уже еду.       — Что? Куда? — округлил глаза Бэкхён, осматривая зал позади себя, будто выискивая его среди посетителей.       — К тебе, в Пучхон.