Истина в его глазах

      Бэкхён издалека заметил, как машина близнецов припарковалась напротив его подъезда. В груди приятно сжалось от предвкушения, потому что он соскучился. Да, он совершенно точно не хотел, чтобы Чанёль светился в Пучхоне, особенно в день их с Ютой встречи, но раз альфа сам сорвался к нему, то расстраиваться Бэкхён не спешил. Он ускорил шаг и перешёл на бег, улыбаясь до ушей, когда Чанёль вышел из машины, оглядываясь по сторонам, тем временем автомобиль звякнул сигнализацией. Мужчина уловил справа от себя движение и присмотрелся, узнавая в приближающемся омеге Бэкхёна. Он улыбнулся, раскрывая руки, но, когда понял, что тот не сбавлял скорость, напрягся, и Бэкхён запрыгнул на него, обвивая руками и ногами. Чанёль подхватил его под бёдрами одной рукой и крепче прижал второй, пошатнувшись и едва удержавшись на ногах.       — Что ж ты творишь? — прошептал Чанёль, утыкаясь носом ему в шею.       — Ты, правда, здесь, — отозвался Бэкхён, зажмурившись, и поцеловал его в щёку, висок, а потом звонко чмокнул прямо в ухо, отчего тот зашипел, вжимая голову в плечи, а омега искренне засмеялся своей пакости.       — Ты меня оглушил, — пожаловался альфа, поднимая голову и глядя ему в глаза.       — Прости, — он потёрся носом о кончик его и несдержанно выдохнул.       — И лишил сна, — тише добавил Чанёль, заставляя немного покраснеть.       — Бэкхён? — послышался со стороны женский голос, и омега испуганно отпустил его, вставая ногами на асфальт и оборачиваясь.       — Мам…? — то ли смущённо, то ли возмущённо протянул он.       Вот чего он точно не ожидал, так это того, что его порой вездесущая мама беспардонно влезет в их милования. Они, конечно, тоже не ангелы — развели на улице под всеобщим обозрением обнимашки, но всё же.       — А? — женщина удивлённо уставилась на Чанёля, который приобнял её сына за пояс и притянул поближе к себе. — Могу ошибиться…       — Чанёль, — кивнул тот и поклонился. — Здравствуйте.       — Здравствуй, Чанёль, вы…       — Он ко мне приехал, — перебил неловкие попытки сформулировать вопрос матери Бэкхён и подошёл к ней, забирая у неё пакет из магазина.       — Да вы что, — искренне удивилась она, прижала ладонь к груди. — Почему не предупредил? — и легонько хлопнула сына по плечу. — Я бы приготовила чего-нибудь вкусненького на обед!       Бэкхён театрально поморщился, потирая «ушибленное» место, и обернулся к Чанёлю, протягивая ему свободную руку, за которую тот взялся, пытаясь параллельно забрать пакет, но получил упрямое сопротивление.       — Но я всегда рада гостям, — заулыбалась миссис Бён, разворачиваясь на низеньких каблучках, и направилась к подъезду. — Чанёль, не стесняйтесь. Чувствуйте себя, как дома.       Они поднялись в квартиру за ней, придерживаясь на метр позади и переглядываясь между собой. Бэкхён и забыл, что его мама не в курсе его новых отношений, и говорить о них вообще не планировал пока что. И дело не в том, что он сомневался в Чанёле и его намерениях, скорее, со страхом думал, как воспримет эту новость консервативная мама. И понять, как она отреагирует, было решительно невозможно, ведь стоило ей попасть домой, как она засуетилась и отправилась в сторону кухни.       — Заранее извини, если она выскажется слишком категорично, — тихо попросил Бэкхён, когда они зашли в ванную комнату помыть руки.       — Я уже взрослый человек, и меня сложно обидеть, — усмехнулся Чанёль, целуя его в макушку.       Бэкхён неуверенно улыбнулся и вышел к маме:       — Меня бы попросила, я бы в магазин зашёл по дороге. Не обязательно самой было ходить.       — Я же не знала, во сколько ты вернёшься, — отмахнулась она и прищурилась, понижая тон. — Вы что, встречаетесь?       — Да, — вместо опешившего Бэкхёна ответил Чанёль, появляясь в кухне.       Миссис Бён нешироко улыбнулась альфе и отвернулась к холодильнику. Бэкхён свёл брови домиком и ссутулился, садясь на табурет возле стола. Стало очень некомфортно, даже немного стыдно. Он анализировал, почему так, и приходил к глупой причине — ему страшно. Страшно, что подумала мама; что увидела их вдвоём. Страшно, что не одобрит. Стыдно, что для неё он всё ещё маленький ребёнок, а по факту взрослый человек, которому тоже хотелось любви. И если с истинным всё складывалось как постепенное развитие жизни, то с Чанёлем у них была настоящая привязанность, испепеляющие страсть и желание. Признаваться в этом родителям или ненароком показать — стеснительно.       — Кажется, с вами мы обсуждали эту тему, — вдруг проговорила миссис Бён, ставя на стол тарелки с закусками. — Чанёль, вы и ваш брат пытались мне доказать, что истинность — не главное.       — Да, — задумался Чанёль, садясь рядом с Бэкхёном, боком к столу.       — Вы уже тогда встречались?       Бэкхён прочистил горло и порозовел, не зная, что сказать. Они… встречались? Втроём? Что вообще их связывало — как называлась та стадия их отношений, когда он поддался обаянию обоих близнецов, а потом испугался и свинтил к Исину ныть? Чанёль снова ответил за него.       — Нет, тогда мы не встречались.       Верно. Они с Чанёлем не встречались. Разговор ведь только про них двоих.       — Бэкхён, — она села напротив своего ребёнка и посмотрела в глаза. — Сынок, я не могу ничего тебе говорить. Это твоя жизнь. Но ты уверен, что твой выбор правильный?       Что за странный вопрос? Почему люди старшего поколения никогда не смущаются говорить о ком-то в третьем лице в его присутствии, да ещё и в таком ключе? Абсурд какой. Ему снова становилось стыдно.       — Где написано: что правильно, а что нет? — цыкнул Бэкхён, а внутри у него всё сжималось, не желая развивать тему. — Чем плох Чанёль?       Женщина замерла и стушевалась, отводя взгляд. Отлично, хоть немного пришла в себя — она ведь должна понимать, как звучала?       — Ничем. На первый взгляд прекрасный альфа, — женщина всё-таки посмотрела на Чанёля и виновато улыбнулась. — Я и не говорю, что вы плохой, — и снова на сына. — Я переживаю, что если тебя переубедят об истинности, то сами могут либо точно так же найти кого-то ещё и переубедить, либо этой самой истинности сдаться…       — Миссис Бён, мой истинный погиб, — терпеливо произнёс Чанёль, пригвождая болезненной правдой, и Бэкхён осторожно взял его за руку. Ну почему всё нужно доводить до вскрытия уже заживших душевных ран? — И Бэкхён — первый омега, которого я смог полюбить после случившегося. Я могу пообещать вам, что он не пожалеет о том, что рискнул ответить мне взаимностью, потому что для меня он стал самым близким человеком.       Бэкхён закусил нижнюю губу, слушая его, и сердце волнительно затрепетало в груди, отдаваясь тянущими нотками по всему телу. То, как альфа уверенно говорил, как был твёрд в своих убеждениях, его восхищало. Чанёль не выглядел, как задетый мальчик, обороняющийся от нападок — он спокойно принимал удар и раскладывал по полочкам опасения собеседника. Даже не смотря на, в какой-то мере, пренебрежение, он придерживался уважительного тона. Бэкхён испытывал настоящую гордость, сидя рядом с ним, являясь важным для него человеком — тем, за кого альфа боролся даже с его матерью. Это подкупало, и омега чувствовал себя самым ценным и нужным, любимым невероятным мужчиной.       — Хорошо, — понимающе сложила руки замком миссис Бён. — Чанёль, я, честно говоря, до последнего верила, что Бэкхён одумается, и у них с Чондэ всё наладится. Но если вы будете рядом с моим сыном, станете надёжной опорой для него, как и он для вас, то пусть будет по-вашему. Только обещайте искренне любить друг друга, иначе зачем это всё?       — Спасибо, мам, — неожиданно всхлипнул Бэкхён, обращая на себя внимание обоих.       — Э-эй, — взволнованно протянул Чанёль, беря его лицо в ладони. — Ты чего, Бэкхённи?       — Мальчик мой, почему ты плачешь? — запричитала женщина, потянувшись через стол и беря его за свободную руку.       — Просто, — Бэкхён растерянно опустил голову и закрыл лицо руками, прячась от чужих глаз и отшучиваясь. — Вы такие трогательные, без слёз не взглянешь.       Чанёль покачал головой и обнял его за плечи, прижимаясь щекой к его макушке. Он чувствовал, как встревожен омега, а потому не хотел допытывать, позволяя успокоиться самому. И дураку понятно, как сильно переживал Бэкхён из-за всего навалившегося на него сейчас, и это крохотное благословение матери — маленькая победа, которой он добился, идя наперекор воспитанию и заложенным с детства принципам. Принятие его выбора тем авторитетом, который мог сломать все приложенные усилия одним лишь словом. Альфа нешироко улыбнулся, ощущая, как в его руках Бэкхён постепенно успокаивался, не замечая смиренного взгляда миссис Бён на них.       Остаток дня прошёл спокойнее, в домашних делах, которые Бэкхён вызвался помочь выполнить, а вместе с ним и Чанёль, ближе к вечеру уединяясь в комнате братьев Бён для пары часов работы. И как бы Бэкхён ни уговаривал маму, та всё равно взялась готовить что-нибудь необычное на ужин, объясняя это тем, что «нечасто ко мне приезжают гости, дай и мне порадовать себя чем-нибудь праздничным».       Поужинав уже достаточно поздно, решили остаться ночевать, а потом все разошлись по своим комнатам. Миссис Бён выловила перед сном Бэкхёна на кухне и, по привычке, поцеловала в лоб, обещая не заходить к ним, чтобы не смущать, но попросила спать в разных кроватях, на что получила вполне ожидаемую реакцию в виде заалевших щёк и смущённого «Мам!» после чего, посмеиваясь, ушла к себе.       Бэкхён вернулся к ним в комнату, где уже не горел свет, а в кровати его брата лежал Чанёль, листая ленту социальной сети. Он забрался в свою постель, укутываясь одеялом по самые уши, хотя холодно особо не было. Хотелось закрыться от мира и прийти в себя, успокоиться, привести в порядок мысли, разбросанные ошмётками по стенкам черепной коробки за насыщенный день. В идеале вообще забраться к Чанёлю и спрятаться в его объятьях, но мама попросила воздержаться. Интересно, почему? Потому что всё ещё внутренне не доверяла альфе? Может, всё ещё не принимала факт взросления своего сына? Или боялась последствий близости, которую те могли себе позволить? Можно продолжать выдумывать причины до бесконечности, но аргументы на каждую из них показали бы, что опасения бесполезны. Не беспочвенны, но, живя в Сеуле, они вряд ли придерживались традиционных предубеждений в стиле «до свадьбы ни-ни». Так, собственно, и было, но родителям вряд ли хочется об этом думать.       — Бэкхён?       — М? — омега открыл глаза и выглянул из-под одеяла, оглядывая тёмный, приподнявшийся на локтях в кровати напротив, силуэт.       — Расскажешь мне, что случилось на встрече?       — Мы просто поговорили…       — Твой сигнал пропал. Мне кажется, я постарел на пару лет, — усмехнулся сам себе Чанёль.       — Мне очень жаль, что тебе постоянно приходится переживать, — Бэкхён сел, накидывая одеяло на плечи. — На встречу пришёл Юта.       — Юта? — альфа нахмурился. — С каких пор он посыльный?       — Думаю, дело в том, что моё желание встретиться не было односторонним, — Бэкхён задумался. — Он предполагал, что я предложу какую-то сделку, а потому не мог доверять кому-то — вдруг сделка выгодная?       — Так выгодная?       — Думаю, вполне.       — Что он попросил взамен?       — Дать показания в его пользу, если нужно. Он хотел, чтобы и ты поручился за него, но я не смог говорить за тебя. Максимум, что ты умолчишь какие-то факты. И всё, — Бэкхён посмотрел на него отчасти виновато. — Прости…       — Ты сделал всё правильно, — улыбнулся Чанёль. — Я не скажу ничего лишнего. И всё же, что было с телефоном?       — Мне кажется, Юта боялся прослушки или слежки, а потому завернул мой телефон в фольгу, — он усмехнулся. — Не знаю, помогло ли это. Но если ты потерял меня, на пятьдесят процентов точно сработало.       — Осторожность не повредит, — согласился альфа, замолкая.       Бэкхён поджал губы, кивая, хотя в темноте этого особо не было видно, и между ними повисла тишина, прерываемая лишь звуками с улицы и едва слышно работающим телевизором в соседней комнате родителей. Стало как-то пусто, и усталость охватывала за плечи со спины, сжимая в тисках так крепко, что хотелось сбежать. Хотелось управлять самому своей жизнью, не придерживаясь надзора.       — Можно к тебе? — решился Бэкхён и увидел, как в темноте Чанёль приподнял край одеяла в пригласительном жесте, сам ложась на подушку головой.       Шкодливо заулыбавшись, омега соскочил с кровати и нырнул под чужое крыло, прижимаясь теснее к мужчине на узком матраце. Чанёль тихо захихикал, накрывая их одеялом, и затих, ощущая, как прохладные руки обняли его за голый торс.       — Ты чего не оделся? Я ж тебе дал футболку и брюки, — поднял голову повыше Бэкхён.       — Не хочу, — шёпотом ответил он и прикрыл глаза, сам забираясь руками под его одежду, чтобы наконец прикоснуться к горячей коже.       Бэкхён хмыкнул и расслабился, наслаждаясь спокойствием, разливающимся изнутри и наполняющим каждую клеточку его тела. Он жадно вдохнул сладковатый аромат хвои, утыкаясь носом Чанёлю в подбородок, а спустя минуту двинулся чуть выше и поцеловал его.       — Чанёль-а?       — Что?       — Так что значили поцелуи на костяшках?       Чанёль приоткрыл глаза и опустил взгляд, в котором омега уловил смешинки:       — Любопытно?       — Конечно, — фыркнул Бэкхён, вытаскивая из-под одеяла левую руку и рассматривая сквозь тьму тыльную сторону ладони.       Немного помедлив, альфа взял его за руку и повернул её к себе, а потом посмотрел Бэкхёну в глаза:       — Стадии.       — Стадии?       — Да, — Чанёль поднял его ладонь к себе и медленно обхватил костяшку указательного пальца сухими губами, после чего лизнул её кончиком языка. — Это первая — указательный палец — знакомство. Когда люди узнают друг друга, издалека приглядываются, пробуют на свой вкус.       Бэкхён поднял брови, внимательно слушая его. Сравнивать пальцы со стадиями знакомства? Весьма необычно, но оттого и интересно.       — Вторая — средний палец — в нашем случае, притяжение, — Чанёль прижался губами к костяшке среднего пальца и аккуратно укусил тонкую кожу, оттягивая и отпуская. — Когда люди ощущают напряжение между друг другом, сладкое желание завладеть человеком, получить его во что бы то ни стало. Испробовать не только на интерес, но и физически: позволить поцеловать, ощупать, изучить вдоль и поперёк.       Бэкхён затаил дыхание, а от хрипловатого шёпота мужчины у него начинало сводить мышцы в возбуждении. Этот альфа сводил с ума своей откровенностью и искренностью, его хотелось слушать, пробовать — как он и описывал — чувствовать.       — Ты сказал… — едва слышно произнёс омега, — …«в нашем случае»?       — Да. Если здесь, — Чанёль провёл подушечкой большого пальца по костяшке его указательного. — Не зацепило, то вот тут, — он съехал к среднему. — Есть вариант послать куда подальше.       Дошло не сразу, и Бэкхён засмеялся, прикрывая рот рукой.       — Третья — безымянный, — альфа оставил на следующей костяшке целомудренный поцелуй. — Узаконивание отношений. Когда люди проникаются высшей степенью доверия и любви, они надевают на этот палец обручальные кольца. Здесь происходит полное принятие всех недостатков, снимаются розовые очки, и люди решают оставаться верными своему выбору.       Омега заворожено посмотрел на свою руку, и его пальцы немного подрагивали то ли от переполнявших чувств, то ли от страха услышать, что же дальше.       — И последняя — мизинец — как логическое продолжение этого союза, — Чанёль прикрыл глаза и ласково провёл носом по костяшке мизинца и дальше по каждой, по которой проходился ранее. — Для каждого это продолжение своё, — он немного отстранился, тактично решая не продолжать.       Бэкхён судорожно выдохнул, складывая в голове два и два — несложно догадаться, что имел в виду он, но при этом Чанёль был прав — для каждого своё продолжение. Не обязательно это дети, и альфа ясно дал понять, что для него важен факт развития, а какое конкретно оно будет — нет. Он принимал любой исход.       — Знаешь, где мы? — заставил очнуться от угнетающих мыслей Чанёль.       — Тут? — Бэкхён показал на средний палец.       — Вот тут, — он подвинул его чуть ближе к безымянному, оказываясь между костяшек, и омега закусил нижнюю губу, стараясь не поддаваться панике. — Как только ты позволишь, я проведу нас дальше.       Что это значило? Что за «позволишь»? Неужели, Чанёль говорил всерьёз? Сердце болезненно ёкнуло, выталкивая к горлу ком, который мешал ровно дышать. Бэкхён неуверенно посмотрел на альфу, сомневаясь в том, что услышал правильно. Снова страх. Страх перед будущим. Страх, что это шутка. Страх снова оказаться обманутым, подпустив настолько близко и ослепнув от мнимого счастья.       — Но пока что ты не готов идти дальше, — мягко улыбнулся Чанёль. — Хотя проделываешь большую работу над собой. Я люблю тебя и готов ждать. Только не оставляй меня.       Бэкхён свёл брови, не находя ни одного разумного слова, чтобы ответить хоть что-нибудь. О чём Чанёль вообще? Чего он боялся? Почему у него возникали такие мысли, ведь Бэкхён даже не думал что-то прекращать или менять в их отношениях. После всего того, что им пришлось пережить, сколько раз помочь друг другу, прийти к всеобъемлющему пониманию в глобальных вопросах, омега не понимал, откуда могли возникнуть сомнения. И тут же вспоминал собственные страхи.       — Я буду рядом, пока нужен тебе, — наконец прошептал Бэкхён и приложил ладонь к его щеке. — Никто не посмеет отобрать меня у тебя. Я сделаю всё, что в моих силах. Веришь мне?       — Да, — Чанёль наклонился к нему и прижался к его губам своими, медленно затягивая в поцелуй.       Ему хотелось верить, хотя факты опрокидывали все надежды. Шанс сдержать своё обещание у Бэкхёна невелик, но существовал, и в эту маленькую вероятность хотелось верить, хотелось принести в жертву всё, что Чанёль имел, только бы эта история закончилось для них благополучно. Он не переживёт ещё одной потери. Он боялся думать об этом, но от реальности убежать не получалось. От реальности, где конфликт с группировкой стоял ребром. Ему, как маленькому капризному ребёнку, хотелось сесть попой в песочнице перед разрушенным куличиком и разреветься от возможной несправедливости, в душе продолжая просить о снисхождении Всевышнего. Ему хотелось выкинуть из головы скепсис, ему хотелось быть здесь и сейчас, где Бэкхён — его омега — тянулся к нему, отдавался целиком, оглаживал ладонями его грудь, пробираясь к шее, и тихонько поскуливал в поцелуй.