Решающий бой

Финал командных соревнований обещал быть зрелищным и захватывающим. Трибуны гудели, встречая фехтовальщиков криками и аплодисментами. Журналисты пытались взять интервью у нескольких человек перед началом боев, но спортсмены — суеверные люди и все обещали ответить на вопросы только по окончанию турнира. Анна чувствовала себя просто отвратительно. Как назло Линн не пришла ночевать, и она не могла потребовать объяснений по поводу собачьего ошейника под кроватью. К тому же кружку она так и не нашла, и Анна могла предположить, что именно ее осколки оказались в кроссовке Эльзы. Она провела ночь, думая над тем, сколько всего свалилось на голову всего за один день. Как будто все небесные силы восстали против. Она не могла позвонить Харди и рассказать, что случилось. Это убивало и мучило больше всего. Как назло с утра на тренировке и в раздевалке они постоянно сталкивались с Эльзой нос к носу. Замечая, что блондинка хочет что-то сказать, Анна демонстративно игнорировала ее намеки и жесты. Линн же, наоборот, никак не получалось застать, чтобы та была одна. Решив, наконец, что возьмет соседку по комнате за шкирку после финала, девушка постаралась успокоить себя и настроиться на серьезное столкновение с противником на дорожке. Франческа звонила несколько раз поздно вечером, но она не ответила, не зная, замешана ли та в грязной истории с угрозами. Надо было переждать и надеяться, что Редгрейв не обидится, если на самом деле не участвовала в этом спектакле. После того как вчера промокла до нитки под дождем, Анна ощущала ломоту в суставах, жжение в глазах и боль в горле. Пить медикаменты было нельзя, чтобы потом не объясняться с антидопинговым комитетом. Надо было всего-то продержаться несколько часов и отдать все свои силы в финале. — Андерсон, ты хорошо себя чувствуешь? Выглядишь не особо здоровой, — обратился к ней полушепотом Харди-старший положив руку на плечо. Для других это выглядело, будто он давал ей установку перед боем и что-то советовал. Пальцы Ханса были жесткими, а хватка крепкой. — Тебя заменить? — Я в отличной форме, тренер. Не беспокойтесь. — Вы издеваетесь надо мной обе? Строите из себя супергероинь? Одна хромает и вытирает сопли, у второй жар, и вид краше в гроб кладут. Вы что вытворяете? Хотите отдать золото сопернику? — Все в порядке. Лично я выгрызу эту медаль зубами. Никто не посмеет ее у нас забрать. Он тяжело вздохнул: — Ну, что мне с вами делать? — Пожелать удачи, — ухмыльнулась рыжеволосая, натягивая перчатку. — Мы справимся. Ханс кивнул, подавая саблю. Ему совершенно не нравилось нынешнее состояние и настроение команды, но ничего не оставалось кроме, как смириться и позволить им показать себя. Снаряжение, куртка и оружие были проверены, не выявилось никаких огрехов и нарушений. Главный судья спросил о готовности, и по его команде бой начался. Анна пошла первой на соперницу, выбирая агрессивный метод. Соперница отступала, пытаясь провести контратаку. Удар! Первое очко было за ней. Несколько раз она пропускала уколы, успевая провести ответный удар. Обоюдные уколы засчитывались в общую копилку очков. Для победы их надо было набрать 45. Анне было жарко. Силы расходовались слишком быстро и, учитывая, что состояние организма было не особо хорошим, она рано начала чувствовать усталость и допустила пару ошибок. Оппонентка отреагировала мгновенно, переходя в атаку. — A droit, — судья показал направо, засчитывая укол. Рыжеволосая стиснула зубы. Дерьмо! Если так дальше пойдет, она сольет все преимущество, которого добилась. Она обещала, что выдаст все на что способна, а в итоге лажает. Бой становился все яростнее, Анна убыстрила движения насколько смогла, противостоящая ей девушка дрогнула, ослабляя защиту. — А gauche, — фонарь зажегся на левой стороне. — Отлично! Андерсон, загони ее в конец поля. Атакуй жестче! — голос Ханса едва был слышен из-за грохота сердца в ушах. Анна постаралась перевести дух, и снова пошла в бой. Трибуны громко скандировали ее имя, когда они менялись с Линн. Публике нравились зрелища и яркие победы. Тауссен начала фехтовать с хорошим преимуществом в очках. Анна стянула маску, стараясь отдышаться. Сил совсем не было. Она видела, как Эльза протягивает бутылку воды, но сделала вид, что не замечает и сама взяла воду из ящика. Харди издала протяжный вздох, отворачиваясь. Холодная жидкость, попав в воспаленное горло, заставила закашляться. Девушка устало вытерла полотенцем пот с лица, устремляя взгляд на поле боя. На дорожке судьба золотых медалей для ее команды складывалась драматически. Линн не сумела сохранить тот огромный задел, который ей оставили, пропуская уколы. Ханс злился, кричал, требовал видео повторы у главного судьи, однако это не помогало делу. Он заменил Тауссен на Холдмайер. Эта маленькая ростом, но очень подвижная спортсменка с рвением взялась отвоевывать очки, но соперница держалась, не собираясь уступать. Линн швырнула маску на пол, не справляясь с эмоциями. И лишь Эльза спокойно сидела на лавке, дожидаясь своей очереди. Она понимала, что решающий бой достанется ей, когда сойдутся два капитана. Хофман тоже нервничала, что-то крича и подсказывая своим. Для Харди эта ночь также выдалась бессонной. Воспоминания о вкусе губ и тяжелом дыхании Анны, когда они целовали друг друга, не давали заснуть. Она ворочалась, накрывая голову подушкой, потом вообще отшвырнула ее на пол. К тому же после того нервного разговора под дождем, Эльза никак не могла привести мысли в порядок. Они судорожно метались в голове в поисках решения ситуации, в которую она сама себя загнала. К утру заложило нос и разболелась нога, но она так и не сомкнула глаз ни на минуту. Сейчас надо было сосредоточиться на предстоящем бое, но ничего не получалось, в голове была только Анна. — Харди! — Эльза вздрогнула, поднимая взгляд на тренера. — Твой выход. — Он был зол. Таким сестра его еще никогда не видела. Она посмотрела на табло. Холдмайер не удалось набрать очки преимущества, они шли вровень с командой соперника. Теперь все зависит только от нее. Эльза опустила маску на лицо, стараясь отключить все чувства. Это всегда помогало. Только почему-то сердце по-прежнему ныло и щемило от боли. Харди видела, как серьезна и даже мрачна была Хофман перед тем, как надела маску. Она бросила взгляд на Анну, отмечая бледность и круги под глазами. Та избегала смотреть на нее. Ну, что же, вполне заслуженно. Она отсалютовала противнику саблей, услышав команду "En guarde" и заняла стойку. Когда Эльза опустила на лицо маску и повернулась к сопернице, Анна буквально вцепилась в нее взглядом. Та чуть прихрамывала, когда выходила на дорожку. Это был последний, решающий бой и рыжеволосая не хотела показать, насколько волнуется за подругу. Лучше бы сейчас она фехтовала вместо Харди. Хофман как и на прошлой Олимпиаде может сделать какую-нибудь гадость. Бой начался. Сердце замирало, а потом бешено колотилось, когда Эльза пропускала или наносила удары. 42:40 в их пользу. Ну, же! Дерись! Не подпускай ее к себе! Анна забыла о вчерашней ссоре, о том, что подруга отвернулась от ее чувств, забыла обо всем, сейчас было важно только одно — справится ли она с соперницей. Тауссен и Холдмайер с таким же волнением следили за каждым движением капитана команды. Только от нее сейчас зависела судьба золотой медали сборной. Разница в два очка продолжала держаться. Едва Хофман наносила укол, Эльза тут же точно била в ответ. Анна с тревогой взглянула на табло — 44:42. Всего один удар! Харди пошла в атаку, тесня противника к краю дорожки. Выпад! Зажегся красный фонарь, оповещающий, что ее укол достиг цели. Хофман упала на колено, а затем села на пол, швырнув в сторону саблю. Эльза громко закричала, вскидывая вверх кулак. — Да! — они втроем бросились ее обнимать, бросая на пол маски. Чемпионы! Лицо Эльзы было красным и мокрым от пота, но она выглядела счастливой, обнимая их в ответ. — Мы их сделали! Вспышки объективов фотокамер, крики зрителей, аплодисменты создавали шум, но сейчас они были отличным антуражем к произошедшему. Куда только делись недомогание и ломота в суставах, эмоции просто били ключом. Олимпийские чемпионы с удовольствием фотографировались и отвечали на вопросы журналистов. Анна была немного удивлена, что внимания со стороны прессы ей уделялось даже больше, чем Эльзе. Но оно-то было и понятно — две золотые медали в копилку сборной весомый аргумент, просто ей было непривычно. Церемония награждения прошла торжественно и радостно. Анна видела слезы на глазах Харди, когда на шею надели долгожданную награду, и дико хотелось обнять ее и прижать к себе, но она не решилась. Та стена отчуждения, которую они воздвигли друг перед другом, не давала поступить так, как можно было сделать это раньше. К тому же лицемерие Линн раздражало и не давало полностью отдаться радостным эмоциям. Та делала вид, что искренне благодарна капитану за победу, хотя на самом деле сделала все, чтобы они проиграли, но зачем? Вопросы, вопросы без ответов. В глубине души у Анны все раздирало от противоречий. Она не могла понять действий напарницы по сборной, и была ей глубоко разочарована. — Вечером приглашаю всех в бар, — объявил Ханс в раздевалке. — Понятно, что праздник еще будет и все впереди, но мы должны расслабиться и отметить долгожданную победу. Я угощаю. А сейчас вам надо немного отдохнуть, хоть пару часов после такого утомительного финала. — О, да! Мы будем с Кристоффом, а сейчас я должна бежать к нему, — отозвалась Линн, собирая вещи. Однозначно в общежитии она не появится. Тауссен догадывается, что она знает и делает это специально? Анна проводила ее настороженным взглядом, потом повернулась к Эльзе, заметив, как та выжидающе смотрит на нее и тяжело вздохнула. Надо ее предупредить. Нельзя, чтобы она оставалась в неведении, мало ли что на уме у этой сумасшедшей. Харди вопросительно изогнула бровь, явно зная, что Анна хочет ей что-то сказать. — Надо поговорить. Жду у себя, как освободишься, — она поднялась со скамейки, сделав шаг в сторону выхода. — Я не занята. Можем пойти прямо сейчас. Анна открыла дверь и остановилась, обернувшись. Сердце в груди сделало бешеный кульбит при виде загадочной улыбки на губах Харди. Она что-то задумала, но вот что? — Хорошо, мне только надо будет позвонить родителям, они, наверное, очень ждут звонка. Однако позвонить ей не удалось. Едва девушка вышла в коридор, как тут же попала в крепкие объятия двух рыжеволосых гигантов с огромными ручищами. — Попалась! Поздравляем! — заорали они хором. — Фред, Рид, да задушите же! Вы что здесь делаете? — смеясь, она застучала кулаками по плечам братьев. — Скажи спасибо своей подружке! Это Харди оплатила нам и предкам билеты. Разве ты не слышала, как мы кричали с трибун? — непослушные волосы Фреда лезли ему на глаза, и Анна легким движением смахнула их со лба. — Папа с мамой тоже здесь?! — Конечно, если эти оболтусы дадут подойти, ты сможешь нас обнять, — добродушный голос отца донесся из-за спин братьев. Анна радостно вскрикнула, обнимая родителей. Вот сейчас она была по-настоящему счастлива. — Боже! Как я рада вас видеть! Мама — немного полноватая женщина с темными волосами, с большим флагом на плечах, погладила ее по щеке. Отец что-то бухтел, украдкой вытирая глаза. — И мы, милая. Мы так гордимся тобой. Смотри, — мать развернула флаг, на котором было написано: «Андерсон вперед!». У нас даже взял интервью какой-то спортивный журнал. Где же Эльза? Я хочу поблагодарить ее за то, что помогла нам устроиться здесь в отеле и достала билеты на самолет и трибуны. И когда только успела за моей спиной? Анна обернулась, увидев подругу, которую уже обнимали Фред с Ридом. — А ну лапы прочь! Вы ее сломаете! — возмутилась она, видя, как покраснело лицо Эльзы от хватки братцев. — Все хорошо, я в порядке, — отозвалась Харди, с трудом выпутавшись из медвежьих объятий Андерсонов. — Я рада, что сюрприз удался, жаль только, что не получилось сделать это немного раньше, тогда бы твоя семья могла попасть и на индивидуальные выступления. — Спасибо, — это слово прозвучало несколько сухо, но Анна не знала, как вести себя с Эльзой, даже будучи очень благодарной за такой подарок. — Не за что. Я знала, что тебе будет приятно увидеть их всех здесь. Семья Анны решила отпустить девушек, чтобы те привели себя в порядок после выматывающего финала и вернулись к ним позже. На счет вечернего празднования победы в баре никто не был против и, попрощавшись, спортсменки направились в сторону общежития. На улице уже темнело, и фонари ярко освещали оживленные улицы. Некоторое время они молчали, Эльза слегка прихрамывая, шмыгала носом, и Анна не решалась задать вопрос, который назойливо крутился в голове. — Спрашивай уже, — не выдержала Харди, словно читая ее мысли. — Я дико устала и не в настроении для долгих разговоров по душам. — Ты любила когда-нибудь? — она не это ведь хотела спросить. Она собиралась рассказать об ошейнике, что нашла вчера под кроватью и узнать о том, что теперь делать дальше с Линн. Почему же сейчас между ними повис в воздухе именно этот вопрос? Эльза резко остановилась. При свете фонарей ее лицо выглядело бледным и слегка испуганным. — Что? — она явно не ожидала услышать такое. — Я имею в виду не тех девушек, которых ты бросала и которые бросали тебя из-за того, что ты не испытывала к ним никаких чувств, кроме сексуального влечения. Ты кого-нибудь любила? — Черт возьми, Анна! Ты же знаешь… — Нет, не знаю! Такое ощущение, что я совсем тебя не знаю. Ты изменилась, причем так резко, что я даже не успела понять, когда это произошло. — Это неправда. Я все та же Эльза — твой лучший друг. — Ты ошибаешься. Это далеко уже не так, мы больше не друзья. По-крайней мере я не могу относиться к тебе, как прежде, — Анна провела рукой по волосам, приглаживая растрепавшиеся пряди. На душе было горько, и пустота все больше расползалась внутри. — Так ты ответишь? — Ты хочешь прямо сейчас об этом говорить, на улице? Рыжеволосая тяжело вздохнула. — Когда мы доберемся до общежития, могу ли я быть уверенной в том, что получу ответ? — Да, обещаю тебе, что отвечу, когда мы останемся наедине, — от этих слов стало холодно. Анна поежилась, застегивая молнию на спортивной куртке. Дальше они шли молча, и это гнетущее молчание давило все сильнее. Девушка открыла дверь ключом и, впустив Эльзу вперед, вошла следом, запирая замок. Так им никто не помешает и если Тауссен всё-таки заявится, то она об этом сразу же узнает. Харди внезапно обернулась, и Анна оказалась прижата спиной к двери. Даже сквозь одежду чувствовался жар, исходивший от тела блондинки. Глаза потемнели, приобретая насыщенный темно-синий оттенок. — Вот теперь я готова ответить на твой вопрос. У тебя вечно не хватает терпения, чтобы выслушать и не перебивать. Вчера ты сказала, что хочешь быть мне больше, чем другом, но даже не подумала, чтобы чуть-чуть подождать и услышать мое мнение. — Что? — во рту внезапно пересохло, Анна растерялась, понимая, что оказалась в ловушке. Эльза прекрасно владела ситуацией и сейчас она была словно мышка в лапах кошки. — Когда мы встретились впервые там, у бассейна помнишь? Я подумала, что ты самая наглая и самоуверенная девчонка из всех, кого я когда-либо встречала. Ты не испугалась подойти, заговорить с Хансом и совершенно не обращала внимания на хамство с моей стороны. Анна улыбнулась бы, если смогла. Сейчас ее больше заботила близость Эльзы, от которой перехватывало дыхание и подгибались колени. — Когда мы начали дружить, я думала, что ты самый замечательный человек на свете. Я и сейчас так думаю. В момент осознания того, что мне нравятся девушки, именно ты была рядом, — Харди скользнула ладонями по плечам Анны, вызывая у той миллион бежавших мурашек по коже. — Потом я меняла избранниц одну за другой, не находя в них ни одной черты, похожей на тебя. Ты всегда была тем самым недостижимым идеалом спутника жизни, к которому я подсознательно стремилась. Они все были не теми. Они не были тобой. — Но почему ты ничего не говорила? — Ты мой единственный друг. Не хотела портить наши отношения. А еще тяжелее стало, когда появилась эта Франческа. Я бешено ревновала, и по-идиотски себя вела, осознав, что никаких ведь прав на тебя не имею. — Так что же изменилось? — осторожно спросила Анна, чувствуя, как в груди становится горячо и потеют ладони от волнения. Эльза сейчас уже не выглядела настолько уверенной, и было заметно, что она очень волнуется. — После того поцелуя я поняла, что все равно тебя потеряю, если ничего не скажу. Холодное сердце, помнишь? Я считала, что такая и не умею любить. И всегда так думала. Даже признаться себе, что испытываю к тебе чувства, мне было страшно… Анна ласково провела пальцами по щеке Эльзы, ощущая, как глаза наполняются слезами. Она видела, как тяжело даются Харди слова о любви. — Это не так, ты же знаешь. У тебя настоящее, горящее, живое сердце. С Френ я и малой толики не испытываю того, что чувствую с тобой. Она всего лишь друг, хотя явно хотела бы большего. Мои мысли только об одном человеке и не вижу никого рядом с собой, кроме тебя. — Я люблю тебя, — выдохнула Харди. — И я люблю тебя, милая. Эльза прижалась губами к ее губам. Поцелуй был нежный, даже слегка робкий, но радостный и дарящий тепло. Анна горячо ответила на него, наслаждаясь ощущениями, которые дарила ей Харди. Дыхание становилось прерывистым, а поцелуй более глубоким и жадным. Они оторвались от двери и медленно передвигаясь, направились к кровати, не переставая целоваться. Послышался звук расстегивающегося замка, рывок, и спортивная куртка полетела на пол вместе с упавшей со звонким стуком, золотой медалью в кармане. А, черт с ней! Туда же отправилась футболка и Анна издала легкий стон, когда теплые пальцы Эльзы прошлись по обнаженной коже шеи и ключиц, стягивая бретельки бюстгальтера с плеч. Губы заменили пальцы, оставляя на коже горячие мокрые следы. Прикосновения Харди заставляли ее дрожать от нетерпения и желания. — Раздевайся, — шепнула Анна, слегка кусая девушку за мочку уха. Та задохнулась от неожиданности и, зашипев, одним движением стащила с себя куртку, футболку и спортивный топ. — Черт! Ты нетерпеливая! — отозвалась она, откидываясь назад и постанывая от удовольствия, когда ладони рыжеволосой скользнули по груди, лаская соски. Анна сжала ладони, ощущая, как бедра Эльзы стискивают ее ноги. Ее тело буквально источало жар. На пол полетели остатки одежды и вот они обе уже полностью обнажены. Анна мягко уложила девушку на спину, с жадностью и восхищением окидывая взглядом распростертое под собой тело. — Ты прекрасна! — выдохнула она, проведя языком по вздымающейся груди и медленно прикусывая соски, один за другим. Пальцы ласково погладили между ног, где было горячо и влажно. Эльза вздрогнула, выдыхая ее имя. Сейчас она была так открыта и уязвима и Анна чувствовала, как ее охватывает опьянение и восторг от того, что ей доверяют и любят. Ногти царапнули по плечам, подталкивая к продолжению. Она прикусила кожу на животе, описав языком пупок, выпирающие косточки на бедрах. — Я хочу тебя, — в голосе Эльзы слышалось нетерпение. — Знаю, любимая, — шепнула она, продолжая ласкать девушку. Хотелось растянуть удовольствие, подарить еще больше впечатлений, запомнить этот момент. Одним мягким движением руки она проникла пальцами во влажную глубину, начиная постепенно увеличивая ритм. Тело Эльзы было напряжено как натянутая струна. Анна не прекращала двигаться, усиливая нажим, чувствуя как волны дрожи охватывают любимую. Она прижалась губами к ее губам, ловя ртом рваное дыхание и громкие стоны. — Как ты? — тихонько спросила она, крепко сжимая Харди в объятиях. Та куснула ее в плечо. — Ауч! Это что значит? Настолько все хорошо или наоборот? — А ты как думаешь? — пробормотала Эльза, улыбаясь, как кошка, добравшаяся до сметаны. — Если ты способна еще кусаться, значит, я плохо старалась. — О, поверь, я еще на многое способна, — блондинка мягко перевернула ее на спину, оказываясь сверху. — Ты восхитительная и просто свела меня с ума. Анна попыталась что-то еще сказать, но язык Эльзы уже оказался у нее во рту, а горячие руки скользнули по телу, вызывая новый взрыв желания и жара. Она застонала, выгибая спину и отдаваясь этим ощущениям. Каждое прикосновение было словно удар током, тело дрожало, плавилось, не желало подчиняться. Эльза словно угадывала ее тайные желания и творила нечто такое, отчего Анна теряла над собой контроль. Она отпустила себя, отдаваясь этим умелым и нежным рукам, чувствуя, как горячая волна наслаждения накатывает и накрывает с головой. Перед глазами что-то сверкнуло и зашумело в ушах, изо рта вырвался то ли крик, то ли стон, но Эльза крепко держала ее, прижимая к себе, шепча какие-то ласковые слова. — Я люблю тебя, — тяжело дыша, с закрытыми глазами, произнесла Анна, ощущая, что уплывает куда-то, погружаясь в сон. — И я люблю тебя, — Харди погладила ее по волосам. — Спи, я здесь, с тобой.