* * *
В зарослях, где мы спрятались по приказу капитанов, было полно насекомых, которые тут же принялись за свое дело, начав высасывать из нас кровь, зудеть над ухом и пытаться залезть в глаза. Те твари, которым нечем было нас кусать, развлекались, ползая по нашим лицам, шеям и более труднодоступным местам. В таких условиях было чертовски трудно сохранять неподвижность и молчать. Но приходилось терпеть, раз неподвижность и молчание упоминались в приказе. — Что за выпендреж! — проворчала Зена, когда мы увидели, что капитаны непринужденно закурили. — Тс-с! — сказал Г'Кар, стоявший позади нее. Мы замерли, забыв про москитов, когда увидели, что шлюпка подошла к берегу вплотную. В ней находилось человек пятнадцать, все одетые просто и практично: в грязноватые рубахи и широкие штаны, сделанные или из парусины, или из кожи. Все пятнадцать были вооружены: на перевязях и поясах висело несколько пистолетов, на боках — абордажные сабли[1]. На головах — шляпы или платки. Видимо, этим людям было наплевать на мнение наших уважаемых историков. В метрах в двух от берега двое пиратов ловко выпрыгнули из шлюпки и, ухватив ее за борта, сноровисто вытащили на песок. Я нервно сглотнула, увидев, что один из этой команды был в камзоле. Скорее всего, их капитан. Как только нос шлюпки заскрежетал по песку, человек в камзоле спрыгнул на берег, придерживая саблю рукой, чтобы не била по ногам. Двигался он очень проворно. Питер Блад и Джек Воробей стояли к нам спиной, поэтому мы не видели выражения их лиц. Зато могли вдоволь налюбоваться на лица вновь прибывших. Некоторое время все молча смотрели друг на друга. Потом, практически одновременно, два капитана и наш гость потянулись к шляпам в приветственном жесте. Обычная вежливость, которой, видимо, не были лишены даже пираты. — Не может быть! — Дейта неожиданно нарушил молчание, заставив меня и Зену нервно подскочить. — Тихо! — простонала воительница, толкнув андроида локтем. — Я так и знал, что это всего лишь сбой в голодеке! — не унимался Дейта. На'Тот слегка стукнула его по плечу, намекая, чтобы он немедленно заткнулся. — Это же капитан Пикард[2]! — произнес Дейта. — Правда, выглядит он чудно, но тем не менее… Больше он ничего не сказал, потому что Г'Кар зажал ему рот. Зена выдохнула, закатив глаза к небу. Дейта попытался вырваться из железных объятий нарна, но Г'Кар держал его крепко. Тем временем события на пляже стали разворачиваться стремительно, и все наше внимание сосредоточилось на них.* * *
— Жан-Люк, какая встреча! — на ломаном французском произнес Джек Воробей, взмахнув своей треуголкой. — Уверен, ты о ней мечтал! Реакция француза была воистину классической. Он издал яростный вопль и выхватил пистолет. Этот жест мгновенно повторили все его спутники. — Ай-яй-яй, дружище, не горячись. Ты, конечно, отъявленный мерзавец и гордишься этим, но я знаю, ты чтишь Кодекс. Неужели ты нарушишь его и выстрелишь в парламентеров? Джек многозначительно кивнул на Блада, который поднял палку с привязанным к ней белым шейным платком. Оба капитана крепко держались за нее. — Fils de pute![3] — таков был ответ французского капитана. Его лицо побелело, рот искривился от ярости, но, по крайней мере, стрелять он не стал. Остальные члены его команды гневно заворчали, но тоже замерли на месте. — Sacre Dieu![4] — Я знал, что ты обрадуешься, старик, — дружелюбно ответил Джек Воробей. — И все же, прошу христом богом, убери пушку. Давай поговорим, как старые друзья, покурим без нервов. И не богохульствуй, прошу тебя. У меня уши вянут. На сей раз ответ капитана был произнесен на ужасном английском: — Плевать я хотел на Кодекс, Джек Воробей, уверен, ребята поймут, если я продырявлю тебя! Подлые предатели лучшего и не заслуживают! Джек Воробей оставался спокоен, как дохлый лев. — А теперь ты еще и клевещешь, Жан. В другое время я бы потребовал объяснений за такие слова, но сегодня я добрый, поэтому пропущу их мимо ушей. — Я не желаю тебя слушать, Джек! — рявкнул тот, кого капитан Воробей называл «Жан-Люк». — В этот раз тебе не удастся заморочить нам головы своей лживой болтовней! — Еще одно беспочвенное обвинение! — проронил Джек Воробей. — Не кипятись, дружище… Тем временем французский капитан снова навел на него пистолет.* * *
Это был ужасный момент для нас, безмолвных наблюдателей. Я услышала какой-то шипящий звук и, скосив глаза, увидела, что На'Тот выхватила PPG и взяла на прицел пиратского капитана. Я выпучила глаза, а нарнийка чуть слышно прошипела, что ей наплевать на глупые приказы. Но в этот момент один человек из команды пиратов схватил своего капитана за локоть и что-то сказал. Мы услышали новый взрыв французских ругательств, но потом вздохнули с облегчением. Потому что капитан опустил пистолет.* * *
— В конце концов, Жан-Люк, мы на острове. Пристрелить меня ты всегда успеешь, хотя в таком случае не сердись, если я унесу с собой в могилу кое-что интересное для тебя, — говорил Джек Воробей, спокойно улыбаясь. — Опять начал изворачиваться, — презрительно фыркнул французский капитан, повернувшись к своим людям. — Что ж, ты можешь трепаться, сколько угодно, но я сомневаюсь, что это тебя спасет, Джек. Веры в тебя ни у меня, ни у моих людей не осталось ни на грош. — И всё же, я бы посоветовал вам прислушаться к нему, — заметил Блад на довольно гладком французском. — Tiens?[5] — темные глаза капитана Пикарда уставились на него. — Я бы посмотрел на вас, месье, как бы вы заговорили, если бы вот этот подонок сотворил с вами тот же фокус, что и со мной. Впрочем, я сам виноват, доверился такому треплу! Ничего, теперь у меня есть шанс исправить ошибку… — Жан-Люк, дорогой друг, я понятия не имею ни о каких фокусах, — Джек поднял брови, с выражением оскорбленной невинности на лице. — Уверен, произошло какое-то недоразумение… — Ты еще издеваешься, пес! — заорал Пикард, брызгая слюной. — Выведал у меня все про сокровища, а потом вздумал переиграть соглашение?! Неужели ты надеялся, что это сойдет тебе с рук?! — Соглашение никто не переигрывал, — спокойно ответил Джек Воробей. — Nom de Dieu![6] — взвыл Пикард, побагровев. — А как тогда объяснить, что я, как полный кретин, торчал неделю на месте сбора, дожидаясь твоего трижды проклятого корабля?! И что я узнаю потом, совершенно случайно, а?! Что твоя «Черная Жемчужина» уже на полпути к Исла-де-Муэрте![7] Подлец и предатель, вот ты кто! — Это я могу объяснить, если ты чуток остынешь, — вздохнул Джек Воробей. — Как ты можешь видеть, я сейчас не на своем корабле. А все потому, что вероломный пес Барбосса… Пикард прервал его, хрипло расхохотавшись. — Ты еще скажи мне, что твоя команда взбунтовалась и высадила тебя здесь! — Именно это я и пытаюсь тебе сказать, — устало произнес Джек Воробей. — Договор нарушил не я, а Барбосса. С него и спрос. Пикард заржал еще громче и повернулся к своим людям. — Вы только на него посмотрите, парни! Лжет и не краснеет! Да еще так убого! Потом он внезапно стал мрачным как туча и шагнул к Джеку, прижав дуло пистолета к его подбородку. — Кончай вилять, Джек. Я вижу тебя насквозь. Ты наверняка сговорился с Барбоссой, чтобы обвести меня вокруг пальца. Впрочем, полагаю, какая-то доля правды в твоих словах есть. Барбосса — вероломная скотина, так что с него станется подложить тебе свинью. Слыхал поговорку: «Не рой яму другому — сам в нее упадешь»? Так вот, подозреваю, здесь как раз такой случай. Но какими бы ни были настоящие причины, я не собираюсь оставаться с носом. Сокровища Исла-де-Муэрте должны принадлежать мне! Я их нашел, и проклинаю тот черный день, когда решил связаться с тобой. Но будь уверен, Барбосса их не получит! Тут он замолчал и уставился на Блада, который деликатно молчал во время всех этих переговоров. — А это что за крендель и какого дьявола он здесь делает? — весьма нелюбезно вопросил капитан Пикард...