Последний герой

      — Вот, ребята, я привел к вам настоящего доктора, уж он-то вас поставит на ноги, не сомневайтесь! — приговаривал Безье, следуя за Питером Бладом с фонарем в руках.       Капитан задумчиво рассматривал своих пациентов. Лазарет был переполнен, в данный момент тут лежало человек двадцать пять. Немудрено, что Пикард и остальные матросы так хотели заполучить врача на борт.       Большую часть больных терзала болотная лихорадка — это Блад определил довольно быстро. Крайне неприятная болезнь, но с ней можно было как-то совладать. Блад не питал иллюзий насчет окончательного исцеления, но, по крайней мере, он знал, как ее приостановить. Увы, в тропиках от этой напасти было трудно застраховаться, и хотя Блад потратил немало времени и средств, чтобы уберечь свой собственный экипаж от болотной лихорадки, периодически приходилось с ней воевать.       Несколько человек страдали от «болячки» позаковыристее.       Блад присел на корточки перед бледным плешивым матросом с явными симптомами сифилиса и тяжело вздохнул.       — Вижу, вы хорошо погуляли в свое время, парни. Память надолго останется.       Матрос шмыгнул носом, виновато хлопая глазами.       — Так ведь… всего-то чуть-чуть… уж очень хотелось… — просипел он.       — Теперь расхлебывай, красавец, — ответил Блад, внимательно рассматривая его при свете фонаря. — Красавцем ты уж точно теперь будешь писаным.       — Если найду эту стерву, убью! — прорычал матрос, а потом снова зашмыгал носом и спросил, окончательно потеряв голос: — Доктор… я умру?       — Ну, милейший, не сразу, не сразу, — ответил Блад, продолжая осмотр. — Сперва я тебя немного полечу.       Безье улыбнулся и толкнул плешивого кулаком в плечо.       — Вот видишь, этот доктор — ученый человек! Как я и говорил! Даст тебе сейчас пилюлю, самую горькую, и мигом перестанешь валять дурака. А то я чертовски устал стоять по две вахты за тебя! Или, может, клизму ему, а, доктор? Да побольше, чтобы сразу вскочил!       Безье грубо захохотал.       Блад уже направился к следующему пациенту.       — Кстати, о пилюлях, — обратился он к Безье, — мне надо будет посмотреть ваш ящик с медикаментами. Надеюсь, он у вас есть?       — Конечно! Остался от прежнего доктора, — с готовностью ответил матрос, двигаясь следом за ним. — А вот тут у нас раненые лежат. Вы уж поставьте их на ноги, а? Смотреть на них больно…       Как он и говорил, их было человек шесть. Пятерым требовалась минимальная помощь — заштопать раны и вправить вывихнутые суставы. А вот шестой…       Блад остановился около мужчины с перевязанной рукой, и лицо его помрачнело.       — Плохо рану обработали, — сказал он себе под нос, опускаясь на колено перед пациентом. Мужчина был в сознании, невзирая на то, что его лихорадило. Услышав от Безье о том, что его будет сейчас лечить настоящий ученый доктор, он немного занервничал.       — Твоя рука плохо пахнет, — Безье нагнетал атмосферу. — Но теперь бояться нечего. Доктор ее тебе отрежет — чик! — и делов! И не дрейфь, дружище, доктора это делают без боли. Они же этому учились. Это тебе не какой-нибудь корабельный плотник…       Блад тем временем осторожно сжал пальцы раненой руки.       — Чувствуешь что-нибудь, а? — спросил он у матроса. Состояние раны ему сильно не понравилось. Пальцы руки были холодными. Слишком холодными. И Безье был прав, пахла рана очень скверно. Впрочем, запах — это не окончательный приговор, Блад знал, что в тропиках даже пустяковая царапина быстро воспалялась. Возможно, если ее как следует промыть и прочистить, руку еще можно спасти… ее наверняка можно было спасти, если бы он оказался здесь на пару дней раньше…       — Нет, не чувствую… — прошептал раненый. — Все плохо, доктор?       Блад выпрямился, остановив новый поток слов у своего провожатого.       — Это я скажу, когда осмотрю рану более внимательно. Но сначала мне надо заглянуть в ваш ящик с лекарствами. Безье, перестань трепать языком, лучше веди меня туда, и поживее!       — Слушаюсь, господин доктор! — матрос шустро посеменил куда-то вперед, освещая дорогу фонарем…       

* * *

      — Мда, негусто… — проворчал Блад, выныривая из ящика. — Но слабительного тут хватит года на три.       — Прежний доктор всегда его нам прописывал, — кивнул Безье. — А что? Хорошее средство, особенно для симулянтов.       Блад радостно крякнул, обнаружив не менее обширный запас коры хинного дерева. Видимо, его предшественник не был совсем уж бездарем.       — А что случилось с вашим корабельным врачом? — поинтересовался он, набивая карманы нужными лекарствами и бинтами.       — Помер, — ответил Безье и перекрестился, тяжело вздохнув. — И так по-дурацки… на берегу… по пьяному делу упал с пристани в море. И утонул.       — Мда… — коротко ответил Блад, продолжая рыться в огромном ларе. — Грустная история. И когда это случилось?       — Да уж полгода как прошло, — ответил Безье, немного поразмыслив.       Блад наткнулся на небольшой ящик с хирургическими инструментами и принялся их перебирать.       Безье слегка оробел, увидев, как блеснуло в свете фонаря лезвие страшного вида пилы.       — Неужто вы ему руку отрежете, господин доктор?!       Блад опустил пилу и замер, глядя на ящик. Потом посмотрел на матроса, прищурившись.       — И вы, как я понимаю, новых лекарств не закупали с тех пор, да?       Безье кивнул, моргнув.       — На самом деле, мы последние полгода держались далеко от тех мест, где можно купить лекарства…       — Зато я вижу, что места, где можно подцепить болотную лихорадку и сифилис, пользовались у вас большой популярностью, — язвительно ответил Блад.       — Э-э-э… — Безье неуклюже переминался с ноги на ногу.       Блад скривил губы и сунул ему в руки ворох склянок.       — Держи и смотри, не урони!       После чего снова залез в ящик, бормоча что-то по латыни.       — Где же он? — шипел он, перебирая покрытые пылью и плесенью пузырьки и коробочки.       — Что вы ищете, господин доктор? — робко поинтересовался Безье, который, будучи болтуном по натуре, не мог долго держать язык за зубами.       Блад выпрямился, дунув на волосы, упавшие на лицо.       — Лауданум[1], — ответил он. — Наверняка ваш доктор должен был иметь такое снадобье под рукой.       — Это что же за штука такая? — Безье по-прежнему говорил с почтительной опаской. — Слабительное?       — Снотворное, — ответил Блад. — Если придется резать руку этому бедняге, оно не будет лишним. Усек?       — Ой… — Безье занервничал.       Блад обшарил все уголки ящика, но так и не нашел заветного пузырька. Это его слегка огорчило.       — Что ж, бывали ситуации и похуже, — сказал он, закрывая крышку ларя. — В конце концов, можно попробовать обойтись обычным ромом.       — Ром у нас под замком, — заметил Безье, и в голосе его звучало сожаление. — Придется получать разрешение от капитана…       — Разберемся, — сухо ответил Питер Блад, а потом зубами открыл один пузырек. — Вам еще рома в свободном доступе не хватало, помимо уже имеющихся болячек. Ну-ка, глотни!       Безье испуганно уставился на протянутый пузырек.       — А мне-то зачем?       — Затем. Пей, давай! — Блад говорил так властно, что матрос не посмел возражать и послушно глотнул из пузырька. Глаза его вылезли на лоб, и некоторое время он не мог дышать, только разевал рот.       — Sangdieu![2] — выпалил он, наконец. — Вот это, я понимаю, лекарство! Горькое, аж челюсти свело!       Блад тоже сделал глоток, поморщившись.       — Это нам с тобой для профилактики, парень. А теперь пойдем обратно, будешь мне помогать…       — Как скажете, господин доктор! — Безье поспешил за ним, сжимая в руках многочисленные склянки и пузырьки…