Последний герой

      Питер Блад оказался прав: большая часть ремонтных работ была завершена к вечеру. «Русалка» покачивалась на якоре, и свежие заплатки белели на ее бортах. Покраской пираты решили не заморачиваться, главное, самые опасные течи были устранены. Между кораблем и берегом сновали шлюпки, перевозя бочонки с водой, которая, хоть и неважного качества, все равно была лучше той, что осталась от старых запасов. Также они погрузили в лодки некоторые ящики из тайничка, наверное, надеясь выручить за этот товар какой-нибудь барыш у поселенцев из ближайших колоний.       Еще до того, как солнце скрылось за горизонтом, с корабля пришел капитанский ялик, чтобы забрать нас на борт. Это распоряжение передал нам всё тот же офицер, который приезжал днем ранее за Зеной. Дейта представил его нам, как второго помощника капитана Пикарда.       Зена, уже побывавшая на «Русалке», выглядела невозмутимой. А вот я дрожала от волнения. Подумать только, скоро я окажусь на палубе настоящего парусного корабля! Радость моя была бы более бурной, если бы я была уверена, что там нам ничего не угрожает.       Я оглянулась на берег, который становился все дальше с каждым ударом весел о воду, и опять почувствовала желание вернуться на остров и остаться там. Ох уж этот мой извечный консерватизм! Еще недавно я мечтала о том, чтобы вернуться в свою удобную квартиру, к драгоценным благам цивилизации...       Резкий голос офицера, отдающий команды гребцам, вернул меня к действительности. Я увидела, что шлюпка медленно подплыла к веревочному трапу, и один матрос ухватился за него, чтобы остановить движение лодки. Для нас с Зеной спустили беседку, чему я искренне обрадовалась, потому что в столь громоздком платье никогда бы не смогла вскарабкаться по трапу.       Дейта такой чести не удостоился, и я услышала его голос, обращающийся к матросам, которые подталкивали его к штормтрапу.       Зена, как и в первый раз, сама ступила на борт, а вот меня аккуратно подхватил всё тот же вездесущий офицер и, перетащив через узкий, но страшный проем между беседкой и бортом корабля, поставил на палубу.       Я, не в силах сдержать любопытства, принялась озираться по сторонам, проверяя, насколько мои книжные знания о парусниках соответствуют реальности. И пыталась угадать, как называется та или иная снасть. Ну, конечно, различия были огромными...       Капитан Пикард вместе со своими офицерами поприветствовал нас. Питер Блад стоял тут же, чуть позади него.       — Вам отведена отдельная каюта, дамы, — сказал Пикард. — Полагаю, вы захотите посмотреть на нее и обустроиться. Буду счастлив видеть вас за ужином. Его подадут через час.       Мы вежливо поблагодарили его за гостеприимство и, дождавшись, когда Дейта заберется на борт по раскачивающемуся трапу, отправились на указанное нам «место стоянки», если пользоваться выражениями здешних матросов.       Блад поманил нас за собой в сторону кормовой надстройки, но Дейта, который с нескрываемым любопытством озирался по сторонам, серьезно замедлил наше продвижение. Сначала он, задрав голову, рассматривал мачты и реи над нами, потом его внимание привлекла пушка, мимо которой мы проходили.       — Ах, седая старина! — воскликнул он, шагнув к орудию и погладив рукой ствол. — Кто бы мог подумать, что я увижу это не в учебнике истории, а воочию!       Зена тоже выразила интерес к странного вида орудию.       — А что это? — спросила она, обратившись к Бладу.       Капитан открыл было рот, чтобы ответить, но андроид опередил его.       — Бронзовая восьмифунтовая пушка, если не ошибаюсь, — ответил он, щупая казенную часть[1], скрытую под просмоленным чехлом-фартуком. — Древнее гладкоствольное орудие, — Дейта попробовал осмотреть дуло, но оно тоже было закрыто парусиновым фартуком, чтобы морская вода не попала внутрь. — Дульнозарядная. Стреляет, конечно, не так далеко, как орудия с нарезными стволами, но в эту эпоху, несомненно, весьма эффективное оружие.       Блад и Зена обменялись недоуменными взглядами. Я закатила глаза и попыталась заставить Дейту замолчать, многозначительно кашлянув, но тот продолжал вещать, слишком увлеченный осмотром пушки.       — Нарезными... как вы сказали? — перебил его Блад.       Дейта выпрямился, отряхивая руки, потому что умудрился выпачкаться в смазке.       — Я говорил об орудиях с нарезными стволами, — сказал он. — Понимаете, у них внутри такая... хм… резьба, и ядро... снаряд, вылетая из такого ствола, э-э-э... получает вращательный момент, поэтому они стреляют дальше и точнее гладкоствольных. А заряжаются они с казенной части. Специальными коническими снарядами.       Глаза Блада расширились в изумлении.       — Согласитесь, заряжать таким образом гораздо удобнее, особенно на корабле, — говорил Дейта самозабвенно, пытаясь показать это на пушке, стоявшей перед нами. — Не надо ворочать тяжелое орудие, просто открываешь затвор и...       Я не выдержала и от души наступила ему на ногу. Андроид подпрыгнул и, поморгав, замолчал, увидев мои насупленые брови.       — Мисс Кэтрин? — пробормотал он озадаченно.       — Вы уж сразу про лазерное оружие расскажите! — прошипела я, толкнув его в бок локтем.       — Ах! — Дейта потер лоб и повернулся к Бладу и Зене, которые продолжали молча на него взирать. Андроид криво улыбнулся, пожав плечами: — Да, думаю, что я немного увлекся. Подобные пушки изобретут лет двести спустя, насколько я помню.       — Ага... — произнес Блад ничего не выражающим тоном. — Ясненько...       Он положил руку на лафет, задумавшись о чем-то.       — Действительно, древность седая... — сказал он негромко с какой-то печалью в голосе. Потом бросил быстрый взгляд на ют[2], с которого на нас строго взирал лейтенант Лаваль, и заговорил другим, более деловым тоном: — Давайте не будем лазить вокруг пушек и привлекать к себе лишнее внимание, если не хотите получить заслуженный нагоняй от капитана или его помощников. Идите за мной!       Мы послушно поспешили за ним, стараясь поменьше смотреть по сторонам.       И всё же Дейта умудрился вывести Лаваля из себя до того, как мы достигли нашей каюты.       Он остановился на мгновение, чтобы понаблюдать за тем, как матросы с помощью блоков и талей поднимают на борт груз с одной из лодок. И в ту же минуту яростный рык лейтенанта заглушил весь остальной шум на палубе:       — Эй, ты, желтоглазый! Сойди с койки немедленно!       Так как он орал по-французски, мне и Зене оставалось только гадать, что именно вызвало неудовольствие первого помощника. Блад вздрогнул и обернулся, чтобы посмотреть, что опять творит этот неугомонный андроид.       — Это вы ко мне обращаетесь, сударь? — вежливо переспросил Дейта на безупречном французском.       — К тебе, недоделаный! — Лаваль продолжал орать, даже не пытаясь сдерживать себя. — Сойди с койки, повторяю! Откуда только взялись такие недоумки на мою голову?! — и он разразился потоком ругательств, ничуть не смущаясь присутствия дам.       — Прошу прощения, месье... — начал говорить Дейта, но Блад помешал ему продолжить предложение и толкнул его в сторону.       — Дейта, — процедил он сквозь зубы, наклонившись к нему, — ради всех святых, перестаньте играть у них на нервах! Разве вы не видите, что стоите на койке?!       Мы все одновременно посмотрели вниз и увидели, что вдоль всего шкафута с бортов на палубу свисают прямоугольные куски ткани. И Дейта действительно наступил на один из них.       — Вы меня загоните в гроб, честное слово! — проворчал Блад всё тем же тихим напряженным голосом, а потом, вцепившись в локоть андроида, потащил его к трапу, ведущему вниз. — Ходить по койкам, вывешенным для просушки, строжайше запрещено! Даже капитану корабля это не позволено!       Он остановился, пропустив всех нас вперед и, задрав голову, посмотрел на Лаваля, который, с перекошенным от ярости лицом свесился через перила, наблюдая за нами.       — Следите за вашим идиотом-слугой, доктор! — прорычал лейтенант, — И если остальные ваши спутники такие же ненормальные, пусть сидят внизу и носа на палубу не кажут!       — Это больше не повторится, даю слово, — быстро ответил Блад и шагнул на трап...