Сыпасиба, Нуна

      Бэкхён залетел в ванную и хлопнул дверью, запирая её не только на настоящую щеколду, но и ещё на пару воображаемых, хаотично шаря рукой по дереву. Какого чёрта только что произошло?! Что за?... Что делать? Как реагировать? ЕГО ТОЛЬКО ЧТО, МАТЬ ВАШУ И ВСЕХ ЕЁ РОДСТВЕННИКОВ, ПОЦЕЛОВАЛ ПАК ЧАНЁЛЬ!!! О, боже, как теперь жить дальше? Что сказать остальным?... О, это шампунь Кая?... Зачем он это сделал? Чего ему надо? И как давно ему это надо?... О БОЖЕ, ОНИ ЖЕ ВЧЕРА СПАЛИ В ОДНОЙ КРОВАТИ! Он даже себя обнять разрешил! АААААААААААААА!!! А что если бы Нуны не было с ними вчера в комнате?! Погодите-ка, а была ли она там вообще, или Чанёль просто использовал её как предлог?!... Стоп, что за чушь?! Была, конечно — он же сам её утром видел... Почему сейчас? Почему вообще?!... Уточка? У кого из парней есть уточка для ванны?!... Долбанские ХунХаны, это всё они виноваты! Надо пойти и расчленить Сехуна! Нет, дождаться приезда Лу Ханя и расчленить Сехуна у него на глазах, во! Причём Крисусовской зубной щёткой! Что, блин?... Так. Вдох. Выдох. Кхе-кхе-кхе, тьфу, вода в рот попала... Это всего лишь Чанёль. Добрый и лучший-друг-Бэкхёна Пак, господи прости, Чанёль. Высокий, сильный и неадекватный авантюрист, который вроде как теперь имеет на него виды. И ещё делит с ним комнату. Комнату, которая запирается на замок. Блять. Как теперь спать?! Где теперь спать? Может, поменяться с кем-нибудь комнатами? Хотя, Чанёль ведь не станет к нему приставать без его согласия? ИЛИ СТАНЕТ?! Поцеловал вон без спроса... Пена, блин, глаз щиплет, ааааай!...       И только тут Бэкхён снова вынырнул в реальность из сумасшедшего танца своих мыслей. Он с удивлением обнаружил, что стоит под душем без футболки, но в промокших насквозь джинсах, намыливая голову гелем для душа. Бэк одарил бутылку с гелем, которую он опустошил почти до дна, ошарашенным взглядом, закрыл её, аккуратно поставил на полочку и огляделся. Вокруг царил хаос и разруха: по полу были раскиданы полотенца, шампуни, бритвы и прочее содержимое распахнутого настежь зеркального шкафчика, в котором отражалась перепуганная моська Бэкхёна. И когда он успел тут такое устроить? Бэк шарил потерянным взглядом по кафелю, постепенно приходя в себя, одновременно пытаясь отмыться от дикого количества пены. Джинсы пришлось снять, отжать и повесить на просушку. Выбравшись наконец из душа, Бэк нацепил первое попавшееся полотенце и столкнулся с большой проблемой. Из сухой одежды здесь имелась только футболка, да и та была испачкана в каком-то креме. Заявиться в одном полотенце в комнату, где, вероятно, всё ещё сидит Чанёль? Ага. А бантиком себя не перевязать?!... Сидеть здесь и ждать, пока высохнут джинсы? Нет, ребята начнут беспокоиться, придётся объясняться... Найти фен и сушить джинсы? У них вообще есть фен?!...       Учитывая, что путных мыслей в голову не приходило, Бэк решил подумать об этом позже, а пока разобраться с бардаком, ибо ему сейчас только праведного гнева Кёнсу не хватало. Он стал медленно расставлять по местам шампуни и развешивать полотенца. Хоть он и делал всё спокойно, параллельно разбавляя действия успокоительными дыхательными упражнениями, комната прибралась как-то чересчур быстро. И Бэк вновь остался наедине со своей проблемой. Что ж, может быть, попросить ребят принести ему одежду? О, а это идея.       — Народ, — высунул мокрую макушку в гостиную Бэкхён. — Принесите мне, пожалуйста, штаны и футболку из моего комода?       — Чанёль, сходи? — пихнул локтём понурого Вируса Чунмён, размахивая ваткой перед носом Кёнсу, лежавшего на коленях Кая.       — ТОЛЬКО НЕ ЧАНЁЛЬ!!! — слишком истерично взвизгнул Бэкхён, осознав, что Каланча тоже вместе со всеми приводит ДиО в чувство.       — Ну ладно... — удивлённо пробормотал Сухо, пока Чонин, обеспокоено сдвинув брови, тихонечко хлопал Кёнсу по щекам. Чанёль как-то болезненно поморщился, но не поднял на Бэка взгляд. — Ты кого-то конкретного хочешь послать?       — Нет... то есть ДА! Нуну! Пусть Нуна сходит! — ткнул пальцем на девушку Бекон.       — Я?!       — Она?! — хором с россиянкой возмутился Кай.       — Ты ничего не перепутал? — выгнула бровь та.       — Нет. Нуна. Именно ты. — активно закивал Бэк. «Девушка=безопасность», сгенерировал Беконовский мозг. А то вдруг у Кей сегодня флэшмоб «домогись-до-бекона».       — Нун. Сходи, пожалуйста, — вдруг тихо пробасил Чанёль, поднимая на девушку взгляд.       Та удивлённо оглядела печальное лицо Каланчи и неуверенно кивнула. Она быстренько смоталась в БэкЁлевскую комнату, Бэк получил свои штаны с футболкой и тут же снова заперся в ванной. К этому моменту Кёнсу наконец пришёл в себя. Обескуражено хлопая глазами и вертя головой по сторонам, он сел, всё ещё придерживаемый рукой Кая.       — Ох, чёрт, моя голова... — простонал ДиО, потирая виски. — Кровь эта, будь она неладна... О, точно, Чанёль, ты-то как? — он поднял глаза на печального донсена.       — Всё хорошо, — грустно улыбнулся Чанни. — Раз ты уже пришёл в себя, я пойду... мне надо там просто... — промямлил он и, не дождавшись ответа, скрылся в своей комнате. Бэк не спешил покидать ванную.       — Чего это он? — ДиО обеспокоено обернулся к БэкЁлевской двери. От резкого поворота голова снова закружилась, и Кёнсу опять оказался в руках Кая.       — Хён, не делай резких движений, а! — приказным тоном прошипел Чонин. — Обиделся, небось, что мы не носимся с его порезом... Может, тебе водички?       — Нет, Чонин, я в порядке, спасибо, — Кёнсу легонько потрепал его по волосам, тот улыбнулся. — Но всё же Чанёль...       — У них с Бэком что-то произошло, — поджала губы Нуна. — Мы тебя на диван уложили, а БэкЁл... — она перехватила испепеляющий взгляд Кая и нехотя исправилась, — а Бэкхён и Чанёль пошли к себе в комнату за пластырем. Две минуты спустя Бэкхён вылетает из комнаты, проносится в ванную и запирается там, — девушка ткнула на дверь, за которой всё ещё скрывался вокалист. — Чанёль остаётся в комнате. Мы сидим, ничего не понимаем, в ванной всё гремит, что-то падает, рушится... вдруг всё стихло, только вода журчит. Минут десять. Потом к нам вышел Чанёль, грустный такой, спросил, как ты... и мы снова стали приводить тебя в чувство. А дальше...       — Ну да, про одежду я уже смутно слышал, — кивнул Кёнсу. — И что, Чанёль вам ничего не объяснил?       — Не-а. Мы даже спросили, — хмыкнул Сэ, — Сделал вид, что не услышал.       Ребята переглянулись, грустно вздохнув. Кёнсу аккуратно положил голову на плечо Каю, давая себе ещё чуть-чуть времени на реабилитацию, но не тут-то было:       — Ребят, — тихонько спросил он, настороженно принюхиваясь, — а вы плиту, я надеюсь, выключили? ...       — Ну что там ещё за дополнительное задание? — недовольно сложил руки на груди Кай, которого вместе с Чунмёном, Кёнсу и Сехуном Нуна попросила задержаться в классе.       — Да нет никакого дополнительного задания, — покачала головой девушка, проверяя пуст ли коридор и плотно прикрывая дверь. — Давай, врубай соображалку, Кай. Тебя не насторожило, что я отпустила именно Бэкхёна и Чанёля?       — Ну так они ж тупые, — закатил глаза танцор, Кёнсу его укоризненно пнул.       — Логика, блин, пять с плюсом, — сложила руки на груди россиянка. — Короче, ведь не одна я это вижу, да? Что Бэкхён откровенно шарахается от Чанёля уже третий день? — парни переглянулись и закивали.       — Ну а мы-то тут причём? — поинтересовался Кай.       — Чонин, перестань, — печальным голосом попросил ДиО.       — Кёнсу, я серьёзно, — сбавляя пафос, вздохнул танцор. — Ну шарахается. Значит у них какие-то свои проблемы. Разберутся. Что мы-то можем сделать?       — Хотелось бы верить, что разберутся, — грустно хмыкнула Нуна. — Вот только как, если с тех пор как Чанёль палец порезал, они друг другу одного слова не сказали. Даже «доброе утро» или «передай соль», — нахмурила брови девушка. — Бэк не просто шарахается Чанёля, он его откровенно ИЗБЕГАЕТ. Он из их комнаты вылетает, как только Чанёль заходит туда, спит на диване, ест на другом конце стола... Даже вон отсел за пустую парту, — Нуна махнула в сторону стола, за которым недавно сидел Бэк.       — Мы с Чунмёном вчера это обсуждали, — кивнул Кёнсу. — Вас пока решили не дёргать, с ними поговорить...       — Но сколько бы мы не спрашивали, что случилось, оба бормочут лишь «всё хорошо», — подал голос Чунмён. — Причём с таким видом, что очевидно, что ничего не хорошо.       — Думаете, что-то случилось? — нахмурился Чонин, ДиО кивнул.       — Ты же знаешь Бэкхёна. Если бы это была просто ссора, он бы демонстративно ходил с видом «тебя не существует на моей планете», а Чанёль таскался бы за ним, канюча простить его. Тут что-то другое, — Кёнсу устало потёр лоб, — что-то серьёзное. Чанёль ходит, как в воду опущенный. Никогда его таким не видел... Честно говоря, у меня такое чувство, что Бэкхён избегает какого-то серьёзного разговора, — он задумчиво побарабанил пальцами по столешнице. — Ну вы же не будете спорить, что именно Бэкхён избегает Чанёля? — поджал он губы, ребята неопределённо дёрнули плечами. — Чанёль же наоборот вроде как не против поговорить, но...       — Что же у них случилось? — обеспокоено потёр предплечья Сухо.       — У меня есть одна версия... — слегка замявшись проговорила Нуна, глядя куда-то в сторону. — Возможно, это как-то связано с этой темой «БэкЁлей»...       — Нет, ну с чем ж ещё, — огрызнулся Чонин. — Озабоченная, ты вообще о чём-нибудь ещё думаешь, кроме того как нас пейринговать?...       — Кай, погоди. Прежде чем в меня камнями кидаться, дай договорить. Я не настолько больная, чтобы поднимать эту тему на пустом месте, — серьёзно попросила россиянка, танцор недовольно сложил руки на груди и махнул девушке, мол «валяй». — Я тут когда в их комнате на днях уснула, слышала, как Чанёль спрашивал его по поводу реальности БэкЁлей и...       — Ой, подумаешь. Он у нас просто не по годам впечатлительный, — отмахнулся Чонин. — Задумался о смысле жизни или типа того. Это ещё ничего не доказывает.       — Нет. Нуна права, — вдруг подал голос Сехун, до этого сосредоточенно буравивший взглядом стол. Все замолчали, обернувшись к макне. Он поднял на всех серьёзный взгляд и нахмурил лоб: — Это почти наверняка связано с ними в качестве... в качестве пары...       — Поясни? — настороженно попросил ДиО.       — Чанёль-хён... влюблён в Бэкхён-хёна... — пробормотал Сэ.       — ЧЕГО?! — одновременно выдохнули Чонин и Чунмён.       — Макне, ты так уверенно об этом говоришь?... — вкрадчиво произнёс Кёнсу.       — Сехун, ты охренел такими заявлениями бросаться?! — выпалил Кай.       — Просто... — виновато потупил взор макне, — он мне сам сказал... *флэшбек*       — Вы... вы... ну просто... охренеть!!!       — Уймись, шоколадный наш, — усмехнулся Лу Хань с экрана ноутбука. На заднем плане Нуна пыталась отобрать свой чемодан у Лэя, который внезапно решил, что это он уезжает, а не девушка. — Ну подумаешь, встречаемся мы. Больше пятнадцати минут вопишь. Смирись уже.       — Да ладно, побесится-перестанет, — обеспокоено хмыкнул Минсок. — Лучше Чанёля палочкой потыкайте, он, по ходу, в кому впал.       На этих словах Бэкхён испуганно обернулся к донсену, который действительно стоял, покачиваясь и пялясь на стену чрезвычайно задумчивым взглядом. Бекон настороженно ткнул его пальцем в плечо, но тот не спешил реагировать. Бэк заволновался и тыкнул сильнее. Потом потряс за плечо, помахал перед носом рукой. Не помогло.       — Крисусь, поздравляю, ты ещё одному ребёнку сломал психику, — вздохнул Олэнь. — Я не пойму никак, это у тебя хобби такое, что ли?       — Нет, ломать людям психику это ТВОЁ хобби, не забыл? — огрызнулся плащ-палатковый Крис.       — Я детей не трогаю, не забыл? — передразнил его Хань. — Вот почему ты не можешь свой язык дурацкий за зубами держать?       — Ой-ой-ой, это не я им БэкЁлевские арты присылал!       — БэкЁлевские арты были направлены на Беконовскую психику, а не Чанёлевскую, — фыркнул Лу.       При упоминании артов, Каланча вздрогнул, оглядел окружающих и живо скрылся в гостиной. Народ удивлённо проводил его взглядом и переглянулся.       — Вот только когда бросаешь гранату, будь готов, что осколками может зацепить кого-то кроме непосредственной цели! — недовольно рыкнул Бэк и убежал вслед за донсеном.       — Ух-ты, грозный. Не, ну кто же знал... Кай, пусти Сехуна сейчас же!... — нахмурился Хань. — Что, Чанёль всё ещё странно себя ведёт по отношению к Бэку?...       — Хён, а откуда ты знаешь, что у них там творится? — выгнул бровь Тао. Сехуна, несмотря на указания Ханя, Кай отпускать не спешил и продолжал трясти за плечо, гневно выплёвывая претензии.       — Скажи мне, чего я не знаю, душа моя, — усмехнулся Лу. — Вон те двое, — он кивнул на шикающих на него Сухо и ДиО, — мне ещё в первый день сообщили о странностях Чанёля. Спрашивали, что делать. Подпольно главное, конспираторы, блин... Ой, да бросьте, что «шшш»? Как будто в этой группе вообще можно что-то от кого-то скрыть...       — О, теперь ясно, что за скайповые перешептывалки в кладовке вы систематически устраивали, — хмыкнул Минсок.       — Ага. Но ведь вроде всё пришло в норму? — уточнил Лу, вокалисты закивали. — Так что же сейчас-то опять?... Малыш, поговоришь с Чанёлем? Твоя беседа с Тао была весьма плодотворной...       — С ТАО ОН, БЛИН, НАШЁЛ ВРЕМЯ ПОГОВОРИТЬ!!! — возмутился Кай.       — Да я... только... щщщщщщааааассссс...       — Кёнсу, отцепи-ка Чонина от моего ребёнка, а то ещё чуть-чуть, и я за себя не ручаюсь... КайСу-арты, знаешь ли... — как бы между прочим заметил Лу, разглядывая свои ногти.       В три секунды Чонин был отлеплен от Сэ и отчитан. Все возмущённые реплики были прерваны на корню. Танцор обиженно зыркнул на вокалиста и, громко хлопнув дверью, ушёл в свою комнату. Как всегда не в тему объявился кей-менеджер, Мандаринки живо попрощались и отправились провожать Нуну. Менеджер сплавил всех на тренировку. Бэкхёну, который так и не смог достучаться до Каланчи, пришлось соврать, что тот себя плохо чувствует, и попросить его не трогать. Менеджер, у которого и так дел было невпроворот, а через несколько часов надо было ещё ехать в аэропорт за Нуной, решил не тратить моральные силы на вышвыривание Чанёля в зал, а соблаговолил освободить его от сегодняшней тренировки. Корейцы покинули этаж, оставляя Вируса наедине со своими мыслями.       Сехун вернулся из зала где-то через час. Он специально смотался с тренировки пораньше, чтобы перехватить Чанни до возвращения остальных. Всё же, на него была возложена доблестная миссия возвращения Каланче изначального варианта его расшатанной психики. И, как показывала практика, лучше было подобными строительными работами заниматься наедине. Макне обнаружил Чанёля в абсолютно той же позе, на том же диване, всё так же пытающегося прорубить в стене дыру силой мысли. Прикидывая с чего бы начать разговор, Сэ достал из холодильника бутылку воды и присел рядом с Каланчой.       — Чанёль, — позвал Сехун, Вирус молчал. Интересно, он вообще моргал с тех пор как услышал хунханоновость? — Чанёёёёёёль. Чанёль, эй! Ты меня слышишь?       Ответа не последовало. Сехун вздохнул и отпил глоток воды. Зашибись, теперь прежде чем разговор начинать, надо сначала придумать, как растормошить эту греческую статую. Ну вот почему они так реагируют?! Тао в тот раз полчаса мямлил какую-то бессмыслицу, прежде чем объяснил Сехуну свои беспочвенные страхи. Кай вон бесится, фыркает и отказывается с ним нормально разговаривать. А Чанёль моральную травму получил, по ходу. И от этого макне тяготился непроизвольным чувством вины. Это, честно говоря, раздражало, потому что логически, ни он, ни Лу совсем не виноваты, что люди так реагируют. Сехун недовольно тыкнул репера в плечо кулаком.       — Чанёль-хёёёёёёёён. Ау, приём, земля. Сехун вызывает Чанёля! Блин, да отвисни ты уже!       Каланча инерционно отпружинивал от тычков, но не спешил отзываться. Сэ покачал головой и снова отпил глоток. Ну вот и как с ним теперь поговорить? Может, просто толкнуть речь и надеяться, что он услышит? Или завопить ему прямо в ухо? Эх, а что бы на его месте сделал Лу?... Тут Сехун удивлённо замер, посмотрел на бутылку в своей руке, потом на Вируса, затем опять на бутылку и, хмыкнув, занёс её над макушкой репера. Чанёль не шелохнулся. Сэ пожал плечами и меланхолично наклонил бутылку. Вода радостным ручейком полилась на лохматую шевелюру Пака. Вируса не сразу, но проняло. Приблизительно на моменте, когда вода затекла ему за шиворот и после стремительно пересекла границу штанов, Чанни вскочил наконец с дивана и замотал головой, орошая брызгами всё вокруг. Сехун довольно хмыкнул и снова отпил из бутылки, терпеливо ожидая, пока Каланча перестанет испуганно оглядывать комнату и сфокусируется на нём.       — Сехун? — наконец прохрипел Чанёль, протирая ладошкой мокрое лицо.       — С возвращением, — поджал губы макне. — Как жизнь? — в ответ на испуганно-непонимающий взгляд хёна, Сэ пояснил: — Лу сообщает всем, что мы встречаемся, после чего на час с лишним ты уходишь настолько глубоко в себя, что без шахтёров не достать. Ничего мне сказать не хочешь?       — НА ЧАС?! — ужаснулся Чанёль. — Эммм... ох, ничего себе... просто, я задумался... мне это... — он вдруг перестал нервно потирать пальцами своё лицо и нерешительно поднял глаза на макне: — Сехун... а можно с тобой поговорить?       Макне быстро собрал себя в кучу, отодвинув в сторону лёгкий шок от поведения Чанёля, и кивнул. За километр было видно, что голова Чанни была занята чем-то весьма важным, раз он ни словом даже не обмолвился по поводу обливания его беззащитной персоны. Обычно за такое Сэ самого бы громко и радостно окатили. Или хотя бы попытались.       — Со мной даже НУЖНО поговорить. Водички хочешь? — макне протянул Вирусу бутылку и тот, активно закивав, залпом осушил оставшуюся воду. — Ну, я тебя слушаю, что ли...       — А парни...       — Ещё полчаса минимум тут не появятся. Садись давай.       Чанёль нерешительно опустился на диван рядом с Сэ, нервно сминая пустую бутылку. Он ещё немного помялся и наконец пробасил:       — Так вы... правда встречаетесь?       — Нет, блин, мы так пошутили, — закатил глаза макне, но учитывая, что реакции Чанни были какие-то зашуганные, поспешил исправить тон на серьёзный и спокойный: — Да, встречаемся. Проблемы?       — Нет-нет-нет, — активно замотал головой Чанёль. — Я не против, я даже наоборот очень даже за... наверное... ой, то есть, это странно прозвучало, да? — Сехун неопределённо дёрнул головой, слушая сбивчивую речь собеседника. — Я просто... если это правда, то... а давно?       — Месяца полтора как, — задумчиво поднял глаза к потолку Сэ. — С «кемпинга».       — Ух ты, давно...       — Не так давно, как хотелось бы, — непроизвольно усмехнулся Сехун, Чанёль в ответ тоже улыбнулся, что слегка разрядило атмосферу неловкости, натянувшуюся минуту назад. Сэ вспомнил, что он тут типа-чё-то-вроде-психолога и постарался вырулить Каланчу в нужное русло: — Слушай, получается, ты адекватно к нам относишься? Так что тогда за фишка с зависанием была?       — Дело в том что... я сам... — Чанёль нервно подёргал ногой, изучающе глядя на макне, и огорошил его внезапной просьбой. — Сэ... ответь мне на один вопрос, ладно? И я тогда тебе всё расскажу, честно...       — Ну и какой?       — Как... Только, пожалуйста, мне правда надо знать... Как ты понял, что испытываешь к Лу что-то совсем не дружеское? — с трудом проговорил Чанёль.       Сехун удивлённо окинул репера взглядом, но тот не шутил и не просто любопытствовал. Он действительно ждал ответа с какой-то странной надеждой во взгляде. Сэ отвернулся к окну, стараясь прогнать собственно смущение. Он ведь, по большому счёту, раньше никому лично вот так лицом к лицу про их с Лу отношения ещё не рассказывал. С Тао он проводил профилактическую беседу по телефону, и это совершенно другое дело. Да и тем более, ему он ничего настолько сокровенного не говорил. Но Чанёль терпеливо ждал, Сехун чуть поколебался и решил, что всё же, учитывая поведение хёна, стоит ему дать ответ на этот вопрос. Напоследок мысленно обругав себя за пунцовеющие уши, макне прочистил горло и заговорил. Поворачиваться к Чанёлю он, тем не менее, не стал.       — Знаешь, когда после дебюта все эти канонные заморочки начались... и нас начали спрашивать на шоу и форумах, не встречаемся ли мы... Просто, до этого я никогда не задумывался о Лу, как о... парне... хех, странно звучит...       — А тогда начал? — шёпотом переспросил Чанни.       — Не совсем... Когда только-только всё началось, посмеялся над тем, что мы такие все из себя лучшие друзья, а нас пейрингуют, чуть пофилософствовал сам с собой, какого было бы на самом деле с ним встречаться, и как-то забил на размышления по теме. Я знал, что очень люблю его, всегда знал. Но был уверен, что не в том плане. И не забивал себе голову. А потом... Где-то год назад... в один прекрасный момент осознал, что пялюсь на него. Откровенно пялюсь. Просто за завтраком... он сидел без футболки после душа и болтал с Минсок-хёном, я смотрел как он смеётся, ест... а потом внезапно меня накрыло осознание, что вот уже десять минут я совсем не по-дружески наблюдаю, как по его торсу ползут капельки воды...       Сехун громко прочистил горло, ощущая, что щёки пылают огнём от воспоминания и от того, что он что-то подобное вслух сказал. Но Чанёль молчал, не подтрунивая и не возмущаясь. Сэ ещё пару раз смущённо прочистил горло и продолжил:       — Более того, у меня уже давно свалилась яичница с вилки, которую я держал на полпути ко рту. И я, зависнув в таком положении, чуть ли не слюни пускал на своего лучшего друга. Представляешь? Я думал, что провалюсь сквозь землю, — покачал головой макне. — И заодно осознал, что без памяти влюблён в него именно как в парня. Честно говоря, стало немного страшно.       — Страшно?...       — Ну прикинь... — Сехун наконец решился повернуться к Чанёлю, но едва столкнувшись взглядами, парни тут же резко отвернулись друг от друга. — Это ведь я только тогда понял, что пялюсь, — откашлялся Сэ после неловкой паузы, в течении которой оба корейца синхронно заливались краской. — А сколько я пялился до того, не осознавая? И насколько это было заметно?... И всё-таки казалось как-то неправильно влюбляться в парня, да ещё и в лучшего друга...       Если бы Сэ не смотрел в другую сторону, то заметил бы, как удивлённо расширились глаза Чанёля, сейчас мысленно подсчитывавшего, сколько же времени ОН САМ мог вести себя странно, не замечая этого.       — Ну, твоя очередь? — немного помолчав, хмыкнул Сэ, хлопая Каланчу по коленке. — Я ведь ответил на твой вопрос.       — Хорошо. Фух. Сейчас. Я... — Чанёль сделал глубокий вдох. — Ну... я, по ходу... вроде как... — он замялся и снова сделал глубокий вдох. — Короче, чувак, по-моему, я влюбился в Бэкхёна... — на одном выдохе выпалил он.       Сехун аж поперхнулся. Не то чтобы это было слишком неожиданно, наоборот, в какой-то степени даже ожидаемо... но всё же. Такое вот так резко на людей не выплёскивают, ибо подобное выбивает немного из колеи. В нашем случае — стремящийся не нагнетать новых неловких пауз мозг макне выдал первое, что пришло в голову, не сильно зацикливаясь на логичности:       — Ты? — ну просто охренеть вопрос, пять баллов, Сэ.       — Я. Кажется.       — «Кажется ты» или «кажется влюбился»? — не понял Сехун.       — Я не знаююююю, — простонал Чанни, запуская пальцы в волосы.       — Так, уоу, спокойно. Дыши глубже. Когда ты это понял?       — Кажется, сейчас.       — Что ж тебе всё кажется-то, — вздохнул макне.       Честно говоря, с Чанёлем подобные вещи обсуждать было как-то некомфортно в плане «всё-это-как-то-непривычно-и-не-вяжется-с-Чанёлем», но Сэ помнил какого ему было после осознания своей ориентации в направлении одного конкретного оленя: он не знал, что делать, боялся своих чувств до чёртиков; и ещё, как назло, единственный человек, с которым макне мог говорить о чём угодно, поделиться любым секретом, теперь оказался по совместительству единственным человеком, к которому он как раз-таки не мог обратиться именно с этой проблемой. Сэ не с кем было посоветоваться, не к кому обратиться. И в одиночку он долго мучился с правильными решениями и всякими мыслями. Обрекать на подобное Чанёля ему совсем не хотелось, поэтому он смотался к холодильнику за новой бутылкой воды и протянул её Каланче:       — Сейчас мы с тобой разберёмся, хён. Давай по порядку. Во-первых, почему ты вообще думаешь... что влюбился? — «в Бэкхёна» Сэ почему-то так и не смог произнести.       — Сехун, ты ведь сказал, что год назад осознал, что влюблён? А встречаетесь вы всего полтора месяца, — на середине глотка внезапно озарило Чанёля, который словно и не слышал вопроса макне. — Как так?       — Ладно, видно сначала придётся закончить мою историю, да? Ну что ж... — вздохнул Сэ, отбирая у репера бутылку с водой и тоже отпивая глоток. — Короче, сначала я старался делать вид, что ничего не случилось, и запихнуть свои чувства куда подальше. Думал, это просто фаза, пройдёт, что это всё фансервис виноват. Но даже через несколько месяцев всё было по-прежнему и даже хуже. Я дико скучал по Лу Ханю, когда Эм уезжали в Китай, но когда они возвращались, мучался ещё сильней, потому что мне казалось, что даже просто обнимая Лу, не сообщив ему о своих «недружеских» эмоциях, я поступаю подло. Тем более, чем сильнее я старался игнорировать свои желания, тем хуже становилось... Мне начали сниться сны... всякие... — Сэ неловко потёр шею, понимая, что чересчур разоткровенничался, но потом решил, что раз уж начал, то чего уж теперь. — Я стал Лу почти что избегать, потому что не знал, как ему в глаза смотреть... А он, само собой, видел, что что-то не так... ну ты же знаешь Лу Ханя... В итоге, вытащил меня на откровенный разговор. Но разговор вышел не таким уж откровенным — я просто наплёл что-то про усталость и загруженность, пообещал больше не вести себя так странно, но так и не решился ему признаться.       — Почему? — обеспокоено поёрзал Чанёль, внимательно изучая задумчивое лицо макне.       — Я просто не мог выдавить из себя эти слова. Да, я знал, что это Лу, мой Лу, который, даже если чувства окажутся невзаимными, не станет на меня кричать, обвинять в чём-то, разрывать со мной отношения... но, боги, как же я боялся, что в ответ на моё признание он потреплет меня по волосам и с извиняющейся улыбкой скажет «Прости, Малыш, но ты мне как младший брат, не более». Мне это было страшнее криков или оскорблений. Я тебе отвечаю, мне даже пару раз такой кошмар снился... — смущённо усмехнулся Сехун, слыша ответный смешок. — Знаю, звучит по-идиотски...       — Вовсе нет... — Сэ удивился и мельком глянул на внезапно непочанёлевски серьёзного Каланчу. — Я понимаю, правда...       — Но зато после этого разговора я смирился со своими чувствами, — пожав плечами, продолжил Сэ. — Понял, что бороться с этим бесполезно, да я люблю своего лучшего друга и мне абсолютно наплевать, правильно это или нет. И знаешь, сразу стало легче. Я стал снова рад видеть Лу, перестал шарахаться собственной тени... И даже решил попытаться донести до него свои чувства. Ну а вдруг. Как я уже сказал, прямым текстом спросить мне было... никак. И я решил, что если потихоньку делать какие-то недвусмысленные намёки, то в итоге он сам поймёт... Блин, ну вот это точно по-идиотски звучит...       — Сехун, правда, не волнуйся. Нормально всё, — заверил его Чанёль, сопроводив поддержку дружеским тычком в плечо. Сэ усмехнулся. Просто какой-то сеанс взаимного психоанализа, чёрт возьми.       — В общем, где-то полгода я намекал-разнамекался. А он не реагирует, и всё тут. Я уже даже успел рассмотреть вариант, что он давно всё понял, но просто так ненавязчиво делает вид, что в танке, чтобы не рушить дружбу. Но потом нам устроили кемпинг... и этот спальный мешок... и Лу так близко... в итоге, желание коснуться его превысило все допустимые пределы, и я наконец сдался. Решил, будь что будет, но я умру, если его не поцелую сейчас.       — Ух ты, так всё-таки ТЫ сделал первый шаг? — восторженным шёпотом спросил Чанни.       — Эмм... типа да... там всё сложно, долго объяснять... — Сехун окончательно перешёл в племя краснокожих, вспоминая спальный мешок, невероятное чувство ликования от Луханевкого «нельзя же так искушать хёна» и свою... кхем... непроизвольную реакцию на происходящее. — Кстати, может, мы уже перестанем обсуждать нас и поговорим наконец о ВАС? — оперативно перевёл стрелки он.       — А, ну да... — закивал Чанёль, бросая обеспокоенный взгляд на часы, чтобы убедиться, что время ещё есть. — Короче, вся хрень началась, когда я те арты увидел... ну, которые Лу Бекону прислал, помнишь?... Я тогда, конечно, сначала под сильным впечатлением был. Ну такое увидеть и услышать, знаешь ли. Весь день охреневал втихую, а ночью, когда Бэкхён уже перестал так громко материться на Лу и уснул, я вдруг понял, что на самом деле у меня совсем не вызывает отвращения мысль, что на тех артах мы с ним... сам знаешь, короче... ну то есть, это было странно, неправильно, но не «ААААААГОСПОДИФУУУУУ». И я полночи пролежал, думая, почему. Пока думал, уснул. И мне приснился сон... как ты там сказал?... «всякий»... я на середине проснулся... жарко, одеяло откинул, лежу, пялюсь в потолок... и тут я понял...       — Что влюбился?       — Нет. Что я извращенец! — с видом философа, выдавшего вывод о смысле жизни, уверенно заявил Чанни, сдвинув брови.       Сехун не удержал искреннюю усмешку, фыркнув в кулак, но перехватив укоризненный взгляд Каланчи, тут же захлопнул себе рот ладошкой и попытался вернуть лицу серьёзное выражение:       — Прости, — примирительно поднял он вторую ладошку. И потом всё же уточнил: — То есть, первое, что тебе пришло в голову, это что ты извращенец?       — И до сегодняшнего дня, последнее, — подтвердил Чанёль. — Ну, просто, это казалось самым логичным...       Сэ удивлённо изогнул бровь. Интересно, а почему ему никогда такие мысли в голову не приходили? То есть, чего он только не думал по поводу своих чувств к Лу, но считать себя извращенцем... А ведь и правда весьма логичный вывод. Сехун крепко задумался о своей жизни.       — Ну я, короче, решил убедиться...       — В чём? — не совсем понял Сэ, увлёкшийся тяжкими раздумьями.       — Убедиться, что я извращенец. А то мало ли, показалось, — пробубнил Чанни.       — И как? — через силу выдавил макне, кусая губы.       — Я... только никому не говори, ладно?... я сначала спёр у Бекона телефон ночью и пошёл ещё раз посмотреть на эти арты... а потом несколько дней читал втихаря фанфики... ну, по БэкЁлям... то есть по ЧанБекам, по сути... и серьёзно, мне даже как-то интересно было, и я стал на Бэкхёна заглядываться, и сны эти вообще как-то сильно беспокоить меня стали... И, короче, где-то в начале второй недели уже никаких сомнений не осталось. Я — просто закоренелый извращуга!       Сэ уже почти в кровь искусал себе губы, стараясь не ржать. Ну, блин, КАК можно с таким серьёзным лицом загонять такую бредятину?       — А, вот что за чушь творилась в те две недели, — хмыкнул он, стараясь не комментировать тему извращуг.       — Блин, так заметно было, да? — обеспокоено сдвинул брови Каланча.       — Ага. Кёнсу и Чунмён вон даже с Лу советовались, что предпринять по этому поводу, — кивнул макне.       — Ой блииииииин...       — Ну а дальше-то что, извращенец-хён? — усмехнулся Сэ, уже предвкушая, как будет пересказывать эту эпопею своему обожаемому Олэню.       — Осознав, что я извращенец, я решил, что надо пересмотреть свой образ жизни! — Чанёль многозначительно поднял палец вверх. — Я, короче, решил всю срамоту удалить с компа и больше никогда о таком не вспоминать. Стал Бэкхёну делать подарки всякие, заботиться о нём, чтобы искупить целую неделю всяких ужасных мыслей по поводу него.       Сехун запрокинул голову и потёр переносицу, изо всех сил стараясь не ржать. Всё же дела сердечные, смеяться над таким нехорошо. Но Чанёль, блин, просто откровенно провоцировал. Ей Богу, только у БэкЁлей могла такая хрень твориться.       — И вообще я решил, что стану лучше! — продолжал Чанни. — В какой-то благотворительный фонд послал пожертвования, Кёнсу стал по дому помогать...       Этот момент Сэ тоже помнил. Кёнсу не знал уже, какие маты сложить на внезапно подвернувшегося помощника, потому что этот мистер руки-из-задницы больше доставлял проблем, чем помогал.       — Но меня всего на неделю хватило, а потом мне стало лень, — вздохнул Чанёль. — И я, короче, забил на всё и просто вернулся к привычному ритму жизни. Вот. И когда я уже почти решил, что всё вернулось на круги своя, моя извращенская натура подавлена... вдруг сегодня выясняется, что вы с Лу Ханем встречаетесь. И спокойно так, главное: «Да, мы любим друг друга». И меня как будто мешком по башке стукнули! А вдруг я не извращенец, а просто люблю Бекона?       «Господь всемогущий, дай мне сил сейчас не заржать. Пожалуйста, ещё чуть-чуть. Он же искренне. Хоть и звучит упорото», читало лицо Сехуна в этот момент. Благо, Чанёль этого не видел, ибо был слишком занят рассуждениями:       — Если подумать, мысль, например, о Тубашнях или ЧанХунах у меня какие-то совсем неприятные мурашки вызывает. А о БэкЁлях — нет... И он ведь мне тоже лучший друг... Но ведь это неправильно всё равно, мы ведь оба парни. Но с другой стороны, если я это всё искренне, то, может, не так уж и неправильно... Тем более, вы вон счастливы... И так я плотно над этой дилеммой задумался...       — Что завис похлеще Исин-хёна, — поджал губы Сэ. — Ясненько.       — Блин. Ну и что мне теперь делать, Сехун? — тихо спросил Чанёль. — Я ведь даже не могу понять, что именно я чувствую!       — Ну тут я тебе ничем не помогу, — Сэ бросил на Чанни извиняющийся взгляд, и тот совсем поник. Макне стало как-то даже жалко беднягу. — Чанёль, а ты просто попробуй прислушаться к своим эмоциям рядом с ним. И всё само придёт.       — В смысле?       — Ну когда он рядом... Блин, не могу объяснить... — с недовольством к самому себе сморщился Сэ. — Знаешь, непонятный трепет, когда он пропускает твои волосы сквозь свои пальцы, жар от шёпота на ухо... Короче, спектр эмоций от простого желания вечно смотреть, как он во сне хмурит лоб, до сумасшедшего желания поцеловать его при всех этих вопящих фанатках и уйти в закат с гордым «Выкусите, стервы, он мой!» Ну по крайней мере, у меня так. У тебя что-то совсем другое может быть, но ты поймёшь, когда почувствуешь, уж поверь... — потрепал хёна по плечу Сехун, чувствуя себя таким умудрённым опытом наставником, что даже покраснеть забыл.       — Думаешь? — с надеждой в голосе переспросил Чанни.       — Уверен, — ободряюще улыбнулся ему Сэ.       — А когда определюсь, что дальше? Ну, если всё же «да»?...       Честно говоря, макне веселило это «если». Чанёль и не представлял насколько очевидным уже сейчас был исход его внутренней дилеммы. Но Сэ прекрасно знал, что лучше дойти самому. Так проще.       — Я не знаю, Чанёль. Правда. Прости. Тут трудно давать советы... Нам с Лу и слова-то не понадобились, по большому счёту. А как у вас... Тебе лучше знать. Единственное, если бы я мог отмотать время назад, я бы не стал тратить полгода на метания. Учись на моих ошибках, — улыбнулся он, и Чанёль улыбнулся в ответ.       — О, я смотрю кое-кто у нас всё же решил не превращаться в прекрасную бабочку, — констатировал Бэкхён, заходя в гостиную вместе с Чунмёном и Кёнсу.       Чанёль чуть на месте не подпрыгнул. Да уж. Вовремя разговор закончили.       — Ч-чего? — испуганно спросил он, пока вокалист присаживался рядом.       — Да ты тут так залип, что я уж было решил, что ты сейчас впадёшь в спячку, окуклишься, и увидимся мы с тобой в следующий раз, только когда у тебя за спиной вырастут два прекрасных крыла, — усмехнулся Бекон, протягивая руку за бутылкой, которую всё ещё держал Сехун.       Отбирая у макне воду, Бэк непроизвольно прижался к руке Вируса и почти носом уткнулся ему в щёку. У Каланчи сердце ухнуло вниз. А затем резко подскочило вверх. Кажется, Сэ сказал прислушаться к своим эмоциям? Ну вот, он прислушивается. Только ему бы ещё схему расшифровки... А что если сделать, как в детстве? Просто взять какое-то сложное-пресложное задание и загадать желание. Если справишься, то оно исполнится. «Хочу разобраться в своих чувствах» О! Только какое бы теперь выбрать задание?... *конец флэшбека*       — То есть как это «сам сказал»? — переспросил Кёнсу.       — Ну вот так и сказал. И давайте без подробностей, это личное, — покачал головой макне.       — То есть, вы думаете, что Чанёль признался Бэкхёну, а тот его теперь избегает?       Нуна и Сехун переглянулись и пожали плечами.       — Ну тут тем более, чем мы можем помочь? — закатил глаза Кай.       — Как минимум заставить их поговорить, — пожала плечами россиянка.       — А тебе в голову не приходило, что Бэкхён возможно не разделяет радужных, как некогда причёска Сехуна, наклонностей Чанёля?! — язвительно процедил Кай.       — А тут уже без разницы... — начал было Сэ.       — А, типа, не хочет — заставим?! — возмутился Чонин. — Ну давайте, всех тогда обратим! Сехун, давай, кусни ещё и Чунмёна. И Кёнсу. И меня, блин! И Ненормальную вон, за компанию!       — Кай, ты совсем дурак? — отозвался макне, под Нунино тихое «гетщики такие нервные». — Успокойся, никто не покушается на твою ориентацию. Сдался ты кому-то. Я имею в виду, тут уже не важно, взаимностью ему отвечает Бэкхён-хён или нет. Суть в том, чтобы они определились со своим общением. Они же лучшие друзья, в конце концов. И я искренне верю, что нет такой проблемы, которую они не могли бы решить. Даже столь... щепетильную. Просто им надо поговорить. Но пока Бэкхён усиленно избегает Чанёля, всё так и будет: унылый Чанёль, шуганный Бэкхён и накаляющаяся атмосфера в группе.       — С чего он вообще его избегает? — обеспокоено нахмурился Сухо.       — Вероятно, боится, что этот неадекват его зажмёт в тёмном углу, и поминай, как звали, — фыркнул Кай.       — Скорее всего, Кай прав, — подала голос Нуна. Чонин даже челюсть уронил от такого.       — Да ладно, Чанёль никогда ему ничего не сделает. Это ежу понятно, — нахмурился Сэ.       — Когда ты перепуган до полусмерти чужими чувствами и когда ты... кхем... Бэкхён, — не желая употреблять слово «истеричка», извернулся Кёнсу, — не всегда удаётся адекватно оценить ситуацию. Им действительно просто нужно поговорить. Вот только как их заставить это сделать? Честно говоря, мы с Чунмёном уже это обсуждали, но ничего путного так и не придумали.       — Запереть бы их, по-хорошему, вдвоём где-нибудь. Тогда у них бы не осталось вариантов кроме как поговорить, — хмыкнул Сэ. — Вот только где?       — Знаете, парни, у меня на двери замок стоит наоборот... — задумчиво пробормотала Нуна.       — Как это? — не понял Чунмён.       — Ну, какой-то гений неверно впилил замок на чердаке. Снаружи дверь можно отпереть и запереть без ключа. А изнутри наоборот — если тебя заперли, выйти можно, только если есть ключ.       — А что ты нам раньше не рассказывала? — удивился Кёнсу.       — Действительно. Я живу на одном этаже с двенадцатью парнями. Почему бы мне им не сказать, что у меня дверь не запирается? — усмехнулась девушка. Кай очень силился сдержаться, но всё же улыбнулся.       — И то верно, — смущённо хмыкнул ДиО.       — Так, ладно, с местом разобрались. А как нам их туда запихнуть-то? — почесал макушку Сехун.       — Сейчас решим. Но прежде чем мы начнём заседание по теме «Операция БэкЁли», я попрошу несогласных, особо чувствительных и беременных покинуть помещение, пока ещё есть возможность, — сложила руки на груди россиянка. — Чтоб потом не было воплей «я тут ни при чём, меня заставили».       Кай закатил глаза и поднялся из-за парты.       — Кай, ты несогласный или особо чувствительный? — усмехнулся Сэ.       — Я беременный, — съязвил тот. — Не горю желанием участвовать в этом сводничестве. Кстати, Бэкхён вам точно спасибо не скажет.       — Увидим, — пожала плечами Нуна.       — Увидите, — огрызнулся Кай и вышел из класса.       — Кёнсу?       — Остаюсь.       — Чунмён?       — Да... пожалуй, всё же да... — кивнул вокалист.       — Тогда объявляем заседание открытым? — поджал губы Сехун, поднимаясь со своего места и вставая рядом с Нуной. ...       Чанёлю никогда в жизни не было так одиноко. Его избегал один единственный человек, а казалось будто целый мир. И он не знал, что делать. Он так хотел подойти, объясниться, извиниться, просто поговорить. Но Бэк смывался от него, едва завидев на горизонте. Больно? Да, наверное, это было больно. Чанёль не знал. Ведь так трудно разбираться в своих чувствах, а желание-помощник уже было израсходовано на то, чтобы слушая тихое сонное бормотание Бэкхёна в его объятиях в ту ночь, когда Нуна заснула в их комнате, понять, что имел в виду Сехун, когда с таким блеском в глазах рассказывал о Лу Хане. Эти мурашки по коже от того что Бэкхён сжал во сне его ладошку. Рука вокалиста гораздо меньше Чанёлевской, наверное от этого он кажется таким хрупким. Каждый раз, когда Бэк вздрагивал во сне, Чанёлю хотелось обнять его ещё крепче и защитить от всех напастей. Репер гладил его по волосам, что-то шепча, вокалист успокаивался и переставал хмуриться. Чанни всё думал, что это ведь не в первый раз, он всегда так баюкал вокалиста после особенно страшных ужастиков. Но лишь теперь, после совета Сэ, Каланча задумался над собственными эмоциями. Всегда ли он чувствовал эту невероятную нежность к этому парню? Кто знает. Когда посреди ночи вокалист развернулся к нему лицом и сам уткнулся носом в его ключицы, крепко обнимая, Чанёль долго не мог унять сердцебиения. И он, как и обещал Сехун, действительно понял, когда почувствовал тихое щекочущее чувство в районе желудка. Понял, что испытывает нечто большее, чем просто дружба. Но такое же огромное и светлое. Никаких извращенств. Ну разве что чуть-чуть. И, уткнувшись вокалисту подбородком в макушку, Чанёль засыпал в ту ночь с чувством полнейшего умиротворения.       А весь следующий день он только и думал о том, как сказать Бэку, что он чувствует. Но никакого нормального плана в голову не приходило. Чанёль лишь продолжал смотреть на вокалиста, отмечая, что ему правда нравится его улыбка. И то, как он хватается за его плечо на страшных моментах фильма. И как он морщит нос, сосредоточенно распаковывая пластырь. Чанёлю было так приятно беспокойство хёна о нём, в то время как все остальные откачивали Кёнсу. Чанёль просто не мог отвести взгляд от вокалиста. Бэк был сейчас слишком заботливым, слишком милым и слишком серьёзным одновременно. А ещё эти бережные прикосновения тонких пальцев Бэкхёна, всё ещё холодных от воды, аккуратно обматывавших пластырем порез, чтобы донсену не было больно. И всё как-то само собой случилось. Честно, Чанни не меньше Бэка удивился этому поцелую, но удивление слишком быстро перекрыли другие эмоции и оглушительное сердцебиение.       А затем всё это сменились одним единственным чувством — растерянностью. Сехун был не прав. «Прости, но ты мне как младший брат» — не самое страшное. Самое страшное — это молчание. Когда Бэкхён убежал, у Чанёля внутри взметнулся шторм. Он одновременно хотел и побежать за ним, и остаться в комнате, и сбежать куда-нибудь подальше ото всех. И просидел он так достаточно долго. Шторм утих, а Бэкхён всё не возвращался. Чанёль пошёл в гостиную, стараясь унять ноющее чувство в груди. Но вокалиста там не оказалось. Чанни до последнего убеждал себя, что для вокалиста просто всё было слишком неожиданным и он обязательно придёт с ним поговорить. Но все надежды рухнули вместе с воплем «ТОЛЬКО НЕ ЧАНЁЛЬ». И в груди, и в голове сразу стало как-то пусто. Сехун был совсем не прав. «Прости, но ты мне как младший брат» — это совсем не страшно. Чанёль бы сейчас много отдал за эту фразу. На автопилоте что-то сказав ребятам, репер ушёл к себе и свернулся калачиком, отвернувшись к стене. Было горько и совсем не по-детски обидно. Было больно. Да, точно, больно. Прямо как сейчас. Значит, всё-таки больно. Ну вот и разобрались.       — Чанёль, ещё одна ложка, и тебе придётся есть этот кофе, а не пить, — мягко улыбнулась Нуна, забирая у Вируса из рук банку растворимого напитка. — О чём задумался?       — Да так...       Каланча попытался беззаботно улыбнуться, но не получилось. Улыбка вышла вымученной. Такой Чанёль это тяжкое зрелище. Девушка печально сдвинула брови и потрепала его по плечу.       — Как ты? Не хочешь поговорить?       — Нет. Всё просто отлично, — заверил её Вирус именно с тем выражением лица, о котором говорили КёнМёны: которое с потрохами выдаёт, что ничего не отлично.       — Ну что ж, как знаешь, — пожала плечами девушка, надеясь лишь, что план сработает, и беседа БэкЁлям поможет. Потому что на Вируса даже смотреть было больно.       — Долго ты парней мучала дополнительным заданием, — попытался поддержать беседу Каланча, хотя его мысли были совсем в другом месте.       — Ну, приходится иногда, сам знаешь, — улыбнулась россиянка, не став сообщать Каланче, что ребята с «продлёнки» вернулись уже давным-давно, просто репер не заметил. — О, кстати, ты так и не сказал мне, что за желание загадал. Исполнилось?       По тому, как вздрогнул Чанёль, Нуна поняла, что совсем не нейтральную тему зацепила. Боже, неужели он загадал что-то связанное с Бэкхёном? Она постаралась поскорее уйти от больной темы:       — Ничего страшного, если нет. Погоди, может ещё исполнится, а...       — Исполнилось, — грустно улыбнулся Чанни. — Сильно обидишься, если пока не скажу?       — Нет, что ты, — замотала головой Нуна, краем глаза улавливая машущего ей из своей комнаты Сехуна. — Ладно, слушай, я убегу на секунду. Ты не теряйся, мне ещё надо будет с тобой поговорить...       И она живо спринтанула к макне. Чанёль, кажется, и не заметил исчезновения девушки. Только снова открыл банку с кофе и погрузился в свои мысли.       — Короче, мы всё проверили, менеджера обезвредили, мобильники у обоих стащили, — Сэ продемонстрировал забитый жизнью телефон Чанёля и почти новый смартфон Бекона. — А ты как?       — Всю электронику убрала, еды в холодильник положила, постельное сменила, — отчиталась девушка.       — А постельное зачем? — не понял Чунмён. Нуна, Сехун и даже Кёнсу одарили его взглядом а-ля «лидер, ну ты тупой». — Ой, зря я спросил... — пробормотал Чунмён, до которого начало доходить. — О Господи, ЗАЧЕМ я спросил?!... Ребят, честное слово, я с вами скоро пить начну! — сокрушённо выдал Сухо.       — Лидер, ты чего? — выгнул бровь макне. — Это же логично. Мы запираем их на всю ночь. Спать-то им где-то будет надо. Не на Нунином же постельном. Кёнсу-хён велел сменить, — пояснил Сэ, но потом сощурился и пристально взглянул на Чунмёна: — Погоди-ка... а ты о чём подумал?       — Ни о чём! — выпалил лидер, пунцовея на глазах.       — Чунмён, это мой айпод... — Нуна отобрала свой девайс у Сухо, судорожно пытающегося отвлечься, рандомно хватаясь за объекты. — Чунмён, это мусорка... Чунмён, это коленка Сехуна! Господи, да успокойся уже, — попросила она, взяв лидера за руки. — Ну всё, боевая готовность номер один. Который час?       — Без десяти одиннадцать, — сообщил ДиО.       — Ровно в одиннадцать начинаем операцию. По местам! — скомандовал Сехун. — Удачи нам.       — И удачи им, — грустно добавила россиянка. ...       Нуна стояла у самой двери и внимательно следила за циферками на своём айподе. Чанёль стоял в другом конце комнаты и пил травяной чай. Он не сильно сопротивлялся, когда девушка повела его на чердак. Ей даже не пришлось придумывать предлог. Хватило простого «Пойдём со мной?», и он пошёл. И вот уже пять минут молча пил заваренный девушкой чай, глядя в окно.       — Чанёль, ты точно в порядке? — подала голос Нуна.       — Да, всё хорошо, — меланхолично ответил Вирус.       — Ну видно же, что не хорошо, Чанёль, — не выдержала она.       — Ладно. Хорошо. Всё плохо. Но не спрашивай, пожалуйста, — поднял грустный взгляд на девушку Каланча. — Не сейчас.       Россиянка печально вздохнула и кивнула. 22:58. Уже скоро, Чанёль, потерпи.       — Чай вкусный?       — Да, спасибо, — пробасил Чанни.       Он врал. Он не знал. Он не чувствовал сейчас ни вкусов, ни запахов, ни красок. Всё было одинаково серо и безвкусно. 22:59. Ещё чуть-чуть.       — Чанёль?...       — Да?       — Простите нас, но мы делаем это для вашего же блага...       — Ч-что?...       23:00. Нуна изо всех сил завопила. Чанёль чуть кружку не выронил. На чердачной лестнице послышался топот. Девушка вжалась в стенку, и через две секунды дверь распахнулась, мимо неё пролетел Бэкхён, вопящий «что случилось?!», а вслед за ним Сехун. Заскочив в комнату, Бэк столкнулся ошарашенным взглядом с не менее ошарашенным Чанёлем, ойкнул и резко затормозил. Сэ бежавший сзади оперативно пропихнул вокалиста на самый центр комнаты и, пока тот не отошёл от шока, живо схватил Нуну за протянутую руку, выдернул её из комнаты и захлопнул дверь. Девушка дважды повернула замок, и только после этого оба выдохнули. Операция «БэкЁли», фаза первая, она же почти последняя, выполнена успешно. Бэкхён уже начал лупить дверь с той стороны и требовать его выпустить. Макне и девушка прислушались, убедились, что вопли просто яростные, и никто его не убивает, переглянулись и стали спускаться по лестнице. Где-то на середине, там где крики вокалиста ещё были отдалённо слышны, а вот спокойный разговор уже слышен бы не был, они остановились. Пару минут постояли молча, умиляясь высоким нотам, которые брал Бекон. И вот вопли стихли.       — Ну что, в морской бой? — наконец вздохнула девушка, вытягивая из кармана айпод и присаживаясь на ступеньку.       — До двадцати очков, — кивнул макне, доставая свой смартфон и опускаясь рядом.       Тем временем по ту сторону двери Бэк уже успел наложить все известные проклятия на грядущие поколения потомков макне и россиянки, отдельные или совместные. В красках расписать, что не хорошо так пугать людей, и что он «между прочим, беспокоился за Нуну, КАК В ТОТ РАЗ, а она опять его обманула». Миллиард раз попросить его выпустить. Миллион раз потребовать объяснить, какого хрена они его тут заперли. Наконец заряд на вопли у него кончился, он припал ухом к двери, но шаги Нуны и Сехуна уже стихли. Тихие «А5» и «ранила» слышны ему не были.       Бэк ещё раз для верности подёргал ручку, а потом озлобленно пнул дверь. Ну с ума сойти, его заперли и бросили! Бэк отвесил ещё один раздосадованный пинок двери и прислонился к ней спиной. И лишь теперь он вспомнил об ещё одном человеке, который так и остался стоять у окна, молча пытаясь въехать в происходящее. Бэкхён тут же вытянулся в струнку и влип спиной в дверь, перепугано глядя на репера. Чёрт возьми, макне и россиянка не просто заперли его. Они заперли его вдвоём с Чанёлем. С Чанёлем, которого он огибал огородами вот уже несколько дней. А теперь он находился с ним в замкнутом помещении, выбраться из которого не представляется возможным. «Тупые детишки, вы даже не представляете, что натворили!!!» Ясное дело, заметив их странное поведение экзо-гении решили, что они поссорились, и чтобы их помирить просто нужно поставить их в ситуацию, где они будут вынуждены обсудить проблему, которая между ними возникла. Например, запереть их на ночь в одной комнате. Да вот только хрена с два они подозревали, что проблема как раз в том, что Бэкхёну нельзя оставаться наедине с Чанёлем... Собственно, Бэк был прав во всём, кроме последнего — детишки прекрасно всё знали. И даже больше некоторых.       Бэкхён стал судорожно рыться в карманах своих джинсов, не глядя на Каланчу, но внимательно прислушиваясь, чтобы среагировать, если он вдруг пойдёт к нему. Да где же чёртов мобильник?! Эх, его же Сехун забрал... Долбаный заговор!... Вокалист окинул взглядом комнату и прикинул, куда ему лучше податься. Из вариантов было небольшое пространство между шкафом и стеной. Чанёль туда точно не пролезет. Если протиснуться к самой стене, то дотянуться до Бэка будет трудновато. Какое-никакое, а укрытие. Всё лучше, чем торчать у двери посреди комнаты. А там глядишь и детишки надумают их наконец выпустить... Стоп, а вдруг это сам Чанёль попросил ребят запереть их вдвоём?! И они не откроют, пока он им не скажет? О боже, что делать?! Под адский стук копыт мурашек, бегущих по коже, Бэкхён аккуратно по стеночке пополз в нужный угол. «Так, спокойно, дыши глубже, Бэк. В крайнем случае, у тебя надежда на то, что утром за всеми придёт менеджер и спасёт тебя. А второй раз ты уже не поведёшься на подобное...»       — Бэкхён... — нерешительно пробасил Чанни.       И тут Бэк чуть не умер от инфаркта, потому что одновременно с этой репликой в комнате внезапно погас свет. Вокалисту понадобилось секунд двадцать, чтобы осознать, что это просто он сам задел своей задницей выключатель. Облегчённо вздохнув, он начал шарить дрожащей рукой по стене. Но от нервов пальцы не слушались, поэтому, вместо того чтобы просто включить свет, Бэк мигнул им несколько раз, в результате чего лампочка издала характерный щелчок и перегорела. У Бэкхёна всё упало внутри. Он бросил панический взгляд на пришедший в движение силуэт у окна и развернулся лицом к стене, судорожно щёлкая выключателем и шипя ругательства. Но свет больше признаков жизни не подавал. Бэкхён тихонечко обречено хныкнул, прижимая вспотевшую ладошку к стенке у выключателя. Он слушал приближающиеся шаги за своей спиной и думал, что впервые был бы более рад невидимому демону. Но, увы, это был вполне реальный и материальный Чанёль. Который наконец остановился в шаге от Бэкхёна. «Ну и что ты собираешься делать, а? Я парень, в конце концов, могу и отбиваться, знаешь ли», мысленно огрызнулся Бэк, сжимая кулаки. «Ну давай, только подойди ко мне...» Вокалист напрягся, но прикосновения не последовало. Лишь раздался шёпот. Тихий-тихий, едва слышный, и такой печальный шёпот.       — Пожалуйста... Бэкхён, пожалуйста... не бойся меня... я ничего тебе плохого не сделаю... никогда... пожалуйста...       — Ой, да что ты говоришь. Ты их надоумил нас здесь запереть?! — прошипел вокалист через плечо.       — Нет, клянусь... это не я... правда...       — ...       — Почему ты молчишь?       — А что ты хочешь от меня услышать? Даже если заперли они нас по собственной инициативе, ты всё равно козёл.       — Я знаю, я... я не должен был... прости меня... пожалуйста, повернись ко мне, посмотри на меня, поговори со мной. Бэкхён... скажи, что мне сделать?... пожалуйста, Бэкхён... я на всё согласен... ты ведь по-прежнему мой лучший друг... самый близкий мне человек... я не хочу, чтобы ты меня избегал... ну, пожалуйста...       — Да? Друг? Это теперь так называется? Мне казалось, если дурь в голову ударила, и вдруг захотелось экзотических, прости за каламбур, впечатлений, друзей достаточно уважают, чтобы их не трогать!       — Бэкхён... я не... о, боже... — осенило Чанёля. — Неужели ты думал, что я просто?...       — А ты не просто?! — огрызнулся Бэк.       — Нет. Бэкхён, нет! Я... я совсем не просто... Я бы никогда...       — И какого же тогда хрена?       — Просто я... Я, кажется, люблю тебя, Бэкхён...       Бэкхён, уже готовый выплюнуть следующую реплику, ошарашено захлопнул рот. Что? Он его ЧТО?! Быть такого не может. Чёрт возьми, что происходит?!       — Ты ч-что? — на всякий случай переспросил Бэк, нерешительно оборачиваясь через плечо.       — Люблю... — тихонько прошептал Чанёль. — Правда, Бэкхён. Очень люблю. Так тихо, так искренне, так печально. С дикой тоской в голосе. Бэкхён почувствовал, как к горлу подступает комок. Матерь Божья, ему и в голову ни разу не пришло, что Чанёль искренне мог в него влюбиться! Почему? Почему, чёрт возьми, он ни разу не рассмотрел этот вариант. Бэк был уверен, что тот просто под впечатлением от хунхановской новости и переборщил с фансервисом, запутался. Ничего серьёзного. И в итоге, слишком занятый спасением своей задницы, он неплохо так потоптался по сердцу донсена. Погасил его улыбку, сделал ему очень больно. Бэку захотелось надавать самому себе пощёчин за тупость.       — О господи, Чанёль, — окончательно развернулся к Вирусу вокалист, нервно потирая руки. — Боже, что ж ты сразу не сказал?!       — Ты же сбежал... — горько усмехнулся Чанни.       — О чёрт. Чёрт, чёрт, чёрт, — опуская лицо в ладони, простонал Бэк. — Прости меня, Чанёль. Прости, я не хотел. Я не знал, я не думал. Господи-боже! Прости. Какой же я идиот. Как ты хоть? — обеспокоено поинтересовался Бэкхён.       — Да вот всё ещё жду твой ответ, — попытался пошутить Чанёль, но вышло слишком печально для шутки.       Бэку вообще захотелось провалиться сквозь землю. Потому что Каланча ждал совсем не тот ответ, который был у Бэка. Но всё же вокалист вздохнул:       — Чанёль... прости... я ничего такого не чувствую, — потупив взор проговорил Бэк. — Ты мне очень дорог, правда. Но как младший брат, понимаешь? Не более.       Сехун был категорически не прав. «Ты мне как брат» — восхитительная фраза. Чанёль впервые за последние дни почувствовал себя легко. Он даже улыбнулся.       — Я понимаю. Давай... давай всё забудем? — почти с энтузиазмом предложил он. — Давай сделаем вид, что я просто так плохо пошутил... хочешь?... только не избегай меня больше... пожалуйста...       — Чанёль... ты уверен? — осторожно поинтересовался Бэкхён, протягивая к донсену руку.       — Да. Пожалуйста, Бэкхён, давай забудем? Пусть всё будет, как раньше...       — Ты правда сделаешь это для меня? — спросил вокалист, подходя ближе. Чанёль кивнул, приобнимая его. Бэк уткнулся лбом в его плечо и вздохнул. — Спасибо, Чанёль. Ты мой лучший друг, я не хочу тебя потерять. Прости меня?       — Мне тебя не за что прощать, — тихонько пробасил Каланча. — Хочешь чаю? Нуна свежий заварила...       НеБэкЁли, сидя у окна, проговорили почти до самого утра. Нуна с Сехуном уже успели разорить по несколько десятков флотов друг у друга и так и уснули, сидя на ступеньке спиной к спине. Нуна — закинув ноги на стену, Сехун — сидя по-турецки. Чанёль потихоньку приходил в норму. Бэкхён не переставал извиняться, постепенно зарабатывая за это подколки от репера. Жизнь потихоньку возвращалась на круги своя. Словно действительно ничего не было. Тихо, размерено, спокойно. Наконец Бэкхён стал зевать и, глянув на часы, тоже объявил отбой.       — Чанёль... — позвал вокалист, оглядывая комнату, пока репер убирал в холодильник остатки их полуночного ужина. — У Нуны ведь только одна кровать.       — Хочешь, я на пол лягу?       — Нет... — чуть замявшись, мотнул головой Бэк. — Если всё как раньше, значит всё, как раньше. Я не против спать вместе с тобой.       Вокалист тепло улыбнулся донсену. Чанёль улыбнулся в ответ. Всё же, они скучали друг по другу. Хорошо, что всё закончилось. Бэк живо нырнул под одеяло и снова широко зевнул. Чанёль закончил с холодильником, вытер руки и подошёл к кровати. Бэкхён лежал, задумчиво глядя в стену, подложив под щёку ладонь. Чанёль откинул половину одеяла, но потом вдруг замялся, снова укрыл вокалиста и пошёл к шкафу.       — Чанёль, в чём дело? — забеспокоился Бэк, оборачиваясь к нему.       — Бэкхён... слушай, прости... как я и обещал, всё будет как раньше. Правда. До мелочей. Завтра всё будет совсем как раньше... — грустно пробасил он, доставая из шкафа одеяло и плед. — Но сегодня... я посплю на полу, хорошо? Прости.       — Угу, — снова чувствуя предательский комок в горле, прогудел Бэк.       Он отвернулся к стенке, морщась от болезненного укола в груди. Ему показалось, или действительно вдруг стало как-то зябко? Бэк поплотнее закутался в одеяло и прикрыл глаза. Завтра. Скорее бы наступило завтра.       А Чанёль лежал на жёстком полу, глядя как постепенно светлеет противоположная стена и, чувствуя, как ноет сердце, думал, что всё же немножко, совсем чуть-чуть, Сехун был прав.