Как дельфины - мы уходим в плаванье, ища вторую половину. Ища стабильность, сильную спину. Я жду опять, когда не будем как они - Мы притворяться сильными или бояться быть не красивыми.
Впервые за последние несколько месяцев Антон проснулся только ближе к обеду. Он не спал почти всю ночь, и ему удалось заснуть только под самое утро, когда первые лучи солнца уже поднимались из-за горизонта. Он постоянно ворочался, переворачивался с одной стороны на другую, вставал, выходил на балкончик, наблюдая за пучком яркого света, пускаемого большим фонарем, и снова ложился в кровать, но результатов по-прежнему не было. За эту ночь он больше измотался, чем отдохнул. Постель казалась ему жутко неудобной, подушка — слишком жесткой, а привычный свет маяка безумно раздражал. Только лишь после того, как Антон спустился вниз и выпил стакан воды, сон наконец одолел его. Ему снились странные, бессвязные сны. Яркие вспышки света мелькали перед глазами, обстановка вокруг парня плыла, и только одним единственным четким пятном в этом хаосе страха было милое лицо Арсения, который преследовал каждый его шаг. Шастун куда-то бежал, от кого-то убегал, и эти "крысиные бега" казались ему безумной пыткой. День встретил парня хмурыми тучами, серым одеялом покрывающими все летнее небо. Антон был разбит. Он не хотел даже подняться с кровати, не говоря уже о чем-то другом. Он вчера даже пакет не разобрал с продуктами, которые привез Дима, так и оставив стоять его на маленьком столе. Штор на окнах не было, и парень лежал, тупо уставившись на пасмурное небо. Думать и мучить себя мыслями сейчас не хотелось совсем. Тяжело вздохнув, Шастун собрался с силами и встал, вслепую находя ногами домашние тапки. Медленно пошатываясь, парень ковылял вниз, спускаясь по большой винтовой лестнице, идущей вдоль всей огромной стены здания. Поставив на плиту чайник, Антон сел на стул, обхватив голову руками и зарываясь пальцами в волосы. Так не должно быть. Этого не должно происходить. Он должен взять себя в руки. Вот только как?.. Какой же он слабый на самом деле. И себя совсем не уважает. Вот жил столько лет один спокойно, а стоило на его пороге появиться первому встречному мужчине, Антон совершенно потерял голову. Да что же это такое? Никогда с ним такого не было. Он даже в юности никогда не позволял своим чувствам брать верх, а тут вдруг за несколько часов у него буквально поехала крыша... Сказочный дебил. Свист чайника разрушил тишину комнаты. Антон залил кипяток в чашку с заваркой, добавил две ложки сахара с ломтиком лимона и, захватив пачку печенья, поднялся обратно к себе, с ногами забираясь на кровать. Он ненавидел потом находить на простыне крошки, но сейчас ему было плевать на это. Отломив кусочек, Шастун механически прожевал его, сделав первый глоток горячего чая. Обжигающая жидкость дарила приятное тепло, опускаясь по пищеводу, а терпкий аромат лимона неплохо бодрил. Внизу раздался громкий, настойчивый стук в дверь, эхом отозвавшийся от голых каменных стен, и Антон чуть не опрокинул кружку с кипятком прямо на себя. Кого еще там принесло? Дима совсем с ума сошел? Он же всегда звонил перед приездом! Стук повторился. Чертыхнувшись, Шастун поставил кружку на тумбочку и, поспешно вскочив с кровати, запутался в одеяле и с грохотом рухнул вниз на пол. — Черт! Да что ж за день такой? — пробурчал себе под нос парень, потирая ушибленную руку. Нашарив рядом на стуле байку и старые спортивные штаны, парень кое-как натянул одежду на себя и быстро побежал вниз, застегивая на ходу молнию. — Дима, ты совсем ох... — юноша поперхнулся продолжением фразы. Антон застыл в полнейшем шоке, не успев договорить до конца. В дверном проеме несмело мялся Арсений, смущенно отпрянув от крика Антона. — Я не вовремя? — тихо проговорил мужчина, несмело заглядывая внутрь. — Я слышал какой-то грохот. "Конечно, грохот. Два метра живого человека упало". Антон покраснел. — Это что, кровь? — обеспокоенный взгляд Арса был прикован к губам юноши, и только сейчас Шастун ощутил сильное жжение. Он дотронулся до беспокоившего его места и с удивлением отметил капельки крови на длинных пальцах. Когда это он успел разбить себе губу? Просто победитель в номинации "Ловкость-2017". — Так торопился открыть мне дверь, что рухнул с лестницы? — усмехнулся Попов, тем не менее не отводя глаз от беспокоящей его раны. — Нужно срочно приложить лед. — Не летел я с лестницы, — пробурчал юноша, отходя от двери и пропуская мужчину внутрь. — Немного запутался в одеяле, вот и все. — Безусловно, — засмеялся Арсений, прямиком направляясь на кухню. Антон поплелся следом. — Тогда это все меняет. Достав из морозильника первое, что попалось ему под руку, Арс протянул это парню (ненавистная ему спаржевая фасоль. Фу), после чего с недовольством замечая на столе неубранные продукты. Но Антону было плевать на все. Шастун сидел на стуле за тем самым столом, приложив холод к пострадавшей губе, и не мог поверить своим глазам. Настолько широкая улыбка приносила ему довольно ощутимую боль, но он ничего не мог с собой поделать. Он не мог поверить, что Арсений снова стоит на его кухне, помогает ему, заботится о нем, черт возьми! — Почему ты ничего не убрал? — покачал головой мужчина, переводя взгляд на парня. — Не было времени, — соврал юноша, наклоняя голову вбок. Может, у него сотрясение? Было бы проще объяснить свое идиотское поведение. — Антош, ты чего? — замечая глупую улыбку Шастуна, Арсений сам не смог удержаться, широко улыбаясь, облокотившись на тумбочку. — Все хорошо? — Я очень рад тебя видеть, — выпалил Антон, не успев даже подумать, будет ли это уместным, но сейчас это казалось... таким правильным?.. Боги, да он бы десятки тысяч раз говорил подобные глупые вещи, только чтобы вызвать у Попова настолько милое чувство смущения! Взгляд того сразу потупился и уставился куда-то под ноги парочке, а на щеках выступил розовый румянец. А Антон был словно в тумане. Мозг медленно отключался, и непонятно было, чем вызван отказ мыслительной деятельности: то ли у него все-таки было сотрясение, то ли этот волшебный мужчина так сильно на него влиял. — Арс, я... — Шастун резко вскочил со своего места. Но перед глазами отчаянно поплыло. ***Одно и то же, нам же нравится одно и то же. Смотреть в окно, искать людей похожих. Одно и то же, нам же нравится одно и то же. Смотреть в окно, искать людей похожих.
— Антош? — тихий, проникновенный голос, хозяин которого был где-то совсем рядом. Шастун нехотя разлепил веки, сразу же натыкаясь взглядом на обеспокоенные небесные глаза Арсения, нависшего над ним в неудобной позе и держащего его почти в объятиях. Запрокинув голову, он лежал на его руках, а тот сидел на коленях, изогнувшись на крохотной кухне. Кажется, Антон отключился, но он никак не мог понять почему. С ним раньше такого не бывало. — Извини, — прохрипел парень, предпринимая попытку встать. — Не понимаю, с чего это я вдруг. Мне бы на воздух. — Давай помогу, — Арсений подхватил его и практически самостоятельно поставил юношу на ноги. Приобняв его за талию, мужчина повел его в сторону выхода, несмотря на то, что Антон вполне мог идти сам. Но, во-первых, ему были приятны забота и беспокойство Арсения, а во-вторых, непосредственный контакт тела с телом невероятно опьянял. Плюс ко всему, запах Попова просто сводил его с ума. — Теперь уже я тебя, можно сказать, спас, — усмехнулся мужчина, усаживая парня на камни. — У нас ничья. — Это только пока, — тихонько посмеялся парень, зашипев от боли в разбитой губе. — Хорошая байка, на самом деле, — Арсений кивнул в сторону Антона, и тот невероятно смутился. Это была та самая байка, которую вчера полдня носил Арс. Она пахла им. И именно ее Шастун неосознанно натянул в спешке, проходив в ней весь вечер накануне. Господи, ну почему он всегда попадает в такие неловкие ситуации? — Да, я просто... — промямлил Антон, сожалея о том, что нельзя провалиться сквозь землю от стыда. Будь он страусом, давно бы уже лицезрел нижний слой грунта. — Она мне так понравилась, что я решил прикупить себе таких, — просто улыбнулся мужчина, проследив за реакцией юноши, и тот понял, что над ним просто-напросто посмеялись. — Кстати, я и тебе кое-что прихватил. Сходив к огромной сумке, стоящей у входа в маяк, Попов вернулся обратно к парню, держа в руках какой-то сверток, обернутый в праздничную бумагу и перевязанный красной лентой. — Дима говорил, что ты не любишь подарки, но мне захотелось, чтобы это было у тебя, — пожав плечами, Арсений протянул сверток Антону, а у того в буквальном смысле не хватало в легких воздуха, чтобы что-то ответить. Он не мог дышать. — С днем рождения, Антош. Шастун молча хлопал глазами, не до конца понимая всю ситуацию. Арсений дарит ему подарки. Он говорил об этом с Димой. Он говорил с Димой о нем. Он не послушал Позова и, несмотря на нелюбовь Антона к подаркам, рискнул что-то ему подарить. Но что же это? Выпав из транса, под пристальным взглядом Арсения, Шастун подрагивающими руками снял большой бант, развязал красную ленту и снял плотную бумагу. Черный сверток ткани оказался большой и удобной байкой, именно такой, какие любил Антон: мягкой, просторной, с широким капюшоном и манжетами на небольшой резинке. Но самое главное — это большая вертикальная надпись на белом фоне "#Япересталвысыпаться". Антон, не удержавшись, нервно засмеялся, по достоинству оценивая весь комизм ситуации. Ну да, Арс зрит в корень, тут нечего больше сказать. Интересно, а он сам осознает, насколько оказался прав? — Это значит, что тебе понравилось? — несмелая улыбка тронула розовые губы. — Это значит, что это — идеально, — засмеялся Антон и поднялся с камня. — Спасибо тебе большое. Шастун подошел вплотную и крепко обнял мужчину, совершенно перестав после этого двигаться. Замерев в таком положении, он боялся пошевелиться, когда руки Попова легли на его талию, ведь ощущать их тепло было для него словно целебной инъекцией, панацеей от всех болезней. Сердце билось о грудную клетку, словно случайно залетевший за стекло маяка мотылек, купившийся на яркий свет, который теперь погибает от слишком горячей лампы. Словно Икар, подлетевший к Солнцу слишком близко. — Кстати, это еще не все, — прошептал Арсений, немного отстраняя парня, но не выпуская из своих рук тонкой талии. — У меня для тебя кое-что есть. Стой здесь и не двигайся. С горящими глазами Попов быстро подбежал к той самой сумке и, к удивлению Антона, с трудом приподняв ее и тяжело вздохнув, решил все же поставить на место. Брови Шастуна поползли вверх. Это еще что такое? — Подойди лучше ты сюда, — Арсений жестом подозвал парня к себе, и тому ничего не оставалось, как повиноваться и приблизиться к подозрительной сумке. — Не бойся, я же не кусаюсь. "А это было бы тоже неплохим подарком", — Антон смутился от собственных мыслей, спешно отгоняя их от себя, почувствовав, как покраснели кончики его ушей. Эх, Шастун-Шастун, ты самый настоящий девственник. А Арс тем временем расстегнул молнию, опуская боковушки и доставая оттуда старый, потрепанный чемоданчик. Он мягко опустил его на землю и открыл крышку, в ожидании глядя на Антона. Шастун застыл. Замер. Оцепенел. Перед ним на белом песке стоял старый, раритетный патефон годов эдак двадцатых прошлого столетия. — Ну как? Тебе нравится? — любопытство мужчины буквально сквозило в голосе, а глаза нетерпеливо бегали от подарка к парню и обратно, оценивая его реакцию. Он улыбался. А Антон никак не реагировал. Он просто стоял, пытаясь прийти в себя. Он не мог просто-напросто поверить в реальность происходящего. Ему казалось, что все это происходит у него в голове, что ему снится очередной сон, вызванный сотрясением, и потом он проснется, снова в одиночестве и холоде одиноких простыней. Где-то на задворках сознания промелькнула мысль, что Арс сейчас был похож на маленького игривого щеночка, который скакал и бегал вокруг своих хозяев в ожидании какой-нибудь игры. — Это... это... — юноша с трудом связывал слова. — Это же слишком... — Тебе понравилось? — он подошел ближе к парню. — Я подумал, что раз тебе нравится классическая музыка, то не послушать ее на старом патефоне будет просто грех! Я тут еще и пару пластинок захватил. — Я не могу его принять, — тихо прошептал Шастун, жадно оглядывая свою мечту нескольких последних лет. — Это слишком дорогой подарок. — Проблема только в этом? — голос мужчины стал жестче. Антон боязливо посмотрел на него и несмело кивнул. — Думать об этом не смей. Это подарок, и ты меня очень обидишь, если откажешься. Я что, зря тащил его на себе? Под конец фразы Попов улыбнулся, но Антон понимал, что тот говорит вполне серьезно. А вот злить или обижать его в планы парня совершенно не входило. Он же не хотел давать ему повод уехать. Да и патефон был таким... Потрясающим. — Давай я занесу его в дом, и мы послушаем что-нибудь, — видимо, почувствовав потепление во взгляде юноши, Арсений с огромным энтузиазмом потащил тяжелый чемодан в дом и поставил его на стол, предварительно убрав оттуда треклятый пакет. Надо бы уже разобрать его. Наконец-таки. *** Они слушали пластинку за пластинкой. И господи, Антон давно не наслаждался музыкой так, как сейчас. Он готов был в буквальном смысле растаять от того, насколько приятным был звук и как мягко лилась мелодия из проигрывателя. Какое-то время спустя они вынесли патефон на улицу и поставили на стул, чтобы лишний раз не пачкать его песком. Арсений сменил пластинку, и Антон с первых же нот уловил звуки скрипки. Судя по всему, эта песня будет далеко не в миноре.Carlos Gardel – Por Una Cabeza
— Арс, только не говори мне, что это... — Танго! — радостно закончил мужчина, подбегая к юноше и становясь на колено. — Позволите ли Вы пригласить Вас на танец? Антон был уверен, что у него упала челюсть. Прямо на голову Арсению. Очень странно, что тот не заметил ничего, потому что челюсть у парня падала сегодня целый день. Что вообще происходит? Да что, черт побери, такое творит Арсений?! Приехал непонятно в какую даль, дарит подарки, приглашает на танец... Антон ночью, случаем, не пересек пространственно-временной континуум? Арсений, так и не дождавшись ответа на свое предложение, просто сгреб в охапку юношу и закружил его вокруг себя под громкий заливистый смех Антона и резко вступившие клавишные. Господи, дурак, наслаждайся, пока есть возможность, а не в себе копайся! Мужчина держал его левую руку, а правую парень положил на крепкое плечо. Спина его в буквальном смысле горела. Шастун бы ни капли не удивился, если потом обнаружил бы на ней ожоги в том самом месте, где ладонь Попова прикасалась к его телу. Их груди соприкасались, и на таком непозволительно близком расстоянии Антон мог чувствовать даже дыхание Арсения. А как он его вел... Боги, этот мужчина просто ходячее великолепие, идеален просто во всем. Точные, уверенные движения, страсть, напор, подача, резкие, немного даже грубые развороты Антона — все это было так... хорошо? Так идеально. Они кружились в танце страсти, наслаждаясь музыкой и друг другом, легкий ветерок обдувал покрасневшие лица, и незаметно для обоих парней тучи рассеялись, уступая солнцу его законное место. Тихое, спокойное, необъятное море, словно зеркало, отражало яркие лучи, проникающие в самую глубь. Громкие крики чаек раздавались где-то далеко-далеко, а шум прибрежных волн лишь дополнял общую картину летней идиллии. Если рай все-таки существует на земле, то он определенно должен выглядеть именно так. — Антош, — Арсений остановился, не отпуская рук и доверительно заглядывая парню в глаза. — Подожди. — Что такое? — улыбка не сходила с юного лица ближайшие несколько минут, но серьезный тон Попова значительно поубавил пыл в считанные секунды. Внутри Шастуна все рухнуло. Вот оно, Антош. Дождались. Сейчас он скажет, чтобы ты катился со своими гейскими замашками куда подальше, заберет все вещи и уедет, навсегда забыв к тебе дорогу. Постарайся только, пожалуйста, не потерять лицо. Поплакать можно будет и когда он уедет. — Антош, я... я даже не знаю, с чего начать, — мужчина смущенно опустил глаза вниз, а Антон боялся пошевелиться. Он был напряжен, словно оголенный нерв, и был сейчас готов ко всему. — Ты... ты самый замечательный парень, которого я когда-либо встречал. Буквально за несколько часов я так сильно к тебе привык, что у меня сложилось впечатление, что я знаю тебя всю жизнь. Ты такой необычный, такой загадочный и непредсказуемый... В общем, не бей меня, но я вчера тебя загуглил. — Оу. — Ну вот и все. Он узнал о тебе то, что ты так отчаянно пытался скрыть, и сейчас выскажет тебе в лицо все, что о тебе думает. — И я понял, что могу действовать, — Шастун невольно дернулся. Что? Ему показалось? — Я боялся, что мог все придумать, что не было тех отчаянных и красноречивых взглядов, которые я вчера ловил на себе весь день, — щеки Шастуна мгновенно вспыхнули. — Я думал всю ночь, и решил, что если Судьба подарила мне такую возможность, что свела нас в таком необычном месте, то я буду последним дураком, если так варварски ее упущу. По пунцовым щекам покатились слезы. Соленые дорожки охлаждали пылающую кожу, но парень ничего не замечал. Но смотрел в голубые глаза напротив, он пытался рассмотреть в этом взгляде подвох или насмешку, но ничего не видел. Кроме волнения, ожидания и... желания. Шастун тонул в этом лазурном море и никак не мог оттуда выбраться. — Антош? — тихо позвал парня Попов. — Что-нибудь ответишь? У Антона не было слов. За свою многолетнюю карьеру писателя он впервые столкнулся с тем, что не мог подобрать нужных слов. Этот человек магическим образом превращал его из автора многочисленных произведений в молчаливое бревно. Шастун потянулся к Арсению и уперся своим лбом в его. Продолжительный тяжелый взгляд, в который парень вложил все то, что никак не мог озвучить, закончился тем, что мужчина накрыл своими губами его губы, нежно покрывая их невесомыми поцелуями. Внутри юноши все ревело. Сердце его уже давно упало замертво, не справившись с такими переживаниями и эмоциями. Антон не мог дышать. Он задыхался. Он задыхался Арсением. Его Арсом... — Можно я буду твоей Музой? — тихий шепот опалил горящие губы. — Только если обещаешь никогда меня не покидать, — шепот в ответ и широкая улыбка. — Обещаю, — выдохнул мужчина, даря юноше еще один поцелуй. Поцелуй со вкусом счастья.