***
— Мы тут с ребятами кое-что нашли не так давно. Пришла информация, что Ферзли был убит в момент примерно совпадающий по времени со взрывом. — начал Маркус, не дождавшись, пока Грей сядет за свой стол. — Его нашли застреленным в одном из кабинетов. Судя по тому, что увидели наши – это была инсценировка самоубийства. — мужчина хмурится, собирая на переносице морщинки. — Однако я могу совершенно точно сказать, что причин для подобного уж точно не было. Насколько мы знаем у него были далекоидущие планы по твоему уничтожению. Какая ирония. Вдумчиво хмыкнув, Грей вспомнил недавний диалог с Эмилией. О, нет, он явно жил не для того, чтобы вот так скоропостижно подохнуть. Этот ублюдок отдал бы всё, чтобы увидеть, как я вместе со всем семейством качусь на самое дно. — Он хотел использовать Эмилию, чтобы подобраться ко мне, но не вышло. Не думаю, что тогда он решил, что тогда ему больше не нужна его сучья жизнь. — Отсутствует хоть какая-то предсмертная записка, место выстрела нетипично, крови совсем не было, да и если быть честными, то парни вообще не уверены, что он был убит в этом самом месте. Скорее его туда просто перенесли. — продолжил отчёт Даниэль. — И вы не знаете кто именно это сделал. Так? — Сожалею, пока у нас ничего нет. Бросив взгляд на конверт, всё ещё лежащий на столе, Грей, хмурясь, распечатывает его. Сунув руку внутрь, он обнаруживает тот самый гребень, упущенный им в день благотворительного вечера. Грей молчаливо смотрит на вещицу, пока возмущённый голос Даниэля не вырывает его из раздумий: — Это ещё что? — Гребень, не видишь, что ли? — раздражённо хмыкнул Грей, от того, что ему приходится говорить столь очевидные вещи. — Кто прислал этот конверт? — выхватив желтый конверт из рук Грея, Даниэль озадаченно покрутил его в руках. В комнате повисло напряженное молчание. Пока Маркус и Даниэль пытались прикинуть в голове кто же мог быть источником этого поистине щедрого подарка, Грей бесстрастно выразился: — Можете не искать того, кто это сделал. Кажется, я знаю. — Поделишься? — терпеливо произнёс Маркус. — Если там был Филипп, то это дело рук моего отца. Здесь нечего расследовать. Если хотите потратить время и всё равно прийти к этому выводу – вперед. Но Даниэль несмотря на объяснение не унимается: — А что, если это не он? Ты это понял по гребню? Вдруг Филипп был там, чтобы забрать гребень, а к убийству Ферзли он не имеет никакого отношения? Вдруг этот кто-то, кто может навредить тебе. — Слишком глупое предположение, особенно учитывая то, что Филипп мог бы забрать гребень и раньше. — подметил Маркус. — Но… Даниэль чувствует, что он не может просто так остановиться, будто бы преподнесённая ему очевидная правда слишком хороша, чтобы быть истиной. Грей же с видимым разочарованием и усталостью заканчивает разговор: — Я всё сказал. Мне это больше не интересно. Делайте, что хотите. У меня есть проблемы поважнее. — Кстати говоря, о вашем отце. Он говорил, что сегодня заедет. — добавляет Маркус, заранее ожидая негативной реакции на внезапную новость. Грей был не тем человеком, который бы радовался подобным визитам и это с лёгкостью читалось на его напряженном лице. — Это ещё зачем? — Судя по всему, он приедет к госпоже Эмилии. У Грея вырывается раздраженный вздох, и он отвечает довольно резко: — Ладно, я понял. Избавьте меня от подробностей.***
— Эмилия. — мягкая улыбка скользнула по лицу Джона Беккера, как только он увидел приближающуюся женскую фигуру. — Чудесно выглядишь. Новое платье? Ответив на улыбку весьма холодным взглядом, девушка остановилась в паре метрах от мужчины: — Вроде того. Зачем вы хотели меня видеть? Её холодность ничуть не отталкивала Джона, наоборот, глубоко внутри он очень был рад тому, что дитя перед ним не пытается выжать из себя учтивых вежливых улыбок, а просто показывает ему своё настоящее лицо. Возможно, кому-то неприглядное, но поистине подходящее члену семьи Беккер. — Хотел провести время с женой моего сына. Не против пообедать вместе? Я привёз с собой твоё любимое печенье. — Джон приподнял удерживаемую в руке знакомую красивую картонную коробочку. Он смотрел на Эмилию, как обычно, снисходительно – ласковым взглядом. Её всё никак не покидало ощущение, что мужчина относится к ней будто к своей давно пропавшей дочери. Он выглядел мягким человеком, когда разговаривал с ней. Так и не скажешь, что этот милый мужчина может быть безжалостным тираном и убийцей. — Печенье? — удивлённо произносит она, сбитая с толку. — Да. — У меня не так много времени, честно признаться. — с сожалением призналась Эмилия. — Я обещала подруге наведаться к ней, так что вы не будете против, если мы не будем слишком засиживаться? Молчаливо кивнув, он сказал: — Я могу отвезти тебя после обеда в нужное место. — Хорошо. — мягкая улыбка вновь скользнула по её лицу. — Кстати говоря, у меня есть к вам небольшая просьба, раз уж вы здесь. — развернувшись, Эмилия пошла в сторону дома. Вслед за ней начал движение и Джон Беккер, размеренно ступая по мощёной дорожке. — Правда? Мне уже интересно какая же у тебя может быть ко мне просьба. — Если можно – об этом поговорим внутри. — обрывает девушка. Двигаясь какое-то время в молчании, Джон внимательно наблюдает за движущейся впереди фигурой. — Как тебе живётся здесь? Вижу, ты адаптировалась. Выглядишь не такой удрученной и растерянной как в нашу первую встречу. — Наверное, я удивлю вас, если скажу, что это пошло мне на пользу? — и хоть Джону не удалось взглянуть на лицо девушки в этот момент, но в сознании явно предстала её усмешка. — Ничуть. Выглядишь более уверенной. Скорее более растоптанной жизнью. Я больше не верю в людей, сломать кому-то руку раз плюнуть, пристрелить – пожалуйста. — подумала Эмилия, не озвучивая свои мысли вслух. Многозначительно хмыкнув в ответ, Эмилия раскрывает двери в столовую. Пройдясь до стола с мягкими стульями, девушка останавливается. Джон отодвигает стул и жестом приглашает её сесть, после чего присаживается сам напротив девушки. — Вы действительно приехали только, чтобы пообедать со мной? — Разумеется. Если бы у меня была возможность приезжать сюда чаще – я бы обязательно этим воспользовался. К тому же я хотел подарить тебе подарок. Так, небольшая безделушка. — выудив из кармана пиджака небольшую продолговатую коробочку, мужчина протягивает её Эмилии. В ней лежит золотой браслет с сверкающими на свету камнями. — Подумал, что тебе пойдёт. Красиво. Оторвав взгляд от вещицы, Эмилия поднимает взгляд на мужчину. — Могу я спросить почему вы даёте его мне? — Конечно же, потому что хочу порадовать тебя. Зачем же ещё мне это делать. Ты же практически моя дочь. Я привёз с собой ещё парочку подарков, сможешь их открыть у себя в комнате. Их уже должны были отнести. — Поможете? Аккуратно приподнимая пальцами браслет, Эмилия протягивает руку и браслет в считанные секунды оказывается у неё на руке, сверкая благородным и дорогим светом. — Красиво. — озвучивает свои мысли девушка. — Рад, что понравилось. Так что ты хотела? Какое-то время Эмилия молча разглядывала мужчину, раздумывая стоит ли обращаться к нему за помощью, но в итоге сдаётся. — Мне нужно два килограмма диэтиламид лизергиновой кислоты и метилметкатинона расфасованного небольшими дозами. А также довольно большой объём препаратов, запрещенных на территории штата Массачусетс.***
Задумчиво помешивая ароматный чай, Эмилия глядела в фарфоровую кружку, пока воодушевлённый голос Арьи лился потоком, минуя её сознание. — Эмилия? — Да? — с опозданием отвечает девушка, обратив удивлённый взгляд в сторону подруги, успевшей заметить её отсутствующий взгляд. — Тебе не интересно, да? — её голос, пропитанный сожалением, заставил почувствовать Эмилию болезненный укол в груди. Находясь здесь ей меньше всего, хотелось бы, чтобы Арья чувствовала себя неуютно из-за неё. Она с упоением слушала её, но её собственные мысли оказались громче. — Это не так. — Тогда тебя что-то беспокоит? Молчаливо кивнув, Эмилия изобразила улыбку: — Переживаю, что в последнее время ты совсем не отдыхаешь. Эти синяки, милая, тебе совсем не идут. — уклончиво ответила она. Недоверчиво глядя на Эмилию, дарующую ей привычную улыбку, Арья вздыхает. Это совсем не значит, что она поверила ей, но у девушки существовала слепая вера в то, что по каким-то причинам Эмилия, сидящая напротив неё, не могла поделиться тем, что было у неё на уме, потому она просто продолжила предложенную ей ветвь разговора: — Я уже упоминала, что в последнее время меня никак не отпускают кошмары. Тот вечер был полнейшей катастрофой. Если ты понимаешь о чём я. Не знаю кому понадобилось врываться на благотворительный вечер и превращать его в тот кошмар, но из-за этого мне тревожно даже выходить на улицу. У меня в глазах до сих пор стоят лица тех бедных людей, пораженные ужасом. — Я понимаю. — рука Эмилии машинально накрывает руку Арьи в ободряющем жесте. — Так сложились обстоятельства. Если это случилось единожды – не значит, что случится вновь. К тому же, организаторы в следующий раз будут более внимательны к безопасности. — Очень надеюсь. Второго такого раза я не переживу. — усмехнулась она, по привычке прикусив губу. — Подобные вещи совсем не для меня. — Они ни для кого. К такому сложно быть готовым. Кстати, ты не рассказывала мне, что случилось с тобой после того, как ты вместе с другими выбралась. Кажется, я потеряла вас в толпе ещё в начале вечера. Ты же не поранилась? — Нет. Со мной всё хорошо. Рядом со мной всегда находились ребята из нашей команды – стилист, визажист и один из охранников. Вместе мы почти что сразу покинули здание. Мы выбрались из толпы, я искала взглядом знакомые лица, но никого не было. Я хотела остаться, чтобы поискать вас с Габриэль, но ребята силком посадили меня в машину и увезли подальше, сославшись на то, что это не безопасно и о вас есть кому позаботиться. По крайней мере ты была с господином Беккером, его людьми, да и Габи тоже была с сопровождением. Мне было очень не по себе, что я в безопасности, а вы где-то там. Возможно, раненые. В тот вечер я чуть не сошла с ума от ожидания. Но я рада, что с вами всё в порядке. — Ты правильно поступила. Кто знает чьей ещё смертью это всё могло закончиться. — Но я так злюсь на себя. Как никто другой Эмилия понимала, что одной лишь злостью на себя или других ничего не изменить. Слишком не рационально растрачивать себя на бесполезные переживания. «Я могла бы сделать это… я могла бы то…». Нет, не могла. Ты сделала всё, что было в твоих силах. На этом всё. Это и не плохо, и не хорошо, это просто случилось. А зная Арью, просто покинуть место, представляющее для неё опасность – было и вправду лучшим исходом. Нежная и не испорченная жестокостью девичья сущность могла бы быть полностью сломлена. Беспристрастно заглядывая в глаза девушке, Эмилия всё же спросила: — А что же Майкл? Надеюсь, он хорошо позаботился о тебе, когда ты оказалась дома. Поджатые губы и едва опущенные вниз уголки губ насторожили Эмилию. Уж слишком расстроенной она выглядит, будто та напомнила ей о чём-то, что она не хотела вспоминать. — Майкл был в ярости. Конечно, он был рад, что со мной всё хорошо, но… — Что «но»? — Думаю, что это всё не для меня. — Я не понимаю о чём ты. — честно призналась Эмилия, вопросительно вскинув бровь, пока смотрела на Арью. — Ну, шитьё. — запнулась девушка, избегая взгляда подруги. — Знаешь, Майкл с самого начала был не очень «за» то, чтобы я занималась чем-то подобным, а сейчас, когда моя жизнь оказалась под угрозой, то об этом и речи нет. Так что я смогу работать только в стенах своего дома. Ох уж этот ублюдок. — Чего? — хмыкнула Эмилия с неприязнью, будто слышала явственную чушь. — Ты же это не серьёзно сейчас, да? Замолкнув, Арья смущенно пожала плечами. — Он просто заботится обо мне. Ха… Ага, как бы не так. — Заботится? Прости, но это больше похоже на тиранию. — её руки, скрещенные на груди и недовольный тяжелый взгляд, метающий молнии, говорил о том, что Эмилия была категорически не согласна с услышанным. —Я уже давно наблюдаю за тобой и всё никак не могу понять почему ты всё ещё с этим ужасным человеком. Повисшее молчание было похоже на то, будто сама Арья после озвученного вопроса задумалась над происходящим. И хорошо бы если бы это было так, но услышанный ответ ещё больше взволновал Эмилию. — Даже если бы я хотела уйти, то идти мне особо некуда. Я не работаю, да и у меня нет никаких особых навыков, так что… Я не уверена, что смогла бы. Во взгляде Арьи было что-то настолько искреннее и неподдельное, что Эмилия не могла не сопереживать и не желать, чтобы Арья осмелилась вырваться из оков, навязанных Майклом. То, что происходило было ужасно и тому не было оправданий, но сейчас, даже если она откроет эту клетку для Арьи, она боялась, что та всё равно останется внутри. — Даже не смей мне такое говорить. — фыркнула Эмилия. — Ты очень талантлива и даже выбрось из головы идеи о том, что в тебе нет ничего необычного. Ещё я знаю, что ты невероятно сильная и потрясающая. Если ты чуть сильнее будешь верить в себя, то твои наряды увидит куда больше людей, чем ты можешь себе представить. Ты можешь одевать знаменитостей и жить по крайней мере в районе Бостон-Коммон. — Я не настолько хороша, Эмилия. — Знаешь какого мнения я придерживаюсь в последнее время? Для других ты можешь всё: играть на скрипке, ездить на лошади, шить одежду, писать стихи. А как дело дойдёт до исполнения – твоя задача сделать так, чтобы всё это оказалось правдой. Лишь приложив все усилия можно добиться всего, чего бы нам хотелось. — Мне бы хоть каплю твоей уверенности. Лучезарная улыбка Эмилии, сверкнувшая на прекрасном лице, заставила улыбнуться и саму Арью. Глядя на девушку ей становилось чуть лучше, когда она думала над своим будущем, но стоило отвести взгляд и её вновь накрывала реальность. — Я могу рассказать тебе всё, что угодно, правда? Насторожившись, Эмилия более внимательно оглядела подругу, сидящую напротив неё. Её взгляд выражал тревогу буквально кричал «выслушай меня». — Конечно. Тебя что-то беспокоит? — успокаивающий голос Эмилии странным образом подействовал на Арью. Став чернее тучи та, тупо глядя на находящиеся на столе угощения вдруг говорит: — Знаешь, на самом деле я безумно хочу эти пирожные. Что? Арья прикрыла глаза, видимо, чтобы не дать подкатывающим слезам вырваться наружу, но как только она начинает говорить – подобный барьер с треском рушится. — Я безумно хочу жить обыкновенной, тихой жизнью, когда я могу есть всё, что хочу и не бояться, что наберу вес. Я хочу есть эти чёртовы пирожные и встречаться с подругами вне дома. Хочу есть бургеры в два часа ночи и гулять всю ночь напролёт вместе с друзьями по ночному городу. Хочу научиться ездить на машине, болтать вечера напролёт по телефону, наслаждаться отдыхом на море в купальнике и делать другие обычные вещи, а не изображать из себя благородную леди 18 века, проводящую время за шитьём гладью, сидя дома у камина и ведущую себя благопристойно. Эмилия понимала, что Арья доверила ей свои самые сокровенные мысли, и она не собиралась подводить ее. Она была готова выслушать все, что та решится рассказать, ведь она хотела помочь ей на пути к освобождению. Арья, казалось, невольно раскрыла двери своей души, где за стальными засовами отчаянно кричали подавленные желания и уничтоженные мужчиной мечты. — О, милая… Поднявшись с места, Эмилия дёрнулась в сторону подруги. Укрыв её тонкое тело в объятьях, девушка успокаивающе гладила её по спине, открыв тем самым давно перекрытый поток эмоций. Ощутив сначала лёгкое подрагивание тела, а затем и громкий плач, Эмилия сжала её еще сильнее. Она знала, что Арья нуждается в этом: в возможности выразить свою боль и горечь, чтобы наконец-то освободиться от них. — Я здесь с тобой, — прошептала Эмилия, позволяя своему голосу быть ее опорой в этот момент слабости. — Можешь мне рассказать все, что тебе на сердце. Арья продолжала содрогаться в объятиях Эмилии, каждый плач становился все более и более глубоким. Через слезы она смогла прошептать еле различимое: «Я так боялась открыться... Я боялась, что меня не поймут, что мои чувства будут отвергнуты». Продолжая гладить подругу по спине и слушать извергающиеся из неё слова, она ощущала всё большую и большую злость. Майкл Норстон был намного хуже всех тех людей, которых она встречала, ведь он намеренно лишал Арью полноценной жизни. Даже Грей, который поступил не самым лучшим образом казался верхом великодушия, потому что в отличии от Арьи она могла возжелать чего угодно и то было бы исполнено: вещь ли это или чья-то жизнь. Арья какое-то время продолжала рассказывать о своих проблемах, обиде и разочарованиях, о мечтах, которые были разрушены и о видении свободы, которое постепенно угасало. Эмилия стояла рядом, всем своим существом поддерживая подругу, слушая каждое слово с пониманием и состраданием. Ей хотелось сделать сейчас намного больше – но всё, что она могла – молчаливо быть рядом. Арья почувствовала, как слезы все еще текли, но прежняя горечь постепенно покидала грудь. Они остались в объятиях еще некоторое время, пока плач Арьи постепенно утихал. Эмилия не спешила отпускать подругу, понимая, что после такого разговора нужно время, чтобы прийти в себя. — Давай-ка сходим в ванную. После такого тебе нужно умыться. Я провожу тебя, ладно? — предложила Эмилия. Измученная внезапным выплеском эмоций, девушка лишь тихонько кивнула. Её глаза немного опухли, а лицо выглядело покрасневшим, так что единственное, что нужно было Арье сейчас – умыться холодной водой. Облокотившись о стену в ванной, пока Арья умывалась, Эмилия всё раздумывала как бы ей незаметно попасть в кабинет к Майклу. По пути она видела, что никаких камер в доме не было, так что это значительно облегчало ей задачу, но оставлять сейчас подругу было бы по крайней мере странно. — Извини за это. Я не должна была. Не поворачивая голову, Эмилия смотрит на девушку. Та в свою очередь, находясь прямо перед зеркалом, смотрела как капли воды стекают по её розовому лицу. — За что ты просишь у меня прощения? За слёзы? Ох, если бы ты знала сколько раз я хотела заплакать, но не могла. Так что иногда лучше хорошенько выпустить всё наружу, чем продолжать позволять эмоциям сжирать тебя изнутри. — Я тобой поражаюсь. «А я поражаюсь твоему терпению», — думала про себя Эмилия, глядя на девушку. Возможно, так нельзя, и я понабралась плохого у Грея, но была б я на её месте, то уже бы давно прикончила его своими руками. Обращаться с собой хуже собаки – никому не позволю. И ему тоже. Крепче сжав кулак, девушка улыбнулась, как только на лице Арьи вновь заиграла улыбка. Они побыли вместе ещё совсем немного. Арья, измученная кошмарами и слезами, уснула прямо в кресле. Расценив это как отличную возможность осуществить задуманное Эмилия, стараясь двигаться как можно тише, вышла из комнаты. «Это должно быть точно где-то здесь». Открывая одну за другой двери, она наконец оказалась в месте очень похожем на кабинет Майкла Норстона. Только в его кабинете могло бы быть настолько помпезное, высокое, словно трон и вычурное кожаное кресло. — Да уж, что у него за комплексы? — хмыкнула девушка, аккуратно закрывая за собой дверь. Выудив из сумки флешку, Эмилия приблизилась к ноутбуку. Он был запаролен, но со специальным устройством, которое у неё было при себе – подобрать пароль было совсем несложно. Разобравшись с этим в два счёта, девушка, прислушиваясь к каждому шуму в коридоре, открыла некоторые файлы на компьютере, создала в них скрытые папки и перекинула туда файлы с флешки. Всё было идеально вплоть до даты создания файла. Шум в коридоре в виде отчётливых шагов и грубого мужского голоса заставил сердце Эмилии пропустить удар. Это был не Майкл, но этот кто-то явно направлялся сюда уверенным шагом. Молясь, чтобы успеть, Эмилия едва успевает захлопнуть ноутбук и занырнуть под стол, когда дверь в кабинет распахивается. — Майкл, ты тут? Хм-м… чёрт… — дверь хлопнулась. Ощутив, как целая гора спадает с её плеч, девушка какое-то время сидит на месте, не смея шелохнуться. Она продумывала, что же делать в случае, если незваные гости всё-таки обнаружат её. Но в коридоре было тихо и, закончив с ноутбуком и отпечатками, она быстро покидает кабинет. Уже спускаясь по лестнице к первому этажу и направляясь к выходу, она сталкивается с парочкой горничных, которые учтиво провожают её вплоть до выхода. Идеально. Подперев голову, Эмилия улыбается, когда машина трогается с места и большой двухэтажный дом Норстонов становится всё дальше и дальше.