Нежданное путешествие

Два дня, оставшиеся до отлета, ушли на поиск легкой одежды и спешное изучение любой подручной информации про ЦАХАЛ (1)(Бильбо уже без страха проговаривал про себя эту аббревиатуру) и вообще Израиль. Вроде бы в Кармии, куда он собирался, было тихо, боев не велось. Тихо?! Это в считанных-то километрах от Газы может быть тихо? Не обольщайся, Бильбо, тебе очень повезет, если ты вернешься оттуда живым. С одной стороны, после операции «Достойное возмездие» обстановка стала спокойнее... Но, опять же, «Возмездие» проводилось на Ливанской границе, а Газа, к которой он ехал, находилась гораздо южнее. Где-то в глубине души Бильбо отчаянно надеялся, что его, штатского, к тому же иностранца, просто-напросто не пустят в городок, и он с чистой совестью останется в Иерусалиме или даже Тель-Авиве. Надежда тлела, как огонек в Синайской пустыне, не разгораясь в пожар и не затухая совсем. Вдруг все-таки ему повезет и не придется прятаться в убежище от авиаударов? Почему-то Бильбо точно знал, что в Кармии ему придется прятаться, и не единожды. Уже в самолете, откинувшись на спинку кресла и вдыхая хорошо кондиционируемый воздух салона, Бильбо отгонял от себя мысль о том, что видит этот аэропорт последний раз в своей жизни. Что за бред? Конечно, он вернется домой... «В цинковом гробу, грузом 200 ты вернешься!» – в голове взвизгнул ехидный чертенок-пессимист. «Заткнись», – вяло приказал ему Бильбо, закрывая глаза. Зашумели турбины самолета, близился взлет. «Что за бардак в этом Бен-Гурионе? – возмущался про себя журналист, волоча тяжелый чемодан от эскалатора к залу прибытия. – Меня даже не обыскали, не осмотрели, просто просветили вещи, и все! У них же тут арабы через каждые три шага, как так можно?» Вскоре возмущения пришлось прервать: взгляд выхватил в толпе белую табличку с болезненно знакомой фамилией. Его ждали. Бильбо подошел к невысокому, темноволосому и улыбчивому парню в солдатской униформе, вещмешком за спиной и табличкой в руках. – Здравствуйте. Мистер Бэггинс – это я. – Шалом, – радостно поприветствовал его боец. – Меня звать Кфир, кличка. Так проще. В речи парня чувствовался заметный акцент, но понять его было несложно. Бильбо пожал протянутую руку и поплелся вслед за парнем к выходу, заодно мысленно составляя его описание. Хорошо сложенный, сильные руки, мягкая, упругая походка, без труда тащит явно нелегкий мешок за спиной, привычно поправляет ремень винтовки на плече. Под погоном справа пристегнут ярко-зеленый берет – бригада Нахаль,(2) если Бильбо правильно помнил прочитанный материал. Одна из элитных пехотных бригад ЦАХАЛа, бывшие сельскохозяйственники, а ныне – мечта многих призывников. – Кфир, куда мы сейчас идем? – Как куда? – искренне удивился тот, даже остановившись от неожиданности. – Авто... стоянка? Автобус, домой на база. Ты простить, я плохо говорю английский, только учу. – Нет-нет, все понятно. А все бойцы знают английский? Я смогу с ними объясниться? – Не все, – чуть помрачнел Кфир. – Я и брат учим; хотим, как дядя, в Сайерет Маткаль (3) служить. Туда без язык не берут, жаль. Дядя хорошо говорит, не бойся. И я помогу, – он гордо приосанился. – Я быстро учусь! Бильбо только сейчас сообразил, что парень молод, ему, возможно, чуть больше двадцати лет. А то и меньше, по лицу не поймешь. – А откуда вы узнали, что я должен приехать? – Гандаль звонил дядя, говорил, просил вас принять на база. Дядя спорил, не хотел, но потом согласился. Он не любит гражданских. Много... их смотрел, ему не нравится. Прозрачные двери раздвинулись, и в лицо Бильбо ударила волна жаркого воздуха. Конечно, он знал, что здесь жарко, но чтоб настолько... Или это был контраст с прохладой аэропорта? Впрочем, Кфир, как ни в чем не бывало, поддернул длинные рукава рубашки и уверенно зашагал по раскаленному асфальту. – Ты... тебя... надо рубашка найти. Длинные руки чтобы были, ты белый слишком. Бильбо не сразу сообразил, что имеется в виду, но потом понял: Кфир говорит про его короткие рукава, но слов парню не хватает. Сам боец щеголял бронзовым загаром на лице и руках, но под манжетами рубашки кожа была заметно светлее. – Зачем, жарко же? – Горишь. Сгоришь, – подобрал юноша оборот. – Слишком солнце злой, нельзя так. До автобуса они шли каких-то десять минут, но за это время Бильбо умаялся и взмок. Как Кфир умудрялся сохранять улыбку, болтать без умолку и легко, будто пушинку, тащить мешок, было непонятно. Дело привычки, наверное. В автобусе стало чуть полегче, но через открытые окна ветер задувал все тот же обжигающий воздух и песок. Однако стоило автобусу чуть разогнаться и въехать на пригорок, перед пассажирами открылся такой вид, что Бильбо забыл обо всем на свете. Совсем рядом, на западе, синей ленточкой серебрилось Средиземное море. Южнее желтели пески, бесконечные, неохватные, невероятные в своем величии. Лазурно-голубое небо с солнцем, стоявшим в зените, раскинулось над библейской землей. «Господи, ну зачем, зачем здесь воевать? Можно же спокойно жить, наслаждаться этой красотой, любить друг друга...» – Бильбо встряхнул головой, отгоняя бредовые мысли. Никогда еврей с арабом не будут жить мирно, это чушь. Сколько десятилетий они уже сражаются за эти клочки земли? Разве сейчас можно что-то изменить, тем более стараниями какого-то замученного жизнью журналиста? Когда сама ООН бессильна! – Сядь! – Кфир дернул его за подол рубашки, заставляя опуститься на сиденье. Бильбо очнулся от своих мыслей и вздрогнул – шум мотора сливался с пронзительным, однообразным воем. – Носи! Почти силой боец натянул ему на лицо небольшой, едва ли не карманный противогаз, моментально напялил точно такой же и с явным интересом уставился в окно. Журналист коротко оглянулся – уже все пассажиры повыхватывали противогазы из карманов на спинках передних сидений. Однако паники не было; видимо, вой авианалета здесь – дело привычное. Едва сирена стихла, Кфир торопливо стащил с себя резиновую маску, аккуратно запаковал противогаз обратно и вдруг, обернувшись к Бильбо, послал ему теплую, очень жизнерадостную и белозубую улыбку. – Не бояться, не надо, вещь обычная. Ты здесь на много времени? А, неважно, все равно привыкнешь. Они высадились в Ашкелоне через полтора часа, набрав по дороге соратников Кфира. С кем-то он шумно и радостно здоровался, на кого-то, напротив, косился и едва не плевался в ту сторону. От Ашкелона до базы тоже шел автобус, и теперь уже в нем остались только друзья Кфира плюс зачуханный ими Бильбо. Десять человек, все с винтовками, в форме, с вещмешками, все – бойцы Нахаля. Раньше Бильбо думал, что самые эмоциональные в этом мире – итальянцы, но теперь он был готов поменять свое мнение: болтовня нахалевцев легко глушила и мотор автобуса, и шум взлетающих самолетов, и даже возможную сирену. Кое-как, второпях и неловко, его представляли бойцам, кого-то он уже запомнил, кого-то еще не успел. Борух, единственный, кто носил берет (его называли кумта, это журналист тоже запомнил) на голове, а не под погоном. Беньямин – самый упитанный из всех; однако казалось, что под формой у него литые мышцы, а не жир. Бенцион – седой как лунь, но вроде еще нестарый, Бильбо боялся даже задумываться над тем, почему боец так скоро поседел. Давид – кажется, брат Бенциона или близкий родственник, чем-то неуловимо на него похожий. Гидон, Одэд – эти сидели чуть наособицу, склонившись над одной книгой; Натан, Офэр и, вроде бы, Даниэль трепались о чём-то своем на заднем сиденье. Еще несколько человек в общей беседе не участвовали и сидели отдельно, кто с наушниками, кто просто дремал, прислонившись к окну. Автобус последний раз тряхнуло на ухабе, и, подняв облако пыли, он остановился у шлагбаума. С гиканьем, подначивая друг друга, солдаты прыгали на землю, вытаскивали вещмешки из грузового отделения (кто-то заодно выволок и чемодан Бильбо), бодро строились у заграждения. Журналист машинально отметил, что вещи они складывали в багаж, а вот винтовки каждый держал при себе, не выпуская ни на секунду. Едва ли не маршируя в ногу, они зашагали в сторону базы – пары трехэтажных строений, четко обрисованных на фоне лазурного неба. В который раз утерев со лба пот, Бильбо поплелся следом, Кфир, видимо, из солидарности, шел рядом с ним. – Брата сейчас увижу, – сообщил он радостно; молчать долго парень не мог физически. – Фри! Он бросил мешок прямо в пыль и ринулся вперед, раскинув руки для объятия. Ему навстречу, так же с винтовкой за спиной, бежал другой боец, похожий на Кфира, как две капли воды, разве что волосы, выгоревшие на солнце, казались светлее. Крепко обнявшись, братья что-то быстро залопотали на иврите, и только потом развернулись к Бильбо. – Эфраим, – гордо представился Фри. – Ты к дяде, да? – Да, наверное. Проводишь меня? – Хорошо, – оскалился парень. – Кфир заберет вещи, да, братик? Пойдем, дядя сейчас обход совершает, как раз его поймаем. – Фри говорил по-английски чище брата, но не так бегло. Бильбо слышал, как за спиной тихо, но яростно, выругался Кфир: видимо, таскать вещи ему не улыбалось. Впрочем, извиниться он не успел; Фри вытянулся в струнку перед мужчиной, вышедшим из ближайшего здания. В первую секунду Бильбо едва подавил скаутский порыв вытянуться перед командиром по стойке «смирно». Черные волосы, короткая борода и темные глаза придавали ему сходство с арабом, от высокой, крепко сбитой фигуры веяло силой и уверенностью. Стандартная зеленая форма Нахаля сидела на нем, как влитая, на поясе висел тяжелый десантный нож, за спиной винтовки не было, но, похоже, убивать он умел и без нее. На голове красовался небрежно заломленный малиновый берет десантника. – Вольно, – от коротко брошенного словечка Фри мгновенно сдулся и даже съежился. – Гандаль говорил мне про вас. Мистер Бэггинс, если не ошибаюсь? – Не ошибаетесь, – подтвердил Бильбо, протягивая командиру руку. – Бильбо Бэггинс, к вашим услугам. – Не думаю, что они мне понадобятся, – десантник пожал его ладонь, сжав заметно сильнее, чем следовало, и не заметив болезненной гримасы на лице гостя. – Подполковник Элимэлех Алон-Маген, (4) командир этой заставы. ---- (1)ЦАХАЛ - Армия обороны Израиля (2)Бригада Нахаль - израильская пехотная бригада, регулярное подразделение Армии Обороны Израиля. (3)Сайерет Маткаль - спецподразделение Генерального штаба Армии обороны Израиля (4)Алон (ивр.) - дуб, Маген (ивр.) - щит