Серый, или Вперёд в прошлое

      Всю ночь Серый просидел на полу у палаты «собрата». Зачем, или «по кой икс», как обычно говорил Макс, когда что-то сильно раздражало полицейского, Серый не знал. Он не думал об этом. Начни разбираться — и утонешь в заморочках собственных мозгов. Серый просто объявил парня охраняемым объектом и перепоручил его программе. Так было проще. И даже можно было уснуть с открытыми глазами: бдительная система мониторила ситуацию без вмешательства самого носителя. Хотя его очень раздражал Вовчик. Санитар несколько раз выглядывал в коридор, насмешливо пхыкал и уходил к себе в дежурку. Уже под утро не выдержал и подошёл к Серому.       — Киборг, давай ключ от подсобки дам? Я не гордый, могу и после тебя… — начал Вовчик довольно уверенно, но, взглянув в лицо Серому, рванул бегом обратно в дежурку и запер за собой дверь.       Утром Серый даже опоздал на собственный завтрак — задержался в палате рыжего доходяги, хотел убедиться, что странного парня не морят голодом. Нет, всё было нормально: тому принесли стандартную тарелку каши и ломтик хлеба с ярко-жёлтым брусочком масла. Только парень есть не стал, даже не среагировал на стоящую на прикроватной тумбочке тарелку.       Серый, недовольно сопя, насильно усадил парня на кровать и сунул в руки ложку, но и это не помогло, есть тот не стал. Только когда Серый начал впихивать ему в рот завтрак, начал механически глотать, хотя часть еды всё равно вытекала изо рта, падая на и так не слишком чистые штаны. Днём Серый попытался выгулять «киборга» по территории больничного парка. Ничего хорошего из этой затеи не вышло. Парень был вял и безучастен, не реагировал на внешние раздражители и с трудом переставлял заплетающиеся ноги, норовя усесться прямо на землю. Даже удивительно было, что вчера этот задохлик мог сопротивляться Вовчику. Серый недовольно морщился и всё больше укреплялся в мысли, что парень — настоящий сумасшедший. Овощ, как называли тут таких. Смысла с ним возиться не было. Но педантичный Серый решил довести начатое дело до конца, раз уж всё равно связался с этим… киборгом!       Этой ночью дежурил не Вовчик, а флегматичный пожилой санитар, который мало интересовался пациентами. Главное, чтоб тихо было, а на остальное ему было наплевать. Поэтому Серый с чистой совестью оставил рыжего доходягу без присмотра и отправился по знакомому маршруту в кабинет главного врача.       Доходягу звали Алексей. На секунду сердце Серого дрогнуло и снова забилось в прежнем ритме. Он внимательно изучил медицинскую карту Алекса (ну, так было просто удобнее называть парня, привычнее). Потом полез в социальные сети и архивы новостных лент.       За окном уже серел осенний рассвет, когда Серый выключил компьютер и выскользнул из кабинета Марата Донатыча. Информации оказалось много, но систематизировать её было не сложно. В сухом остатке вышло следующее.       Алексей (Алекс) — сын довольно крупного предпринимателя из Москвы. Чуть меньше года назад его родители погибли в автокатастрофе, было следствие — злого умысла не нашли, гибель супругов признали несчастным случаем. Сам Алекс учился за границей, окончил престижнейший Массачусетский технологический институт, факультет информационных технологий, ему предлагали перспективные места для стажировки. Но, оставшись единственным наследником, молодой человек был вынужден в срочном порядке вернуться в Россию, чтобы заняться бизнесом отца. Даже защиту диплома пришлось немного ускорить. Руководство института пошло навстречу одному из лучших студентов, сумевшему экстерном сдать все экзамены за один семестр вместо положенных двух. Примерно через месяц после вступления Алекса в права наследования его дядя, родной брат погибшего отца, обратился к врачам: тот был в невменяемом состоянии, называя себя киборгом. Со слов обеспокоенного родственника выходило, что племянник на каникулах, которые обычно проводил в России, увлекался косплеем по фантастическим мирам разных писателей. И очень, очень тяжело пережил смерть родителей. А тут ещё пришлось вникать в тонкости бизнеса — парень почти не спал последние несколько дней, сидел на стимуляторах. Вот, наверно, одно на другое и наложилось. Дядя объяснял, что и раньше подозревал племянника в употреблении наркотических и стимулирующих препаратов («Лёша мальчик хороший, но вы же знаете эту молодёжь!»).       Два месяца Алекс провёл в одной закрытой дорогой клинике, там ему поставили диагноз: «Параноидная шизофрения». Дядя подал заявление на признание племянника недееспособным, и почти сразу богатого наследника перевели в N-скую психоневрологическую больницу №17.       За время, проведённое в больничке, Серый уже немного поднаторел в медицинских диагнозах пациентов Марата Донатыча. Во-первых, это была насущная необходимость, а то как же ему иначе свою болезнь симулировать? А во-вторых, это оказалось в какой-то степени занимательно и даже забавно. И сам процесс, и знание, что Серый читает информацию «для служебного пользования». Это немного напоминало его адреналиновые игры на Зое.       Познаний Серого хватило, чтобы с вероятностью до девяноста процентов определить — из наследника финансовой империи целенаправленно делают «овощ». В первой клинике поддерживали Алексея в невменяемом состоянии и довели почти до кондиции, но по каким-то причинам не стали завершать начатое, зато наверняка дали рекомендацию в больницу N-ска. Здесь история и должна была получить своё логическое завершение. Можно было потом посмотреть статистику ради интереса: скорей всего, Марат Донатыч, всегда остро нуждающийся в деньгах, поставил дело на поток. Уж во всяком случае это наверняка был не первый случай заказного «лечения».       На душе стало почему-то паршиво. Даже во рту словно поселился неприятный привкус, захотелось срочно в душ и тереть себя мочалкой до алых полос. Но Серый тихонько скользнул в палату Алекса и долго стоял над кроватью рыжего доходяги, вглядываясь в бледное лицо с фиолетовыми полукружьями под глазами. Серый чувствовал, что сам себя загнал в угол: как помочь парню, он толком не представлял, но и спокойно наблюдать со стороны почему-то уже не мог. Конечно, достаточно нескольких секунд — и Серый «прописал» бы Алексу своё «лечение». Глядишь, через месяц парень бы, может, начал приходить в себя.       Но Марат Донатыч — он сразу всё поймёт. Серого и не заподозрят, конечно, но Алекса или в ускоренном режиме доведут до кондиции, или переведут в другое место. И получится мартышкин труд и медвежья услуга в одном флаконе.       Вот бы на это время вывести Марата из игры… Но каким образом? Может, убить его? А что? Нет человека — нет проблемы. Но, как следует поразмыслив, Серый решил оставить этот вариант на крайний случай — слишком хлопотно и небезопасно, слишком много дополнительных вопросов возникло бы. Например, куда деть тело? Мусоросжигателей нет, а с местностью Серый знаком плохо. Да и неизвестно, помогло ли бы это Алексу. Так ничего толком и не придумав, Серый побрёл в свою каморку, включил обжигающе-горячий душ и проторчал там до самого завтрака. Легче от этого не стало, в груди поселилось какое-то странное существо с острыми коготками, которые скребли и скребли по сердцу. Первый раз в жизни Серому даже не хотелось есть. Но неугомонная программа требовала пополнить запас энергии, и Серый пошёл в столовую.       Он настолько был погружен в свои мысли, что не сразу уловил необычное оживление среди медперсонала больницы. Медсёстры и санитары сновали по коридорам быстрыми тараканчиками, изредка сталкиваясь, что-то возбуждённо говорили друг другу и мчались дальше. Сам главврач засел в своём кабинете, поминутно вызывая то одного, то другого подчинённого и отдавая какие-то распоряжения. Марат Донатыч сильно нервничал, но Серый зафиксировал кроме нервного возбуждения и явное удовольствие, которым главврач буквально лучился. Причину его слегка неадекватного состояния Серый выяснил довольно быстро: в кои-то веки главврача N-ской психоневрологической больницы пригласили на весьма престижную конференцию. Место прохождения — Финляндия, срок — три дня. Затем Марат Донатыч сразу планировал полететь на отдых в Таиланд на две недели, еще не меньше двух недель провести в рамках «обязательной программы» на даче «любимой тёщи», что-то также говорилось о визите к дорогому братцу… В общем и целом выходило, что Марат Донатыч собирался отсутствовать в своей любимой больнице не менее двух месяцев. Взял сразу два отпуска: и основной, и дополнительный (всего этого, насчет отпусков и прочего, Серый, по правде, не очень понял — опять какие-то человеческие заморочки). Вместо главврача оставалась зам — флегматичная Елена Петровна, дама глубоко бальзаковского возраста, которую Марат держал только из-за того, что мог с уверенностью сказать, что сия «прелестница» не претендует на его кресло.       Серый быстро сложил два и два и понял — Марат Донатыч бросает богатого наследника на произвол судьбы, чтобы в случае возникновения вопросов у правоохранительных органов иметь возможность с сожалением развести руками: так получилось, подчинённые недоглядели. Но это было и на руку Серому — появлялся шанс исполнить задуманное. Елене Петровне не до всяких тонкостей, вряд ли главврач посвящал её в свои планы. Вовчик слишком маленькая фигура в этой игре, чтобы брать его в расчёт. Можно было попытаться вывести Алекса из медикаментозного марева. Если только ещё не поздно. Существо в груди подобрало свои коготочки, а в крови заиграл весёлыми пузырьками азарт. Зафиксировано резкое повышение уровня адреналина в крови. Нормализовать гормональный фон? Да/Нет? Нет.       Серый обнаглел настолько, что залез в кабинет прямо в обеденный перерыв и быстренько подчистил назначения в карте Алекса.       Первые недели Алекс в основном спал, а Серый бдительно следил, чтобы его не трогали. Таскал ему фрукты и всяческие «вкусняшки» и серьёзно поговорил с Капитаном Америкой, чтобы скучающий псевдопсих не донимал его подопечного. Шутки и подколы персонала Серый пропускал мимо ушей. Во-первых, он не очень понимал смысл этих якобы смешных высказываний, во-вторых, он и не такое слышал в своей жизни от людей. Человеки всегда и везде любили обсуждать тему сексуальных отношений между разными особями вне зависимости от их гендерной принадлежности.       Со временем всем надоело шутить на эту тему, тем более что Киборг не реагировал на остроты весельчаков, убивая всё очарование троллинга. Все просто приняли к сведению, что рыжий — это пассия Серого. Серый особо и не спорил, пассия — значит, пассия.       Через двадцать один день Серый снова вывел Алекса на прогулку. За эти три недели тот заметно поправился, на щеках появился румянец, а из глаз ушло тупое животное выражение. Он ёжился от прохладного октябрьского ветерка, плотнее запахиваясь в больничную телогрейку, и слабо улыбался, подставляя лицо скупому осеннему солнцу.       На следующие прогулки Алекс начал брать с собой куски хлеба, которые мелко крошил птицам. Уже через несколько дней его стали узнавать голуби и воробьи. Серому казалось, что они ждут худого рыжего парня. Но этого же не могло быть, верно? Что там того мозга у птиц?       Тем не менее, стоило Алексу присесть на лавочку, к нему сразу слетались голуби, а чуть поодаль прыгали шустрые воробьи. Алекс кидал кусочки хлеба птицам и улыбался.       Один раз, скормив птицам последний ломоть, он негромко сказал:       — Здорово им… могут улететь… — потом усмехнулся, — да… Почему мы не птицы? Почему не летаем?       Серый удивленно посмотрел на человека: ну, это же логично, потому что у них нет крыльев и сложение их тел не приспособлено для самостоятельных полётов. Но про фразу, сказанную Алексом, потом очень долго думал, вызывала она у него какие-то странные и смутные мысли. Серый даже сам не понимал какие.       А дальше выздоровление Алекса пошло в стремительном темпе, молодой крепкий организм брал своё. Тем более парень словно навёрстывал упущенное и хомячил приносимые Серым продукты в не меньшем количестве, чем сам киборг.       Он оказался очень забавным, этот Алекс. Много знал, с удовольствием рассказывал, отлично играл в шахматы. Только временами впадал в ступор, а затем усиленно тёр лоб, словно пытаясь что-то вспомнить или понять. В такие минуты он смотрел на Серого с недоверием и лёгким испугом, явно желая задать какой-то вопрос, но так ни разу и не набрался смелости. Серый привык к Алексу, привязался. Даже больше, чем к Максиму, ведь у того была своя жизнь, помимо Серого, а вот внимание Алекса целиком принадлежало ему.       Единственным, кого боялся Алекс, был Вовчик. Когда тот показывался на горизонте, парень впадал в ступор, бледнел, его начинала бить крупная дрожь и он старался спрятаться за спину Серого.       Всё было бы просто замечательно, но со дня на день должен был вернуться Марат Донатыч и, следовательно, всплыть правда о «сбое» в назначениях, а затем Алекса наверняка опять принялись бы пичкать ударными дозами «лекарств». Дядя точно проплатил весь «курс лечения».       Да и Вовчик с каждым днём всё больше наглел. И хотя пока он ещё помалкивал и близко к Алексу не подходил, но каждый раз скабрезно ухмылялся, когда видел парочку «киборгов», как прозвали Серого и Алекса в больнице.       Серый задумался о будущем. Это было непривычно и тяжело, он всегда жил по принципу: день прошёл — и хорошо, а вот теперь… Теперь он есть, этот Алекс. Зачем он только его спас, спрашивается?! Серый злился, но в глубине своего органического мозга понимал, что злится на себя — потому что не может ничего придумать. Был отличный вариант — обратиться к Максу, ведь он полицейский, должен помочь, полиция же на страже закона. Конечно, многое пришлось бы объяснять… Но это были уже мелочи, главное — спасти Алекса. И Серый обратился бы непременно, если бы того совершенно неожиданно не отправили на курсы повышения квалификации. Приехать он должен был только через две недели. Столько времени у Серого с Алексом не было…       Серый начал присматривать укромное место для трупа. В конце концов, убить Марата Донатыча не такой уж и плохой вариант. Серый выгадал бы ещё немного времени. Ещё можно было сбежать с Алексом в сторожку… Но однажды утром его посетила гениальнейшая мысль. Серый даже удивился: как он до этого сразу не додумался? Оно же на поверхности лежит! Теперь оставалось лишь не упустить нужный момент и поймать Марата Донатыча до того, как он отдаст распоряжение медперсоналу.