***
Всё, чего боишься, когда-нибудь настанет, и подозрения Чанёля о сильной влюблённости своего друга не прошли даром. Самое страшное не началось, Бён пока не отдалялся от него, но в их разговорах Сэхун начал появляться чаще с каждым днём. Он, даже не успев кончить, вспоминал вслух о его положительных качествах. Чанёль себя не знает так хорошо, как соседа своего друга. Нет, это вовсе не ревность. Это уже настоящая раздражительность. Ладно. Может, это ревность совсем чуть-чуть. Дружеская. Он ревнует Бэкхёна, как своего лучшего друга. Получив сообщение от парня, Ёль невольно вспоминает его соседа, делая глубокий вдох и выдох. Клуб открывается буквально через десять минут, но вместо «жарки бекона» Чан измученным взглядом пытается передать своему коллеге и лучшему другу Чонину, насколько сложна его жизнь в последнее время и как ему нужен совет. Парень, протирающий стаканы, понимающе кивает Паку. Он знал их отношения достаточно и также неплохо общался с Бэкхёном, чтобы дать хороший совет. — Постой-ка, — Чонин прерывает Чанёля гораздо раньше всего, что приготовил тот. Он понял смысл проблем: — Плюсы в ваших отношениях в том, что не нужны заморочки со свиданиями, подарками; а также избежание скандалов и внезапное застукивание кого-то из вас в постели с другими. Вы абсолютно свободны, просто порой приятно проводите время, по-дружески. Вы не встречаетесь, о какой ревности может идти речь? Неужто влюбился, нет? — Ни за что! Нет, Бэкхён отличный парень. Чересчур милый, забавный, заботливый и чертовски сексуальный. Но субъект его обожания — очень не полюбившийся мне и какой-то слишком идеальный шепелявый монстр! Чонин смеётся, хлопая по плечу друга. — Идеальных людей не бывает. — В этом все подозрения, — бубнит в ответ Пак, а потом отвлекается на новое сообщение от Бэкхёна. Сегодня их день, и так не вовремя, когда парень ни о чём, кроме «шепелявого монстра», не думает.***
Успокаивающий, но не менее страстный и возбуждающий поцелуй старшего заставил Чанёля отчистить мозг окончательно. Он просто растворился в этом поцелуе, и все проблемы с Сэхуном отошли на самое последнее место в списке назойливых мыслей Чанёля. Бэкхён умел искусно целоваться. Будь то губы Пака, шея или член, он мог сорвать стон с губ одним пошлым поцелуем. И сейчас, когда Бэк целует его всего, потому что чувствует напряжение друга и сам решает руководить процессом, Чанёль может расслабиться. Сейчас он — везунчик. Потому что Бэкхён целует его, устраивается на его бёдрах и стонет от его поцелуев и члена. И никакого Сэхуна. Ведь он даже не знает ничего об их отношениях, любезно иногда приглашает Пака на ужин и приятно удивляется рассказам об их крепкой дружбе. Он и не догадывается, что прямо сейчас парня, который ему нравится, трахает этот «милый эльф» (и на его кровати, между прочим). — Чанёль-а… — стонет Бэкхён, обращаясь к Паку и смотря на него сверху. — Так непристойно заниматься подобным на кровати Сэхунни разве нормально? — Сэхунни не против. Чанёль ловко устраивается сверху, и вот Бэкхён уже в более удобной для себя позиции позволяет себе окольцевать ногами паковскую талию. Чанёль целует его выпирающие ключицы до приятных мурашек, а Бён снова просто тает, как снег весной. Сходит с ума от тихих басистых стонов и сильных, нагло изучающих его тело рук, прогибается, намекая продолжить ласку, срывая этим крышу Чанёлю. А когда младший находит правильный угол, Бэка бьёт дрожь, он сжимает бёдра Чанёля, а ноги надавливают на поясницу и задают темп. Чанёль как некстати думает о Сэхуне. О том, что бы было, если бы он зашёл прямо сейчас и увидел такую провокационную сцену. Было бы неплохо, потому что тогда у их с Бэкхёном отношений, скорее всего, не было будущего и Паку не было бы нужды волноваться. Однако реальность не наебёшь, и тут всё слишком не в его пользу. Ёль, заметно увлёкшись, начинает разрабатывать какой-то план истребления О из жизни обоих, но… — Боже… Чанёль, быстрее! Бэкхён оказывается громче всех этих мыслей. Движения Пака становятся жёстче и грубее, стук кровати о стену сильнее, голос Бёна ещё громче, а сознание Пака туманится окончательно. Спустя около получаса Чанёль заваливается рядом, но не успевает даже прикрыть глаза, как Бэкхён кидает на него рубашку, параллельно натягивая бельё. У младшего глаза полны растерянности, пока Бэк разглаживает одежду на себе и поправляет волосы, а когда видит Пака, распахивает глаза. — Торопись! Сэхун придёт через полчаса! Чанёль закатывает глаза и вымучено выдыхает, натягивая одежду, которую подкидывал Бэкхён, всё пытаясь уложить торчащие в разные стороны волосы. — Чёрт, сильно растрепались? — Да. Сэхун поймёт, что мы тут не музыкой занимались, — хмыкает Ёль и получает взгляд, который ничего не выражает. Тут же прекрасно понимая, что следует прекратить подъёбы. — Так что там, ну… между вами? Пак встаёт с кровати, делая небольшой шаг к парню, а Бэкхён от такого вопроса заметно расцвёл. — Он пригласил меня сегодня в парк, Чан. А завтра мы собираемся в кино. И он приглашает тебя с нами, кстати. Я решил не говорить, но даже если так, я надеюсь ты отка- — Я подумаю, — перебивает Ёль. Закидывает сумку с вещами на плечо, перед выходом хлопнув Бэкхёна по спине и желая приятного вечера. Но из его уст это прозвучало слишком ядовито и саркастично. Пак же раздражённо вылетает из квартиры Бэкхёна. Ведь скоро придёт этот «Сэхунни», который даже не узнает, что было между ними часом ранее. Глупый идиот. О сам часто приглашает его. Тот, как говорит Бэкхён, слишком идеален. Всегда очаровательно улыбается Чанёлю, покупает торты или выпивку и даже готовит. В компании шутки Сэхуна преобладают, и все улыбки Бэкхёна направлены в его сторону. Бён смотрит на него, как на Бога. Никакой ревности, разве что дружеская. Но Пак слишком боится в один момент усомниться в своих убеждениях по поводу «дружеской ревности». У них очень дружеский секс, и теперь появилась эта дружеская ревность, а что появится дальше? Дружеская любовь? Ему нельзя доходить до таких крайностей. Пак пинает маленькие камешки, пряча руки в карманах джинсов. На лице какая-то детская обида. Он представляет мистера-совершенство-Сэхуна и улыбчивого Бэкхёна и начинает хмуриться ещё больше. Он даже для Чанёля вот уже неделю не улыбается так радостно, как Хуну. Пак сначала думает о том, чтобы попросить Чонина справиться в клубе одному, но быстро передумывает. Потому что где ему ещё, как не в клубе, можно забыть об этой парочке? Там есть Чонин, бухло в ассортименте, целая ночь и множество претендентов разделить её. Но смена проходит достаточно нудно, для того чтобы Ёль начинал засыпать, несмотря на биты, оглушающие уши. Не то чтобы кто-то или что-то мешает Чанёлю уснуть, хотя… да. Помимо ночных смен в клубе (а днём он вовсе не спит), у него заочное обучение, всё остальное же время он посвящает Бэкхёну. Но так некстати на выходных, вместо того чтобы быть с другом ещё ближе, он провёл время с бессонницей. И всё из-за «идеального» возлюбленного его друга. Чанёля он бесит, потому что превосходит его. Бэкхён не называл идеальным Чанёля, а для Сэхуна «идеал» — точное описание. Но больше его бесят их отношения. Медленно угасающее пламя. И Чанёль молится, чтобы их пока жаркий секс не дошёл до банального и быстрого. Пак также надеется, что между Сэхуном и Бэкхёном пока ничего не будет.***
— Мы целовались! О, Боже! Бэкхён восторженно вопил, пока они с Паком готовились к предстоящему вечернему походу в кино. Это было бы свиданием, если бы Ёль не согласился пойти с ними. В общем-то, он поэтому и согласился. Чанёль закатывает глаза, но всё же выдавливает улыбку. Для друга это важно. — Я знал, что это произойдёт, но не надеялся, что так скоро! — Значит, вы вместе? — Мы пока не говорили об этом, — Бён краснеет, — он сказал, что в конце недели объявит что-то важное. Значит ли это, что он признается мне в чувствах? Чанёль пожимает плечами. — И насчёт наших выходных… Прости, завтра не получится. Мы с Сэхуном хотим прогуляться в парке. И Ёль, отмахиваясь чем-то вроде «Забей», целый час, пока его друг выбирал наряд, только кивал и мычал. Если раньше он был больше уверен в том, что Бэкхён останется с ним, то теперь его уверенность как рукой сняло. Теперь будущее видно как на ладони. Они нравятся друг другу, и ничего не мешает им быть вместе, да и раз уж всё начинается так стремительно, то смысл держать Бэка рядом с собой для своего удовлетворения, лишая его самого счастья? Ёль не может дать ему то, что может Хун, в этом он уверен точно. — Знаешь, я думаю, что не смогу пойти с вами. Пак встаёт с кровати и берёт единственную толстовку. У Бэкхёна на секунду даже загорелись глаза, но он быстро опечалился. — Почему? — Тебе вправду хочется, чтобы я мешал вам? Бёну вовсе не хочется, чтобы какой-то Пак Чанёль мешал ему наслаждаться на последнем ряду не фильмом, а Сэхуном. Именно поэтому после этого вопроса он с лёгкостью отпустил его. Он даже благодарен другу, потому что сначала Бэка возмутило его согласие пойти с ними. Чанёль уже привык вот так поздно вечером идти от дома Бэка без привкуса его поцелуев и прикосновений, испытывая ярое желание что-то (кого-то) пнуть или ударить. Он ревнует. И это не дружеская ревность. Чанёлю кажется, что он любит Бэкхёна. А Бэкхёну кажется, что он любит Сэхуна. Это нельзя подправить, и Чанёлю на слух всё прекрасно известно о том, какие шрамы оставляет любовь. И теперь он испытает это на себе. Ему совсем недавно казалось, что влюбиться в лучшего друга — самая глупая и нелепая вещь. Там так называемая френдзона и всё такое. А теперь сам оказывается в таком нелепом положении.***
Через пару дней в конце недели слишком рано слишком счастливый Бэкхён будит Чанёля звонками и сообщениями. Пак сразу нутром чувствует, что день не будет хорошим. Счастливый Бэкхён — причина хорошего вечера с Сэхуном. Хороший вечер Сэхуна и Бэкхёна — причина угрюмого Чанёля. Но, на удивление, всё совсем не так уж и плохо. У Бёна, конечно, был прекрасный вечер с Хуном, который объявил, что они теперь официальная пара. Он рассказывал другу всё в подробностях, когда уже сидел у него дома. Чанёль лениво слушал (совсем не слушал), пока Бэк не начал в открытую заигрывать с ним, соблазнял его, прикусывая свою нижнюю губу и призывающе облизывая. Пак удивляется, словно это в первый раз, а затем сам тащит того в комнату. Спустя приличное время Бён сам сделал первый шаг. Разве любовь не поглотила его? Не лишила рассудка и не затуманила разум так, что он перестал замечать своего лучшего и близкого друга? А может, из-за радости? Просто минутная радость настолько сильная, что он вот так хотел поделиться ею с Паком, и это их «прощальный секс». Так и есть, но Чанёль думает иначе. Он думает, что не всё потеряно. Пак Чанёль, бесспорно, был лучшим любовником. Знал все его предпочтения и доводил до такой эйфории, что Бэк терял связь с реальностью на пару секунд. Тело Бэкхёна тянуло к нему, и он никак не мог обосновать это. Разве мог он упустить последнюю возможность хорошенько проводить свою свободу без намёка на что-то большее и лишнее? И именно с Пак Чанёлем, никак иначе. Они впервые за долгое время наконец обнимались. Бэкхён уже не спешил в душ, чтобы смыть все поцелуи младшего, стряхнуть все прикосновения, будто бы Сэ мог всё узнать, лишь посмотрев на него. Он не хватал одежду в спешке, чтобы пойти на встречу к О, они просто наслаждались и всё. Чанёль точно наслаждался. Он не помнит, когда в последний раз утыкался носом в каштановые волосы и дышал его апельсиновым шампунем, и когда Бэкхён рассказывал смешные и милые истории о своей мамочке, которая просто обожает Чанёля и приглашает на ужин. Чанёль вновь мог наслаждаться голосом старшего, заливистым смехом, широкими улыбками, направленными в его сторону. Но о чём думал Ёль? Что так будет всегда? Тогда он ошибался. В какой-то момент всё перевернулось слишком быстро и безвозвратно. Чанёль не мог повлиять ни на что. Бён больше не лежал на груди младшего, как тот любит, не рассказывал забавные истории о том, как мамочка всё расхваливает его лучшего друга — того самого Пак Чанёля, который еще умудрялся хорошенько нагнуть несколько раз в неделю её сыночка. Бён больше не целовал Чанёля так много, а наоборот — всё чаще избегал этого, как и избегал разговоров или намеков на близость, даже на банальный поход в кино он отвечал неуверенное «нет». Он не хотел обидеть друга очередным отказом, но и пойти с ним, не то чтобы не хотел, — не мог. Потому что спустя ещё месяц они с Сэхуном уже были полноценной парой. Бён наконец мог открыто любить, мог говорить тёплые признания и слышать их в ответ. И он никогда не нуждался в дополнительной ласке, которую пытался дать ему Ёль. Младший же со временем окончательно убедился, что это любовь, не иначе. Он понял это поздно. У Бэкхёна уже был любимый им О Сэхун - по-прежнему ненавистный и слишком идеальный для Пака. Что говорить об их отношениях, так это то, что всё очень медленно и мучительно рвалось по ниточкам. Их встречи становились всё реже и бесполезнее. Секс был редко и не так страстно, как было раньше, их прежние отношения стали какой-то обязанностью и вскоре потеряли смысл. Для Чанёля всё проходило слишком болезненно. Всё доходило до глубокой депрессии, которую было уже не скрыть. Он отталкивал Бёна от себя, запирался от него, удалял его контакты отовсюду и просто уходил в запой. А за Бэкхёном оставалось тяжёлое чувство вины. Он почему-то ходил слишком убитый. Ему жутко не хватало Пак Чанёля. Их посиделок до поздней ночи за бутылочкой чего-нибудь крепкого, глубокого смеха, басистого и родного «Бэкхёна-а». Но самое, как считал Бэкхён, странное и непонятное желание — ещё раз чувствовать губы Пака на своих эрогенных зонах. Снова запретить поставить метки на шее и разрешить сделать это в более интимных местах, на животе или ягодицах. Он скучал по своему Чану и по его большому члену. По самому Чану, конечно, больше. Сегодня Чанёлю пришлось переступить через себя и наконец выйти на работу. Смена в клубе началась ужасно. Несмотря на молодых людей, от которых так и пахнет запахом дешёвых сигарет, смешанной выпивкой и желанием одноразовой ебли, ему всё же были более противны чёткие представления, которые он сам додумывает в голове. Он больше не нужен Бэкхёну. Он всегда представляет, как они с «Сэхунни» гуляют, а потом у них будет продолжение феерического свидания в кровати О, где они с Бэкхёном когда-то… Чёрт. Чанёль слишком перебарщивает и переливает алкоголь за края бокала прямиком на барную стойку, которую он весь вечер только и делал, что драил, чтобы отвлечься, но, даже делая это, думал о стонущем Бэкхёне. И далеко не под собой. Какой-то парень кидает что-то возмущённое в духе «Краёв не видишь?», и Чанёль психует. Благо вовремя подоспевший Чонин решает всё быстро, и Пак второй раз за час удаляется в туалет. Там же снова вспоминает его. Чанёль потерял как минимум любовника. Но не это страшно, совсем не это. Он любил и любит своего бывшего лучшего друга. Ёль горько убедился в этом, только когда понял, что прежней дружбы между ними больше нет и, скорее всего, больше не будет. Именно потеря заставила его принять чувства. И осознание того, что Бэкхён счастлив не с ним, приносит какие-то странные покалывания в груди. Слова Чонина, сказанные задолго до раздора парней, он вспоминает каждое утро и ночь. — Это называется любовью, Чан. Это то, что ты не скроешь вашей «секс-дружбой». Паку любовь никогда не нравилась. Никогда не нравилось то, что выбрало для него сердце. Он и сейчас полностью не одобряет свои чувства. Он не хочет любить Бэкхёна, потому что не хочет боли. Но так ведь не бывает, верно? Как это, любовь без боли? Паку неизвестна эта боль в полной мере, он никогда, будучи настолько влюблён и не взаимно, не смотрел в глаза любимого и не лгал, что всё хорошо. Но в эту ночь он решает попытаться отбить все чувства. Именно поэтому он просит Чонина подменить его, а сам напивается и бесстыдно трахает ранее в их с Бэкхёном кабинке какую-то грудастую. Он слишком пьян, чтобы наутро вспомнить всё, что произошло ночью, поэтому пользуется моментом. Но он отчётливо видит Бэкхёна перед собой. Тот счастлив с этим Сэхуном и даже не представляет, как может мучиться в этот момент младший. Ёлю становится слишком больно. Вот, оказывается, каково это — боль от невзаимности. В порыве эмоций он бьёт кулаком стену и отшвыривает от себя девушку. Та пугается и убегает, даже не одевшись, а Чанёль начинает кричать. Он кричит от боли и обиды, потому что становится просто непосильно молча пребывать в глубоких депрессиях и запоях. Тот, кто поддерживал его всегда в таких ситуациях, единственный, кто мог понять и помочь ему всегда, сам принёс боль. У Чанёля никогда не было серьёзных отношений, потому что не было человека, который бы заставил его влюбиться по уши. И был абсолютно уверен, что такой человек и не появится. Он предполагал, что это будет какая-нибудь очень милая заботливая девушка, чтобы можно было в один день сделать ей предложение и жить счастливо. Но на Бэкхёна Ёль подумать совсем не мог. Лучший друг есть лучший друг. Обычные друзья не занимаются сексом, а их отношения не были дружбой. Между друзьями так часто бывает. Когда один любит, а второй разрешает себя любить. Пак слышал это много раз, бывало, и от самого Бёна. Сейчас Чанёль чувствует себя героем какой-то любовной дорамы, которую парни смотрели вместе. И выглядит это нереально глупо. Ему стыдно за себя и свои чувства. Но что он поделает, если уже влюбился так сильно? Не может и даже не хочет разлюбить его. Ну да, они бывшие друзья и вообще одного пола, теперь ему вены из-за этого вскрыть? Как ему бороться с собой, чтобы выкинуть Бэкхёна из головы безвозвратно? Разве можно забыть навсегда то, как целовал его и проводил с ним буквально каждый день? Даже если им не удавалось встретиться, они звонили друг другу, и их оживленные беседы длились минимум час. Сейчас же нет инициативы со стороны Бёна, так почему её должен проявлять Чанёль? Смысл делать это, если тот совсем не соскучился? Это то же самое, что разговаривать с самим собой. Чанёль будет писать сообщения и звонить, а Бэкхён будет игнорировать. Что насчёт Бэка? У него почти всё хорошо. Нет, у него всё ужасно. Он умирает изнутри от нехватки Чанёля, со временем это оказалось какой-то ломкой. А окончательно его разбил их последний разговор. Оба чувствовали напряжение, но только Бэкхён решил поговорить об этом, сделав этим только хуже, в то время Ёль скрывал всю боль и обиду в себе. Бён решил остаться настоящими друзьями, без всего лишнего, а ещё попросил Чанёля меньше видеться, звонить и писать, потому что Хун теперь уже недоволен их дружбой и ревнует. Нет, он ни о чём не узнал, но таков он оказался. Для Пака это было последней каплей. Бён часто говорил о Хуне, чаще, чем нужно было. Это всего лишь разговоры, младший мог перетерпеть, но возмущению не было предела, когда он готов был сократить их общение по прихоти Сэхуна. Бэкхён не думал, что отношения с Сэхуном будут несколько проблематичны, ибо во время их, так сказать, конфетно-букетного периода тот был слишком идеальным. Старший даже немного переживал: а не превратится ли он в какого-нибудь зверя? Идеальных людей не бывает, но Сэ был именно таким. После начала их отношений всё изменилось, начиная от его отношений с Чанёлем и заканчивая их собственными. Вскоре после разрыва с другом Бэкхён часто начал получать в свой адрес повышенный тон. О злился по мелочам, и крики доставались именно Бэку. Но не было ситуации, после которой О не извинился бы. Будь он пьяным, слишком злым или расстроенным, если по какой-то причине он накричал на Бэкхёна, не виноватого ни в чём, он извиняется. Потом это зашло слишком далеко. Бэкхён не какая-нибудь истеричка. Хотя нет, порой он настоящая истеричка, хуже бабы. Но на удивление, когда его безумная и идеальная любовь начала срываться больше, а извиняться меньше, он всё молча терпел. Впервые это произошло банально. Когда Хун выпил чуть больше, чем обычно. Бэкхён не держал обид, не злился, а проплакал всю ночь, спрятавшись в ванной, чтобы О не смог больше дотронуться до него. Он не знал, пожалеет ли Сэхун его на утро или снова нанесёт удар. Бён просто жил, и будь что будет.***
Наверное, преддверие нового года — самое прекрасное время. Когда на улице повсюду фонари разных цветов, рождественские песни ласкают слух, запах елей в домах и такой важный момент, как украшение всего дома и ели. И подарки, бесспорно. Для Бэкхёна это время тёплого вязанного свитера, носков и шарфа, это горячий шоколад с зефиром, это более горячий О Сэхун рядом, который может согреть его лучше любого свитера из всей коллекции. В это время в домах царит уют и некое спокойствие, которых не хватает в такие грустные времена года, как осень и весна, или жаркое лето. В такие дни, попивая горячий чай и смотря какой-то любовный фильм вместе, Бён может греться о Сэхуна, зарывшегося в его шею. Он может наслаждаться этими краткими поцелуями, чтобы потом фильм стал совершенно не интересен для обоих, потому что можно согреться с помощью трения, а не всех этих, в каком-то смысле бесполезных, ненужных бэкхёновских свитеров и чаёв. Потому что зачем ему это всё, когда О может греть его в любой момент, когда тот только пожелает? И гораздо приятнее, чем обжигать язык кипятком. Бэкхён всегда готов был умереть ради этих поцелуев, всегда жаждал горячие губы на своих эрогенных зонах, чтобы чувствовать миллионы мурашек, чтобы от ощущений и чувств его передёргивало. Сказать, что Бэкхён и Сэхун не были помешаны друг на друге, — откровенно соврать. Они любили друг друга так сильно, как дети любят сладкое и подарки в новогоднее время, как цветок любит солнце и тянется к нему, а без него — чахнет. Наверное, из-за такой безумной любви, которая кружит голову, Сэхун иногда не контролирует себя. Он зацеловывает каждую гематому на теле Бэкхёна, каждый синяк на ягодицах после ночи, в которую явно перестарался, а Бэкхён терпит. Он оправдывает его всеми возможными способами. Всегда. Да и не перед кем оправдываться. Кроме О и родителей, с которыми он практически не видится, у него никого нет. Сэхун оказался слишком ревнив, и отказ на его сначала уравновешенные просьбы прекращения общения с кем-либо проходил слишком болезненно для тела и души Бёна. Даже такого дорогого, кажется, необходимого Пака он лишился только после пострадавшего ребра. Бэкхён слишком любил Сэхуна, чтобы осудить, и лучшим решением было оборвать все связи с Пак Чанёлем. А что делал Чанёль в эту волшебную пору? Что стало с ним после долгого отсутствия Бэкхёна рядом? Он и спустя всё время не мог смириться с болью, а осознание того, что он так слаб, убивало ещё сильнее. Чанёль жалел себя, усугубляя этим ситуацию. Он много пил, неделями не появлялся на учёбе и работе, ссылаясь на болезнь, вёл разгульный образ жизни, пытаясь тем самым заменить такого хорошего, но бывшего друга и любовника — Бэкхёна. Ничего из этого, естественно, не могло послужить обезболивающим для его души и сердца. Чанёль искал утешение в чужих людях, в хмельных, головокружительных и повторяющихся ночах, но продолжал думать только о нём. Было что-то не так. Все эти люди были не тем, что он пытался найти. С каждым очередным мимолетным знакомством он понимал, что тело не то, стоны не те, поцелуи не доставляют удовольствия и трепета, как это было с Бэкхёном. Зато теперь все те прелести, которые испытывал только Чанёль, достаются Сэхуну. Больше Чанёля убивало неведение. Его переполняло желание банально узнать, как он проводит досуг. Ведь Ёль ничего не знал о жизни Бэкхёна. Сэхун купил для них квартиру в более благоприятном районе, где Бён мог полноценно время от времени ходить на курсы игры на пианино и мог радовать музыкой Сэхуна. Он превосходно играл, но всё же оценить его по достоинству мог только Ёль. Сэхун просто слушал, потому что это очень красиво, а Чанёль восхищался тем, как порхают его пальцы над клавишами, словно крылья бабочки, и казалось, что он и не касается их, Чанёль ловил каждую ноту, жил этой умиротворённостью парня, этим спокойствием, когда он играл. Он всегда наблюдал, как тот прикрывает глаза и сам покачивается в такт своей игре, иногда подпевая, и это было по-настоящему прекрасно и залипательно. Пак не оценивал его увлечение так поверхностно, как это делает Сэхун. Сэхун скажет, что это очень красиво, что у Бэкхёна талант. Чанёль применит тысячу метафор и синонимов, сравнит его с прекрасным и скажет, что это больше, чем музыка. Он поймёт чувства Бэкхёна и скажет, что это вся жизнь. А вспоминал ли Бэкхён о Чанёле? Думал ли о нём каждый раз, когда заходил в кабинку туалета в каком-нибудь кафе или кино, или когда принимал душ с Хуном? Да. Бэкхён страдал не меньше. Он слишком скучал и слишком хотел узнать, как он. Ведь без Бэкхёна он даже не мог правильно приготовить яичницу, у него всегда все пригорало, и он каждый раз психовал. Даже в этом его превзошёл Сэхун, который не разрешал Бэкхёну бегать у плиты и делал всё сам. Бэкхён на свой страх и риск звонил Чанёлю с левой сим-карты. Настойчиво звонил, игнорируя игнорирующего Чанёля. Но кто же знал, что Ёль сменил номер, а старой карты давно не существует? Бэкхён не мог знать, слишком расстраивался и разочаровывался, когда в трубке вместо почти забытого, хриплого, очень нужного баса, слышал женское «Абонент недоступен…». Из-за мыслей о Чанёле, который, кажется, давно уже должен быть забыт, он не может сконцентрировать внимание на своём парне и рождественском празднике. Хун никогда не давал заскучать Бёну, он делал для него всё, но Бэкхён всё равно вспоминал прошлое. Сэхун тут не виноват, он делает достаточно, это Бён такой. Порой добиться пустоты в голове можно только после прогулки, когда ветер сам продует всю голову. Они жили в прекрасном районе. Тихом, дружном, уютном, и О мог отпустить Бэкхёна прогуляться в одиночестве хоть днём, хоть ночью. И пока Сэхун задерживается в супермаркете в очереди из тысячи людей, Бэкхён очень спокойно, без всей этой новогодней суматохи, в своём очень спокойном районе, может сходить в кофейню, чтобы купить для Сэхунни свежий латте со взбитыми сливками сверху, заодно и прогуляться. Кофе для Сэхуна служит неким оправданием для самого себя. Потому что Бэкхён слишком часто выходил гулять в надежде увидеть знакомые кривые ноги и торчащие уши. Он всегда приходил по-прежнему расстроенный, с уже остывшим кофе и тяжело вздыхал каждые две секунды. Но сегодня, когда зашёл в кофейню, сразу не заметил то, что пытается увидеть почти каждый день в случайном прохожем. Он подходит к кассе, собираясь делать заказ, и говорит в унисон с каким-то парнем рядом. Оба медленно поворачивают голову. Всё как фильмах. Из тех, которые когда-то смотрели бывшие друзья. Это был Чанёль, как и подумал Бён. И это был Бэкхён, как Пак даже не мог подумать. После такой тяжёлой разлуки и всей перенесённой боли вряд ли хотелось думать о возможной встрече. И теперь, когда это произошло так неожиданно, совсем негаданно, оба просто в ступоре и не торопятся выходить из него. Бэкхён говорит первым, переборов желание сказать кучу лишнего или необдуманно кинуться, чтобы обнять. — Привет. — Привет. У Чанёля на самом деле много чего творилось в голове, хотя лицо выражало полное спокойствие. Он знал, что атмосфера между ними накалена до предела и каждое нечаянно брошенное слово может разбить это и так недолгое, но ещё и хрупкое общение, поэтому подбирал слова и темы в голове, чтобы они поговорили вот ещё чуть чуть, чтобы он мог набраться сил, простить и отпустить его и, возможно, уже окончательно. — Как дела? — Прекрасно, — он бы хотел, чтобы это было правдой. Бэкхён пытается не расплакаться от жалости к себе, это его выдаст. Вместо этого он фальшиво улыбается. — Я очень счастлив с Сэхуном. Хорошо, что мы решили закончить всё, да? А как дела у тебя? У Пака внутри взрывалось сердце от его улыбки и сверкающих, немного уставших глаз. Под одним, кажется, даже был след от синяка, и Ёль представляет картину их с Хуном бессонных ночей. Он и не догадается, что это синяк от кулака его идеального Сэхуна. — У меня всё чудесно, Бэк. Я нашёл хорошую девушку, и всё замечательно… Да, — Ёль улыбается, и теперь сердце взрывается у Бэкхёна. Что значит, Чанёль нашёл себе кого-то? Это заявление было слишком потрясительным, даже Пак заметил минутное помешательство парня. Бэкхён всегда был эгоистом. Он мог быть с кем-то помимо Чанёля и возмущался, когда тот реагировал на это «странно», но, когда сам Ёль смотрел на кого-то, кроме него, он взрывался. Бён подавляет в себе желание сделать какую-то глупость. Он достаточно знает себя, в последний момент у него могут политься слёзы водопадом. — Что ж, я рад, — улыбается. — С праздником те… Вас. — С праздником. Если бы Чанёль и Бэкхён по-прежнему были друзьями, Бэкхён обязательно бы попросился на ужин к Ёлю и его девушке, чтобы когда он отвернулся, тот мог направить на девушку свой бычий взгляд, и та бы поняла, что не нужно мешать этим двоим. Но сейчас Бэкхён и пикнуть ничего в сторону Чанёля и его девушки не может. Он оставил младшего, так легко и по приказу, когда обещал быть рядом всегда. Просто Бэкхён не должен был встретить Чанёля. Он не хотел этого. Хотел, но только не сейчас, когда он с трудом забывает о нём, да и праздник. Нет, возможно, парень грезил о том, чтобы ему позвонил незнакомый номер, а в трубке сексуально пробасили «Я так соскучился, хочу вспомнить твоё тело», но реальность — это другое. Он бы, скорее всего, хотел когда-то снова встретить его так же неожиданно. Чтобы Пак был чуть смелее и, проявив инициативу, поцеловал его. Так невинно, по-детски, чтобы никто из них не пытался углубить поцелуй. Чтобы впервые они просто целовались, вкладывая в поцелуй нежность и без намека на большее. И непонятно, что за осадок чувств остался к младшему, но его чересчур расстроила прекрасная новость. У Пак Чанёля девушка? Этот ветреный, глупый столб, который без Бёна не может банально кофе сварить, встречается с кем-то? Старший так и вышел из кофейни в прострации, в какой и оказался, только увидев его. Он увидел его, и прошлое, словно песок на дне моря, встревожилось, и настоящее стало неясно. Для чего ему понадобилось ворваться в жизнь Бёна так внезапно, после долгой разлуки, и заставить его сердце дрожать? А Бён? Зачем заговорил? Разве нужно было так бередить прошлое? Это поедающее чувство вины и тревоги снова начинает волновать его. И так не вовремя, когда у него есть всё. Тепло и забота любимого рядом, дом, который О купил для них, а Бён никак не может забыть про оболтуса Пака, который никак не мог сделать его счастливее, чем Сэхун. Один мог дать ему всё, а другой — почти ничего, но именно к последнему его тянуло сильнее. Это любовь? Или просто привязанность? Бэкхён на все сто уверен в правдивости своих слов, когда говорит Хуну «Я люблю тебя», но Пак — это совсем другое. Это сплошное сомнение. Скорее всего, это чувство всегда было привязанностью и страхом потерять человека, который важен. Не любовь. Уверенно мог назвать свои чувства любовью только Пак. В отличие от Бэка, который надеялся увидеть Ёля в каждом, тот надеялся не увидеть Бэка вовсе. Потому что взгляд в его глаза, на его лицо или любую иную часть тела заставил бы сердце снова болеть. Чанёль себя знает, все воспоминания бы возродились, а он только недавно с большим трудом удалил всё из памяти и сердца. Но нежданно-негаданно Бэкхён дарит Паку такой подарок. Чанёль приехал в далёкий район, почти за городом, где нет суматохи, чтобы развеяться в одиночку, очистить голову, согреться горячим кофе и прикупить что-то для праздника, а Бён внезапно и бесцеремонно стал его собеседником. Он заставил пережить всю боль снова, говоря о своём счастье и смотря ему прямо в глаза, без намека на жалость. А что нужно было ответить Чанёлю, кроме лжи? Нужно было сказать сколько волос попадало за то время, пока он страдал из-за Бэка, как баба? Или нужно было оповестить о том, что такой альфа-самец, который любого нагнёт, плакал из-за обычного и совсем непримечательного парня, который и мог заставить его улыбаться в самой дерьмо-ситуации? Который был его вечным солнцем и, как он понял позднее, любовью. Все планы встретить новый год в компании двух самых близких друзей канули в лету из-за незапланированной встречи бывших друзей. Слишком много вспомнилось, чтобы до сих пор держать в себе праздничное настроение. Чанёлю на данный момент просто-напросто хочется напиться в одиночку, возможно, поплакать, чтобы никто не видел его таким жалким и слабым. А что теперь делать Бэкхёну? Правильно, обязательно нужно специально вспомнить прошлое, истязать себя им, чтобы добить окончательно, а потом, пока все празднуют, пускают салюты и кричат под окнами, плакать, плакать, плакать… Но ничего из этого не осуществимо, Сэхун не потерпит слёзы в глазах Бёна. А также, если узнает причину слёз, убьёт Чанёля, а потом Бэкхёна, просто забьёт насмерть. Таким был Сэхун. Идеальным ангелом и жестоким демоном. Две личности, которые уживались в спокойном с виду парне. Он вернулся домой только вечером, очень уставший, с кучей пакетов, надеясь дома застать радостного Бэкхёна, а видит его нещадно расстроенным. Он лежал на кровати в позе эмбриона, в свободном свитере кораллового цвета, и что-то листал в телефоне. — Что-то случилось? — Хун подходит ближе, а Бэкхён от его голоса вздрагивает и рефлекторно прячет телефон под подушку. Сэ всё же успел заметить изображение на экране смартфона. Это был Чанёль. О делает глубокий вдох. — Я же просил навсегда забыть о нём. Бэкхён опускает голову, избегая зрительного контакта, который пытался установить Хун. Он слишком боится этого холодного взгляда, особенно когда речь заходит о Чанёле. — Это непросто, Сэхун-а. Ты же знаешь, он мне был как брат. — И секс у вас был братский? — О чём ты? Были кристально видны удивление, страх и замешательство Бэкхёна. Хоть он и пытался очень правдоподобно сделать невинный и по-настоящему непонимающий вид, сильно хмуря брови и возмущенно ахая и охая, мол, как парень мог так подумать, чтобы его Бэкхённи да с Чанёлем когда-то. На лице Сэхуна не дрогнул ни один мускул. Абсолютно безразличный, холодный взгляд, под напором которого Бэкхён сходил с ума от напряжения и страха в предвкушении того, что будет дальше. Если О уверен на все сто и имеет неоспоримые доказательства, если видел их вместе, против этого не сработает ни один аргумент. Бён даже не может предположить, чем отделается за это. — Сэхун-а, ты же не серьёзно сказал? — Бён подползает к младшему, аккуратно берёт того за руку, но тут же оказывается с силой отстранён. — Не прикидывайся невинным. Бэкхён до этого дня и подумать не мог, что О может с такой силой наносить ему удары. Кроме несдерживаемого гнева Сэхуна, который ядом выплёвывал все ругательства и не останавливался, который не давал Бэкхёну и перевести дыхание, Бэк не чувствовал ничего на тот момент. Даже душевной боли, связанной с Чанёлем. Было апатично. Ведь он даже не знал, сможет ли пережить этот всплеск зверства Хуна. Потому что этот раз прилично отличался от всех других его «проявлений любви». «Бьёт — значит любит», — постоянный, вроде бы, успокаивающий, но не очень, аргумент для Бэкхёна. «Бьёт — значит любит», — глупое, больше не имеющее право существовать выражение. Бён частенько вспоминает всё до того момента, когда началась эта история. Помнит, как лежал на диване перед телевизором, открыто деградировал и лениво щёлкал каналы, было просто пиздецки скучно, а потом он неожиданно для себя увидел его, своего новоиспеченного соседа Сэхуна, очень робко проходящего в гостиную, в которой и лежал Бён, и который сразу подарил ему улыбку. Всё как в глупых фильмах. Нет, он совсем не хотел себе парня, потому-то, собственно, и поддерживал баланс с Паком. Тогда ему не нужны были отношения, а вот регулярный оргазм и далеко не от собственной руки и пальцев ещё как нужен. Почему с Чанёлем? Все знали Бэкхёна как очень общительного человека, так почему он не мог найти себе другую кандидатуру, нейтральную? Бэкхён любил общаться, но всё же был колюч как ёж и строго выбирал людей, которые бы стали частью его самого. Таким был Чанёль. Знакомство с ним сразу сулило очень крепкую дружбу, и оба чувствовали это. А потом Чанёль переживал трудное расставание с девушкой. Слишком трудное для него, и без поддержки близкого друга он не смог бы обойтись. Бён предусмотрительный: он пришёл к нему с несколькими бутылками обезболивающих сам, без просьбы Пака. Бэкхён предложил расслабиться, потому что знал, какие планы у друга были на бывшую особу. Однако после Пак твёрдо утверждал, что никогда не любил и не полюбит по-настоящему сильно и глубоко. А Бён не верил и просто ссылался на разбитое ранее сердце лучшего друга. В тот вечер Чанёль сам не понял и как-то упустил тот момент, когда уже вовсю страстно целовал друга. Это необычно. Слишком необычно для такого, как Чанёль, потому что Чанёль как бы по девочкам. Но женственности Бэкхёну не занимать, это хоть немного оправдывало его, да и алкоголь, разумеется. Бён же наоборот — был геем от макушки до кончиков пальцев ног. И был очень одинок. Он бы, конечно, мог попросить Чанёля остановиться, сказать, что не должны друзья заниматься подобным, но алкоголь в крови, настойчивость младшего и долгое отсутствие подобного взяли своё. После этого Пак присоединился к рядам бисексуалов и откровенно признавал это. А также неплохо драл Бэкхёна в зад несколько раз в неделю. Обоим это нравилось, и никто не был против. У парня от подобных воспоминаний прошлого всегда бежали мурашки. Кто же знал, что всё обернётся так… печально? Терять лучшего друга, тем более Пак Чанёля, слишком тяжко для такого, как Бэкхён. Он сделал это ради любви, но никогда и подумать не мог, что его любовь способна на избиение. По крайней мере на такое сильное, какое он испытал сегодня. Он просто забылся, перестал что-либо чувствовать и вскоре потерял сознание. Но Хун даже этого не заметил, пару раз назвал Бэкхёна «бездыханным телом», затем отошёл от злости, которая накрывала его с головой, и впал в панику. А Бэкхёну-то что? Ему от этого станет легче? Это приведёт его в сознание и вылечит все появляющиеся гематомы? Или облегчит хотя бы моральную боль? На физическую он давно перестал реагировать так остро и принимал как должное, потому что иногда О даже неплохо помогал Бэкхёну таким образом унять моральные страдания, терзающие его изо дня в день, с утра до ночи и с ночи до утра. Но после очередного такого любовного всплеска Бён решает про себя, что как бы ни был влюблён в Сэхуна однажды, каким бы идеальным человеком он когда-то ни был для него, он не хочет быть с ним. И хочет провалиться под землю от осознания, что из-за этого человека пошёл на жертву и потерял друга (или всё-таки больше, чем друга?) и в итоге сам стал жертвой. И назад не отмотаешь. Нельзя сейчас магическим образом узнать номер телефона и адрес Пака, попросить прощения. Потому что он не простит так легко. Ибо ну нельзя так, блять. Так не делается. Сначала уйти, а когда человек-идеал разочаровал, снова вернуться. Пак умирал. Умирал от недостатка его голоса и всего Бёна. Его ломало, как блядского наркомана, и нужна была доза. Доза Бэкхёна, который, наверное, и не вспоминает ничего. Хотя, почему «наверное»? « — Я очень счастлив с Сэхуном. Хорошо, что мы решили закончить всё, да?». Как эти слова могли быть произнесены с такой лёгкостью и непринуждённой улыбкой? Неужели всё настолько хорошо? И неужели Чанёль действительно был такой обузой для него и их счастья? От боли хотелось кричать, рвать, ломать, уничтожить этого парня, который позволяет себе быть таким счастливым, в то время как Чанёль напивается, пытается забыться в чужих, но всё-таки бессмысленных поцелуях. Ему не хватает губ Бэкхёна, которые так идеально подходили ему. Которые были настолько сладки, что каждый раз манили коснуться их. Но страшно не только это. Ёль продолжает сравнивать его со всеми, кого видит. У вчерашней девушки, которую Пак снял в клубе, руки были неплохи и даже доставили ему какой-никакой экстаз, а ещё достаточно натренированная упругая задница, мять которую одно удовольствие. Но руки Бэкхёна определенно лучше, а его зад — самое прекрасное, что случалось в его жизни. Так что там с Чанёлем и его девушкой? Ах, да, её просто нет. Всё-таки ему пришлось смотреть в глаза любимого и нагло врать. Но почему от собственной лжи сердце разрывалось в клочья? Оно должно было разрываться у Бэкхёна, верно? Этого ведь хотел Пак. Или нет? Скорее, младший нуждался в его боли, лгал, что всё хорошо, на зло. А было ли Бёну обидно? Он не влюблённый идиот, как Чанёль, у него есть Сэхун. Но как бы трудно не было признавать, это было чёртовски болезненно для Бёна, ровно столько же, сколько и для Пака. Его словно окатили ледяной водой, словно сердце остановилось на несколько минут. Внутри он просто развалился на атомы. И как Чанёль мог так спокойно говорить это? Но это только внешне, внутри у него взрывались вулканы обиды и разочарования. Чанёль теперь вынужден проводить праздник в одиночестве. Пить и думать о старшем. Казалось бы, не очень-то сложно выкинуть из мыслей и жизни человека, который предал тебя. Потому что для Пака это было именно предательством. Но это оказалось нещадно сложно. Ёль почти забыл. Перестал реагировать слишком взбалмошно. А сегодня, когда увидел парня настолько близко, что чувствовалось его неровное дыхание, когда он мог смотреть прямо в его усталые отчего-то глаза, в нём снова что-то сломалось. И снова сердце, которое он восстанавливал так долго, разбилось. Он стал какой-то тряпкой из-за Бёна. Но и сильным быть практически невозможно для Пака. Он порой сам поддаётся этой боли, чувствует её каждой клеточкой, подобно мазохисту. И умирает. Чанёль пьёт залпом, понимая, что ещё месяц в этой фрустрации, и он действительно откинется. Это слишком сильное моральное и физическое мучение. Его сердце просто не выдержит, и случится инфаркт. А ведь это вполне возможно, потому что у него с детства с сердцем проблемы и при малейшей ссоре, которая заденет его, сердце начинает изнывать от боли. Но он в какой-то степени и заслужил эту боль (по его мнению). Он не должен был влюбляться. Сам говорил Бэкхёну, что не собирается быть влюблённым зависимым идиотом. В итоге влюбился в самого Бэкхёна. Как это вышло? Секс их так сблизил? Ведь Ёлю тогда всё больше хотелось целовать Бёна, и уже как-то по-особенному нежно. От злости он бьёт кулаком стену и оседает на пол. Слишком предательски и погано чувствует себя, и так хочется забыться, но уже просто невозможно сделать это. Все способы кончились. Насколько сильно он влюблён, что ведёт себя, как тряпка? Иногда он чувствует к Бэкхёну и не любовь вовсе. Это чувство ненависти, и оно растёт. Ненависти за то, что он посмел превратить Чанёля в то, что есть сейчас. В плаксивую и депрессивную девчонку. Чанёль со всей злости сжимает свои волосы в кулаках, докуривает сигарету, неизвестно какую по счёту. Вторую? Или десятую? Затем отпивает залпом из бутылки, игнорируя все рвотные позывы. Его давно уже выворачивает от алкоголя, но это совсем не повод для беспокойства, и Пак пьёт ещё усиленней. Что ещё плохого с ним может случиться? Точно не хуже, чем сейчас. Но у Пака темнеет в глазах, то ли от дозы алкоголя, то ли от усталости и душевных терзаний. Он едва добирается до кровати и только потом позволяет себе упасть и отдаться темноте полностью. А будит его яркое зимнее солнце и вибрация очередного звонка от лучшего друга. Ким Чонин. Держась за голову и протяжно мыча, Пак принимает вызов, но парень так возбуждённо тараторит, что тот не может ни связать мысли воедино, ни переварить их. Когда Чонин немного успокаивается, он говорит медленно, не менее взбудоражено, но более понятно для Чанёля сейчас. У последнего глаза раскрываются шире обычного, под кожей проходят электрические разряды, слышится голос Чонина, но больше не воспринимаются его слова. Больница. Травматология. Бэкхён. Бён Бэкхён в больнице.