Прекраснейшая Мерзость

Глава 1 — Это дурная идея. — Совершенно по-человечески вздохнула здоровая помесь вороны и длинношеего павлина, что нахально уселась мне на плечи, аккуратно сжимая своими когтистыми лапами оба моих плеча. На это я лишь тыкнул своим самопальным копьем неведомую тварь в ее брюхо, от чего птица чуть не свалилась со своего импровизированного насеста — моей головы — и, недовольно курлыкнув, махнула и перебазировалась на ближайшую верхушку дерева, я же, более не отвлекаясь на ворчание надоедливой синепёрой птицы, взирал в безоблачные небеса. Там, на фоне практически полностью закрывающего звездное небо радужного вихря, в той части где над самым горизонтом была узкая полоска обыкновенного космоса со звёздами, в немыслимой, для любого иного наблюдателя, дали виднелся медленно ползущий по направлению к планете гротескный корабль крайне узнаваемых, по крайней мере мне, очертаний, а ведь я до последнего надеялся, что ошибся… Вот угораздило же переродиться в самой гримдарковой реальности мультиверсума       Я практически не помню свою прошлую жизнь. Имена, места, события, всё это словно в тумане и совершенно блекло, да и, если честно, я даже не пытался вспоминать свою прошлую жизнь. Какое-то неприятное чувство, словно там было что-то плохое, останавливает меня. Но вот в пику реальным фактам все то, что порождала чужая больная фантазия, будь то простая народная сказка или махо-сёдзё аниме, плотно въелось в меня. Я могу с доскональностью компьютера вспомнить все те горы макулатуры и сотни часов фильмов, что я читал или смотрел в прошлой жизни. Я не знаю чем это обусловлено, да и неважно это, я благодарен судьбе, что мне удалось вынести из прошлой жизни хоть это, ведь несмотря на кажущуюся бесполезность, эти знания буквально спасли пару раз мне жизнь, хотя тут, скорее, заслуга моей невероятной удачливости или просто живучести, которой даже тараканы позавидуют, ибо не имея оной выжить в тех передрягах, что меня преследуют попросту невозможно       Переродился я, как бы это странно ни было не человеком, а эльдаром на одном из искусственных миров. Не знаю, почему, возможно из-за моих сохранившихся воспоминаний, я серьезно отличался от остальных Эльдар. Как оказалось, я был однояйцевым близнецом с девочкой, при этом, не отличаясь от нее внешне, был полноценным мальчиком. Знающие биологию люди наверно тут же начнут чесать репу, как так вышло, ведь с биологической точки зрения, подобное невозможно и является отклонением, по крайней мере у людей, но как оказалось и у Эльдар тоже, но всё это просто списали на псайкерство, ведь моя мать была ни много ни мало, а целой дальновидящей, хотя на Ультве куда не плюнь, попадешь в фарсира или варлока, в этом я успел убедиться за время своей недолгой жизни на этом корабле.       Эльдарский мир-корабль изнутри был действительно прекрасен, но мне, как знавшему вольности человеческой жизни, было достаточно трудно привыкнуть и принять аскетичный образ жизни, принятый у моих новых сородичей, но несмотря на это, я пытался вжиться в этот новый мир и даже по-настоящему полюбил своих новых родителей и сестру, в чем испытывал некоторые трудности связанные не только со своими воспоминаниями. Помимо банального неприятия аскетичного образа жизни с которым я худо-бедно боролся был куда более страшное препятствие на пути моего вливания в общества детей Иши. Я был сильным псайкером, до неприличия, даже по меркам Эльдар, сильным, и при этом, моя сила странным образом влияла на Варп, заставляя его словно застывать на месте, кристаллизуясь и прекращая свой бесконечный бег. Сколько бы не говорили, что Варп опасен, но любой разумный в любом случае имеет с ним связь и им крайней неприятно, когда их собственную душу буквально вмораживают в застывший Варп. Я в подобном убедился на собственном примере. Было очень больно, когда собственная мать, пытается держаться от тебя как можно дальше, проводя всё своё немногочисленное свободное время с совершенно неотличимой от тебя сестрой, а отец вовсе не появляется дома, вечно пропадая на своем флагманском крейсере, специально берясь за самые долгие и отдаленные рейды в земли мон’кей, лишь бы держаться от меня подальше.       Но, несмотря на все это я пытался быть послушным и любил свою семью всем своим детским сердцем, от чего последующее предательство было ещё больнее.       Ультве был, фактически, на постоянном осадном положении, из-за опасной близости, Ока Ужаса — невероятно огромного прорыва реальности, соединившего мир иллюзорных кошмаров и реальность воедино. Из этой дыры периодически лезет всякая мерзость и с превеликим удовольствием пытается пробраться на Искусственный мир, от подобного все население Ультве в обязательном порядке изучало аспектные Пути, просто банально чтобы не быть затоптанными всякой нечистью. Вечная война с порождениями Варпа и нависший над всем народом дамоклов меч Той-Что-Жаждет, заставляет провидцев постоянно смотреть в будущее и выбирать между десятью погибшими и сотней. Я не знаю, что тогда увидел в будущем Совет, но меня буквально на игровой детской, как обычно из-за моего присутствия пустой, площадке схватили экзархи Воющих Баньши в сопровождении варлоков, перед этим приложив своим криком, видать, что бы лишний раз не трепыхался. Как меня доставили в один из рунический залов для тренировок варлоков и провидцев я не запомнил: банально пытался собрать глаза в кучу после акустического удара, ибо психический по мне не прошел, там, среди десятков высокопоставленных и сильных псайкеров Ультве, что готовили какой-то ритуал была и моя мать. Я смотрел в ее полные отвращения и ненависти глаза когда меня выбрасывали в невероятно спокойный из-за моей способности Варп.       Чувствовать как, пусть и твердые, энергии Эмпирея медленно растворяют твою плоть, давясь при этом кровавыми слезами отчаянья, ощущая взор десятков псайкеров, что наблюдают за твоей мучительной смертью, от которых, даже по застывшему эмпирею, расходится незамутнённая ненависть, брезгливость и отвращение, просто незабываемо, особенно, если среди этих наблюдателей особенно сильно выделяется твоя собственная мать, да так, что на фоне ее ненависти и отвращения теряются все иные ее чувства и эмоции.       Я даже не заметил как какая-то из тварей Варпа все же пробилась через мой своеобразный барьер, излучая во все стороны омерзительную смесь из голода, похоти и охотничьего азарта, тогда, почему-то, она показалась мне самым мерзким и отвратным порождением Безумия. Похотливым орудием, без чести, без доблести, отваги и гордости истинного воина, способного вместо боя на пределе возможностей лишь подбирать объедки! Я как никогда возненавидел собственные омерзительнейшие способности, которые лишь портили мне жизнь.       Тогда я познал что такое ЯРОСТЬ. Моя кровь, как и доселе застывший вокруг меня Эмпирей, заклокотали яростными бордовыми с металлическим привкусом свежей крови всполохами, мое тело прекратило существовать как таковое, но моя клубящаяся ярость требовала выхода.       Единственное, до чего мне было по силам дотянуться, была эта омерзительная тварь и я бросился на неё. Кипучий вокруг воинственно-кровавый Варп не препятствовал мне, отнюдь, он подталкивал меня, не помогал, ибо вмешаться в поединок это непростительно, но при этом разогнал всяких псайкеров, ударив попутно им по психосилам, дабы не было повадно вмешиваться.       Розоватая змееподобная тварь, вечно произвольно изменявшая и свою длину и количество голов с руками-клешнями, испытала неподдельный ужас и трепет, тогда я подумал, что она испугалась меня, но много позже я понял, что она испугалась тени того, что встало у меня за спиной. Из-за моментного, вызванного испугом, промедления твари, что из-за Случайности растянулся для меня в месяцы если не годы, я смог нанести первый удар, вкладывая в него всю свою боль, всю свою ненависть и всю свою клокочущую ярость. И неведомая тварь взвыла сотнями кислых и, одновременно с этим, приторно сладких голосков. Варп-материя из которой она состояла, брызнула в разные стороны, разбазаривая, так лилейно накопленные этим порождением глубин, души. Она пыталась отвечать на удары моих несуществующих рук своими клешнями, но Эмпирей, или сама судьба тогда были на моей стороне и удары этой твари либо проходили мимо меня, разминувшись с моим воплощением на тысячи километров реального пространства, либо искривлялись и становились излишне мягкими, чтобы нанести мне хоть какой-то вред. Либо совершенно Случайно цепляясь за Спонтанно появившийся небольшой Варп-риф. А я всё бил и бил, разбрасывая в окружающее меня пространство страдание и наслаждение миллионов некогда пожранных этим порождением душ смертных, в одночасье мои, такие неудобные, сотканные из затвердевшего Варпа, детские ручки исказились и искривились становясь опаснейшими когтистыми лапами, становясь смертоноснее залпа главного калибра какого-нибудь крейсера, а некогда аккуратный ротик, искривлённый в кровожадном оскале, обратился в ненасытную пасть, что с превеликим удовольствием рвала своими кривыми, состоящими из кровавого огня клыками такую сладкую наполненную страданием и страхом своей жертвы Варп-плоть…       После первого боя были еще сотни иных и с каждым из них случайности, что дарил мне варп, отводя от меня удары врагов становились всё реже, а враги всё сильнее. Сначала тучи мелких хохочущих отвратных шариков, что десятками лопались от моих ударов, после зубастые спруты и скаты, чьи магические, бесчестные в яростной сечи удары соскальзывали с кровавого огня, коим стала обрастать моя душа, за ними последовали рогатые войны, сражавшиеся достойно и честно, но все равно недостаточно умело и яростно для победы надо мной. Были многокрылые птицы, что искажали даже ирреальность Варпа, чьи перья вросли в мою броню из пламенной ярости и омерзительно болотные огромные осколки чего-то неповоротливого, ленивого и древнего, и даже практически в самом конце, когда моя ярость почти сошла на нет, я схлестнулся с могучим воином, закованным в похожий на мой доспех из оброков и орудующим секирой целиком отлитой из скорби и слез вдов. Тогда сошлась сила с силой, ярость с яростью, клокочущий вокруг меня кроваво красный Варп как и доселе не вмешивался, лишь одобрительно наблюдал, наслаждаясь боем достойных.       Несмотря на многотысячелетний опыт, воин проигрывал, ибо даже совершенное оружие в самых сильных и опытных руках не способно навредить тому, что существовать, как в реальности, так и в Ирреальности не может, ведь все вокруг для меня всего лишь сказка, нереальная и не способная навредить. Его секира рвала мои сотканные из Кровавого пламени и остатков всех поверженных мной врагов латы, вырывала гротескные лапы, предназначенные лишь для разрушения, но неизменно отскакивала от того, что составляет мою суть и отрицает само существования всего вокруг — медленно срастающейся с моим огнённым доспехом души.       Могучий воин пал, разодранный моими когтями. Он был достойным противником, да и я уже подрастерял боевой кураж в порыве которого я и достойных воинов в небытие отправлял, поэтому я не впаивал его в свой доспех, ограничившись лишь брызгами и ошметками, что щедро вырывал из его тела, да секирой, что перешла мне по праву победителя.       С этим боем пелена ярости, в которой я сжигал боль предательства и утрат, стала спадать и я, наконец, стал задаваться вопросом: "А, в общем-то, что я только что творил?" И не известно до чего бы я так додумался, если бы не появилось оно!       Прекраснейшее создание, которое я видел и ощущал в своих обеих жизнях. Оно было совершенно грациозно и… омерзительно. Вся эта слащавая грациозность и невесомость… все эти изгибы, предназначенные для соблазнения, а не разрушения. Всё это… Мерзость!       В порыве вновь проснувшейся ярости я набросился на эту многорукую тварь, что только и ждала подобного, ее удары были подлы, она завораживала своими движения, заставляя сам Варп плясать в пурпурном развратном танце. Её грациозность разрывала мою броню, словно та не была из тел ирреальных тварей, способных выдержать взрыв звезды. Но Вихрь, как и секира война, не был способен навредить моей, уже успевшей обрасти некоторыми наростами, душе которая с остервенением продолжала уродовать это. Совершенно отдавшись ярости я даже не заметил, как к кроваво-красному Варпу присоединился ленивый болотно-зеленый, от которого ощущалось искреннее переживание и, буквально, отеческая любовь, показался незримо постоянно присутствовавший и до этого вечно изменчивый, старающийся держаться как можно дальше от болотно-зеленого, но при этом не забывая ущипнуть того как-нибудь побольнее, попутно удерживая кроваво-красного, и не позволяя тому даже приблизиться к пурпурно-розовому, журчащему и изящно извивающемуся. Все они наблюдали, как порожденный красивейшей, и от этого отвратительнейшей тварью, вихрь энергий Эмпирея, подпитываемый всеми четырьмя проявлениями Варпа, стал перемалывать и саму тварь, попутно, словно снег, в буран нанося на мою душу всю эту получившуюся и мгновенно становившуюся цельной субстанцию. Последним слоем на мою душу легла как раз за бесконечно долгое мгновение назад перемолотая суть той твари с которой я недавно бился. И внезапно я ощутил целостность. То, что невозможно смешать, во мне смешалось, порождая мириады парадоксов и логических сингулярностей и, впервые с момента моего вышвыривания в Варп я испытал умиротворение. Клубящий вокруг меня цветастый Варп стал из колючей, раскаленной добела лежанки в мягкую перину. Я ощутил как меня, по отечески гордо, одновременно с этим грубо, но одобрительно, хитро и лукаво, и любяще ласково огладил сам Эмпирей. Это было чертовски приятно я был готов отдаться этим ощущениям, растянув их на бесконечные мгновения, как тут ощутил нечто странное.       Пурпурный переливчатый Варп, за неопределённое время моего пребывания на пороге нирваны, оттеснил в стороны болотно-ленивый и пытавшийся, урезонить клокочущего кроваво красного, изменчивый синий. Он словно обволок меня всего. Он был ласков, от него шла пылкая неугасающая страсть, сладость и обещание показать все грани удовольствий. Это было не противно, ибо фальши в пылкой страсти не было ни на йоту, но при этом было странно и… щекотно?       Тогда я обратил свой взор внутрь себя и обнаружил, что все четыре цвета оплели мою, неподвластную им душу, и сотканные из них тоненькие жгутики оглаживали её, то ли пытаясь расслабить, то ли ища малейшие трещинки в броне Отрицания. Но главное, все это было частью меня и никого более, от чего подобные попытки проникнуть в мою душу не казались аномальными и не вызывали отторжения. Это касалось всех цветов кроме пурпурно-изящного. Нет, этот цвет также был частью меня, но вот в отличие от остальных к нему, сквозь все остальное пробился Пурпурный Варп снаружи и напитывал его, утолщая жгутики-щупы и заставляя их всё настойчивее щекотать мою Душу. С каждым моментом этот пурпурный Варп ощущался все менее моим, и родным становясь из части целого паразитом и вторженцем, пробуждая тем самым древнейшие из инстинктов, что я приобрел вместе со многими слоями нанесенного на мою душу мяса.       По Эмпирею прокатилась волна, порожденная моей волей, и весь до этого кипящий вокруг меня Варп вновь застыл, но не как прежде при проявлениях моей силы нет, даже тогда он оставался Варпом, пусть и неподвижным. Сейчас же он внезапно стал абсолютно инертным. То, что порождает все одновременно, внезапно утеряло возможность все это отдавать и стало с бешенной скоростью делать то, что по определению воплощения вседозволенности, изменчивости и щедрости Хаоса — пожирать. Не изменять, приращивая к себе, а пожирать, без остатка в никуда, образуя в Варпе все разрастающуюся Тень, словно К’тан которым само понятие Варпа чуждо.       Так родился Парадокс.       Даже реальное пространство сминалось под действием проявления моей силы и чем больше разрастался невозможно идеальный и неизменчивый варп-кристалл, тем быстрее он изничтожал само пространство и время. Бесчисленные сотни тысяч квадратных километров площади исчезли растворившись в Нигде, а моя Душа сияла все тусклее и тусклее отдавая последние Крохи вырабатываемой ей энергии, что отрицала все, даже основополагающие постулаты мироздания.       Энергия парадоксов.       Все закончилось столь же внезапно, как и началось. Моя душа просто истощилась настолько, что из небольшого светящегося шарика обратилась в мельчайшую тусклую, стремящуюся исчезнуть в абсолютной Нигде, искорку, существование которой вообще поддерживалось лишь неимоверными усилиями синего Варпа и, как ни странно, образовавшимся из исчезающе малой, навечно застывшей в идеальной упорядоченности, части наглого и нахального пурпурного Варпа, посмевшего слишком сильно раскормить свое проявление в оболочке моей души. Этот кристаллик, размером с небольшой, всего в пару сантиметров, вытянутый фиолетовый эллипс отрицал сами законы, из-за которых душа могла исчезнуть в Нигде. Чем и удерживал ее, пока та вновь извлекала из Ничего необходимую для ее существования Парадоксальную для сего мироздания энергию. Этот процесс был медленным, но шел своим чередом, как впрочем и медленное абсолютное аннигилирование самой реальности кристаллизованным Парадоксом. К тому моменту, когда моя душа достаточно восстановилась, а оцепеневший от истощения, разум смог оторваться от бездумного созерцания, кристалл успел отправить в вечное Нигде пару квадратных парсеков реального пространства, и неизмеримое количество Варпа. Лишь моя воля заставила его прекратить делать то, что чуждо любой варп-материи. Он обратился в абсолютно инертную безделушку, которая, кроме как неуничтожимостью, да и того, что она являясь материальной, существует в Варпе и отбрасывает тень в реальность, ничем не выделяется.       После этого мой разум погрузился в блаженное забытье, и в следующий раз я очнулся уже на этой милой планете в материальном теле, отличавшемся от моего прошлого лишь более старшим внешним обликом, теперь я тянул где-то на лет двенадцать по человеческим меркам. Был излишне бледен, имел молочно белые волосы и сияющий потусторонней бирюзой глаза. Ах да. Ещё я ощущал материальную тень порожденного мной Парадокса, проявившуюся в нечто среднее между родимым пятном-стигматом и родинкой в виде двухсантиметрового вытянутого фиолетового овала.       Первые дни на этой милой планете, где тебя пытаются сожрать даже грибы, и это я не про орков говорю, были просто незабываемы. Меня пытались пережевать, глотали целиком и по кускам даже не удосужившись отделить их от тела, пытались растворить в кислоте и травили разнообразными ядами. И каждый раз мне приходилось выкручиваться, и как оказалось большая часть той хрени, что я притащил из прошлой жизни, именно в данной ситуации мне и пригодилась! Как бы это не было странно, но некоторые фишки выживальщиков из книжек про попаданцев были вполне действенными, правда лишь в тепличных условиях, которые, как понятно, на сей прекрасной планете создать было практически невозможно, так что за первый, местный месяц я так и не смог разжечь даже самый малехонький огонечек, а когда, по дурости, все же смог его добыть ещё трое суток носился как угорелый от какой-то разъяренной твари более похожей на бред обкуренного Ктулхиста, нежели на реальность.       Но постепенно, проходя буквально по кромке лезвия и пользуясь Совершенно Случайной невероятной удачей, я набирался опыта и вот всего спустя год уже не на меня охотились, а я охотился на самых разных тварей. Разумеется, на самых опасных я соваться не рисковал, даже не смотря на то, что в моем тщедушном детском тельце силы как во взрослом огрине, если не больше, вес я имел крохотный и буквально от чиха какой крупной твари улетал в кусты, оказывающиеся, к слову обычно плотоядными.       На третий год, когда я уже вполне приноровился жить и стал обустраивать быт в небольшой, отбитой у некой непонятной твари, являвшейся чем-то средним между слизью, осьминогом и кучей дерьма с глазками, пещере, появился Рейв. — Неплохо устроился, Эльдар. — прозвучал тогда неожиданно голос у меня над головой, где высоко в небе, там куда местные крылатые хищники не долетают, медленно кружилась птица, имевшая размах крыльев метра два, длинную шею с увенчанной хохолком головой, веерообразный отливающий синевой хвост с пятью ярко выраженными, длинными, токсично синими перьями и лапами, на когтях которых периодически мерцали микроразряды варп-молний…       К слову, мои чувства это что-то с чем-то: разглядеть что творится на соседней планете? Да не вопрос! Услышать пердёж твари похожей на восьминогого мамонта с полной острых зубов пастью с другой стороны планеты? Да без базара. Унюхать и распознать по запаху все тридцать семь с половиной тысяч крупных хищников в полутора километровой зоне? Да как нефиг делать! По-моему я могу даже атомарную решетку разглядеть, если постараюсь. Поначалу столь сильно обострённые чувства откровенно выедали мне мозг излишней информацией, и лишь благодаря Чистым Случайностям я смог прожить до тех пор, пока не научился притуплять свое мироощущение. Тогда я понял что ощущал незабвенный супермен и мне его, как и себя, стало жалко.       Возвращаясь к появлению Рейва. Думаю даже самый распоследний гретчин уже понял, что птичка эта с приветом от одного небезызвестного любителя интриг и мутаций. Рейв, это, к слову совершенно не скрывает. Первое время он меня очень сильно нервировал, ведь к тому моменту я уже осознал, что именно творил в Варпе и в каком откровенном дермеце обмазался с ног до головы, испытывая при этом искреннее отвращение и ненависть к себе и Темной четверке. При этом, каким-то потайным шестым чувством уловив довольное ворчание некой черно-белой колкости… в общем после всех тихих матов, ибо громко было чревато привлечением хищников, что я обрушил на нечто засевшее в Варпе негде очень глубоко, я решил банально избегать и игнорировать все связанное с Варпом, наивно надеясь, что «один раз не пидарас» и раз меня коснувшись Хаос не сильно меня изменил, тем более внешних мутаций, кроме излишней бледности, и до этого излишней девчачести и светящихся глаз так и не проявилось. И слава… даже не знаю кому.       Ну так вот, Рейв первое время остерегался близко приближаться ко мне, и наблюдал с почтительной дистанции, попутно давая советы. Все без исключения полезные, а главное своевременные. И не следовать им было просто аморальным надругательством над здравым смыслом, но в то же время следовать на поводу у Демона когда твердо решил послать на х*р все порождения Варпа… в общем тогда я практически полностью глушил свой слух, дабы банально не слышать этого, так и не решившегося приблизиться ко мне ближе, птица. Тогда этот нахал стал транслировать свои советы мне просто в разум! И вот это, как бы я ни старался, заглушить я уже не мог, банально не умел. Тогда я принял отчаянную попытку избавиться от раздражителя самым радикальным способом — прикончив его. И пусть я ударом кулака не могу «аля Сайтама», расколоть гору, но вот швырнуть камень так, что даже низколетящему самолету из моей реальности не поздоровится — могу. Но было наивно с моей стороны пытаться попасть в тварь, что читает вероятности, и под подобным каменным обстрелом ворчащего и причитающего, и периодически, словно в насмешку, советующего как правильно кидать, Рейва, с попутным раздракониванием местной фауны. Тогда ещё двое суток мне пришлось прятаться от вышедших на тропу войны тварей, попутно поминая Бога-Императора, в отчаянии пытаясь хоть так отвадить от себя внимание демонической птицы. Как понятно тщетно, добившись лишь новых советов по правильному поклонению Богу-Императору.        Так постепенно, месяц за месяцем, всегда присутствующий где-то в относительной близости птиц стал неотъемлемой частью моей жизни и все чаще мне приходилось одергивать себя, и напоминать, что я вообще-то собирался держаться подальше от Варпа и всего того гуано, что он порождает, прокручивая у себя перед мысленным взором самые омерзительные из творений травокуров-иллюстраторов и вспоминая все приписываемые разнообразным демонам злодеяния и коварство. Но, как бы я ни старался, с каждым месяцем разглядеть в слегка ворчливой и часто причитающей, словно курица-наседка, птице мерзкое поражение Варпа, выкидыш кошмаров и обмана, становилось все сложнее и сложнее. И, в конце концов, в один из дней Рейв, наконец, приблизился ко мне на столько, что захоти я его прикончить, то даже его хваленое предвидение ему бы не помогло, но я его не прикончил, просто не мог, пусть он был хитрозадым тзинчитским демоном, но собственноручно уничтожать единственного собеседника, пусть и ведущего на протяжении всего этого времени бесконечный монолог...       С тех пор еще около месяца птиц продолжал свой вечный монолог пребывая в буквально шаговой доступности и периодически помогая мне своим клювом или на удивление ловкими лапами, а мое поведение все больше и больше напоминало поведение классической цундере-молчуньи, что меня неимоверно бесило и злило, от чего я ещё больше вел себя как цундерка и пытался шпынять клокочущую птицу, от чего бесился ещё больше, пока в один прекрасный день просто не вспылил, и, собрав все раздражение и злобу, не выплеснул её из себя и выжег в непроходимых, вечно сырых джунглях полутора километровую просеку шириной в метра четыре. Степень моего тогдашнего охреневания описать затруднительно, и именно в этот момент квокочущий птиц стал лить в мои заостренные ушки свою речь. К его словам нельзя было придраться, все они были совершенно логичны и правдоподобны, и утверждали, что дабы не покалечить себя любимого собственными же вышедшими из-под контроля псайкерскими силами мне нужно начинать учиться варп-колдовству. Но услышав эти слова из уст тзинчита… Думаю понятна степень моего тогдашнего смятения. Четыре следующих месяца Рейв более не возвращался в вопросу моего обучения, лишь периодически, в своей любимой манере курицы-наседки, квохтал по поводу очередного ожога от собственной взбесившейся от эмоций силы. И, с каждым днем, я все больше осознавал, что я, в общем то уже не человек… в смысле Эльдар. Мое, хоть внешне оставшееся неизменным, тело изменилось внутренне и на этих изменениях особенно сильно заостряло внимание вечное квохтанье и комментарии Рейва, от которых мне хотелось его стукнуть, но вновь вспоминая, что я веду себя как лоли-цундере я обрывал себя.       Как бы мне не было печально, но именно тогда в моей душе пустила первые ростки скверна.       Я знал, что Рейв и его господин хотят меня использовать как очередную пешку, но при этом я не мог больше игнорировать буквально кипящую от варп-энергии кровь и жить мне хотелось, так что я согласился на обучение. С тех пор почти все свободное время Рейв проводил со мной ЛикБез на тему Варпа и всего с ним связанного. Я пытался, уловить в его словах фальшь, или, хотя бы, излишнее превознесение Темной Четверки, но ничего подобного не было. Рейв давал мне теорию трех диаметрально различных школ. Либра Псайкана, Либра Хаотика и древнеэльдарское учение о псайкерстве, сформированное у них еще задолго до грехопадения в эпоху Войны На Небесах. И практика также шла по всем трем направлением, и как ни странно, но имперская школа выходила у меня лучше всего, правда с некоторыми нюансами. К примеру любой псайкер Империума при любой Варп-деятельности просит защиты у Императора, веря всем своим сердцем и душой, что тот его защитит, тем самым сам формируя собственную защиту на время уязвимых погружений в Варп, Рейв даже позволил в данном обстоятельстве сравнить санкционированных псайкеров с вирдбойзами орков, но ни на что больше легкой шутки и подколки, видя мое хмурое выражение лица его не хватило. Я же, в отличие от имперцев, обращаюсь лишь к себе, и тут мое параноидальное желание оградиться от темной Четверки сыграло свою роль. Я полагался в псайкерстве лишь на себя, подсознательно веря, что все вокруг желают меня либо использовать, либо просто прикончить и от этого мой дар играл новыми гранями, позволяя мне устраивать небольшой грозовой шторм, или менять до неузнаваемости попавшихся ко мне живьем тварюшек. Особенно хорошо у меня выходил пирокинез, в котором я достиг, по словам Рейва, которым я до сих пор совершенно не верю, потрясающих высот. Хотя стоит признать, что поток ярко белого огня с обеих рук испепеляющий даже бронированных тварей за считанные мгновения впечатляет, правда и устаю я от подобного огнешоу быстро.       Следом за имперской школой идет древнеэльдарская. Ну что я могу сказать… Многие практики я видел в исполнении своей матери, но всё же, большинство были новыми и явно чуждыми аскетичному образу жизни закованных в рамки Путей моих соотечественников.       Все здесь в пику к имперской школе, что требует максимально закрыться от проявлений Варпа, древнеэльдарская школа учит открываться ему, а пагубное влияние нивелировать разнообразными рунами. Это трудно и здесь ничего сногсшибательного я так и не достиг. Лишь пару раз запудрил мозги безмозглым тварям, да вырастил деревце, метров пять, что в местном лесу даже не смотрится.       Ну и Либра Хаотика, в которой я, фактически, топчусь на месте и занимаюсь лишь прослушиванием теории и Запретными Рунами. Ибо абсолютное большинство ее практик завязано на просьбу к покровителю о милости, а оставшиеся же приемы требуют изначально истонченной Кромки, истончение которой производится самым простым и быстрым способом — особо мерзким жертвоприношениями в стиле того проявления Варпа к которому собираешься взывать. В общем, ничем, кроме попытки ощутить «Взор Великой Четверки», как обозвал это Рейв я и не пытался заниматься, и то подобным я занялся из-за того, что это «ощути», отличается от классической медитации лишь парой нюансов.       Сейчас же, спустя достаточно долгое время после моего попаданию на эту прекрасную планету, я вижу приближающийся из раскрашенного всеми цветами радуги космоса корабль. Явно людской и не знаю, как мне быть. — Повторю ещё раз это плохая идея, почему ты меня не слушаешь? –квохтал птиц, я же лишь тяжело посмотрел на него. — Не лезь ко мне в голову — В какой уже раз повторил я и вновь усилил ментальную защиту, хотя этой самой защите меня Рейв и обучал, так что степень ее надежности против него сомнительна, но хоть что-то.       Птица вновь горько вздохнула. — Я уже говорил, что не лезу к тебе в разум, ибо хочу продолжать свое, не такое уж и плохое существование, цельным, а не разорванным на куски бурлящими в тебе энергиями. — Захлопнись, птица. — Не смотря в его сторону буркнул я, не отрывая своего взора от медленно заходящего на орбиту корабля, украшавшая его символика была мне знакома и двойственности толкования не имела. Империум, а у них отношение к ксеносам и демонам крайне радикальное. А я так вообще два в одном, прямо ксенодемон какой-то.       Тихо посмеявшись собственной шутке я стал достаточно резво продвигаться ближе к месту приблизительного десантирования имперцев, корабль застыл на низкой орбите не так уж и далеко, и спустя всего лишь каких-то пол дня стелс-спринтерского, ибо иначе рискуешь быть съеденным, забега по лесу я добрался, буквально, прямо под брюхо к посудине.       Далее было интересное шоу из капсул космодесанта, застревающих в ветвях и лианах, так и не добравшись до земли и немного забавные и нелепые попытки космодесантников спускаться на землю. И после выковыривайте их целиком проглоченных братьев из мерзких внутри сочащиеся едкой кислотой и словно резиновых (по себе знаю!) плотоядных грибов. А после корабль, не шибко думая, дал залп по планете в пятидесяти километрах севернее от первоначально высадки. — Ой идиоты… — схватился я за голову, когда смог всё же вернуться на свой насест с которого меня банально сдуло ударной волной. Хотя от их выходки мне же лучше, ведь теперь все твари в радиусе, наверное, трех дней быстрого пути сползутся к свеженькому кратеру и будут с остервенением пытаться прогрызть керамитовую броню и выковырять из нее космическую консерву.       Я же, если честно, не знал что делать с таким нежданно-негаданно свалившимся счастьем. Мне откровенно хочется выбраться с этой планеты, но вот ловить попутку среди имперцев… я думаю можно найти более легкий способ самоубиться. Будь я Рембо или Чаком Норрисом, то вполне мог бы в одиночку отбить у космодесантников их корабль и как тру мужик смыться на нем не прощаясь, только не в закат, а в Варп, но я не Рембо и не Чак Норрис, так что подобный план даже не рассматривается.        Может попробовать пробраться незамеченным и затеряться среди пустотников? Да вот я даже в пьяном бреду не сойду за обезображенных мутациями и постоянным инцестом пустотников! И не умею сливаться с толпой. Затаиться в лесу так, что даже дремлющий в трех шагах от меня гигантский оппоссум-людоед, отличающийся пипец сколь острым слухом, не заметит, это да, но вот с людьми мне даже общаться еще не приходилось.       Под невеселые думы я внезапно уловил отголосок грядущего Выброса из Ока. Однажды я уже ощущал подобное, ничего особенного, даже дискомфорта почти не ощущается, да и, думаю, периодически тут подобное случается. Правда излишне своевременный выброс заставил шевельнуться мою паранойю и покоситься на тихо причитающего и вычищающего из перьев мелкий мусор Рейва. Выглядел он так побито, что хотелось ещё добавить. Засранец пытается давить на жалость, ибо не верю я, что тварь, способная видеть будущее, могла пострадать от какой-то ударной волны. И пофиг, что он просто птица-переросток с псайкерскими способностями, что подле космодесантников с их библиарием использовать мягко говоря глупо, и от этого он в принципе не способен защититься от ударной волны не спустившись к нижним ярусам леса где его сожрет ближайшая помесь лягушки и орангутанга! Он чертов тзинчитский демон!       Я гневно зыркнул на Рейва, от чего птиц мелкими шажочками, недоверчиво косясь на меня, отошел чуть в сторону. Чувствует, сволочь, что я его раскусил!       Ладно, пора усмирять свою паранойю и пользоваться свалившимся на голову благом, ибо если этот выброс даже у меня вызывает дискомфорт, то простых людей и псайкеров он наизнанку должен выворачивать. С космодесантниками, думаю, такое не пройдёт, не из того теста сделаны, но вот на некоторое время оглушить их и вывести из боя библиария…       На мое лицо выползла кровожадная ухмылка, оголившая белоснежные ровные ряды острейших зубов, откуда-то из глубин поднялись воспоминания об упоении битвой с достойным соперником, но я тут же запихнул их обратно и, гневно зыркнув на Рейва, что от греха подальше отлетел на соседнее дерево, медленно стал спускаться на землю. Ух, не люблю я по ней ходить, на этой планете это чревато, но иного способа добраться до маринов у меня нет, да и вооружен я лишь самодельным копьем, правда, благодаря моим манипуляциям с изученными эльдарскими и запретными рунами, оно стало неплохим психосиловым орудием. Которое точно сможет выдержать пару ударов силового меча… надеюсь.       Бесшумной и незаметной тенью я, буквально сливаясь с поверхностями, спустился на мягкую, кишащую разными червями и иными ползучими тварями, порой достигающими двух, а то трех метров в длину, что, также как и иные жители этого мира, просто обожают свежее мясо, землю и встав на чёткий свежий след космодесантников, который даже закрытыми глазами, да и без слуха, лишь по запаху паленой огнёсмеси и болтерных зарядов, взять сможет любая тварь этого леса, я направился вслед за будущими трупами, ну я так думал… Причём вполне ошибочно.