Пиявка

Два дня спустя в половине третьего Рамси снова стоял перед прозрачной крутящейся дверью. На этот раз он вышел на правильном перекрестке и через пару кварталов оказался на месте. Рамси расстегнул новую куртку из плотной серой ткани — не обычная джинса и не брезент, хрен поймешь, но выглядит неплохо — и сунул руку под мышку. Новый дезодорант реально работал; а может, это все езда по-человечески, в машине с кондиционером, а не в вагоне, набитом под завязку. Рику все равно нужно было в центр, вот и предложил подвезти. Рамси никого ни о чем не просил. — Обратно тогда своим ходом, — напомнил охранник, когда он открыл дверь и вылез на заставленной автомобилями улице. — Удачи, не обделайся перед папочкой! Рамси показал ему средний палец. Рик ухмыльнулся и вырулил обратно на дорогу. Вчера, закрыв кафе раньше обычного, они потратили вечер на тупое, чисто бабское занятие: Рик потащил Рамси за новыми шмотками. Это казалось и глупо, и стыдно, как будто они пара придурков — где это видано, чтобы два мужика болтались вместе по магазинам? Сколько Рамси себя помнил, одежду всегда покупала мамаша, в первую очередь глядя на цену и «износостойкость». «Вечно ты лезешь то в дерьмо, то в драку — денег не напасешься», — ворчала она; только прикол был в том, что дешевое китайское рванье так и так превращалось в лохмотья, и хотя бы на верхнюю одежду приходилось тратить больше. Любимую кожаную куртку он проносил лет пять: на локтях она была изрядно потерта, левый карман прорвался в подкладку, а молнию пришлось заменить, но Рамси все равно чувствовал себя в ней комфортно и жалел, что отдал ее Перцу. Теперь, хочешь не хочешь, пришлось прибарахлиться: Рик сказал, негоже идти к отцу в обносках или в тряпках с чужого плеча. — Нормально, в твоем стиле, — прокомментировал Рик. Рамси смущенно повернулся перед зеркалом; к счастью, охранник не поперся с ним в примерочную проверить, сидят ли брюки. Брюки тоже были из непонятного материала, к которому якобы не приставала грязь. «Спортивный кэжуал», или как там — такой, оказывается, у него стиль. Можно носить и ботинки, и кроссовки... обалдеть, блин. — Остались футболки и эти, похожие, но с длинным рукавом, — с видом знатока добавил охранник. — Рубашек не надо: ты не офисный планктон, вот и не подстраивайся. Еще вопрос — стричься будешь? — И так сойдет. — Рамси взял резинку, стянул волосы в тугой хвост. Рик больше не дотрагивался до него, и это немного расстраивало и даже злило. Рамси уже привык к рукопожатиям, к тому, что его иногда треплют по плечу или по спине — в таких жестах было что-то уютное, приятельское, словно они с Риком бойцы одной команды, или вроде того. Правда, бойцы по бутикам не ходят, ну да ладно. Вообще Рик стал вести себя отстраненно, как будто нервничал, только с чего ему было нервничать? Ведь не ему придется встречаться с человеком, который, мягко говоря, плевать на тебя хотел все шестнадцать лет. А если все равно стремаешься не по делу, лучше выпить, расслабиться, чем вести себя, как чужак. — Слушай внимательно и запоминай. — Вечером Рик устроил ему настоящий инструктаж. — Мистер Болтон примет тебя завтра, в три часа. Опаздывать нельзя, выедем с запасом; мало ли — пробки, аварии, стройка эта гребаная... Я высажу тебя не возле офиса, а немного раньше. Пройдешь через холл, поднимешься на лифте на двадцать второй этаж, увидишь два коридора за стеклянными дверьми. Тебе в тот, который налево, там везде таблички с названиями. — Не даун, разберусь, — перебил Рамси. Рик сделал вид, что не услышал. — Если попадется охранник, скажешь, что ты к мистеру Болтону. Его фирма в конце коридора, окна выходят на угол Парковой и Западной. За поворотом сортир, приведешь себя в порядок. Кого бы ты ни встретил, будь вежлив: здрасьте, извините, уступи дорогу даме, все такое. Это приличная контора, и дорогая. Никогда не знаешь, кого там увидишь. — Кого, например? — скептически поинтересовался Рамси. — Конфиденциальная информация, — в тон ему ответил Рик. — Теперь самое главное: зайдешь в офис, там будет типа аванпост. — Чего? — Вестибюль, где сидят секретарша и помощница мистера Болтона. Обе из Фреев: старик отошел от дел, но семья у него огромная, кого может, того пристраивает. Значит так, их обеих зовут Уолда Фрей — не спрашивай, почему. Тебе нужна помощница, которая стажер, которая толстуха. — Чего?! — хохоча, повторил Рамси. — Хватит ржать! — рявкнул Рик и тут же спокойно продолжил: — Она поперек себя шире, но симпатичная, а еще с мозгами, поэтому мистер Болтон ее и взял. Короче, подойдешь к ней и напомнишь, кто ты и во сколько тебе назначено. И обязательно скажи ей комплимент, ну, что-нибудь приятное. — Зачем? — Тогда она поднимет зад и сразу сообщит о тебе мистеру Болтону. Иначе просидишь там еще с полчаса, и на все про все останется минут пять. У него четкий график, я еле тебя впихнул. Да, тебя записали как мистера Сноу, имени я не называл. Подумал, так будет лучше. Наверное, так действительно было лучше. Рамси уже не рассчитывал на эффект неожиданности — отец не настолько глуп, чтобы не догадаться, кто этот «мистер Сноу» — но и не хотел играть по-грубому; по крайней мере, пока мистер Болтон придерживается тех же правил. Деньги он, Рамси, клянчить не станет, разве что информация окажется полезной, и отец отблагодарит его на честных условиях. Он уже приготовил отличное начало: «Мистер Болтон, я располагаю сведениями, которые могут вас заинтересовать. Это по делу Клигана». Звучало круто, как в детективном сериале; отец внимательно посмотрит на него, невольно подавшись вперед, опираясь локтями на полированный стол, и скажет: «Я слушаю». — Главное, не пытайся ему понравиться, — объяснял Рик. — Ничего не выйдет, если будешь строить из себя кого-то, играть чью-то роль. Только с руганью поосторожней, мистер Болтон этого не любит. Будь самим собой, он это оценит. В общем, не парься, все равно не угадаем, как он отреагирует. Глубоко вздохнув, Рамси шагнул в вертушку и направился к лифту вслед за тремя очкастыми «воротничками» с портфелями. Кабина была просторная, с зеркальной стенкой; Рамси украдкой одернул куртку, втянул живот, перехваченный ремнем брюк. Все-таки он уже не такой рохля, как год назад. Надо попросить Рика показать какие-нибудь упражнения, да и бегать можно, по чуть-чуть. В голову, заслоняя тошнотворное, холодящее волнение, лезла всякая ерунда. На десятом этаже очкарики вышли, и Рамси поехал дальше один. Что обычно делают люди в таких ситуациях: медитируют, молятся, принимают на грудь для храбрости? Молиться Рамси не умел, Рик сегодня не разрешил ему выпить и банки пива. Оставалась медитация; Рамси прикрыл глаза и, припоминая бред из шоу Куэйты, вообразил гладь бескрайнего озера, тихую, неподвижную, как залитый зеркальным стеклом каток. Только что-то пошло криво: озеро стремительно превращалось в лужу в дорожной выбоине, по которой с плеском катились грязные машины. Кабина встала, серебристые двери бесшумно разъехались в стороны. — Вы вниз или наверх? Рамси дернулся; в лифт зашли двое в костюмах — сухощавый лысый хрен и мужик лет тридцати пяти, из тех, от которых бабы валятся в обморок и дрыгаются в экстазе. Рамси прямо-таки вспыхнул от зависти: блондин, рост за шесть футов, морда как с рекламного плаката и дорогой, просто дорогущий прикид... даже запонки золотые, в форме маленьких львиных голов. В руках Мистер Альфа-Самец держал толстую кожаную папку. — Вниз или наверх? — переспросил он; его спутник зловеще молчал. — Ну, парень, отвисай! — Простите... — опомнившись, пробормотал Рамси. — Мне здесь выходить... извините. — Как в ступоре он выбрался из кабины, загривком чувствуя насмешливые взгляды и издевательские улыбки. Прежде чем двери закрылись, он оглянулся: лысый поменялся с Альфой местами, встал спиной к выходу, и Рамси будто стукнуло электрическим током. Непонятно, как он умудрился не перепутать коридоры, как пробежал до конца, чудом не задев никого из встречных, как потянул на себя тяжелую створку из темного дерева — все это было как во сне. Рамси оказался в квадратном помещении с темными же панелями по стенам; пол покрывал ковролин, из высокого окна с поднятыми жалюзи бил свет белого неба в пелене облаков. Это возымело отрезвляющее действие; Рамси немного пришел в себя и осмотрелся. Со своих постов на него уставились две совсем не похожие друг на друга Уолды Фрей. — Я могу вам помочь? — Девица за столом возле двери была худая, скуластая, а вот вторая... Блондинистая кудрявая стажерка в розовом пиджаке сидела перед окном в ореоле света — эдакий ангельский поросенок, откормленный к праздникам. Расправив плечи и стараясь унять дрожь в ногах, Рамси направился к ней. — Здравствуйте, меня зовут Сноу, я к мистеру Болтону... назначено на три. — Сейчас два часа сорок минут, — заметил поросенок. — Мистер Болтон и мистер Фрей спустились перекусить. Можете подождать здесь. — Э, да, спасибо. — Он что-то забыл, что-то очень важное... ну конечно! — Кстати, вам... очень идет этот цвет. Как у Мэрилин в том фильме, про брильянты. — О, благодарю! — Стажерка заулыбалась; несмотря на габариты, она вправду была миловидная, выглядела лет на двадцать, не больше. — До Мэрилин мне, конечно, далеко, — ого, еще и с чувством юмора! — но все равно приятно. Может, хотите чего-нибудь выпить? Уолда принесет чай или кофе. — Она качнула кудрями в сторону тощей тезки. — Я уже выпил кофе в ресторане, — соврал Рамси. — Цены там просто кошмар, — заговорщицки прошептала Толстая Уолда. — Извините, мне надо возвращаться к работе. Посидите на диване, там на столике журналы, газеты... — Она зашелестела бумагами, все еще улыбаясь дурацкому комплименту. Рамси сделал, как ему было велено. Листая нихрена не понятный «Westeros Finance» с таблицами и графиками через страницу, он косился на дверь, а Тощая Уолда косилась на него. Между двух черно-белых фотопейзажей находился циферблат; стрелка ползла ужасающе медленно — восемнадцать минут, семнадцать... Хотелось вскочить и ходить туда-сюда, к окну и обратно, но Рамси знал, так будет только хуже. Наконец, ровно без пяти три, дверь открылась. Обе Уолды привстали, как если бы в комнате появилась королевская особа; Рамси, наоборот, вжался в замшевую спинку дивана. — ... пусть разберется с газетчиками, если будут наседать. Не надо устраивать шумихи, хотя Аррен, конечно, уже блеснул пресс-релизом. — Высокий пожилой мужчина в очках, очень похожий на Тощую Уолду, рассеянно вертел головой, будто оказался здесь впервые. — Право, жаль, что он не нашел другого применения своему красноречию. Он говорил что-то еще, однако Рамси сосредоточил все свое внимание на втором вошедшем. Отец будто не заметил его: скользнув пустым взглядом по мебели и деревянной отделке, мистер Болтон прошествовал к столу Толстой Уолды; свет из окна обтекал ее, как молочный туман. Он что-то сказал ей, и Уолда села; он чуть наклонился, она произнесла несколько слов. Господин в очках — очевидно, второй адвокат, мистер Фрей — исчез в своем кабинете, затворив не отличимую от стенных панелей дверь. Рамси молчал и не двигался; в горле пересохло, ноги отказались ему служить. Он прирос к дивану, слился с ним, стал призраком, тенью с брошенным на колени «Westeros Finance». Ремень впился в живот, тело покрылось холодной испариной. Дезодорант не помог. — Идите за мной, пожалуйста, — прозвучал рядом женский голос. Рамси проморгался; Толстая Мэриуолда ободряюще улыбнулась. — Мистер Болтон сейчас вас примет. Не волнуйтесь, все будет хорошо, — шепнула она напоследок. «Да ведь она знает, кто я такой!» — мелькнуло ослепляющее откровение. Рамси даже не успел почувствовать дурноту или облегчение — он вообще ничего не чувствовал, просто постучал и после секундной паузы повернул бронзовую ручку. Офис отца был именно таким, как описывал его Рик: угловая комната с большими окнами, кажущаяся просторнее из-за скромного интерьера. Правда, «скромный» не означало «дешевый»: застекленные книжные шкафы темного дерева, приспущенные тканевые жалюзи, массивная доска, мебель в черных и жемчужно-серых тонах. На видном месте висела рамка с лицензией, больше украшений не было. Мистер Болтон застыл возле окна, безучастно глядя вниз, на Западную улицу. — Рамси, подойди сюда, — не оборачиваясь, тихо позвал он. Рамси послушно пересек комнату и встал на расстоянии вытянутой руки — не слишком близко, но достаточно, чтобы не создалось впечатления, будто он боится. Стук собственного сердца отдавался в ушах барабанной дробью. Мистер Болтон резко поднял жалюзи, обнажающий белый свет хлынул Рамси в лицо; он было зажмурился, но тут же как по негласной команде открыл глаза. — Мда... Секунд десять отец смотрел на него, как ветеринар на дворнягу, которую Рамси и Алин в детстве нашли на улице. Шавка была худющая, со спутанной рыжей шерстью, помесь кокер-спаниэля непонятно с кем. Они отнесли ее в полуподвальную клинику двумя кварталами западнее и видели, как ветеринар набрал шприц и вогнал его в грязную трясующуюся тушку, и как собака «выдохнула», распластавшись на столе для осмотров. Кажется, Рамси тогда здорово ревел. Он любил собак. — Итак, с чем ты ко мне пожаловал? — не меняя интонации, спросил отец. Рамси не ответил, и он уточнил: — У тебя есть информация по одному из моих дел. С этим следовало обратиться в полицию, но так и быть, я слушаю. Губы наконец разлепились, из горла вырвался невнятный, сипящий звук. Мистер Болтон сел за полированный письменный стол. — Рамси, час работы с клиентом стоит сто семьдесят долларов. Пожалуйста, не трать мое время. Сказано это было так, что сразу стало ясно: минутная проволочка, и его элементарно вышвырнут отсюда. Эта мысль придавала смелости; Рамси занял кресло по другую сторону полированного плацдарма. — Ну, — он откашлялся, — я заметил кое-что странное. Тут у вас в лифте был мужчина, лысый, а с ним другой, помоложе, с львиными запонками... — Время, — терпеливо повторил мистер Болтон. — Время, место, факты. Конкретика. — Бледно-серые глаза в упор смотрели на Рамси, и он подумал, не сделан ли отец внутри из цельной глыбы грязноватого льда. — Хорошо. Позавчера, часов в двенадцать дня, я видел этого лысого мужчину возле ресторана Мартеллов, который в моем районе. — Мистер Болтон кивнул, подразумевая, что район можно не называть. — Он говорил с парнем из семьи, потом сел в машину, номер «CST-2662». Буквально сразу, как он отъехал, примчался Гадюка — то есть, Оберин Мартелл — и устроил... — Скандал с криками и угрозами, — закончил за него отец. — Это и есть твои ценные сведения? Рамси захлопнул рот. Но так просто сдаваться нельзя, он ведь не для того столько... Мистер Болтон подпер ладонью гладкую бледную щеку, принял подчеркнуто скучающий вид. Рамси ощутил, как полыхает по самые уши. — Нет, это не все! — Он повысил голос. — Мне, например, непонятно, какого хрена он ходит лизать зад Дорану Мартеллу, — отец брезгливо поморщился, — а потом бежит сюда! Он что, выгораживает вашего драгоценного Клигана? Или, может, вас подставляет за пару штук — об этом вы не задумывались? В куске льда напротив мелькнул огонек не то интереса, не то злости. Рамси воинственно закинул ногу на ногу. Мистер Болтон крутанулся в кресле, долгим взглядом посмотрел в окно. Потом длинным сухим пальцем ткнул в кнопку на проводном телефоне. — Мне кофе как обычно, и черный чай мистеру Сноу. Спасибо. — Толстая Уолда в дверях сделала что-то вроде поклона в танцах и вышла, вильнув роскошной кормой. — Теперь все по порядку. В твоих сведениях есть важная неточность, способная развалить защиту в суде. Другими словами, ты заведомо присочинил или наврал. Подумай и скажи мне, где именно. Он что, хочет поиграть в долбаную игру? Рамси скрестил руки на груди и набычился. Мистер Болтон лениво наблюдал за ним. — Я жду, Рамси. — Не знаю! Я не перепутал номер, я даже записал, вот. — Он вытащил из кармана потрепанный клейкий листочек. — И в лифте был стопудово тот лысый, мамой клянусь! — Не ломай комедию. — Отец помассировал виски. — Ты сообщил мне, цитирую: «Он говорил с парнем из семьи». Это неправда, потому что этот человек немой. — Н-но он звонил по мобильнику... — возразил изумленный Рамси. — Нажать кнопку и вызвать водителя — не то же самое, что говорить по телефону, не так ли? Далее, второе: у тебя нет доказательств, что этот человек действовал в интересах Грегора Клигана, либо против него. Бурная реакция господина Мартелла, усугубленная болью утраты, свидетельствует лишь о несдержанности его натуры. И третье: то, что ты изложил мне в столь... изысканных выражениях, называется клеветой и преследуется по закону. Срок посерьезнее, чем три года условно за умышленную порчу имущества. Рамси утратил дар речи. То есть... значит, он старался помочь — ну и что, если где-то дал маху — а вместо «спасибо» ему тут нары рисуют? В кабинете появилась Толстая Уолда с подносом; мистер Болтон дождался, пока она поставит блюдца с чашками, салфетками и пакетиками сахара. Дверь снова бесшумно закрылась; он взял чашку, приложился тонкими губами к фарфору, сделал аккуратный глоток. Рамси так и сидел, вцепившись в подлокотники. — Меня интересует другое, — произнес мистер Болтон, — зачем ты пришел ко мне? Я так понимаю, Рик передал вам деньги, вы закончили ремонт. Он помогает в кафе, пока твоя мать в отъезде. Да, Рамси, я в курсе вашей жизни, в общих чертах — и, поверь, не желаю в нее углубляться. Единственный неясный мне момент: зачем ты снова пришел? Чего ты хочешь? — Его взгляд искрился неподдельным любопытством. Рамси молчал. — Тебе что-то нужно? Еще денег? Может, билет на концерт или какой-нибудь новомодный гаджет? Что еще ребята твоего возраста принимают как знаки родительской любви? — Да пошел ты... — Значит так, молодой человек, — в спокойном голосе зазвенели металлические нотки, — я не ваша мамаша и не один из ваших дружков. Смените тон, или мы распрощаемся. Теперь садись и пей свой чай. Приказ настиг Рамси на полпути к выходу. Он развернулся; отец возвышался за столом, как мумия, восставшая из гробницы. Безжизненная маска лица, серый костюм — ни морщин, ни складок, ни малейших признаков бешенства. Облака сгустились, потемнели; наверное, вот-вот польет дождь. Рамси вернулся, встал напротив, приняв ту же позу. — А вы чего от меня хотите, мистер Болтон? — Удивительно, но от этого вопроса отец немного расслабился. — Для начала, чтобы ты вел себя как следует. — С какой стати? — С такой, что ты все же в некотором роде имеешь ко мне отношение. Я не намерен признавать тебя, делать частью своей жизни, да и ты, готов поспорить, не горишь желанием впускать меня в свою. Помолчи, я не закончил. Мы чужие друг другу люди, но мне не нравится выбранная тобой дорожка. Аресты за драки, хулиганство, связь с наркодилерами, сутенерами и боги знают с кем еще... Твоя судьба меня мало волнует, но некоторые факты, будучи преданы огласке, бросят тень на мою репутацию, а допустить этого я не могу. «Он что, уговаривает? Или угрожает?» — Не собираюсь я вам вредить, — пробормотал Рамси, чувствуя себя страшным лузером. — Рад слышать. — Мистер Болтон пожал плечами. — Поэтому заканчивай с наркотиками, любыми. Это отвратительно. Будет неплохо, если поступишь на полезные курсы: кондитерское дело, десерты, что-нибудь подобное. «Ага, чтоб я всю жизнь у плиты горбатился», — подумал Рамси. Отец выразительно посмотрел на часы — аудиенция подошла к концу. Только сейчас Рамси заметил маленькую полку с фотографиями: на двух были женщина с малышом и она же с темноволосым парнем, на третьей мистер Болтон и другой господин, оба в смокингах и галстуках-бабочках. — Ваш сын? — Рамси кивнул в сторону полки. Мистер Болтон немножко подвинул кресло, закрыв спинкой фото. — Рик пусть работает у вас, сколько хочет, я заплачу, — как ни в чем не бывало произнес он. — Если у тебя будут проблемы, любого рода, обратись к нему за помощью. В крайнем случае он свяжется со мной, но очень советую до этого не доводить. На этом все, Рамси, был рад повидаться. Руку он ему не протянул, да Рамси этого и не ждал. Коротко кивнув, он вышел в вестибюль и, не попрощавшись с Уолдами, как сомнамбула побрел по коридору. В лифте его накрыла такая слабость, что Рамси, пользуясь одиночеством, сел на пол кабины, вытянув ноги. Внизу ливень уже хлестал в витрины, снаружи, под широким козырьком, толпились люди: туристы в желтых дождевиках спорили, идти им в ресторан или пытаться добежать до метро. Зонта у Рамси не было; подняв воротник, влившись в поток торопливых пешеходов, он пошлепал к остановке «Центр-1». Пока он наконец добрался до «Мельницы», успел промокнуть как мышь. Дороги в их районе давно не чинили, лужи в выбоинах превращались в озера — мутные брызги под колесами машин, как в злосчастной медитации Рамси. До колен испачкав новые брюки из «грязеотталкивающей» ткани, дрожа от холода и мокрого, злобного бессилия, он свернул в подворотню мимо выставленных контейнеров, пробежал во двор и, стуча зубами, открыл дверь на лестницу. Двумя пролетами выше, как надсмотрщик с кнутом, маячила Барби. — Где ты шляешься в такую погоду... Господи, да посмотри на себя! Решил слечь с воспалением легких, как будто матери делать нечего, ухаживать... — Рамси, давай домой! — Рик стоял на пороге и только что не силой втянул его в квартиру. — Ты что, с ума сошел? Почему не позвонил, я бы подъехал! Блин, да ты ледяной просто — ну-ка, быстро в душ! — Он стащил с Рамси кроссовки с носками, куртку и футболку, толкнул его в ванную комнату, а сам бросился куда-то; хлопнула входная дверь. Рамси сполз по стене; отчего-то все плыло перед глазами, он хотел ухватиться за край унитаза, но не смог, пальцы царапнули кафель. Ладно, можно и так полежать, пока все пройдет... пока... — Сноу! Я тебе дам отключаться! — Кто-то поволок его из угла; Рамси получил слабую пощечину, потом вторую, и недовольно застонал. — Просыпайся, давай, выпей это, выпей. — В нос шибануло бренди... у нас что, есть бренди? — Вот, хорош... — Рик помог ему сесть, правой рукой обнял, а левой держал стакан. — Пей через не могу, вот, молодец. Ну и напугал же ты меня! Я слышал в новостях, какой-то чувак посыпался прямо на платформе, чудо, что не попал под поезд! А вот если бы ты так, а? Что бы я сказал твоей матушке? — Я... никому не нужен, — с нервным смехом выплюнул Рамси. Откуда-то взялись слезы и смешались с бренди; он глотнул, подавился, закашлялся. — Такая фигня... ей посрать, и отцу тоже. И мне посрать, задрала уже эта жизнь, дерьмо... — Эй, а вот это кончай. — Рик забрал у него стакан, обхватил под мышками и приподнял. — Блин, а ты тяжелый... вставай, хватит нюни распускать. Что ты как баба? Это тоже снимай. — Он выдернул ремень, расстегнул молнию; брюки упали мокрым замызганным мешком. — Надо тебя согреть... да стой ты, держись! — А похрену, — промямлил Рамси; охранник прижал его к себе, снял с крючка банное полотенце. Как приятно было опереться на кого-то, хоть раз в жизни... кто-то стянул резинку с волос, растрепал мокрые пряди, ласково гладил его по затылку. Рамси всхлипнул, уткнувшись носом Рику в ключицу, вдыхая полные легкие жуткого одеколона. Как же хорошо... — Мне не похрену, — пророкотало у Рика в груди. Кто-то легонько потянул Рамси за волосы; он поднял голову, устало прикрыл веки. Тепло бренди растеклось по телу, полотенце тоже было теплое и мягкое. Первый поцелуй пришелся в уголок рта, второй — в губы. На третий Рамси ответил.