***
Похороны Глифула состоялись 12 мая на местном кладбище. На могилу нацепили сверху большой Рыцарский Крест. На могиле написали: «Погиб, как герой, во имя рейха». По-английски. Это всё, чего смог добиться Диппер. Несмотря на то, что официальной религией ВНР было неоязычество, Гидэона хоронили, как католика. В тот день был небольшой дождь, и все были в зонтиках, за исключением Пайнса. Вся процессия произошла быстро, до обеда. Даже выстрелили в небо холостыми. Все уже разошлись, но не Пайнс; дождь тем временем перерос в ливень, но шатен всё ещё был на кладбище. Парень смотрел, как капли стекали с углов креста и грустил за весельчаком Гидэоном. Слёзы Пайнса смешались с ливнем. Ему не хватало Глифула. Это был его лучший и единственный друг. Шатен встал и положил на угол креста, вовнутрь, сигарету. И ушёл, шлепая сапогами по грязи. День тянулся очень медленно, так, словно это не день, а век. Только поздней ночью на него начал наступление сон. В ту ночь ему снился Гидэон. Чистый, красивый и жизнерадостный. А главное — Ж И В О Й Он улыбался и стряхивал пепел с сигареты, пока сам не стал пеплом и не рассеялся по ветру. Когда Пайнс глянул на себя в зеркало, то не узнал сам себя; бледный, тощий, с кругам под глазами. Форма иногда сползала. Гидэон бы сейчас сказал фразу типа «Чёрный? Не люблю. Малейшие капли семя видно». Если бы был жив, конечно. Если бы был жив Следующим утром вернулся оберштурмбаннфюрер. Пайнс доложил ему обо всём. Тот слушал, не перебиваясь. Потом долго сидел и размышлял, после чего сказал: — Ты правильно сделал, что хлопотал насчёт друга. Это похвально. А знаешь что? Мы отомстим! — Как? — Расстреляем за унтер-офицера десятерых. — Мы на чужой территории, японцы нам этого не позволят. — Пустяки. У них тоже есть заключенные, которых они нам любезно предоставят! Если виновных в преступлениях против государства казнят, то какая разница, как и где именно, правда ведь? - Действительно. Шатен не понимал, зачем такая резкость. Но генерал был любитель старых и проверенных методов — напали партизаны? Пустяки — расстреляем мирных жителей. По соглашению, Япония должна была задерживать всех заподозренных в гомосексуалистских связях на своей территории и передавать их ВНР. Днём 15 мая на площади в Орегоне выстроили в ряд с десяток мужчин и молодых парней и поставили их на колени. Охраны было много на тот случай, если партизаны попытаются сорвать публичную казнь. Все они были выстроены в ряд на деревянном эшафоте, с руками на голове, сидя на коленях. Все они смотрели в пол, явно зная, что с ними всеми будет. Диппер видел их вблизи — худые, бледные, с поникшими взглядами и погасшими глазами. — Ты готов? — обербригаденфюрер стоял, заложив руки за спину. Позади него виднелся японец средних лет в черном классическом костюме и очками с круглой оправой. — Да. Я готов. Тот протянул Пайнсу пистолет-антиквариат — Маузер C96. — Вот. Начни ты. — Почему я? — безразличным тоном спросил парень. Он уже ничему не удивлялся. — Это был твой друг и справедливо предоставить тебе такую возможность, — ответил генерал таким же спокойным тоном. Обычные будни. Пайнс немного повертел в руках оружие. Подошёл к одному из парней и приподнёс дуло к его затылку. Тот это почувствовал и шмыгнул носом, со всех сил стараясь не сорваться на истерику. Генерал терпеливо ждал, не сводя глаз с унтер-офицера, а солдаты переминались с ноги на ногу. Шатен нажал на курок. Прозвучал глухой выстрел, и моментально — щелчок затвора и звон выпавшей гильзы. Идеальный механизм, созданный германским разумом. Парень дёрнулся и выпал с эшафота вниз через себя с зияющей дырой в затылке. Парень не знал, что в это время за ним из лесных чащей наблюдало два человека — парень и девушка. — Теперь ты поняла, что он не такой безобидный, как кажется? — Да, вижу, — ответила она, уходя в закат, словно северный олень. Мужчина ещё немного смотрел на казнь, пока Диппер вместе обербригаденфюрером не сел в автомобиль и не уехал прочь. Тогда тот собрался и, дождавшись ночи, прибежал похоронить тела.Sky on fire
13 мая 2017 г. в 15:30
Примечания:
*Внимание! Партизаны!
— Гидэон, ты И Д И О Т. Какого хрена ты оставил меня без сигарет? Ты же знаешь, я без них не могу. Ты ещё та скотина! Знаешь, если бы мы не были друзьями, то я давно написал бы на тебя донос. О тебе уже не было ничего слышно сутки. Если я найду тебя в какой-нибудь забегаловке пьяным, пиняй на себя. Перезвони мне, когда освободишься.
Пайнс уже пятый раз оставляет сообщение на автоответчик Гидэона. Он куда-то пропал без вести, не предупредив. Но шатен не особо волновался — он взял с собой Е Г О сигареты, а это значило, что тот в очередной раз пошёл снимать себе шлюху.
Гидэон, ты грубое и пошлое животное, покрытое тонким слоем лака
Шатен вышел из явочной квартиры и зашагал по лесным дорогам Орегона — он подумал, что было бы быстрее срезать путь через лес и выйти к блокпосту — «к цивилизации», как они с Гидэоном говорили. Он продолжал идти по тропинке, пока не вышел из леса. Пайнс увидел блокпост и табло с надписью готическом шрифтом «Achtung! Partisanen!»*. Вся ошибочность его действий дошла до него немного спустя — офицер рейха, один и посрпди леса… А если бы он ушёл в самую глубь леса? Он не понимал, почему на него не напали, ведь он был один. Ноги подкосились, но парень успел схватиться рукой о сосну.
— Стоять на месте! — двое часовых с обиженными выражениями лица, которые взяли его на прицел, медленно подходят. Чуть поодаль тяжёлое дуло пулемёта тоже повернулось в его сторону — это был третий часовой.
Часовые проверили его документы и даже подумывали сообщить начальству о заблудшем офицере, но шатен попросил связаться с его частью. Парень вызвал для себя машину и поехал. Когда он приехал в часть и явился своему непосредственному командиру, тот лишь бросил:
— Я сейчас спешу. Вновь восстание! Словно тараканы на обломках тех домов… Придётся применять ракетную артиллерию! — потом уже менее унылым тоном добавил — А у Вас тоже будет работа; нужно провести совместно с японской полицией рейд на ряд забегаловок. Мы считаем, что с ними не всё так гладко. Я поручаю Вам это задание не просто так. Люди уже выделены для этого, берите их под своё командование. Это всё. Я в Вас верю. Вопросы?
— Почему гордые японцы не займутся этим сами? Неужто они думают сделать всю грязную работу нашими руками?
— Это совместная операция международных масштабов, в которой Вы принимаете участие, Шмидт. Успех зависит от слаженной работы всех её участников. Ещё вопросы? Я спешу.
— Больше никаких, господин обертурмбаннфюрер. Да здравствует Гитлер!
— Да здравствует Гитлер!
Оберштурмбаннфюрер надел верхнюю часть мундира, бросил руку вверх и вышел. Пайнс всегда удивлялся тому, как он умеет говорить официальными вырезками и общими фразами в любой жизненной ситуации.
<tab >Вскоре после него Пайнс тоже вышел во внутренний двор и увидел там отряд — несколько эсэсовцев, трое японцев в штатском.
— Господин оберштурмфюрер! Мы ждём Ваших приказов! — озвался роттенфюрер.
— Состав?
— Одиннадцать человек не считая офицеров, господин оберштурмфюрер!
— Подготовка?
— Стандартная огневая и тактическая подготовка Ваффен-СС!
Офицер шумно выдохнул, прикрыв лицо ладоней. Кому его подсунули? Неужели в гарнизоне нет людей опытней, закалённых в боях с партизанами? С другой стороны, это обыкновенная проверка, неприятностей быть не должно. Но совместные рейды с каждом разом затрачивали всё больше и больше ресурсов, разрастаясь в масштабе. Вот что беспокоило молодого оберштурмфюрера.
— Добрый день! — Пайнс поприветствовал японцев. В ответ те кивнули, — вы готовы?
— Да.
— Следите за своими солдатами, роттенфюрер. Будьте внимательными.
— Так точно господин оберштурмфюрер!
Отряд погрузился в грузовик с номерным знаком «WFSS 3012», который менялся после каждых троих выездов. Японцы с Диппером сели в другую машину для офицеров. Работа была непыльная; нужно было прокатиться по штату и под видом проверяющих лицензии на торговлю обыскивать забегаловки в надежде найти след партизанского движения. Это движение доставляло немало хлопот японцам, и поэтому они попросили в помощь несколько опытных офицеров для обеспечения охраны посла. Среди числа таких офицеров был сам Пайнс.
Они проехали много различных заведений, но вещей и фактов, за которые можно было цепляться, не было. В конечном счёте Пайнс бездумно говорил «Хорошо, замечаний нет» и они ехали дальше. В одну из забегаловок Диппер входил с приятной ностальгией — здесь он встретил Вэнди! Парень потянулся за сигаретами, но вспомнил, что не успел купить новую пачку, и отмахнулся. Краем глаза он заметил, как из-под лба, хищно смотрят на них посетители — в основном, неарийцы.
— Вот. Возьмите, — роттенфюрер протянул Дипперу сигарету. Тот поблагодарил и закурил. Ему стало лучше на душе. Шинель уже не давила так на душу, как прежде. Парень чувствовал, как его мозг начал работать, словно шестерёнка в часах, которые долго никто не заводил. Только сейчас он заметил, как нервно стучит пальцами бармен, и что Вэнди нет на месте. Сам бармен стоял на ковре, который неровно лежал на полу, словно сам пол был кривой. Шатен жадно затянулся сигаретой и кивнул японским коллегам. Один из них грубо оттолкнул бармена. Некоторое время он вглядывался в пол, а потом в лицо мужчины; он всё время бегал глазами, словно искал среди солдат знакомое лицо. Пайнс подошёл и отодвинул ковёр и не ошибся; там был люк. Японец приказал открыть его, не сводя глаз с бармена. Когда роттенфюрер подошёл к люку, то мужчина выхватил дробовик. Пайнс видел, как тяжёлая пыль слетала со ствола и ложе, как она медленно падала на землю, как болтался в воздухе ствол. Бармен успел выстрелить в рядом стоящего японца, и тот, пролетев несколько метров, плюхнулся на столик, скатившись с него на пол. Пайнс инстинктивно пригнулся и залёг за барной стойкой. Посетители с криками и визгами повыбегали из помещения.
Солдаты открыли беспорядочный огонь по барной стойке. Пули ложились в деревянные стены и бутылки, и разноцветным стеклом засыпало пол забегаловки. Бармен выстрелил ещё раз — от бедра из-за стойки, даже не целясь. Затем щелчок и стук. Это гильзы упали на пол. Не прошло и мгновенья, как Диппер выхватил пистолет и, поднявшись, выстрелил трижды в мужчину. Всё произошло мгновенно — три хлопка, и мужчина уже лежал за барной стойкой в луже крови. Пороховые газы резко ударили в нос и ощущения реальности вернулось к нему. Офицер глянул на своих людей — все уставились на него, двое вместе с японцем крутились вокруг тела на столе, ещё один перебинтовывал третьего, которого лишь чудом слабо зацепило. Пайнс махнул свободным солдатам и приподнял люк. Кто-то по ту сторону выстрелил и пуля застряла в дереве. Вибрации, созданные пулей, доходили до ног оберштурмфюрера даже через толстые высокие сапоги. Он не растерялся и скомандовал группе окружить здание. А сам с роттенфюрером пробовал проникнуть через люк. Услышалось глухое «Ладно, хватит! Бросай его и побежали!».
Это послужило сигналом и для Диппера.
Он приподнял люк и залез внутрь. Это был небольшой подвал. Посредине висел, окутанный цепями Гидэон. Весь в крови, он смотрел на Пайнса своими окровавленными глазами, на которых лопнули сосуды. Форма была в крови, русые волосы поблекли. Пайнс подбежал к нему и попробовал снять его с цепи.
— Она… Она вышла на твой след. Б-будь осторожен!.. Намечается крупная диверсия! Они хотят украсть чертежи моих оружий! Останови их до того, как они начнут его изготавливать, иначе… Мир накроет мрак! Они не должны попасть в чужие руки!
Он в последний раз откашлялся, после чего его тяжела голова повисла вниз. Он умер.
Диппер уже не пробовал снять его. Он просто молча скинул с себя фуражку и опустился на колени. Это был его лучший друг, пускай они и не всегда разделяли взглядов друг друга. Пайнс быстрым движением встал и подошёл к стене. Его охватили ненависть, злость, безысходность. Он ударил сапогом по стене, и та отвалилась. Перед ним открылся тайный проход, по которому, судя по всему, мятежники и ушли.
Подоспевший роттенфюрер стоял в недоумении. Пайнс повернулся к нему. Вовсе ещё юнец, чёрт возьми…
— Чего ты ждёшь? Поцелуя в щёчку? Быстрее тащи сюда своих ленивых свиней! Да скорее же! — крикнул он, будучи сам не свой от наплыва чувств. Он не помнил, когда последний раз так нервничал или кричал. Диппер вытянул из нагрудного кармана Гидэона пачку своих же сигарет и закурил. Он не знал, не понимал, что с ним происходит. И не хотел понимать. Он безразлично смотрел на бегущие чёрные фигуры, откашливая табаковый осадок из лёгких. Он вспомнил их с Гидэоном разговор, тогда, когда он ещё был жив:
— Смотри, если заменить крепление здесь и здесь и привинтить приклад моей разработки, то можно получить пистолет-пулемёт со складным прикладом, — тот тыкал пальцем на чертёж очередного ПП, который он считал «неполноценным».
Он всегда добивался высшего.
Диппер рванул через проулки к дому Глифула. Он понял, что чертежи там.
Бисмарк стрит, Бисмарк стрит. Есть! Бисмарк стрит, 21.
Дверь открыта на распашку. Шатен осторожно достал пистолет и вздёрнул до половины затвор.
Патрон в патроннике. Назад пути нет
Диппер осторожно зашагал по гостиной, аккуратно ступая по кускам битого стекла от застеклённого портрета Адольфа Гитлера, который валялся в гостинной на ковре. Он прошёл мимо кухни и спальни. Он держал путь к его рабочему кабинету. Внутри был большой стол, в тисках которого был зажат ПП Томпсона тридцатых годов. Рядом увеличительное стекло на подставке. Крышка ствольной коробки была вскрыта; Гидэон давно хотел заменить возвратную пружину на более современную, тем самых вывести из тени это легендарное оружие. Парень начал пытаться открыть ящики — заперто.
Шатен сел за стол. Неведома сила, именуемая интуицией, заставила его осмотреть внутренности оружия. Он смотрел через увеличительное стекло, но ничего не заходил. Но внимание его привлек маленький ключик, который лежал на самом дне. Диппер старался достать его, но все попытки были тщетными. Тогда он снял пистолет-пулемёт с тесок и наклонился. Ключик покатился по направлению затвора. Ещё мгновенье — и он залез на пружину магазина, которая подаёт патроны. Тогда шатен вынул магазин и наконец достал заветную вещицу.
Он прокрутил ключ в замочной скважине трижды, после чего послышался щелчок. Внутри лежали разномастные чертежи и эскизы, но особое внимание парня привлёк набросок электрической винтовки, которая использовала в качестве боеприпасов батареи. Внизу было несколько словесных набросков. Судя по ним, это оружия являлось пародией на генератор Теслы. Гидэона при испытаниях постигла неудача — когда ток попадал в окружающую среду, то рассеивался во все стороны. Впритул, конечно, это можно бы кое-как использовать в качестве оружия, но на дальних расстояниях она была бесполезна. Заканчиваются наброк позивной нотой: «Я ещё не пробовал экспериментировать с напряжением и сопротивлением. Попробую после того, как наберусь идей в любимом баре!»
На этом записи заканчиваются
Видать, Гидэон превзошёл самого себя этом!
Парень быстро собрал все чертежи и бросился к выходу, но дорогу ему кто-то преградил.
Это была Вэнди
— Отдай чертежи и разбежимся по-хорошему!
— Нет! — шатен вынул пистолет и направил его в сторону рыжей. Напряжения нарастало. Вэнди подходила всё ближе и ближе, пока дуло пистолета не столкнулось с грудью девушки.
— Ты не выстрелишь. Я знаю, — шептала рыжая. Пайнс всё ещё не спускал пальца с курка.
— Отойди, — сказал он, будучи полон серьёзности. Он не хотел стрелять, ни в коем случае — это же была Вэнди, его подруга, любовь его детства.
— Выстрелишь? Неужели? Ну, давай! — рыжеволосая бестия не прекращала поддергивать парня. Тот уже готов был стрелять, но на улице послышались шаги и фраза «Was is das?». Вэнди толкнула парня на пол и склонилась над ним.
— Это ещё не конец. Судьба ещё сведёт нас. А до этого времени я буду наблюдать за тобой, — прошептала она с грозным выражением лица, после чего исчезла в открытом окне. Пайнс встал и смотрел ей вслед, приговаривая вслух её последние слова. Происходящее больше походило на дурной сон, нежели на реальность.