Под Серым Небом

— Катись оно все к чёрту! Или ещё куда дальше! — шипел мужчина, плотнее кутаясь в свой белый плащ. Утро выдалось ветреным и пасмурным, периодически начинал накрапывать мелкий раздражающий дождик. — Второй вариант предпочтительней! — Угомонись, Николас, — его спутник, худенький юноша с каштановыми волосами и бородкой, поправил тёмный шарф, свободно болтавшийся на его тощей шее. — К полудню мы достигнем города и облака разойдутся, так что нечего ныть. — Ко всем я и тебя причисляю! — огрызнулся в ответ рыжеволосый. — На кой мы вообще потащились в этот проклятый город?! С тем же успехом мы могли бы подохнуть и в лесу. — Может, ты и с определением сам справился бы? — живо поинтересовался юноша. — Я с удовольствием на это посмотрю. Интересно, что смогли бы родить твои пропитые мозги. — Да чего там определять? Сам знаешь, как оно бывает — сгинет через неделю. Зуб даю, второстепенная, — мужчина мотнул головой в сторону последнего члена маленького отряда — девушки в чёрной водолазке и брюках. Услышав его комментарий, она ещё сильнее ссутулилась и направила взгляд в землю. — Не пугай нашу дорогую гостью. Я думаю, ей вполне хватит созерцания твоей наглой физиономии, чтобы окончательно разочароваться в своем новом доме. А теперь ты ещё и звуки какие-то издаёшь — станет невротиком раньше, чем мы успеем дойти до стен. — Пусть привыкает. Ей ещё и не такие рожи увидеть придётся, — буркнул рыжий. На этом едва склеившийся разговор завершился. Ещё некоторое время путники шли молча, пока девушка не подала голос: — Вы оба скоро умрёте, — сообщила она, сверля тропинку под своими ногами пустым взглядом. — Не страшно, — бросили хором в ответ её спутники. — Почему? — она задумчиво пнула в сторону какой-то камушек. — В городе развелось сейчас так много предсказателей… и все как один обещают одно и то же: скорую смерть, — пояснил один. — Это, конечно, пока ты не кинешь им монетку. Тогда уж посыплются одно за другим обещания каких-то черноглазых дев, дальних дорог и дома казённого… волей-неволей привыкаешь и перестаёшь тратить деньги. — Но мне не нужны ваши деньги, — вяло возразила девушка. — Я только предупреждаю. — Это все от нервов, — отмахнулся он. — Видишь, утро неудачное выдалось. Николас со своим нытьём опять же… не способствует позитивным мыслям. Вот как дойдём до города, передохнём, отогреемся — сразу легче станет, увидишь, — его голос звучал уверенно, однако у его спутницы были причины сомневаться в правдивости его слов. Хотя бы из-за того, что он сам ранее описывал ей этот таинственный город как засилье бандитов, убийц и негодяев всех мастей, куда стоит соваться только в самых крайних случаях и никогда — без сопровождения. — Друзей повидаем, — продолжал меж тем разглагольствовать парень. — Давно мы их не видели. Думаю, они нам будут рады. Конечно, наш уход должен был вызвать определённую реакцию… — Да говори ты прямо, — перебил Николас, — рожу нам начистят. Особенно тебе. И так репутация на волоске висит, а он из города свалил и бабу свою там бросил. Со мной ещё ладно, все знают — я на одном месте долго не сижу. Ты ж ещё и умотал сразу, как твою мастерскую прикрыли. «Демиургов» и «Освободителей» твоих пожгли всех небось. На этот раз выучишь, надеюсь, что нечего всякую ересь рисовать, когда правитель за твоим творчеством лично следит. Да Винчи недоделанный… — Не надо мне тут но-но! — оскорблённый художник вскинул голову и небрежным движением перебросил конец шарфа через плечо. — Это никак не связано. План был вообще твой. Кто же знал, что именно в этот день они решат устроить облаву? Девушка наблюдала за их перепалкой без особого интереса, хотя слышать голоса, во всяком случае, гораздо приятней, чем топать в полной тишине, когда голову заполняют сотни мрачных мыслей. Она не знала, сколько они идут и как далеко продвинулись к намеченной точке. Все смешалось. Один серый день перетекал в следующий, точно такой же. Первые воспоминания сделались мутными, словно все это происходило месяцы назад. Они нашли ее в каком-то дупле. Сперва девушка не понимала толком, что с ней происходит. Она спала и видела сон. Чудесный сон, где лицо, сотканное из дыма и пламени, говорило с ней. А потом вдруг оно исчезло и в глаза ударил яркий свет. Глухие, незнакомые голоса что-то говорили ей, чьи-то руки хватали ее за плечи и тащили. Прямо в этот обжигающий свет. Анджелина. Это было первое слово, которое ей пришлось произнести в этом мире, отвечая на резонный вопрос «кто ты такая?». Для нее самой это имя мало что значило. Оно казалось ей каким-то чужим, хотя она сама рефлекторно назвалась им. Отказываться было неловко, пришлось принять, как должное. Нашедшие ее путники почему-то сразу решили отвести ее в город. Они очень много говорили про какое-то «определение», но из их путанных и отрывочных объяснений сложно было понять хоть что-то. Во всяком случае, это явно было нечто важное, без чего нельзя обойтись. Совсем. И вот теперь они уныло бредут по этой дороге, не останавливаясь и никуда не сворачивая. Голод не мучит их, усталость приходит только с заходом солнца. Анджелина не могла осознать толком, кто они такие. Нормальные люди после многодневного перехода без еды и воды падают на землю и умирают от истощения. Их троих же, казалось, ничто не могло взять. — Почему мы никогда не едим? — вдруг спросила она, ворвавшись в разгоревшуюся перепалку. — А ты хочешь? — поинтересовался художник после короткой паузы. — Нет, не хочу. — Тогда зачем? Но если проголодаешься — говори обязательно, мы уж сыщем что-нибудь. — Нет, — она мотнула головой. — Я не о том. Мы ни разу не ели за весь путь. И не хотим. Почему? Это ненормально. — Здесь все нормально, — уверил ее парень. — Пока мы не хотим есть — значит, нам это не нужно. Не забивай себе голову, не то загнешься раньше, чем мы до города дойдем. Но этот ответ не мог успокоить девушку. — Как это — не хотим, значит не надо? А вдруг мы больны? Или наши желудки уже переваривают сами себя, а мы этого не замечаем? — продолжала допытываться она. — Девочка моя, мы сейчас идем по непрописанной местности, — пустился в объяснения Леонардо. — Это лишь наше временное убежище. Здесь не действуют законы логики. Конечно, есть риск, что когда мы дойдем до города, свалимся за воротами с резью в животе. Однако как человеку, который не так давно сам сулил нам скорую смерть, тебе, мне кажется, не о чем беспокоиться. Анджелина насупилась. Подобное объяснение происходящего ее мало устраивало, и, опасаясь еще более обширного потока чуши, она больше не задавала вопросов, пусть их оставалось предостаточно. Есть ли смысл искать искру здравомыслия в монологах психопата?

***

Девушка уже потеряла счет дней, когда на бесконечно сером горизонте показалось темное пятно. По мере их приближения к нему пятно превратилось в широкую полосу, а потом и во вполне различимую сплошную стену. Теперь привалы небольшого отряда заметно участились, и Анджелина начинала с беспокойством прислушиваться к позывам желудка. Пока он молчал, но каждое утро она боязливо ощупывала живот, ожидая требовательного бурчания и рези. Ее спутники вели себя гораздо спокойней, оставаясь все такими же беспристрастными, какими они были в начале пути. С их стороны не звучало ни единого комментария к происходящему, и это пугало девушку куда больше ожидаемой боли. Последний их привал случился под самой стеной. Этот вечер Анджелина провела за изучением камней, из которых та была сложена. Кое-где их покрывал мох, и отчего-то они были постоянно влажными. Что самое главное, пройдя на несколько метров в обе стороны, девушка убедилась — здесь не было ни намека на ворота или хотя бы маленькую дверь. — И как мы собираемся пройти внутрь? — поинтересовалась она, вернувшись к своим спутникам и сев рядом с ними на землю. — Утром мы войдем. На ночь вход закрывается, но с рассветом его снова откроют, — ответил ей художник, чертивший что-то веточкой на сухой земле. — Главное, чтобы у охраны не возникло к нам вопросов. В любом случае, нам нужно хорошо отдохнуть, ибо шанс, что в городе нам придется бежать, используя всю силу своих ног, довольно велик. — Ага, во всю силу ног и девственно пустых желудков, — мрачно подал голос Николас. — У нас будет около часа, прежде чем город снова сделает нас своей частью, и лучше бы нам в этот момент уже быть под надежной крышей. Только где мы теперь такую найдем? Вряд ли нам будут рады… — Ты преувеличиваешь, — фыркнул Леонардо. — Может, тебе крыши не гарантировано, а я точно знаю, где проведу следующую ночь. — У моей сестрицы под боком? Не смеши. Тебе теперь к ней путь заказан, голову она тебе оторвет как пить дать. Идеальный выход, да? Мертвые не голодают… — Рыжий хрипло расхохотался. Вскоре разговоры среди них утихли. Укладываясь на землю, в этот раз показавшуюся ей холодной и жесткой, Анджелина прикидывала в уме их шансы на выживание. Час, чтобы найти укрытие, добраться до него, расположиться и набить чем-нибудь живот, прежде чем он осознал бы пустоту внутри себя. Картина складывалась не слишком утешительная. Проворочавшись некоторое время, девушка сумела найти более-менее удобное положение и уснула. Но и во сне она не переставала вздрагивать и хмуриться.

***

Утром Анджелину разбудил Николас. В отличие от своего товарища, он предпочитал более жесткие методы, и, когда слова не возымели эффекта, начал трясти ее и тыкать кулаком, пока глаза девушки не открылись. — Вставай. Времени мало, надо спешить, — бросил он ей, выпрямляясь. — Нет смысла тянуть. Послушно поднявшись, растирая ушибленные и затекшие места, девушка бросила взгляд на стену и… замерла, ошарашенная. Там, где раньше был сплошной камень, теперь красовались распахнутые массивные ворота, открывавшие путь в широкий закругленный сверху проем. Возле них не заметно было ни охранников, ни вообще кого бы то ни было живого, однако, что Николас, что Леонардо — оба заметно нервничали, бросая на вход беспокойные взгляды. — Проснулась? Тогда идем, — художник развернулся и направился прямиком к злополучному входу. За ним последовал Уайт и под конец, кое-как размяв ноги, Анджелина. Вот они приблизились к створкам. Вот уже идущий впереди парень шагнул за границу города и пошел по мостовой, потом рядом с ним оказался и рыжий, а с ним девушка. С тяжелым грохотом захлопнулись ворота за их спинами, заставив всех троих подскочить на месте и обернуться. — Рви когти! — не своим голосом заорал Николас и прямо с места рванул прямо по улице. Остальные последовали его примеру. Уже на бегу Анджелина бросила взгляд себе за спину. Там, возле запертых ворот, грудились какие-то неясные тени, стремительно сбивавшиеся в одно облако. Больше она ничего толком рассмотреть не успела — пришлось отвернуться, чтобы не влететь на бегу в первый же фонарный столб. В спину ей прилетел чей-то неразборчивый злобный крик. Земля под ногами мелко задрожала… или ей просто так казалось из-за бешеной скорости бега? Поворот. Еще один. Темный проулок. Под ногами громко хлюпают лужи, ботинки разъезжаются на скользкой брусчатке. Холодный воздух начинает неприятно царапать горло и легкие. В голове бьется одна мысль: они не успеют. Свалятся бездыханными посреди этой безумной гонки, скорчившись от невыносимой боли. И нет плана, нет спасения… — Нашел! Радостный возглас вернул Анджелину к реальности. Леонардо, все это время дергавший ручки дверей у каждого попавшегося дома, стоял теперь возле одного из них, а перед ним чернел дверной проем. Подбежав к нему, девушка увидела, что путь ее спутнику преграждает мальчик лет десяти, одетый в какие-то обноски. Маленький жилец не задавал вопросов. Он молча окинул взглядом незваных гостей и отошел в сторону. Как раз вовремя — отставший от товарищей Николас тормозить не стал и, врезавшись в их спины, вместе с ними пролетел внутрь дома. Дверь за ними закрылась. Некоторое время троица лежала на полу в попытках отдышаться. Постепенно они расползлись в разные стороны. Мальчик апатично наблюдал за этой картиной. Наконец, приподнявшись на руках, Николас выдал: — Еда есть? — На кухне что-то осталось, — отвечал хозяин дома, указывая рукой направление. Кивнув, рыжий пополз в комнату. За ним, по мере продвижения поднимаясь на ноги, Леонардо. Анджелина, немного придя в себя, принялась осматривать помещение. То была сравнительно небольшая комнатка с парой грязных окон и драным диваном у стены. На него и опустилась уставшая девушка, после повернув голову к мальчику. — Как тебя зовут? — спросила она сипловатым голосом. — Тим, — отвечал он. — Тим… тебя не смущает, что трое людей ворвались к тебе в дом посреди утра, да еще и потребовали их накормить? — Нет. — А где твои родители? — Нет. — Они умерли? — Нет. — Тогда почему их нет? — Их никогда не было. Я — второстепенный. — Я уже слышала это слово. Что оно значит? — Я существую, пока нужен. Потом меня нет. Девушка с недоверием окинула взглядом собеседника. Он выглядел вполне реально: худенький, светловолосый, бледнокожий. Синие глаза, одет в серую рубашку и штаны. Все ему велико и явно изношено. Хотя вид у него был заморенный, не похоже было, что он собирается исчезать. — Ты пропадешь, когда мы уйдем? — Нет. Я открыл вам дверь. Впустил вас сюда. И дам вам ночлег. А потом я уже буду не нужен. — И тебя это совсем не беспокоит? Ведь по сути ты умрешь. — Я родился незадолго до вашего прихода. И просуществую недолго. В этом мире у меня ничего нет, даже характера, личных качеств. Это не жизнь. Я выполняю функцию. Выполню — и исчезну. Мне ничего не жалко. — И что, все второстепенные таковы? — Некоторым дается чуть больше. Такие существуют дольше. Для некоторых случаев есть шаблоны характеров. Избавляют от лишней мороки. — Откуда ты столько знаешь? — Это знают все. Она хотела спросить что-то еще, но ее отвлек шум с кухни. Поднявшись с дивана, она отправилась выяснять причину. На пороге она столкнулась с Лео. Тот без лишних слов впихнул ей в приоткрытый рот бутерброд с сыром. — Жуй, — отвечал он на ее озадаченный взгляд. — Жуй, пока желудок сводить не начало. Анджелина послушно откусила от угощения кусок. Еда оказалась почти безвкусной, только ломтик суховатого сыра был слегка солоноватым. Едва она покончила с этим, парень утянул ее за руку вглубь кухни. Места здесь было немного, как и мебели: холодильник, стол, три стула. Раковина и крошечная полка над ней. Все серое и явно не новое. Николас уже сидел за столом, положив голову на руки. Перед ним стояла тарелка, на которой еще оставалось несколько кусков хлеба, сыра и какого-то не слишком аппетитного вида мяса. Рядом — кувшин с водой и стаканы. — Думаю, ты сама разберешься, — бросил художник, усаживая девушку на стул и уходя из комнаты. Та в нерешительности смотрела на сидящего напротив Уайта, однако, прислушавшись, убедилась: рыжий великан крепко спал. Помявшись еще немного, она приступила к поеданию своего скромного ужина. Быстро покончив с бутербродами, она устало положила голову на сложенные руки. Скорее всего, ночевать они будут в этом же доме, и она искренне надеялась, что тот диван, на котором она сидела, не единственное здесь место для сна. Бороться за него с двумя мужчинами у нее не было сил. В таких мрачных раздумьях она провела минут пять, прежде чем заметила, что на кухне подозрительно тихо. Прислушавшись она поняла, что именно тревожного было в этой тишине: храп прекратился. Встав из-за стола, девушка подошла к Николасу. Он все еще не поднял головы от рук. Она осторожно тыкнула его пальцем в плечо — никакой реакции. Поколебавшись, по-прежнему с опаской легонько потрясла его. Тяжелое на вид тело подалось странно легко. Без особых усилий Анджелине удалось поднять рыжего от столешницы. Тот никак не сопротивлялся, голова его болталась, как у манекена. Теперь стало видно, что его руки и край стола залиты чем-то красным. Осмотрев безвольное тело, девушка с визгом отскочила, разжав пальцы. Глаза Уайта были широко распахнуты, а во лбу зияла дыра. Потеряв опору, мужчина повалился с табуретки на пол. Тяжело и часто дыша, Анджелина смотрела на распростертый на полу труп. Как это случилось? Давно ли? Почему она этого не заметила? И что ей теперь делать? Смириться. Это неизбежно. Это будет происходить всегда. Раз за разом, снова и снова, во всех ипостасях, всеми способами, под всеми ракурсами, в каждом доме, с каждым сердцем… — Эй! Она моргнула. Постепенно тьма перед глазами рассеялась, спазм отпустил мышцы, и она обнаружила себя сидящей за столом на кухне. Николас по-прежнему храпел на своей половине. Леонардо стоял рядом с ней, и вид у него был озабоченный. — Да ты спишь сидя, — сказал он, задумчиво скребя пальцами в затылке. — Еще и неспокойно, как я вижу. Отправляйся в гостиную на диван. Я тюфяк на втором этаже нашел. За этого не волнуйся, — он кивнул головой на рыжего, — он и здесь славно отоспится, у него опыт богатый. Не без труда встав — ноги у нее вдруг сделались словно деревянные — Анджелина прохромала обратно в комнату. Ее «кровать» уже была кое-как вычищена, на ней лежали две подушки и какой-то пледик. Тим все еще стоял рядом с одним из подлокотников, глядя в пространство. Постояв несколько секунд на пороге, она прошла к дивану и, разувшись, аккуратно легла на него, не сводя глаз с мальчика. Он молчал. Сняв очки и положив их на пол рядом с обувью — девушка понадеялась, что никто на них не наступит — она кое-как удобно устроилась и закрыла глаза. — Доброй ночи, Тим, — сказала она через какое-то время, не открывая глаз. Он не ответил.