Наша вечность

Если честно, я и сам не смог бы ответить, какую цель преследовал в первую очередь, посылая Ямму на это задание. От кого я больше хотел избавиться: от Харлока... или же от собственного брата? Уж с самим-то собой можно быть честным: я до сих пор не простил его. За Нами, за собственное загубленное будущее; за то, что сам он отделался лишь легким испугом. «Я стану твоими ногами» — слова, которые я ему никогда не прощу; слова, которые для меня всегда будут лишь подчеркиванием моей неполноценности. Честное слово, братец, если бы ты, вопреки своей совести, начал жить собственной жизнью — я бы уважал тебя больше. От Яммы нет вестей, но это нормально. Даже если он проникся идеями свободы — это тоже вполне вписывается в мои планы. Несмотря ни на что, у меня остается козырь в рукаве против этого проклятого пирата: не думаю, что он рискнет хоть кому-нибудь рассказать о своем прошлом. А это дурацкое чувство вины не даст брату предать меня. И нет, Нами, я не собирался и не собираюсь бросать этого придурка: несмотря ни на что, Ямме все же известна моя стратегия. И хоть в глубине души я и был бы рад его смерти, остатки совести не позволяют мне просто так убить собственного брата. Все-таки я его не ненавижу. А теперь главное — до конца идеально играть свою роль. Никто из флотских не должен заподозрить, что вся эта битва — лишь прикрытие, призванное дать мне и небольшой группе захвата возможность подобраться к проклятому капитану. Все же в открытом бою Аркадию не победить, а о Калейдоскопе Звезд Нами наверняка уже братцу сообщила, и существует сильно отличная от нуля вероятность, что Ямма не захочет умирать за мою идею. Особенно, если Харлок уже успел промыть ему мозги Свободой и этой своей безумной теорией. Пиратскому кораблю удалось уйти от первого удара. Отлично, пока что все идет в соответствии с планом. Интересно, они всегда будут так приятно предсказуемы? — Аркадия пытается связаться с нами, используя сеть флота Гайи, — раздался на мостике голос связиста. Что ж, братец, ты еще более предсказуем, чем эти пираты. Идеально вписался в коллектив, наверное. — Открыть канал, — передо мной раскрылся шар голосвязи. Странно, на снимках с патрульного крейсера Ямма был в другой форме — мягко скажем, попроще. Или за прошедшее время успел выслужиться перед капитаном? Ну, это даже и к лучшему. — Эзра... — голос его был странно хриплый — в голову сразу же пришли не самые приличные варианты того, как братец мог заработать этот пафосный черный мундир. — Итак, ты все еще жив. И я этому даже рад. Все же было бы несколько проблематично менять на ходу план. — Как видишь, — на губах Яммы мелькнула тень непривычно жесткой для него ухмылки, но тут же исчезла. Я даже не успел понять, не показалось ли мне. — Отведи войска, нам незачем сражаться. — Это всё? — почти против воли вырвалось у меня. Я даже разочарован — а где же получасовая лекция на тему «вы всё не так поняли, Харлок был прав»? — Нет, — его молчание длилось буквально секунду, но этого хватает, чтобы у меня по позвоночнику пробежал холодок. — Я не хочу тебя убивать, Эзра. Конец связи. Что-то в этом разговоре было не так и помимо отсутствия оды Харлоку — в это-то еще как-то можно было поверить. Но только когда изображение братца схлопнулось, я понял, что же меня так обеспокоило: его обычную порывистость, граничащую с нервозностью, заменила спокойная уверенность в себе и своих действиях. Неужто повзрослел? Противный голосок на периферии сознания прошептал, что это может отрицательно сказаться на исходе всей операции, но я отмахнулся от него. Не может человек за столь короткое время так сильно измениться. А дальше последовало форменное безобразие. Я, конечно, изначально планировал проиграть эту битву — но не всухую же! Что бы я ни делал, Харлок будто бы знал мой маневр наперед и успевал к нему подготовиться. «А Харлок ли?» — закралась в голову крамольная мысль. Легендарному космическому пирату неоткуда знать мой стиль ведения космических боев — а вот братцу он был известен прекрасно. Но не мог же Ямма сейчас командовать Аркадией?! Чушь, с чего бы ему завоевать такое доверие капитана. Просто бессмертному дезертиру сегодня особо везет. Просто везет... *** В плену на Аркадии было... никак. С одной стороны, никто не кидал на меня жалостно-сочувствующих взглядов при виде моего увечья, и это хоть немного, но радовало. С другой же стороны, оно было так лишь потому, что пиратам было откровенно плевать на меня. Ну, в любом случае, долго задерживаться в плену я не планировал. Пришел Ямма — в точности как я и рассчитывал. Дверь открылась лишь с тихим шорохом, будто и не была закрыта. Ну да, зачем закрывать дверь камеры калеки, не способного ходить. — Зачем ты здесь? — дежурный вопрос, призванный ослабить бдительность стоящих за дверью пиратов. Если они там вообще есть. — А что, я не могу просто так увидеться со своим братом? — вид у него был такой, будто мы сейчас сидим дома на Марсе и обсуждаем максимум меню на ужин. Это было странно. Вдруг из-за неплотно прикрытой двери в камеру залетел ярко-рыжий комок меха и с разбегу вскарабкался по штанине Яммы, повиснув где-то в районе бедра. — Мии? Опять рыбу у тетушки Масу воровал? — пожурил кота братец, на что ответом ему было довольное «Мурряу!» — Эх ты, бесстыжая зараза, — несмотря на нелестное определение, Ямма отцепил кота от себя и принялся чесать за ухом. — Флагман флота Гайи в очень плохом состоянии, оставьте его, — я постарался повернуть разговор в рабочую сторону. Зоопарк, обитающий на пиратском корабле, меня не интересовал. Что вообще за идея — тащить животных в космос? — С чего бы? — в голосе брата было искреннее удивление, совершенно не вязавшееся я тем, что видел буквально пару часов назад по голосвязи. Я почти поверил, что успел надумать себе лишнего, но тут он продолжил таким же беззаботным тоном: — Уверен, на Океанусе осталось много всего ценного и полезного, — у меня снова холодок по спине пробежал — и от этого тона, и от подтекста, который я услышал в голосе Яммы. — Вот обчистим — тогда и выбросим, — а на последней фразе он и вовсе ухмыльнулся, и эта ухмылка мне не понравилась особенно. Слишком уж явно из-под слоя беззаботности проглядывал несвойственный брату цинизм. — Хорошая работа, — интуиция благим матом орала, что все плохо, а потому ничего не остается, как идти ва-банк. — Правда, что ли? — несколько беспечная ухмылка стала откровенно жестче, а кот в тот же момент вывернулся из рук и исчез за дверью. Да, похоже, Харлок промыл мозги братцу несколько основательнее, чем я рассчитывал. Но у меня все равно остается информация, способная изменить текущий расклад в мою пользу. — Я рассказал, что хотел использовать флот в качестве приманки. Однако кто поведал тебе остальную часть плана? — с лица Яммы медленно исчезла и ухмылка. — Это ведь была Нами, так? — Не вини ее, — он развернулся ко мне боком, сделал шаг к иллюминатору, всматриваясь в глубины космоса, и положил руку на стекло. — Она хороший человек... В отличие от нас с тобой. — А ты, значит, человек нехороший? — попытка свести последнюю фразу к шутке выглядела убого даже на мой собственный взгляд. Ямма, которого я знал, никогда не сказал бы такого. Что с ним тут вообще произошло? — А ты считаешь, что нет? — он развернулся единым слитным движением и посмотрел мне прямо в глаза. — То, что я не хочу тебя убивать, не значит, что я не буду вставать у тебя на пути, Эзра! — Хочешь сказать, ты принял сторону Харлока? Сам факт этого не удивителен — удивительно то, что мой дорогой братец даже не попытался сейчас и меня переманить под этот их «флаг Свободы», гордо реющий в космическом вакууме. — И чем же он так тебя завлек? — Тем, что я искал всю свою жизнь — надеждой на будущее, — в этот момент выражение лица Яммы смягчилось, и он вновь стал похож на себя прежнего. — Ты действительно так считаешь? — мне явно не подвернулось бы момента лучше, чтобы разыграть эту карту. — Увы, но Харлок далеко не всё тебе рассказал. Брат вопросительно выгнул бровь, а в его глазах мелькнул... смех? Да нет, показалось. — Скоро мы приблизимся к закрытой зоне, и ты сам всё увидишь. Буквально через несколько секунд вид голографической оболочки в иллюминаторе исказился, и из-под нее проступила искореженная багрово-фиолетовая поверхность того, что когда-то было родиной человечества. Ямма смотрел на это зрелище, не отрываясь, но и не выказывая никаких признаков удивления. Неужели?.. — Какой ужас, — слова его были наполнены болью, вот только не той, какую рассчитываешь услышать от ничего не знающего мальчишки. — Действительно, со слов Экхарта сложно было осознать весь масштаб катастрофы. — Экхарта? — только и удалось сказать, когда до меня окончательно дошло: этот проклятый пират зачем-то рассказал братцу если не всё, то очень многое. И даже если он свалил всю вину на других, доказать обратное будет уже крайне сложно. — Только не говори, что тебе не известно имя «Экхарт фон Харлок», — в голосе Яммы практически нет эмоций, и меня внезапно прошибло страшной мыслью: он сейчас до жути походил на капитана Аркадии. А его имя — его же? — мне и правда было неизвестно. — Никогда не интересовался полным именем этого пирата, — судя по реакции — а вернее, по ее отсутствию, — я таки угадал. — Неужели он кому-то рассказал о своем самом грандиозном провале? — Неужели Совет Гайи рассказал кому-то о своем самом грандиозном провале? — в тон мне ответил Ямма. — Впрочем, тебе-то как раз по званию положено подобное знать. На несколько минут в камере воцарилась тишина: я пытался подобрать слова, чтобы хоть как-то донести до братца, что Харлок — не выход; сам он, кажется, и вовсе не знал, зачем сюда пришел. — Я пришел, чтобы понять, возможно ли тебя переубедить, — будто в ответ на мои мысли прошептал братец. — И что же ты понял? — «Не переубедишь, Ямма. Это ты меня убить не сможешь, а вот я тебя — вполне». — Что ты не видишь дальше собственного носа, брат, — он снова смотрел мне в глаза, но на этот раз в голосе звенела сталь. — Я не хочу тебя убивать, но если ты станешь помехой для наших планов – у меня не дрогнет рука пустить тебе заряд бластера в лоб. А затем он резко развернулся и направился к выходу. Только в этот момент, из-за стремительности движения, я наконец-то заметил сине-фиолетовое свечение, остающееся за кончиками его волос. Темная Материя. «Вот, значит, как Харлок добился твоей преданности — приблизил к себе, поделился силой...» — И ты еще смеешь называть меня своим братом?! — во мне кипела гремучая смесь отвращения к стоящему передо мной существу и какой-то детской обиды из-за провала плана. — Да ты теперь скорее ему братом будешь. А что, Ямма фон Харлок — отлично звучит! Он резко остановился, и, не разворачиваясь, резко похолодевшим голосом бросил: — А по-моему, сочетание японского имени с немецкой фамилией звучит так себе, — и вышел, оставляя меня наедине с собственными мыслями. А мысли эти были далеко не радужные. Я сам себя загнал в ловушку, из которой нет никакого выхода — последний только что был обрублен неосторожно брошенными словами. «Я готов был пустить в расход собственного брата, обвиняя его в несамостоятельности, но теперь мне почему-то неприятно, что этот самый брат от меня отвернулся и пошел своей дорогой» — промелькнула горькая мысль. Теперь, пересматривая весь свой гениальный план по поимке легендарного космического пирата, я наконец осознал, что весь он, в сущности, держался на одном лишь Ямме и моей уверенности, что брату совесть не позволит меня предать. А вот, позволила. И теперь я сидел на Аркадии в плену, и дверь моей камеры пираты с большой вероятностью даже не потрудились закрыть — все равно я не смогу доползти даже до нее. А еще Нами, чью капсулу с системой жизнеобеспечения я по глупости перетащил на Океанус... Нами... Гайя Всеблагая, Ямма же может и не знать, что она сейчас на моем флагмане. «Обчистим и выбросим» — и ведь даже не факт, что доверенное лицо капитана Аркадии — а с такой концентрацией Темной Материи он никем иным и не может быть, — станет участвовать в разграблении трофейного судна. Впервые за долгие годы меня объял ужас. Даже не за себя — за Нами. За милую, беспомощную, добрую Нами. Но еще, неожиданно для самого себя, я боялся и за Ямму. «Чем же ему пришлось заплатить, чтобы получить такое положение на Аркадии?»