***
Время течет быстро. Настолько быстро, что порой страшно оглядываться назад и понимать, что это было не вчера, не неделю, а несколько лет назад. Наверное, потому людям и стирают память о прошлом перед рождением — чтобы они без страха могли идти в новую жизнь. Но есть та память, которую не может стереть ничто, даже смерть. Это память души, в которой остаются навсегда такие же души, ставшие нам родными благодаря настоящей любви. — Ай! — вскрикнула девушка, когда кто-то врезался в нее. Коробка с обедом, которую она держала в руках, упала и вместе со всем содержимым разбилась об асфальт. — Только не это! Я нарочно сегодня наличку впритык взяла! — Ой, простите, пожалуйста! Говорила по телефону и совсем вас не заметила! — извиняющимся тоном заговорила та, что врезалась в нее. — Да я не сержусь… просто есть-то теперь нечего… — с кислым видом отвечала девушка. — Благо хоть костюм не запачкала! — У вас сколько еще длится перерыв? — Еще двадцать минут. — Отлично! Здесь недалеко неплохая булочная! В качестве извинения, с меня круассан с марципаном и еще что-то на ваш выбор! — с этими словами «преступница» подхватила под ручку удивленную девушку и повела ее в названное место. — Как вас зовут-то? — Изабелла! — Мэган. — Очень приятно! Как выяснилось, обе работали в медицинских структурах: Мэган в стоматологии хирургом, а Изабелла — в терапевтическом отделе районной больницы. Общий язык девушки нашли почти сразу, пускай по характеру и были во многом не похожи, словно день и ночь. — Что заказывать будете? — спросила их женщина на кассе. — Два круассана и… — начала Изабелла. — Плетенку с клубникой, — закончила Мэган. — А из напитков? — Сок! — Сок. Сказав это одновременно, девушки рассмеялись. — Какой будете? — Муль-… — хитро прищурив серо-голубые глаза начала Мэган. —…-ти-… — так же хитро улыбнулась в ответ Изабелла глазами точно такого же цвета. —…-фрукт! — хором закончили они, дурачась, словно маленькие дети.***
За судом над Изуми и Мегуми наблюдали не только манекены. На балконе, среди безмолвных человеческих подобий, сидели двое. Глаза одного сияли желтым цветом, глаза другой — фиолетовым, и у каждого из них в радужке выделялся крест — метка судей. Дождавшись окончания, они спустились вниз. — Отличная работа, кирпичная морда. Налей-ка мне как ты умеешь! — улыбнулась девушка низкого роста с фиолетовыми глазами. — Как скажете, госпожа Нона, — ответил Деким, начиная готовить коктейли. — Для вас тоже делать? — поинтересовался он у второго. — Да, — угрюмо буркнул тот. Деким принялся за дело, и вскоре поставил перед гостями два бокала. — Почему ты не отправил ту, вторую близняшку, в небытие? — поинтересовался рыжеволосый судья с желтыми глазами. — Я бы не был так добр на твоем месте! Она же чуть собственную сестру не угробила из-за своей сумасшедшей одержимости. — Она это сделала не намеренно, — ответил Деким, посмотрев в глаза Гинти. — К тому же, мы осуждаем людей за ненависть на небытие. Если мы будем осуждать и за любовь, какой тогда смысл в нашей миссии? Гинти, раздраженно цокнув языком, отвернулся, вспомнив образ рыжеволосой девушки с перекрашенной-напомаженной рожей и нелепым медведем в волосах… — Хорошо сказано, Деким. Хорошо сказано! — пригубив свой бокал, улыбнулась Нона.