***
Сердце колотится в груди, как бешеное. Это от волнения или негодования? Изуми с сомнением посмотрела на телефон, который сильно сжала в руке. Она стояла за углом, скрываясь в тени и ожидая человека, который в это время почти каждый день проходит здесь по своему пути домой. А вот и он… Изуми нажимает на кнопку старта звукозаписи и шепчет: — Мегуми, прости, я делаю это ради тебя… Девушка, положив телефон в карман, решительно выходит из своего укрытия и направляется к тому, кого поджидала. — Ивао! Парень, услышав ее, останавливается. — О, Изуми? Приветик! Как жизнь? — Зачем тебе Мегуми? — без прелюдий, девушка сразу перешла к делу, решительно смотря в его зеленые глаза. — Как это зачем? Она моя девушка. Не знаешь, как это обычно бывает? Бедняжка Изуми… была бы ты не такой серьезной, быть может, ты могла бы оказаться на ее месте, — с усмешкой ответил он, коснувшись рукой ее подбородка. Со звонким шлепком Изуми отбивает от себя его руку. — Мегуми ранима и доверчива. Она тебе доверилась, но я тебе не верю, поэтому ты выбрал ее. Зачем? — требовательно продолжала она. — Хочешь знать зачем? Да незачем. Девушки у меня сейчас нет, а развлечься с кем-то не помешает. Тем более, я не могу проиграть ребятам спор… — С…спор? — тихо переспросила Изуми. — Упс! Похоже я проболтался… — с наигранным сожалением пожал плечами Ивао. — Так вы на нее поспорили? В этом причина?.. — Всего лишь маленькая игра, которая никому не навредит. Мне всего лишь нужен поцелуй, и только. Так что не парься, ничего с твоей сестричкой не будет. — Не будет, говоришь? — прошипела она в ответ. — Что, думаешь, поиграв с очередной наивной девочкой, ты тем самым докажешь, какой ты бесподобный? Ты поступаешь как последняя мразь! Играешь в любовь с кем попало, но ты никогда не сможешь никого никогда полюбить. Ивао слушал ее с бесстрастным выражением лица, а затем перевел взгляд на ее трясущиеся кулаки. — Что, руки чешутся вмазать, угадал? — Угадал. Да вот только руки марать не охота. Ты уже сам себя по жизни наказал, мерзавец. Не надейся, что Мегуми ни о чем не узнает! Теперь она даже и на километр к тебе не подойдет. — Думаешь, раз ты ее сестра, она тебе поверит? Она так от меня без ума, что даже слушать тебя не будет, — самодовольно ухмыльнулся Ивао. — Будет. Ты совсем ее не знаешь. — Ну, раз так, то выходит, что время, потраченное на твою сестру, ушло даром, а значит, у меня нет другого выбора… — с этими словами Ивао стремительно приблизился к девушке, будто хищный коршун, готовый схватить когтями добычу, и впился в ее губы поцелуем. Изуми не успела среагировать, поздно вырвалась из его цепких рук — уже прозвучал щелчок фотокамеры. Ивао брезгливо вытер губы рукавом, смотря на экран своего телефона. — Вполне сойдет. Как удобно, что вы с сестрой как две капли воды! — Сволочь! — выплюнула девушка, чувствуя, как слезы навернулись на глаза. — Ну, ну, ну! Еще скажи, что не понравилось! — рассмеялся тот. — Ладно, до встречи завтра в школе! — с этими словами он махнул рукой и направился прочь. Изуми, задыхаясь от слез, трясущимися руками достала телефон, чтобы закончить аудиозапись…***
Аудио заканчивалось всхлипами и сдавленным стоном, затем щелчок нажимаемой кнопки, и все. Запись прекратила проигрываться, а всхлипы продолжали звучать. Мегуми выронила из дрожащих рук телефон и закрыла руками искаженное лицо. — Так вот, как оно все было… дура… дура… дура! Что же я наделала! — прошептала она, как вдруг что-то коснулось ее локтя. — Ме… Мегуми… — Изуми! — девушка сжала руку сестры, которую та к ней протянула. — Почему ты плачешь? — Изуми! — девушка обняла сестру. — Прости меня! Прости! — Ти… тише! Задушишь ведь… — прохрипела она, и тут ее взгляд упал на ее телефон, лежащий на полу. — Почему ты мне не сказала, Изуми? — спросила Мегуми. — А ты бы мне поверила? — Не знаю… — Я пыталась… но ты ведь даже не дала мне ничего сказать… — Пыталась сказать? Ты о чем? — Я бежала за тобой утром, на остановке догнала, пыталась объясниться, но ты и слушать не хотела. Ты как раз только получила по почте ту фотографию. — Как же я могла это забыть?.. — Не знаю. Прости… мне нужно было рассказать об этом раньше, но я не знала как. — Погоди… — Мегуми отстранилась. — А что было после этого, ты помнишь? Взгляд обеих девушек рассеялся перед новым воспоминанием. Последним. Яркий свет фар ослепляет обеих девушек. Одна держала другую за рукав, стараясь удержать, но в итоге на скользком асфальте они обе потеряли равновесие и упали на проезжую часть, прямо перед автобусом… — Этого… не может… быть… — потрясенно прошептала Мегуми. — Как же так? — пролепетала Изуми. Обе близняшки в непонимании посмотрели на Декима. Он понял, что последние воспоминания, потерянные от шока в момент смерти, вернулись, и сказал лишь одно: — Мне жаль. Сестры смотрели друг на друга, испытывая практически одно и то же: страх и ужас. — Выходит, мы уже умерли? — глухо произнесла Изуми. — Да, — подтвердил Деким. — Но… смысл тогда был нам играть на свои жизни?.. Прежде чем бармен успел ответить, Мегуми схватила сестру за руки. — А что если мы еще не совсем умерли, Изуми? Что если мы на перепутье, а на самом деле лежим где-то в реанимации? Выходит, он не врал, говоря, что наши жизни на кону. Может, та, что победит, сможет выжить? Изуми посмотрела на обе мишени, на счетчики. 397/501 365/501 — Тогда ты сможешь вернуться, Мегуми, — произнесла она. — Нет! — Разрыв в шестьдесят восемь очков. У нас осталось по одному дротику. Даже если я попаду в центр и выиграю полсотни, я не смогу догнать тебя. Все кончено. — Я не уйду без тебя! — Мегуми! — Изуми встряхнула ее за плечи. — Послушай меня, все хорошо. Ты не виновата. Никто не виноват, что все так вышло. Я хочу, чтобы ты жила, чтобы вернулась к маме с папой, чтобы врезала Ивао за нас обеих, в конце концов! Ты должна жить, за нас обеих! — НЕТ! — девушка вскочила на ноги, забрала оба дротика и протянула их Изуми. — Я не брошу тебя! Кидай и мой тоже! Я не уйду без тебя, Изуми! Изуми несколько мгновений смотрела на оба дротика, затем отодвинула от себя руки Мегуми, протягивающие их. — Не буду… я больше… не хочу видеть, как тебе больно. Ни слава сказать для них было уже невозможно. Слезы душили от понимания всей безвыходности ситуации. Деким был удивлен этим моментом. Он нарочно молчал, решив посмотреть, как они обе поступят, а теперь молчать было нельзя. — Кто бы ни победил, ни одна из вас уже не вернется, — сказал он, ставя точку в приговоре близняшек. — Вы уже обе мертвы, и этого ничто не изменит. Но вы правы — это место что-то вроде перепутья, где свершается суд над душами людей, умерших одновременно. Здесь решается, попадете вы в небытие или же переродитесь. — И куда же мы отправимся? — спросила Изуми. — Пройдемте к лифтам, там вы все увидите. — Скажите… — робко обратилась Мегуми. — Вы можете не отправлять мою сестру в небытие? Она не виновата… это все я… — Не смей! — Изуми встряхнула сестру с яростным выражением в глазах. — Ты тоже не виновата ни в чем! — Вам не стоит беспокоиться, — прервал их Деким. — Я обещаю, что теперь с вами обеими все будет хорошо.***
Они стояли перед теми же лифтами, из которых вошли в это странное место. Над обоими висели белые японские маски. — Вы отправите нас в разных лифтах? — спросила Изуми у Декима. — Да. — Можем ли мы поехать в одном? — Мы ведь с самого рождения были вместе, всегда ходили вдвоем и никогда не расставались, — добавила Мегуми. Деким посмотрел на девушек, держащихся за руки, заглянул в их глаза, в которых смешались грусть, сестринская любовь и сожаление. — Боюсь, это невозможно, — тихо ответил он. — Но я могу дать вам немного времени, чтобы попрощаться. Трудно сказать, что оказалось тяжелее для сестер: их несчастная юношеская любовь; осознание, что им больше никогда не удастся увидеть родителей и друзей или же факт того, что они расстанутся навсегда. Они могут возродиться в любом теле, в любой точке земного шара, а потому вероятность, что они вновь родятся сестрами друг для друга, был бесконечно мал. — Жалко папу с мамой… они наверняка горюют, — сказала Мегуми. — Да… вот бы снова их увидеть. — Все вышло… так глупо. Я так хотела быть особенной, быть любимой, что в итоге потеряла все. — А я ничего не видела вокруг, в том числе и твоих переживаний, потому и не смогла ничего сделать. — Все ведь могло быть совсем по-другому, да? Ты бы стала врачом… — Хирургом. А ты бы работала на скорой помощи. — Да… а еще помнишь, мы когда-то смотрели какой-то фильм, где сестры испортили друг другу жизнь из-за парня? — Ну? — Мы тогда пообещали, что никогда не поссоримся из-за мальчишек. — Точно, — усмехнулась Изуми. — А в итоге… — Мегуми поджала губы, сдерживая очередной всхлип. — Не плачь. Мы обещали себе не плакать. В конце концов, мы прожили хоть и короткую, но хорошую жизнь. По-своему счастливую, — сказала Изуми, погладив сестру по голове. — Да… знаю… — Лучше знаешь что? — М-м-м? — Давай пообещаем, что в следующей жизни обязательно встретимся. Не важно, кем, не важно, сколько времени пройдет. Просто мы найдем друг друга… -…и обязательно узнаем. — Да. Они вновь обнялись. Крепко, отчаянно, и ни одна не смогла сдержать слез. А после вошли в разные лифты. — Счастливого пути, — поклон таинственного бармена и это традиционное напутствие — последнее, что видели Изуми и Мегуми, перед тем, как створки лифта захлопнулись.