***
Мы остановились в темном районе, забитом неоновыми вывесками. Вокруг стояли дорогие для этого места машины, в кучках курили разные по виду люди, проезжая часть пустовала. Далее, в переулке, стояли девушки в неприлично коротких платьях, с чулками в большую клеточку, алыми, как кровь, губами и отвратным макияжем. Я взглянула на Мику. «Нет, она совсем другая, она львица, среди этой стаи жалких продажных гиен» — думалось мне, когда я открывала для нее дверь и подавала руку. В ночном свете она была еще прекрасней, чем, когда я увидела ее в баре, но несравнима с тем, когда я увидела ее в самый первый раз — в своем поместье. Ее кудряшки, такие же, как и сейчас, покоились на приподнятых плечах, руки направили на меня теслу, я тогда еще восхитилась, какие они аккуратные, нежные и красивые для агента Хранилища. Сейчас ее руки были еще красивее, я повторюсь, но она была безумна, просто божественна. Я будто бы снова влюбилась. И я буду бесконечно влюбляться в нее, пока это позволяет. Сегодня не я буду ее «папиком», это она будет моей Королевой. Именно Королевой с большой буквы. Беринг лучезарно улыбнулась мне, принимая руку. На секунду все стало, как прежде. Кошка подошла в миг, поправляя воротник своего пальто. — Я забыла одну мелочь! — она протянула мне махровую коробочку с прекрасно знакомой внутренностью. Я открыла ее и увидела два кольца из черного металла с гравировкой внутри, которую, к сожалению, было не разобрать. Мика протянула правую руку, я взяла кольцо, холодное, как эта ночь, надела на ее безымянный палец. Оттенок идеально шел к ее бледной коже. Беринг взяла второе кольцо, спешно надела на мою руку и отдала коробочку Кошке. Та двинулась к большой железной двери, раскрашенной в граффити, стукнула непонятную мелодию, небольшая, незаметная щель вместо глазка открылась, пара карьих глаз присмотрелась к Лене. Дверь со скрипом распахнулась, охранник взглянул на нас, но Кошка что-то поспешно произнесла и мужчина охладел. Внутри играла музыка, танцпол мелькал всеми цветами радуги и даже больше. Длинные барные стойки вдоль обеих стен были заполнены людьми, столики располагались по углам на диванчиках. На втором этаже находились VIP-столы, за которыми сидели самые элитные, если можно так выразится, люди. Кошка уверенно шла вперед, здороваясь со всеми по пути. Одна особая личность схватила девушку за талию, притянула к себе и заключила крепкий поцелуй. Лена не сопротивлялась, положила руки на ее плечи, но все же разорвала поцелуй. Мика переглянулась со мной и шепнула: — Прости, Лена, кхм, лесбиянка? — голос был удивленный. — А это не заметно? 200 лет уж как. — А как же дочь? — Не меня спрашивай, я-то уж точно не могу знать наверняка, откуда у старушки детки. Кошка тем временем взлетала по ступеням на второй этаж, периодически притормаживая, чтобы мы успевали. У двух охранников, чем-то напоминающих валуны, она остановилась, приветливо разговаривая с ними. Как только мы подошли, девушка двинулась дальше, проходя столы для покера, рулетку, большой и явно дорогой бар, она присела за стойку. Я присоединилась. Перед нами поставили 2 стакана, которые моментально заполнились дорогим вермутом. — На 3 часа большая компания черных костюмов, они уже заинтересованы в вас благодаря Мике. Можете пройти мимо, обязательно подзовут. Ври, как умеешь только ты. Я посижу с вами, потом уйду чтобы поискать среди других, встречусь с информатором. — Кошка в миг осушила стакан. Мика неуверенно прижалась ко мне, ей было не очень комфортно в этом обществе. Мы успели сделать ровно 7 шагов, как-то, что предсказывала Лена, сбылось. Толстоватый мужчина в дорогом костюме, с расстегнутыми верхними пуговицами рубашки и бокалом в руке развалился на диване. Его облепили молоденькие девушки в откровенных платьях, рядом стояла охрана с не маленькими пистолетами в кобуре. Он только своим видом напоминал криминалов из фильмов 80-90ых годов. Когда он подозвал нас троих к себе, девушки вокруг него поднялись и ушли в неизвестном направлении. Я села немного подальше от него, Мика, дабы не раскрывать нас, аккуратно опустилась на мои колени. Кошка села к мужчина напротив и заключила в объятия. — Константин, какая встреча! А ты стареешь! — смех, низкий и раскатистый отрывками вылетал из его рта. — Кошка, а ты не меняешься с момента, как отца застрелили. Лет эдак 50? А кто эти прекрасные дамы, пришедшие с тобой? — он неприятно вытягивал гласные, что свидетельствовало о русском происхождении. — Ах, да, это Хелена Герберт Уэллс, потомок того самого Уэллса, что написал «Машину времени» и прочее. А это ее жена — Мика Уэллс. — Кошка ехидно блеснула мне глазами. Мика почувствовала, когда я сжала кулаки у нее на коленях и накрыла их своей ладонью. Я никогда не переносила, когда всю мою славу отдавали брату только потому, что он мужчина. Кошка знала, на что жать. Беринг поглаживала руки, аккуратно спустилась к моему уху и шепнула: — Хелена, успокойся, прошу тебя! — от ее голоса, такого мягкого и любимого я с трудом разжала пальцы. — Очень приятно познакомиться. — я протянула ладонь для рукопожатия. — О, да, я Константин, что же вас привело в нашу северную столицу? — Кошки уже не было. — Я, собственно, ищу новые контакты для недавно начавшегося дела. Сами понимаете, мало, кто может подумать, что английская лесбиянка с американской женой может быть основателем картеля. — Константин снова захохотал. — И как вы познакомились? — мужчина даже приподнялся из своего лежачего положения. Проверка. — Это случилось в семейном поместье Уэллсов. — в разговор вступила Мика. — Я долго работала на федералов, а потом на меня повесили убийство напарника в Денвере. Ушла от темы, простите! — она кокетливо улыбнулась. — И представьте, наставила эта красотка на меня ствол, встала в стойку. — я изобразила руками эту самую стойку. — Говорит « Руки вверх, рюкзак на пол!». Я даже опешила, как меня в моем родовом поместье арестуют? Она подошла ближе, ее напарник был снаружи. Я схватила ее в захват, выбила оружие, развернула лицом к себе и забыла, что она опасна. Вот серьезно! — Представьте, ее лицо в миллиметре от моего, а она замерла. В эту секунду, я полагаю, мы обе поняли, как влипли. Ее карие глаза, в них отражалось будто бы 2 века, она словно сбежала из Викторианской эпохи. — Именно на такие дела я способна ради тебя, Мика! — она улыбнулась, не так, как раньше, по-настоящему. — Люблю тебя! — девушка чмокнула меня в губы и повернулась к мужчине. — Да, мне бы так свою жену встретить! А как у вас, дамы бизнес-то зародился? — он отпил из стакана. — Во-первых, у моей семьи было серьезное наследство, во-вторых, в Лондоне, кроме подземки, уйма заброшенных тоннелей и подвалов, где можно строить теплицы, выставлять оборудование. У нас все есть, но, пока мы не так популярны, товар надо куда-то сбывать, желательно хорошо. — я ухмыльнулась. — Но, боюсь, не вам! — он поднял седую бровь. — Мы маловаты для такого человека, как вы, но кто-нибудь поменьше будет в самый раз, не в обиду вам, конечно же. С кем мы могли бы проговорить такие сделки? — Что вы, Хелена, я не умру от лишних сотен долларов, обижаться явно не стану. Даже не знаю. В последний месяц произошли рекордные сходы по ценникам. — Да, что вы говорите? А что произошло? — Мика сыграла прекрасно. — Ничего, собственно, и не происходило. Вам еще налить? — мужчина смог уйти от разговора, разливая по стаканам янтарную жидкость. — Боюсь, наш разговор на этом будет прерван, если что-то хотите узнать, Юрий теперь господствует над городом. — мужчина встал со своей свитой и пошел к выходу. Мика опустилась с моих коленей на диван, я потерла затекшие конечности. — Ничего толком и не узнали. — Мика недовольно нахмурилась. — Вы узнали имя, что немаловажно! — Кошка была в своем репертуаре. — Юрий Казанский. Ничего общего с собором не имеет, но особенность есть. Мужчина владел очень маленьким для этого города бизнесом, а за этот месяц встал у верхов, отобрал половину плантаций. — Вот наш человек? — Нужно проникнуть в его здание на той стороне реки, где у него основной офис. Проверим все нейтрализатом и заберем артефакт. — Так мы до конца жизни будем искать. Сейчас позвоню Клауд, чтобы она пробила по базе артефактов. — Мика взяла фарнсворт из моего заднего кармана и удалилась. Я лишь слышала «Хелена, что с Микооо… привет, Мика!». — Кошка, выкладывай! — она выглядела нагнетающе. — Все не очень хорошо. Пока Мика ищет артефакт, одно могу сказать точно — эта фигня очень сильная, ее придется добавить в Регентский Схрон. Чтобы с этим бороться придется сделать затычки для ушей с желейкой. — Ты тоже выучила новый лексикон? — она ободряюще улыбнулась. — А то! Так вот. Юрия не будет до завтрашнего вечера, то есть, к сожалению, спать некогда. Сейчас заедем в отель, переодеться и снова в путь, может, позавтракаем. — Мика положила мне на плечо руку. — Клауд сказала, что это, скорее всего, пластинка из самых старых некого Шваценберуга. Как показывает историческая сводка, он был композитором, но бездарным. Когда мужчина писал свою последнюю симфонию, он сошел с ума от безызвестности и безысходности. Ноты были утеряны, потом, каким-то образом, симфония была записана на пластинку. В общем, поработительная вещь. — Значит, пора ехать. — Кошка, как ошпаренная, помчалась к выходу, мы еле успели выскочить за ней.***
Множество заброшенных зданий стояли под ливнем. Мартовский день таким быть не обещал. Мика поправила футболку, потирая плечи, болевшие от вчерашнего платья. Я покосилась на свою свободную рубашку в клеточку. Такой «молодежный» стиль определенно мне нравился. Здание в приличном состоянии, к которому мы подъехали пустовало, но новые стекло-пакеты сообщали, что недолго. Лена поморщилась от капель дождя, вышла из мустанга и открыла багажник. Я встала рядом. Из тайника девушка вытащила ружье крупного калибра, дробовик и пистолет. Взяв стальную биту, она протянула мне ружье. — Это не совсем оружие принцесс, но сойдет! — я перезарядила оружие. Мика недоверчиво молчала, ее напрягал такой исход событий. — Почему мы вооружаемся почти до зубов, чтобы выкрасть одну гребанную пластинку? — Милая, эта пластинка может разразить третью мировую, если ее правильно использовать. Не думаю, что внутри ее никто не охраняет. Если сюда в течение 15 минут не подоспеет гвардия головорезов, можешь радоваться. А пока, надо ускорится. Как только войдем — сработает сигнализация, пока все доедут — максимум 30 минут. После начнется жаровня. Кошка подошла к главным дверям, они были старые, краска давно облезла, а где сохранилась — выгорела. Она посмотрела на нас, такая веселая, живая. Я забыла, какой она была раньше, она совсем иная в сравнении с отчетами России. Будто бы застывший ребенок… Они бы с Питом и Клаудией хорошо спелись, но, к сожалению, не в этом столетии, ну, или, по крайней мере, пока Хранилище не переедет в Китай. Мика глубоко вздохнула рядом со мной, и двинулась вперед. Лена досчитала до трех и вскрыла дверь. Странный красный огонек зажегся над нами. — Менее 30ти минут, дамы, поэтому, прошу, ускоряемся. Я — вниз, вы — наверх. Пошли, милочки, пошли. — она исчезла в арке под лестницей. — И как ты терпела такого напарника энное количество лет? — я улыбнулась. — Со временем привыкаешь, ты по одной, я по второй лестнице, наверху встречаемся. — Мика тревожно кивнула. Знать бы сейчас, что творится в ее голове… Мне было страшно, не комфортно, одиноко и безумно, повторюсь, страшно за Мику, которая скрылась на левой лестнице. Половицы подо мной скрипели, казалось, на весь континент. Видеть стало проще, когда глаза привыкли к мраку. Именно поэтому, наверное, Кошка пошла вниз. Лестница казалась бесконечной, пока я не вошла в огромный холл, где пахло сыростью и коноплей. Большие, даже роскошные, окна были зашторены, свет едва пробивался сквозь дыры и щели. Под ногами был паркет, весь вздутый и мокрый, где-то бегали крысы. Из настоящих фильмов ужасов — все, о чем я подумала. Я бы не сказала, что место обихоженное. Весь этаж был таким, пока я не увидела еще одну винтовую лестницу, ржавую, но не окончательно. Она, определенно, была поставлена после строительства. Сразу за ней был тупиковый зал, пол в котором обвалился на первый этаж. Я очень медленно поднималась по ступеням, противный хруст, сопровождаемый скрипом, наполнял помещение. Надо бы спешить, а я едва плетусь, здесь же никого. А если бы кто-то был, прибежали бы на скрип. Разве что они не ждут в засаде. Я отогнала все эти противные мысли от себя и поднялась наверх. В первую секунду меня ослепил свет, я направила ружье в ту сторону, пока не услышала вскрик Беринг: — Уэллс, нет, это я. — я опустила оружие. — Ну и напугала же ты меня, Мика. Девушка стояла напротив меня, солнечный свет обрамлял ее, над головой возвышался, казалось бы, нимб. Она была похожа на ангела, спустившегося с небес. Этот этаж был более ухоженный, чем мой, сырости не было, паркет не вздут, но окна так же зашторены. Однако, в месте, где был тупиковый зал, находились полки с книгами. Я двинулась туда. Не иначе секретная комната. Мика что-то говорила, пока я осматривала каждую полку до тех пор, пока не нашла необходимую. Все книги были в пыли, которая толстым слоем покоилась и на древесине. Лишь в одном месте пыли не было — на книге Кизи «Пролетая на гнездом кукушки», выбор, конечно, ужасен, но не мне судить. Я дернула издание, но оно не поддалось, вместо этого соседняя полка зашуршала и затряслась, сдвигаясь со своего положения. Мика встала в стойку, направив оружие в темноту. Я вошла первой в темное пространство, пока не нашла светильник. Комната озарилась светом напольной лампы, и это оказался кабинет. Он был совершенно новым, в отличие от всего здания, и до безумия просторным. Пол был из паркетный, из дуба, не иначе. Перед нами висел большой портрет мужчины в фраке с едва поседевшими волосами и приторными усиками. В мое время о таких говорили, что из аристократии у них только цифры в банке. Перед портретом стоял грамосткий деревянный стол с новейшим для этого времени компьютером и неважными безделушками. Вдоль стен были полки с книгами, бар с дорогим алкоголем, картины. Все было до безумия предсказуемо, будто хозяин здания просмотрел все фильмы про Чикаго прошлого времени. Мика подошла к деревенскому пейзажу, но там была глухая стена, потом к городскому пейзажу, там было тоже самое, в третий раз, к картине Ван Гога, за которой был маленький сейф с серьезно й степенью защиты. — Сейчас возьму новое изобретение Клаудии, но нужна пара минут, следи за входом. — Мика достала из неизвестного мне кармана маленький толи маячок, толи взрывчатку, приклеила ее к замку и позвонила по фармсворду Клаудии. У меня было ощущение, я, конечно, не особо во все это верю, но, все же, было ощущение, как будто тучи собирались перед грозой, ощущение чего-то очень плохого. Я крепче сжала ствол, наставила его на выход с винтовой лестницы, посматривая на второй вход. Все мышцы были до ужаса напряжены, мне было страшно дернуться. Я была натянутой струной, еще секунда — лопну. Мика что-то вскрикнула с безумной радостью, я повернулась в ее сторону на миг, когда через секунду передо мной возникла Кошка. — Черт, напугала! — я вздрогнула и почти подпрыгнула, но Лена подняла палец к губам, потом указала им вниз, обозначая первый этаж. Они были уже здесь. 2 минуты, прочла я по губам Лены. Я умчалась к Мике, прикрыв ее рот рукой. — Они здесь, ты открыла сейф? — она кивнула. — Давай посмотрим. — мы вскрыли стальную коробку и, к счастью, там лежала злополучная пластинка. Кошка спускалась по винтовой лестнице бесшумно, чего мне не удалось в первый раз, оно и понятно, она же Кошка. Лена направила оружие на лестницу, по которой я поднялась на второй этаж, там мелькали фонарики, оставался последний путь — прыгать в обломки потолка. Первую пустили Мику, я скользнула за ней в тот момент, когда началась пальба. Лена спрыгнула последней ее пальто потемнело в районе рукава. Подстрелили. Кошка двинулась дальше, словно ничего не случилось, ей было больно, но она старалась этого не показывать. Мика свернула влево, спрятавшись за стеной, отстреливая неизвестных, приближающихся к нам. Мы с Леной пустили оружия в пляс. Вокруг стояла дымовуха, запах запеченной крови, сырости. Помещение освещал полевой огонь, свет из разбитых окон. Началась та самая «жаровня», о которой говорила Лена. Раскаты пуль, их собственный свист, жалостливый скрип половиц, крики, падающие тела. Все смешалось вокруг. Кошка получала пули, но продолжала «вальсировать со Смертью». В какой-то момент мы взяли фору, Лена кричала, чтобы мы бежали, что и случилось. За мной снова были крики, поли пролетали мимо, задели плечо. Это меньше всего походило на похищение пластмассовой пластинки, скорее на Войну Миров в исполнении Тома Круза. Лена бежала последней, отбиваясь от отстающей армии. «Мика!» — услышала я. Девушка повернулась, поймав ключи от Мустанга. Я повернула голову в сторону Елены Кошки. Девчонка бежала в 10ти метрах от меня, поворачиваясь корпусом назад, перестреливая людей. Потом патроны в ее запасе кончились, она просто бежала. Я увидела того человека за секунду до новой пальбы. Борода и темная челка скрывали лицо максимально. Он встал на колено, прицелился и пустил град пуль по ней, по Лене. Девушка сморщилась при первом попадании, остальные проходили насквозь. Кровь ручейком потекла из ее рта, она замедлила бег, перейдя на шаг. — Уэллс, дотащи меня до машины, не трогай ничего, я сама разберусь, просто тащи. — мне было страшно как никогда. Кошка была менее легкой, чем можно представить. Девушка еле передвигала ногами, а пули все летели в нее и летели. В ней вряд ли осталось живое место. Мика уже завелась и ждала нас, отстреливая из окна остаток магазина. Я засунула девушку в машину, она кашляла кровью. Едва увернулась от шальной пули, закрывая дверь. Мика нажала газ в пол. Кошка на последнем издыхании заговорила: — Включить Режим погони. — из коробки передач выскочил тонкий экран, из колонок металлический голос произнес «Объект преследования? Объект преследующий? » — Второе. Юрий Казанский. Включить полную защиту. — после этого Кошка отключилась. На экране появилась карта города с красными точками на ней — бандой Казанского. Машина предлагала наиболее сильные маршруты, чтобы избавиться от преследователя. Металлический голос исполнял роль навигатора. Лена мертвой лежала головой на моих коленях, продолжая истекать кровью. Мика занервничала еще больше. — Что такое? — я выпрямилась, смотря через зеркальце в ее глаза. — Бензин на нуле, а Машина проводит маршрут до Дворцовой площади. Если Елена не очнется, мы пропали. — она сжала руль до побелевших костяшек.***
У Ростральных колонн Кошка вскочила, вздохнула и резко схватилась за грудь, прерывисто вздыхая. — Я еще жива? — я засмеялась. — Точно жива, раз Уэллс тут. — она спустила пальто с плеч — Вытащи пулю, пожалуйста. — И как, когтями выскребывать? — я просунула руку в рану близ позвоночника. Было мерзко, я почувствовала, как кость коснулась указательного пальца. — Давай, немного осталось, просто потяни! — она почти кричала это. Еще немного и скрип зубов Лены можно было ощутить на расстоянии километра. — Приехали, хвоста, вроде, нет, но я не могу быть уверена. — Девушка припарковалась на краю площади ближе к реке. — Куда дальше? — Секунду, мадам. — кошка достала медицинский пластырь. — Хелена! — она протянула это мне. Мы вышли из машины, которая была едва ли не насквозь продырявлена пулями. — Какую машину засрали. Пошли, скроемся в Капелле. — она показала рукой на другую сторону площади. Мика шла со мной в шаг, Кошка мчалась впереди, опасливо поглядывая по сторонам. Мы в несколько минут преодолели площадь, сливаясь с многочисленными туристами, пока кто-то не закричал со стороны Миллионной улицы «Кошка!», послышался громкий выстрел и последующая паника. — Вот, блять, опять! — она упала на землю, отключаясь. Мужчина с крупной винтовкой подошел ко мне, хватая за горло. Люди вокруг брались за камеры своих телефонов, наблюдали издалека. Мужчина почти поднял меня над землей, мое лицо невероятно покраснело, кислорода катастрофически не хватало. Мика в шаге от меня смотрела на это с пистолетом у головы. — Где пластинка, шмара? — я хлопала ресницами, и открывала рот в беззвучном крике. В секунду, когда в глазах появились черные пятна, Кошка появилась из неоткуда, открывая огонь по всем нашим обидчикам. Мужчина упал, забрызгав мою одежду кровью, Мика подбежала, подхватывая меня. Было сложно стоять на ногах, не то, что идти. Кошке досталось больше всего. Эти видеозаписи разойдутся по сети, ее обвинят в десятке убийств, но главное, раскроют бессмертную тайну. В России ей больше нет места. Девушка подгоняла нас, пока мы не скрылись в арочных проходах, выйдя на другой улице.***
Кошка стояла на моем балконе в невероятном виде для себя. Свободная, явно из мужского отдела рубашка опускалась по самые бедра, джинсы облегали ноги, кепка придерживала волосы от ветра. В ее руках покоилась бутылка вина, все раны давно зажили. — Как дела? — я не хотела знать ответ на этот вопрос. — У меня один день на то, чтобы покинуть страну. После я становлюсь изменницей родины, преступницей и серийной убийцей. В принципе, это должно было случиться, рано или поздно. Покатаюсь по миру, может, построю домик в пустыне Австралии, мне всегда нравились кенгуру. Правда, так и не узнаю, есть у нашего рода продолжение или нет, да, не важно. — Лена, не надо. Поехали с нами, попробуешь Америку на вкус? — она посмотрела на меня, ее зрачки были почти похожи на человеческие. — Серьезно? А ты уверена, что меня примут? Я же старуха даже в сравнении с тобой, тем более, я была одной из трех, кто не одобрил кандидатуру миссис Фредерик. Безнадежная затея. — она отвернулась, скрывая слезы. — В одиночестве всегда лучше, бессмертной тем более. — Перестань нести весь этот бред, твои пожитки перевезут экспрессом за счет Хранилища. Я так решила, решение не обсуждается. — она стала бодрее. — А что твоя Мика скажет на такой расклад? — Она не моя, Кошка, она сама по себе. — И как ты накосячила? — Тебе докладывали и Трезубце? — она кивнула. — После него я сбежала к одной девчонке от нее. На самом деле, никого не было, я просто жила одна, я должна была подумать. — А что она для тебя значит? Что бы чувствуешь к ней? На что ты готова ради нее? — я задумалась. — Понимаешь, Мика словно воздух после грозы, невероятная. Я готова прыгать под пули, как ты, чтобы спасти ее, и воскресать, если она проронит хоть одну слезинку. Рядом с ней я теряюсь, в прямом смысле этого слова. Так боюсь ошибиться, что бездействую. — вино горячило меня с каждым глотком. — Она мой воздух, моя амброзия, моя Мика Беринг. В секунду дверь номера хлопнула. — Лена, ну, почему ты не сказала? — она улыбнулась. — И расстроила самое милое в моей жизни признание? Нет уж, Хелена Герберт Уэллс. — И что мне делать? — я схватилась за голову. — Бежать за ней, что ты как 50тилетка, право слово. — она захохотала, когда я выбегала из номера. Меня немного шатало, пока я догоняла Мику, живущую на другой стороне здания. Девушка быстро стучала каблуками по кафельному полу. Я нагнала ее в минуту-две, хватая за руку. — Почему ты убежала? — она смотрела мне в глаза. — Это не то, что я должна была слышать в вашей дружеской беседе. Ты можешь сказать это своей бывшей напарнице спустя 111 лет после своей бронзовки о том, что любишь меня, но не можешь сказать этого мне. Мы как дети в школе: нерадивая школьница — она указала на себя — и старшеклассница — показывая на меня — глазки друг другу строим, целуемся по углам, а родителям все не сказать, что пара. Ты только и делаешь, что бегаешь от меня, когда я в тебе нуждаюсь. — слезы градом катились по ее щекам. — Сейчас я тебе нужна? — я сделала шаг к ней. — Ты нужна мне всегда, Хелена. — только она может произнести мое имя так, чтобы сердце затрепетало. — Тогда я больше никогда тебя не оставлю, Беринг. Я люблю тебя, черт меня подери. — я подняла ее заплаканное лицо и прикоснулась к соленым от слез губам. — Не прошло и столетия, как ты разродилась! — Кошка была невероятно вовремя со своими аплодисментами. — Можно я задушу ее во сне? — Беринг шепотом произнесла мне на ушко. — Нет, это сделаю я и подстрою под несчастный случай. — мы засмеялись. — Не жди меня, Лена. Самолет завтра утром, надеюсь, приключений не будет. — мы направились в сторону номера Мики. — Вы только там не заиграйтесь! — девушка улыбалась, как всегда. — Один — ноль, Уэллс!