* * *
Хэлти весь день был чрезвычайно рассеян, все валилось из его рук, а парень даже не обращал на это внимания, витая в облаках. На губах время от времени проявлялась счастливая донельзя улыбка. Завтра… уже завтра… Завтра он станет его. Завтра они займутся любовью, где бы это ни произошло: в машине, в отеле или дома на кровати, для Хэлти это не имело никакого значения. Он слишком долго хотел этого, вчера почти получил, а завтра получит точно, все, чего только захочет. И отдаст всего себя этому мужчине, сделает все, что тот ни пожелает. Будет принадлежать ему, пока не потеряет сознание от оргазма. Блондин порхал по квартире, и ему было безумно хорошо.* * *
Коннор в это же время никак не мог сосредоточиться на работе. Черт бы его побрал, но он вообще не мог думать ни о чем, кроме Хэлти. То и дело перед глазами всплывали картинки их вчерашнего сумасшествия, и мужчина ничем не мог вытеснить их из головы. Он все еще помнил тот жар, которым они оба горели, когда целовались так страстно, гибкое тело на своих коленях, под своими руками, прижимающееся к нему вплотную, горячее дыхание на своей шее, расширенные от страсти зрачки и опухшие искусанные губы. Коннор все это прекрасно помнил и заводился от столь провоцирующих воспоминаний. Один день. От обладания столь желанным мальчишкой его отделял всего один день. Он отвезет Хэлти на свидание, сделает все, чтобы парню оно понравилось, и трахнет, наконец, этого блондина. Разложит на первой попавшейся под руку горизонтальной поверхности, будет трахать до хрипоты, пока они оба не свалятся без сил. Всего один день. Нет, даже меньше. Вечер, ночь и утро. Днем он уже заедет за ним и увезет на своей машине далеко отсюда, туда, где их никто не побеспокоит.* * *
Хэлти испек сладкий пирог с медом, достал его из духового шкафа, напевая себе под нос какую-то незамысловатую популярную мелодию, поставил на стол остывать. Двенадцать часов. Каких-то двенадцать часов до счастья. Матиас должен был уехать на следующий день рано утром. И время уже было позднее, десятый час. Но вот в квартире раздался звонок, и Хэлти замер перед столом, немея. Он узнал ее, эту мелодию, и понял, кто звонил и зачем. Все было понятно и без разговора: хозяин вызывал к себе свою шлюху, и шлюха должна была явиться к нему. Хэлти с трудом заставил себя подойти к телефону и ответить согласием. Он позвонил Коннору и попросил приехать за ним. Руки опускались. Он кое-как смог одеться, выпрямил волосы, намазал губы блеском. Надушился любимыми духами Матиаса. Стоял перед зеркалом и хотел разбить его, ненавидя и проклиная свое отражение. Отражение шлюхи в зеркале. Шлюхи, которой он и являлся. И которой не хотел быть. Коннор молча припарковался под его домом. От былого предвкушающего субботу настроения не осталось и следа. Матиас решил испортить им выходные, не прилагая к этому никаких особых усилий. Всего лишь делал все, как обычно. Потребовал Хэлти к себе. И Хэлти должен был приехать. Ведь он принадлежал ему, в то время как Коннор уже считал его своим. И все его естество противилось подобному исходу. Зверь внутри него рычал, требуя что-то изменить, не отпустить к другому. Мужчина курил, опершись о капот, хмурил брови, ожидая появления блондина. И когда увидел его, забыл, о чем думал прежде. Потому что все, о чем он теперь мог думать, шло ему навстречу в узких облегающих черных брюках, плавно переходящих в черные же ботинки на высокой платформе, в белой рубашке, повязанном на шее бантом из узкого галстука, в черном распахнутом пальто. Светлые волосы были выпрямлены и почти скрывали лицо, но мужчина отчетливо видел его напряженные губы на бледном лице. Красивые и до безумия сексуальные. С того момента, как он взглянул на него, мужчина уже не мог больше ни о чем думать, кроме как о том, как будет раздевать его. Медленно или порывисто, срывая с него все эти тряпки, оставляя его абсолютно голым и беззащитным. Хэлти приблизился к нему и, обогнув, открыл для себя дверь и опустился на пассажирское сиденье. Коннора обдало облако жутко сладких духов, которые вопреки обыкновению лишь усилили желание. Второй затоптал остатки сигареты и сел за руль. Парень смотрел в окно и спрашивал себя, зачем позвонил ему. Зачем попросил приехать, зачем попросил увезти к Матиасу… Нужно было поймать такси и доехать до отеля с совершенно незнакомым водителем. Не пришлось бы смотреть на человека, которого любишь, слушая гнетущую тишину. Он кусал губы и молился только об одном: чтобы машина ехала как можно дольше. Чтобы не пришлось прощаться, уходить к другому. И отдаваться не ему. Коннор молча вел джип по заполненным машинами улицам. Присутствие Хэлти сводило его с ума. Он боялся сорваться и просто старался ни о чем не думать. Только о машинах вокруг. Только о светофорах и переходящих через дорогу людях. Вот и отель. Машина остановилась прямо у входа. Хэлти нервно облизнул губы и обернулся к своему водителю. Они смотрели друг другу в глаза и не произносили ни слова. Но Коннор и без того знал, о чем думал Хэлти. Он просил, умолял. Сказать ему: «Не иди». Остановить, заблокировать дверь, не выпускать. Не дать уйти к другому. Бешеный пес знал, что, скажи он: «Не иди», – и Хэлти повинуется, останется с ним. Он не уйдет, наплевав на все, доверившись ему, отдав себя на его милость. И Коннор ведь мог. Всего два слова, и весь мир перевернулся бы, все бы изменилось. И не нужно было бы скрывать что-то, он просто забрал бы это блондинистое чудо себе, увез его за тридевять земель отсюда – куда угодно, на любой континент, в любой уголок мира: в перенаселенный Китай, ко всему лояльную Голландию или даже в холодную Россию, лишь бы Матиас не нашел их. Но Коннор молчал, и это молчание затягивалось. Медлить было больше нельзя, и парень, разорвав зрительный контакт, отвернулся и открыл дверцу, выбрался на улицу. Он направлялся к отелю, чувствуя себя так, словно шел на собственную казнь. Подгонял себя, прекрасно понимая, что вот-вот может остановиться, развернуться и трусливо сбежать. Куда? Коннор уже наверняка уехал. Хэлти бы не вынес, если бы нашел его парковочное место пустым. Куда?.. Только вперед. Он поднялся на лифте и привычно зашагал по коридору. Перед номером, как всегда, стояли два охранника. Они пропустили его в комнату, пошло ухмыляясь и отпуская нелестные комментарии. Все это напомнило ему сцену из того жуткого кошмара, который Хэлти не так давно видел. Он уже почти ждал увидеть за дверью собравшихся помощников Матиаса, но в гостевой комнате было пусто. Парень пересек ее и направился в спальню. Ему казалось, все будет по-прежнему, как всегда. Он думал, что оставил свои чувства за дверью этого номера. Но как же он ошибался! Хэлти понял это в тот момент, когда чужие губы коснулись его нежных губ, сминая их в требовательном поцелуе, и не вызывая ничего, кроме неприязни и желания отвернуться. Парень ответил на поцелуй лишь по привычке, не получая никакого удовольствия и не проявляя инициативы. А после и вовсе запрокинул голову, подставляя под жадные губы шею, лишь бы не приходилось хоть как-то участвовать в процессе. Он лежал на широкой кровати, придавленный к матрасу тяжелым телом, и пытался представить, что все это дурной сон. Что это не его тело ощупывают жадными руками, не его ноги раздвигают в стороны. Он обрадовался, когда, вытряхнув из одежды, Матиас перевернул его на живот, позволяя сохранить бесстрастное выражение на лице, скрывающее все нежелание, выдаваемое лишь немного сведенными бровями. Его взяли, грубо проникая внутрь и заставляя слабо застонать и тем самым включиться в процесс. Если раньше секс с Матиасом как-никак, но все же приносил хоть какое-то удовольствие, то в этот раз Хэлти не чувствовал ничего, кроме сводящей с ума опустошенности. Ему отчаянно хотелось, чтобы там, за его спиной, вжимая его в матрас, был совсем другой человек. Чтобы другие руки оставляли на нежной и такой чувствительной коже синяки, чтобы другие губы покрывали ее поцелуями, и совсем иной член входил в него, входил до упора, выбивая из головы все ненужные мысли. Хэлти подался на очередной толчок назад, уже отчетливо представляя, кто именно сейчас брал его, с губ сорвался довольный стон. Матиас повторил толчок, блондин выгнулся в пояснице, принимая его в себя, раскрываясь и выпячивая свою задницу, подставляясь и прося большего. С губ непрерывно срывались стоны, он захлебывался в них и в потрясающих ощущениях. Ведь сейчас, в его мыслях, его брал любимый человек, тот, которому он отдал бы все без раздумий. Он кончил. Едва ли не в первый раз раньше хозяина. Матиас излился в него и упал сверху, придавливая своим весом к кровати. Захотелось выползти, исчезнуть, провалиться сквозь землю. Лишь бы быть сейчас не здесь, не с ним. На душе было так горько и обидно, что судьба так несправедлива, что выбрала ему в любовники другого, по нежным щекам покатились слезы, и он изо всех сил старался сдержать всхлипы. Матиас водил пальцами по его руке, целовал в основание шеи, он слез, освобождая от своего веса, притянул к себе, укладывая на своей груди. Поднял его лицо за подбородок, вглядываясь в глаза. – Ты плакал?.. – спросил он недоуменно. Хэлти запоздало стер со щек соленые дорожки, натянуто улыбнулся, пытаясь сделать вид, что все в порядке. – Больно было? – последовал новый вопрос. – Нет… – ответил блондин, боясь, что голос вот-вот сорвется и подведет его. Матиас нахмурился, понимая, что его обманывают. – Ну, чуть-чуть, – сознался Хэлти, не уточняя, правда, от чего. – В следующий раз буду мягче, – пообещал мужчина, ласково целуя опухшие губы. Так ласково, что Хэлти едва снова не разрыдался. Он не хотел обманывать. Не хотел врать. Не хотел быть с ним. – Я в душ, – он улыбнулся, пытаясь провести, и, кажется, получилось, по крайней мере, Матиас никак не показал, что что-то заподозрил. – Пойдешь со мной? – спросил как обычно, внутренне умоляя мужчину отказаться, дать ему возможность спокойно отмыться, стирая с себя все следы этой нежеланной близости, и мужчина, словно угадывая его мысли, произнес: – Я присоединюсь к тебе позже. Хэлти кивнул, внутренне ликуя, и скрылся в ванной. Одно лишь слово «присоединюсь» подгоняло его, заставляя спешить, чтобы успеть до того, как хозяин войдет в ванную, прикоснется к нему и, может быть, возьмет во второй раз. Он даже не спросил, как привычно, хочет ли его мужчина еще раз, он скомкано попрощался и практически сбежал из номера, из дорогого отеля, спустился по ступенькам крыльца на улицу, и только внизу замер, понимая, что замерзнет, если будет стоять на улице, и пошел к ближайшему ресторану, надеясь, что Коннор ответит на звонок и приедет за ним. Мужчина ответил через четыре гудка, бросил холодное: «Да?», – и парень растерялся, с губ сорвался лишь один вопрос: – Ты занят?.. Коннор наверняка был занят. Наверняка проводил этот вечер не один. В груди что-то болезненно сжалось, когда он услышал в ответ «Да». Прикрыл глаза, закусил губу. Нужно положить трубку. Просто сбросить вызов… – Но я приеду, – добавил Коннор поспешно, и парень, кажется, снова обрел желание жить и дышать. В груди стало тепло, и блондин сквозь навернувшиеся на глаза слезы улыбнулся. – Я в ресторане напротив отеля. – Хорошо, – коротко бросил Коннор и отключился. Он не находил себе места, едва отпустил Хэлти. Это казалось неправильным, неестественным – отдавать его другому, уступать, позволяя пользоваться им. В груди клокотала злость, и он сорвался на одном из своих подчиненных. Парень получил по заслугам, а потому подвернулся под руку весьма кстати. Взор застилала пелена ярости, кулаки месили чужое тело, не жалея, кровь бурлила, едва только перед глазами появлялась картина с блондином, которого касался Матиас. Касался, целовал, брал его, делал с ним все то, что сам Коннор хотел с ним делать. Очередная вспышка ярости, и кулак разбил некогда ровный нос, но ему было мало, и он замахнулся снова, потому что уже почти слышал, как Хэлти стонал под Матиасом и просил большего. Рука замерла в каком-то сантиметре от чужого лица, когда мужчину отрезвил звонок сотового. Он не сразу узнал мелодию, он тяжело дышал, телефон продолжал надрываться, пелена с глаз постепенно спала, и брюнет потянулся за трубкой. Короткое: «Да?», – и вот он слышит его голос. Голос, к которому успел так сильно привязаться, выучил все интонации, и в этот раз, едва услышав его нотки, тело вновь наполнилось желанием, кровь снова забегала по организму в ускоренном темпе, только уже по другой причине. Все желание, которое он старался подавить, навалилось в стократном размере, все разрастаясь и сводя с ума. Он ответил, что приедет, и поднялся на ноги, забывая уже, кого бил и за что, направился к выходу, лишь распорядившись, чтобы за него все закончили, не обращая внимания на растерянные взгляды подчиненных, на вопросы, он спешил к стоянке, а затем и на машине по пустынным улицам туда, где его ждал голубоглазый парень, от мыслей о котором он уже не мог и не хотел отделаться. Хэлти сел на переднее сиденье, пристегнулся. На Коннора не смотрел, да тот и не ждал: машина сорвалась с места, направляясь к его дому. Второй молчал, управляя машиной, блондин, наконец, искоса посмотрел на него, пытаясь понять, что в нем изменилось за то время, что они не виделись. Смотрел на четкий профиль, на сильные руки, немного напряженные пальцы, держащие руль. За пару кварталов до места назначения Коннор закурил, пытаясь утихомирить разбушевавшиеся в присутствии Хэлти нервы, стараясь убедить себя, что наброситься на него прямо в дороге или даже после остановки – вот так, в машине – не самая удачная идея. Он припарковался, как обычно, затушил сигарету и порывисто наклонился к блондину, Хэлти повернул в его сторону голову и остановил его сорвавшейся с губ фразой: – Я… недавно прочитал в каком-то журнале о значениях поцелуев… Коннор замер в каких-то сантиметрах от его губ. – М-м-м… чего?.. Хэлти мягко коснулся пальцами его щеки: – Поцелуй в щеку означает «ты нужен мне», – пальцы спустились к губам. – В губы – «я люблю тебя», – кончики пальцев скользнули по коже, касаясь шеи. – В шею – «я хочу тебя»… – проговорил он. – Зная это, как бы ты хотел поцеловать меня, Коннор?.. – Хэлти поднял на него глаза и прикрыл их, ожидая поцелуя. Мужчина мягко коснулся его волос руками, наклонился к лицу еще ближе, так, что их дыхание стало одним на двоих. Хэлти едва терпел, дыхание участилось, стало нетерпеливым. Брюнет коснулся его щеки своей, скользнул ниже и поцеловал в шею, мягко всасывая в себя нежную кожу. Дыхание блондина сбилось, с губ почти сорвался стон. Губы Коннора покрывали его шею поцелуями, жадно, спускаясь все ниже, Хэлти потянулся руками к его волосам. Он был возбужден, и в следующее мгновение, словно в ответ на поцелуи или их объяснение, он прошептал: – Я хочу тебя… Господи, Коннор, как же я хочу тебя… Коннор властно сжал ладонью кожу у него на поясе под пальто. Хэлти прерывисто вздохнул и с трудом договорил: – Идем со мной… Мужчина остановился, и Хэлти выбрался из его объятий, открыл дверь и выскочил на улицу, направившись к дому. Коннор последовал за ним. Он открыл для них дверь, пропуская парня вперед, шел за ним, с трудом сдерживаясь, чтобы не приняться приставать к нему прямо здесь, в подъезде. Хэлти вызвал лифт, они вошли в кабину, двери закрылись. Их взгляды были направлены друг на друга, напряжение все нарастало, достигая своего предела, когда Коннор, не сдержавшись, нажал на кнопку экстренной остановки, и лифт замер где-то между этажами. Мужчина сделал шаг к парню, оказываясь предельно близко, наклонился к его лицу, чувствуя, как дыхание блондина сбивается, коснулся нежных губ теплым поцелуем. И тогда они прижались друг к другу, сжимая руками, целуя губы, сминая одежду, кусаясь оттого, что так долго ждали, царапая ногтями, наказывая, что не были верны друг другу, лаская, награждая, что дождались, что готовы… Коннор сделал еще один шаг вперед, вжимая парня в стену кабины, он сходил с ума от распирающего изнутри желания, Хэлти зарылся пальцами в его жесткие волосы, Коннор шарил губами по его шее, лаская языком, коснулся дыханием аккуратного ушка, посасывал мочку, вызывая тихие стоны, шарил руками по его спине, опустил руки на ягодицы, смял их, возбуждаясь еще больше, стащил с парня пальто, роняя его на пол, скинул с себя пиджак, почувствовал, как Хэлти принялся расстегивать пуговицы на его рубашке, как скользил руками по рельефным мышцам, как сам укусил его за ухо, и это невообразимо завело его, захотелось рычать, кусать, доказывая всем, что он – его. Хотелось облизать каждый сантиметр его тела, не упустить ни один участок, хотелось войти в него, войти до предела, чувствуя горячее нутро, подчиняя себе и заявляя на него свои права. Губы нашли губы, языки сплелись в сумасшедшем танце, Коннор остался без рубашки, и нежные пальцы скользили по его коже. Ладони Коннора жадно мяли мягкие ягодицы, парень постанывал ему в губы. Когда кислород закончился и они оторвались друг от друга, Коннор положил руки ему на бедра и развернул, поворачивая к себе спиной, прижимаясь к его телу пахом, запустил руки под его рубашку, расстегнул нижние пуговицы, ласкал кожу, поднимаясь выше, скользя по плоскому животу, к затвердевшим проколотым соскам, целовал шею, уши, вдыхал аромат его волос, который кружил голову, стянул с парня рубашку и скинул ее на пол, ведя руками вниз, обратно, ниже. Зарычал, жалея, что нельзя кусать, а ведь так хотелось! Хэлти повернул к нему голову, и они поцеловались. Жадные руки достигли брюк и, чуть помедлив, спустились ниже, поглаживая оттопыренный пах. Хэлти застонал ему в губы, мужчина расстегнул пуговицу, а за ней и молнию, одна рука скользнула под брюки, по белью, осторожно коснулась стоящего члена. – Я спущу… – прошептал блондин. Коннор вернулся с поцелуями на его шею, расстегнул свои брюки, Хэлти спустил с бедер свои вместе с бельем, тая от ласковых поцелуев, от того, как нежно и одновременно с этим страстно широкие ладони гладили его округлые ягодицы, почувствовал упирающийся между ними член, расставил ноги, насколько позволили узкие брюки. Пусть, несильно, лишь бы вошел… Коннор тяжело дышал ему в затылок, руки гладили мягкие половинки, член пульсировал, требуя внимания, мужчина развел две округлые половинки в стороны, и Хэлти почувствовал, как он проник в него, и в глазах загорелись звездочки, с губ сорвался болезненный стон, он выгнулся, принимая до основания, застонал, упираясь макушкой в твердое плечо и чувствуя на губах собственнический поцелуй. Ощутил, как мужчина, не в силах сдерживаться, начал в нем двигаться, как ускорился, сходя с ума от жара в его теле, от узкой дырочки, сжимающей так тесно, держал руками его бедра, целовал уши, и потом все же решился, рука скользнула по гладкой коже и сжала стоящий член, ушей достиг безмерно довольный стон, парень выгнулся ему навстречу, почти закричал, когда сильные пальцы начали ласкать его в такт сильным движениям. Он стонал почти непрерывно, двигался навстречу размашистым толчкам, тело горело и дрожало от удовольствия, по венам растекался огонь, обжигая изнутри. Коннор сжимал его в своих руках, лишаясь рассудка от наслаждения, которое доставлял ему этот мальчик, отдающийся ему, стонущий, извивающийся, ласковый, порочный… горячий внутри, и такой нежный снаружи… Когда ему снесло крышу окончательно, он стал входить быстрее, яростнее, прижимал гибкое тело к себе вплотную, кожа горела в местах прикосновений, дыхание ускорилось, приближая к разрядке, пальцы сжались плотнее, толчки стали еще быстрее, еще сильнее, блондин болезненно застонал, не в силах выдерживать наслаждение. Они кончили вместе, вжимаясь друг в друга, целуя губы и прижимаясь друг к другу разгоряченными телами. Коннор обнимал Хэлти, прижимая к себе, он не хотел из него выходить, желая побыть нем еще хотя бы немного, целовал раскрасневшиеся губы, ласкал пальцами нежную кожу на животе, втирая в нее сперму со своих пальцев. Мало… как же ему было мало… Как же хотелось еще, всю ночь, каждый день… Всю жизнь… – Что это было?.. – растерянно спросил блондин. Он опирался руками о стену, оставляя на холодном металле влажные пятна от прижимающихся ладоней. – Я немного не сдержался, – прошептал ему в ухо Бешеный пес, шумно дыша и прикрыв глаза от удовольствия. Хэлти хмыкнул, заметив на табло номер этажа. – Всего-то два этажа оставалось, – сказал он с улыбкой. Коннор улыбнулся, целуя его в щеку. – Пойдем ко мне? – предложил парень. Мужчина кивнул и мягко выскользнул из чудесного тела. Блондин натянул на себя белье, а за ним и брюки, застегнулся. Наклонился за рубашкой, подобрал ее, надел, застегнулся, пальто перекинул через руку, понимая, что все равно скоро снова раздеваться. Коннор застегнул брюки и накинул на плечи рубашку. Потянулся к табло, собираясь нажать на кнопку, когда Хэлти, прислонившийся к стене спиной, проследил глазами, как распахивается его рубашка, обнажая голую рельефную грудь, и улыбнулся: – Ты такой сексуальный… – и было в этом голосе столько жара и неприкрытого желания, что у брюнета кровь вновь бросилась вниз по венам. – О, Боже, прекрати, а то мы так и не доедем, – усмехнулся Пес, все же заставляя лифт продолжить свой путь наверх. Хэлти улыбался, смотря на него. Коннор все еще был горячим после близости, сексуальным. И парень приходил в немое восхищение, что только что отдавался ему. Кабина замерла на этаже, выпуская обоих на площадку. Хэлти открыл дверь в свою квартиру, вошел в прихожую, зажег свет. Мужчина за его спиной захлопнул дверь и принялся разуваться. Хэлти скинул пальто на тумбочку и отставил в сторону обувь. – Мне нужно в душ, – сообщил он, направляясь вдоль по коридору. – Да вот еще, – хмыкнул брюнет, догоняя его в два шага и подхватывая поперек тела. Хэлти весело засмеялся, пытаясь вырваться: – Отпусти, извращенец ненасытный! Я в душ хочу! – Вот потом вместе и примем… – отозвался Коннор, не собиравшийся ждать, пока Хэлти будет намываться. Вот еще! В спальню! Черт побери, он просто мечтал уже взять этого блондина на кровати! Бешеный пес унес свою добычу в спальню и кинул на кровать, наваливаясь сверху и жадно целуя раскрасневшиеся губы. Его руки зашарили по гибкому телу, залезли под рубашку, дотрагиваясь до гладкой кожи. Хэлти обхватил его руками за плечи и раздвинул под ним ноги, сгибая в коленях, касаясь ими бедер мужчины. Коннор слегка отстранился, чтобы снять с себя рубашку, медленно развязал на тонкой шее черный галстук, с наслаждением отмечая, как освобождается от ненужной одежды нежная кожа. Блондин, ничего не соображая от возбуждения, расстегивал его брюки, запуская руки под одежду и касаясь пальцами стоящего члена, заводясь от одной мысли, что скоро он снова окажется в нем. Коннор поспешно снял с них обоих мешающуюся одежду и вжался пульсирующим членом в пах парня, впиваясь в его губы жестким поцелуем. Хэлти глухо застонал, обхватывая ноги мужчины своими, дурея от прижатых друг к другу членов. – Хочу тебя… – проговорил, когда Коннор выпустил его губы, чтобы вдохнуть воздуха. Мужчина провел рукой по его груди, спускаясь ниже, сжимая пальцами стоящий член. – Н-н-н-г-х-х… Рука заскользила вдоль ствола, вызывая в парне сладострастные стоны. Палец поигрался с пирсингом, заставляя извиваться от удовольствия. – Нравится? – Да… но я… Внутри… хочу… – простонал блондин, подаваясь к нему ближе. Его грудь часто вздымалась, он расставил ноги в стороны, безумно желая проникновения. Коннор хищно улыбнулся, наслаждаясь видом изгибающегося под ним тела, надрачивал и смотрел на блондина горящим взглядом. – Войди в меня, – умолял тот, не в силах больше сгорать от желания. Его пальцы комкали простынь, колени дрожали, сжатое колечко сфинктера пульсировало в ожидании проникновения. Коннор отпустил его член, встретился взглядом с пьяными затуманенными желанием глазами и толкнулся в него. Хэлти застонал, выгибаясь, и Коннор впился в его губы грубым поцелуем, принимаясь яростно толкаться в столь желанное тело. Хэлти, извиваясь, подавался к нему, стонал, сжимая широкие плечи руками, оставляя на коже длинные царапины, сводя с ума мужчину своими криками и теснотой прохода. Брюнет вбивался в его тело, набирая сумасшедший темп, желая только еще, быстрее, глубже, беря его всего, полностью. Блондин извивался под ним, волосы разметались по подушке, он почти хныкал от удовольствия, кричал, не находил себе места, перед глазами качался потолок, Коннор брал его и, казалось, совершенно не собирался останавливаться. Член, зажатый между их телами, разрывался, парень еще крепче сжимал пальцами широкие плечи, впиваясь в них ногтями, кричал громче, Бешеный пес толкался в него, выбивая дыхание из груди, вдавливая в матрас, жадно и яростно целуя, с силой сжимая рукой тазовую косточку любовника, не позволяя двигаться, врывался в его тело с утробным рычанием, кусал нежные губы, и брал, брал, брал… Брал свое, подавляя и подчиняя своей воле, заставляя принадлежать и отдаваться, бессильно постанывая, хрипя в ответ на его толчки и царапая широкую спину. Оргазм подкатывал все ближе, и парень не сдержался, выплескивая свое семя и вцепляясь ногтями в его плечи, запрокидывая голову с глухим стоном, сжимаясь в глубине себя. Коннор толкнулся в него еще несколько раз и кончил, не сдерживаясь от дикого экстаза, после чего упал на парня, так и не выйдя из него. Хэлти охнул под его тяжестью, но остатки того дикого наслаждения, которое он испытал только что, позволяли закрыть глаза на образовавшийся недостаток воздуха в легких. Коннор бессильно переводил дыхание, дыша в его шею, не желая покидать такое радушное к нему тело, его тепло, его мягкость… Собравшись с духом, он все же немного приподнялся над юным телом, мягко целуя кожу на его шее, на подбородке, аккуратно вышел, коснулся легким поцелуем опухших губ и скатился на кровать. Хэлти вздохнул полной грудью. Тело наполнилось благодатным бессилием, понемногу остывая. – Мне понравилось… – пробормотал блондин, нежно улыбаясь, перевернулся на живот, смотря на мужчину, которому только что принадлежал. Коннор хмыкнул. Понравилось? О, нет, мой хороший, тебе не просто «понравилось», ты в диком восторге. Коннор все же повернулся к нему: – Мне тоже, – улыбнулся и накрыл его губы нежным поцелуем. Он сел на кровати, нашел брюки, достал сигареты, затолкал одну в рот. – Эй! – недовольно воскликнул парень. – Не кури здесь! – А?.. – отозвался тот с сигаретой в зубах. – Хочешь курить – вали на балкон! – распорядился Хэлти, указывая на балконную дверь. – Только оденься хоть, а то отморозишь себе что-нибудь… Коннор усмехнулся, надел брюки и вышел на балкон. Курить после секса было особенно приятно. Мысли упорядочивались, перед глазами проносились недавние картинки приятной до одури близости. В ушах словно вновь слышались сладострастные стоны. Почему с этим блондином было так хорошо?.. Почему он был таким послушным, таким податливым, почему так заводил? Почему раньше у Бешеного пса не возникало желания трахать кого-то еще раз, а его, судя по всему, он будет желать каждый день?.. Мужчина покачал головой, туша сигарету и выкидывая ее на улицу, вернулся в спальню, закрыл дверь, подошел к разбросанным на полу вещам, подбирая рубашку. – Я ухожу, Хэл… – посмотрел на парня, валяющегося на кровати и мирно посапывающего в обе дырочки, и слова замерли на языке. «Хэл? Добавить еще одну «л», и получится «Хэлл». Вот уж точно. Мой персональный чертенок прямиком из ада…». На кровати развалилось красивое гибкое тело, нежная кожа светилась в ночном свете, веселые кудряшки рассыпались на подушке, их безумно хотелось перебирать пальцами. Все-таки, Матиас многое терял, заставляя парня выпрямлять волосы, эти озорные кудряшки так шли ему… Все желание куда-то ехать, возвращаться в свою холостяцкую квартиру и засыпать в одиночестве мигом покинуло его. Мужчина отбросил рубашку в сторону, скинул брюки и, укрывая парня одеялом, лег к нему под бок, на уровне его лица, чтобы слышать и чувствовать на себе его умиротворенное дыхание, чтобы напоследок перед сном коснуться его пухлых губ своими. А потом еще раз. И еще. – Я же сплю, – сонно засмеялся Хэлти. – Не говори, что ты хочешь еще… – Спи, – прошептал мужчина ему на ушко, нежно поцеловав, и наконец успокоился, опустил голову на подушку и закрыл глаза.