* * *
Вадим категорически не хотел ехать на поезде. Он цеплялся за мантию, уговаривал и заклинал, порой скатываясь с аргументов в истерическую мольбу. Такое Волхов позволил себе лишь раз — когда уговаривал Дамблдора исключить его из школы. — Пожалуйста, я сделаю, что угодно, только возьмите меня с собой! — Вадим бухнулся на колени. — Волхов, вы с ума сошли?! — после секундной оторопи Северус вздернул ученика за плечи и, как следует, встряхнул. — Немедленно прекратите этот балаган! В чем дело? — Я… мне… — Вадим облизнул губы, мотнул головой и перешел на более спокойный тон. — Сон. Я видел сон. — Снова ваша покойная родственница? — Нет, — мотнул мальчишка головой. — Это… Как будто я смотрел фильм. Я видел, как к Хогвартсу летел автомобиль мистера Уизли. Там были Рон и Гарри. Они не справились с посадкой и… и врезались в Гремучую иву. Насмерть. — Это просто смешно, — процедил Снейп, отпуская Волхова. — С чего бы Уизли и Поттеру лететь в Хогвартс на автомобиле? — Они опоздали на поезд. — Если такое случится, то есть Ночной рыцарь, камин в Дырявом котле, родители, в конце-то концов! Уизли, конечно, не блещет умом, но не такой кретин, чтобы брать машину отца и лететь на ней через полстраны, да еще тащить за собой Поттера. — Сэр, пожалуйста… — Волхов, прекратите уже истерику! Вам регулярно снятся кошмары, конкретно этот просто отражение вашего страха высоты. А теперь берите свою сумку и обувайтесь. У меня осталось ровно пять минут до педсовета. — Хорошо, — кивнул Вадим. — Я поеду на поезде. Но взамен обещайте, что на церемонии распределения покараулите у Гремучей ивы. — Волхов, вы… От выражения его лица Вадим побледнел, но всё равно упрямо вцепился в рукав. — Ну, пожалуйста. Чего вам стоит? — Нет! Я не собираюсь пропускать ужин из-за глупых снов! Никакой кретин не способен на эту фантастическую выходку! Весь этот диалог Северус прокручивал у себя в голове, летя через двор к Гремучей иве. Полчаса назад он получил вечерний номер «Ежедневного пророка» с заметкой о замеченном летающем автомобиле. И даже если на Великобританских островах нашелся второй идиот, зачаровавший форд «Англия» на полет, то отсутствие Поттера и Уизли за праздничным столом не оставляло сомнений. Снейп ждал минут пять и успел прикинуть последовательность заклинаний, прежде чем в небе появился злополучный автомобиль. Когда форд, мигнув фарами, рухнул вниз, Северус взмахнул палочкой, вкладывая в заклинание все свои силы и злость: на себя, на этих идиотов. Автомобиль сожрал это всё, как черная дыра, чуть снизив скорость. Северус кое-как подправил траекторию падения, чтобы форд упал плашмя, а не перевернулся, сминаясь в блин, и понял, что не успевает оттащить машину в безопасную зону. Ива была деревом мощным и боевым. Ива скидывала с себя парализующие, лишь замедляясь, и не реагировала на подчиняющее. В какой-то момент отчаянной битвы форд взревел, завизжал колесами и вылетел из-под ветвей беснующегося растения. Снейп видел, как форд выбрасывает мальчишек, слава Мерлину, целых, как вопит Уизли и бежит вслед за уезжающей машиной, как гриффиндорцы плетутся в замок. «Артур все-таки заложил псевдоразум», — с отстраненным облегчением подумал Северус, сползая по стене. Ноги были ватными, руки дрожали, кончики пальцев холодило. Он так не выкладывался даже во времена службы Темному Лорду. Мужчина встал, поправил мантию и двинулся следом за детьми, давая себе слово, что в следующий раз прислушается к Волхову, даже если тому приснится плотоядный пельмень. Гриффиндорцы предсказуемо отделались отработками, хотя видит Мерлин, Северус старался. Главным аргументом Альбуса стало: «Но ведь ничего страшного не случилось, Северус! Обливиэйторы затерли все следы!» Зельевар проглотил ехидное замечание, что всё могло закончиться куда печальнее, если бы его не предупредили. Тогда пришлось бы рассказывать, кто это сделал и откуда Вадим взял информацию. Тогда Альбус точно запрет мальчишку в Хогвартсе, невзирая на все его страхи и опасность для рассудка, как ту же Трелони. Нет уж. В конце концов, с целителем у Северуса появился шанс на выживание. А с ясновидящим он еще сможет повернуть события в свою пользу. Цинично и рационально, скажет кто-то. Но у зельевара до сегодняшнего дня не было надежды пережить возвращение Темного Лорда и сбросить рабские путы. Златокудрый мальчик эту надежду дал, и терять его доверие Северус не хотел. Волхова нужно было привязывать к себе крепче, воспитывать в нужном русле, научить держать язык за зубами и тогда… Тогда, возможно, Снейпу удастся выбраться из этой истории без потерь.* * *
Зельевар всю неделю смотрел на меня так, что мои губы против воли складывались в довольную улыбку. Ага, дошло-таки, что я чувачок полезный не только потому, что лечить умею. И если дар целителя я засветила, то своё «ясновидение» доверила только тебе, Снейп. Интересно, как ты распорядишься этим знанием? Доложишь директору или придержишь для себя? Тварь ты дрожащая иль право имеешь? Идти ва-банк было не страшно. Терять было нечего, а директор строит из себя доброго дедушку. Максимум, что он сейчас может сделать — запереть где-нибудь подальше. А прощупать того, кто имеет самый ближайший доступ к телу, необходимо. Доступ к телу… Боже… Я оттянула ворот футболки, глотнув воздуха, и попыталась сосредоточиться на зарядке. Встреча с Малфоем будто сорвала какой-то стоп-кран. Я радовалась, что не реагировала на Снейпа? Забудьте. На первом же уроке я выяснила всю глубину этого заблуждения, когда он взял меня за руку, поправляя положение ножа. Его бархатный голос прозвучал над самым ухом, и отозвался в животе таким ёканьем, как будто я была гитарной струной. Слава всем богам, пальцы зельевара лежали не на пульсе. Я никогда не чувствовала прикосновения настолько остро, даже будучи девушкой. Ничего удивительного, что той же ночью мне приснился эротический сон, в котором поочередно мелькали то Малфой, то Снейп. То ли дело было в зрелой психике, то ли из-за уже имеющегося опыта, но никакого постепенного осознания и пробуждения не было. Желание просто накатывало волнами, как море перед штормом, выплескиваясь в ночных снах и самоудовлетворении. Слабая надежда на бисексуальность, которая присуща всем магам, как утверждало подсунутое Северусом пособие, развеялась как дым. Я реагировала на голос Снейпа, на руки Маркуса Флинта, на точеную шею Эдриана Пьюси, даже на Драко, который так мучительно напоминал Люциуса, но не на девчонок. Все пособия утверждали, что этот выматывающий гормональный взрыв в мои почти тринадцать идет по самым нижним границам нормы, что настораживало. Чары, предложенные в книжке, мне были бесполезны, зелья рекомендовались мальчикам с массой от сорока килограмм, а во мне было всего тридцать, брома же в этой школе не водилось. Это был пиздец, товарищи. Честно. Как другие ребята справлялись с этим? — Волхов, ты уже встал? — Драко заглянул в общагу. — Хочешь на тренировку посмотреть? Папа нам новые метлы подарил… Что это ты делаешь? — Отжимаюсь я. А твой папа… уф!... не подумал, как это будет выглядеть со стороны? — В смысле? Я села и вытерла лоб. — В смысле это же выглядит как покупка места. — Ничего подобного! — возмутился Драко. — Я сначала прошел отборочные, это раз, папа финансирует покупку метел не только Слизерину, это два, и школьные метлы давно пора было заменить, это три! — Ладно, убедил. Нет, спасибо, я не пойду. Драко надулся и ушел. Зато потом вечером в гостиной с радостью рассказывал, как Рон попытался его заколдовать и в результате весело блевал слизняками. — За что он проклясть тебя хотел? — подала я голос из своего угла. — Эм… ну, — Малфой смутился. — Я обозвал Грейнджер маглой с палочкой. — Ну, хоть не грязнокровкой, — выдохнула я. История упрямо выруливала на известный мне сюжет, невзирая на поправки, а я никак не могла пересечься с мелкой Уизли. Девчонка как будто растворялась в замке, а если мы натыкались друг на друга, порыться в её сумке было совершенно невозможно. Просто мистика какая-то. Значит, ждем Хеллоуин. Подловим Джинни и отберем у неё тетрадку. В сентябре я смогла выкроить время и, выпросив разрешение, смоталась в Хогсмид встретиться с Малфоями. Они ждали меня в съемной комнате, в «Трех метлах», попивая чай. Я наконец-то познакомилась с Абраксасом и долго не могла поверить, что этот юноша, ловкий и порывистый, как молодой хищник, и есть дедушка Драко. Не хватало только лука и стрел для полного завершения образа Леголаса. — О, я никогда не устану любоваться на это выражение лица! — звонко хохотал старший Малфой. — Это наследие наших предков, одно из тех, что нам удалось сохранить. Мы не стареем до самой смерти. — А в каком возрасте вы умираете? — не утерпела я. — Если вы до самой смерти молоды? — Раньше мы всегда уходили вслед за нашими супругами, не выдерживая горечь утраты. Мне повезло, что моя жена была мегерой, и никакой любви между нами не было, — улыбнулся Абраксас. — Теперь нас выкашивает наше проклятье. Меня оно должно было убить этой зимой. У нас уже была готова история о драконьей оспе, но появились вы, мистер Волхов. Отдельно хочу поблагодарить за настойки и сборы. Они вернули мне не только силы, но и зрение! — А что насчет сироты? — побарабанила я пальцами по столу. — Вы же понимаете, что если не снимете проклятье, то бесплодие будет вызвано уже другой причиной? Абраксас вздохнул, переглянулся с Люциусом. — По правде сказать, один мой старый друг уже предлагал мне этот способ, — пробормотал он. — Тогда я не воспринял его всерьез... Поймите меня правильно, я не верил, что это сработает. — Но? — Но вы показали себя грамотным и сильным специалистом, несмотря на возмутительную юность, и вы повторили слова моего друга, абсолютно о них не зная, — вздохнул Абраксас. — Насколько нам известно, вы сирота. Мы бы хотели вам предложить войти в наш род на правах младшего сына. — Нет! — я подняла руку. — Со всем уважением, мистер Малфой, вы прекрасная семья, и для меня честь, что вы сочли меня достойным вашего имени, но я вынужден отказаться. — Почему? — лица Малфоев вытянулись в совершенно одинаковом выражении, и на секунду они стали так похожи, будто братья-близнецы. — Потому что я не сниму ваше проклятье, — я сплела руки в замок. — Для ребенка вы должны стать лучом спасения, долгожданным избавлением, конницей из-за холма, которая вмешивается в битву в самый последний момент и приносит с собой победу. Я же так не могу воспринять вас при всем желании. Я не беспомощное дитя, от которого отказалась родня, и вполне способен самостоятельно решить свои проблемы. А еще я ни фига не ребенок и мечтаю трахнуть Люциуса. Нет, я не подхожу никоим образом. — Да, пожалуй, вы правы, мистер Волхов, — Люциус смерил меня странным взглядом, и я моментально взмокла, вспомнив нашу встречу в Косом переулке. — Но, к сожалению, иных детей, достойных нашего внимания, мы больше не знаем. У магов очень мало сирот. — Маглорожденные? Абраксас и Люциус синхронно поморщились. — Мистер Волхов, вы, может быть, не в курсе этой истории, но именно из-за… маглорожденных в шестидесятых разыгралась эпидемия драконьей оспы, — сказал Абраксас. — Так получилось, что эта оспа выкашивала исключительно чистокровных, в числе которых были и мои дед с отцом и супругой. Это не первая попытка маглокровок уничтожить нас, что бы вы о них ни думали. Мой прадед поклялся, что ни один маглорожденный не ступит в наш дом ни гостем, ни членом семьи. Как интересно, мама Ро никогда не освещала причины ненависти чистокровных к маглокровкам. А причина, оказывается, была. — В таком случае подходящий ребенок вас найдет сам, — пожала я плечами. — Я более чем уверен, вы и ваши предки раз в поколение сталкивались с детьми, которым требовалась жизненно важная помощь. Вполне возможно, они были последними в роду или полукровками, изгоями своих семейств и пережили отказ от кровного родства со стороны отцов. Наверняка ваше семейство оказывало им покровительство, ну, или как минимум, они к вам тянулись. Люциус вздрогнул, Абраксас распахнул глаза. Я прямо-таки прочитала имена на их лицах и, пряча ухмылку, отпила чай. — Стоило лишь ввести их в род, убедить отказаться от прежнего имени — и проклятье бы пало, — добила я. Малфои беспомощно переглянулись. Да, условия я озвучивала согласно канонным знаниям, но человек такое существо, что может убедить самого себя в реальности лекарства. Проверено анафероном на обычных людях. Что уж говорить о волшебниках? Раз они верят в реальность проклятья, значит, дадим рецепт и убедим, что он верный, даже если он галиматья полная. — Получается, — отмер Абраксас, — следующего ребенка встретит Драко? — Скорее всего, — я пожала плечами. — Но вряд ли это я. — Он младше меня на шесть лет, — напомнил Люциус. — И твой друг тоже. — И Деметри Забини, — вздохнул Абраксас и протянул мне руку. — Закономерность ясна. Да, очень жаль, что это не вы, мистер Волхов. — Не жалейте. Возможно, я принесу вам больше пользы, оставаясь Волховым, — заверила я, пожимая руку, и встала. — Что ж, приступим? Вы принесли то, что я просил? — Вот, — Люциус выложил на стол небольшой клубок неаккуратных ниток из кипрея, в России зовущегося иван-чаем. — Нарцисса не пряха, но она старалась. Я внимательно осмотрела нитки. Да, делала однозначно неумеха, но неумеха старательная и любящая. А это главное. — Отлично получилось, — похвалила я, разматывая клубок, и оборвала нитку. — А теперь сидите тихо, не дергайтесь и смотрите на мои руки. Завязать болезнь в узел непросто: нужно представлять, что завязываешь, сосредоточиться на этом. Слова не важны — важно намерение и воображение. Я обмерила нитку вокруг головы Абраксаса и принялась завязывать узлы, накладывая один на другой. Оба-на! В руках возникло четкое ощущение, что первый узел вытянул червяка. От неожиданности я чуть не выронила веревку. — Я болезнь на узел навязываю, Я болезнь на узел привязываю, Я болезнь на узел завязываю Я болезнь в узел загоняю, Я болезнь в узел закрепляю, Я болезнь в узел прикрепляю, Болезнь в узел ушла, Здоровье Абраксасу принесла. Невидимый червяк отчаянно сопротивлялся. Я вся взмокла и дико устала, пока запутывала его в узлы. Та же процедура была проделана с Люциусом, червяк по ощущениям у него был поменьше и вроде как послабее. По крайней мере, извивался не так сильно, как первый, которого я боялась выронить. — Ведьмин кулак, — прошептал старший Малфой, рассматривая запутанные нитки. — Как я сразу не догадался. Моя прабабушка так завязывала головную боль. — Здесь не головная боль, мистер Малфой, а ваша болезнь, — я протянула руку Абраксасу. — А теперь перенесите меня в ваше поместье. Секунда выворачивающей, удушающей темноты — и передо мной выросли чугунные ворота. Цельнометаллические ветви были переплетены между собой так, что их невозможно было открыть. Люциус дождался, когда я приду в себя, прикоснулся к воротам — и ограда зашевелилась, распутываясь и давая проход. — Добро пожаловать в Малфой-менор, мистер Волхов, — гордо сказал Абраксас, ведя меня по широкой подъездной дороге, обсаженной живой изгородью. Внутри дорожка по обеим сторонам была обсажена густыми тисами, за ними находился фонтан. Я огляделась, приметила место и поманила Малфоев за собой. Мимо меня пролетела крупная белая бабочка неизвестного вида. Странная какая-то бабочка. На дворе уже сентябрь, ей давно пора баиньки, а она всё летает. Ей забыли показать календарь? Я наклонилась, нашла место у корней и начала копать. Люциус заикнулся о домовиках, но я так зыркнула на него, что мужчина сразу же заткнулся. — Веревка сгниёт — болезнь пропадет, — закончила я, заваливая узлы землей, примяла получившийся холмик покрепче и встала, отряхивая руки. — Место запомнить, узлы не выкапывать и не развязывать. Всё. Со своей стороны я сделал всё, что смог. Оплату жду в течение года. Я могу оставить нитки себе? Малфои кивнули. Я с удовлетворением улыбнулась и засунула клубок поглубже в карман. У Драко и его потомков уже ничего не вылезет, я проверяла, но у него впереди встреча с гиппогрифом и бешеный Поттер с Сектумсемпрой наперевес на шестом курсе. А тут нитка, мамой спряденная. Внезапно накатила слабость. Тисы закружились перед глазами. Я покачнулась. Обеспокоенные крики донеслись, будто издали. Меня шарахнули Энервейтом, отчего меня вырвало, и в четыре руки дотащили до фонтана. Когда по лицу прошлась холодная рука, я на секунду смогла открыть глаза, но кто из Малфоев меня держал, разобрать не смогла. Среди вереницы образов: журчания воды, появления знакомой черной мантии, крепкой ругани и платиновых прядей — отчетливо запомнились крупные белые бабочки, порхающие вокруг злющего Северуса и растерянных Малфоев.* * *
Отходил от лечения Малфоев я долго, хотя гораздо легче, чем после лечения Грей. Помфри и Снейп категорически запретили мне исцелять аж до следующего года, позволив лишь варить зелья. Пришел октябрь, холод и сырость затопили окрестности, пробрались в замок. Мадам Помфри и я были теперь постоянно заняты — вся школа кашляла и чихала. Я так навострилась варить Бодроперцовое зелье, что могла бы делать это с закрытыми глазами. Тяжелые капли дождя стучали по окнам замка неделю без перерыва. Озеро вышло из берегов, клумбы превратились в грязное месиво, а тыквы Хагрида раздулись до размеров кареты. Но все это нисколько не остудило энтузиазм квиддичной команды, и меня каждый раз передергивало, когда я видела их силуэты на поле. Отвратительная погода повлияла и на мое настроение. Я всегда плохо переносила дождливую пору, а тут еще вдобавок на носу выскочил первый прыщ, что повергло меня в депрессию. Прыщ, как назло, был большой, обещая созреть в экземпляр с крупной белой головкой. Я посмотрела на него и со вздохом полезла за маслом чайного дерева. Одно хорошо — я знала, как сохранять кожу чистой и бороться с высыпаниями. Прощайте, жирные и вкусные тосты со сливочным маслом, привет, цикорий и овсянка с медом! Потрясла старшекурсниц вопросом о депилляции. Моё святое правило в реальности — волосы на человеческом теле допустимы лишь на голове в виде косы, бровей и ресниц. Всё остальное — рудимент, подлежащий удалению. Отступать от этого правила из-за такой мелочи, как смена пола, я не собиралась. Тем более, что я всегда ненавидела мужскую волосатость. На себе не потерплю тем более. Хеллоуин пришел как-то незаметно. Просто в один прекрасный день в Большом зале внезапно появились украшения, а вечером устроили пир. Я вновь с позором упустила Джинни Уизли. Эта девчонка ускользала от меня с ловкостью ниндзя, я уже начинала злиться. Кошку было жалко. Беднягу подвесили прямо за хвост. Желтые глаза были выпучены, лапы — врастопырку. — Трепещите, враги наследника! — крикнул Малфой так, что я подскочил. — Сначала кошка — следующими будут грязнокров…ммм! — Не позорься, — зашипела я и убрала руку от его рта. — Это второе предупреждение. После третьего раза я напишу твоему папе. Он из кожи вон лезет, чтобы имя очистить, а ты тут все его усилия пускаешь насмарку. Кажется, в английское традиционное воспитание входит порка? И лицо попроще сделай — кричал-то не ты. Малфой сверкнул глазами, но рот захлопнул. Прибежали профессора, горестно запричитал Филч. Локонс, сияя улыбкой всем известного «натурального блондина», пригласил всех в свой кабинет. Снейп как мрачный жнец навис над троицей, и те засеменили следом за учителями. Нас разогнали по спальням. Несколько дней только и разговоров было что о Миссис Норрис, и все из-за Филча. Он вертелся вокруг того места, где заколдовали его кошку, словно поджидал виновного. Тщетно пытался стереть надпись на стене при помощи «Универсального волшебного пятновыводителя миссис Чистикс» — сама видела. Прятался в коридорах, кидался на школьников, ища случая учинить над ними расправу за «чересчур громкое дыхание» или «слишком счастливый вид». Бедный завхоз. Снейп вызвал меня к себе в кабинет, где показал кошку и спросил, что я могу сделать. Я пожала плечами и сказала, что могу только сварить из неё суп, поскольку живой водой не располагаю. — Живой водой? — задумчиво переспросил Снейп. — Признаться, об этом я не подумал. Да и аппарата Кратова у меня нет. Хотя говорят, — черные глаза уставились на меня в упор, — источники живой воды бьют над могилами святых, а святыми часто были истинные целители. Я аж попятилась. — Эээ?! Вы чего удумали? — Успокойтесь, не буду я вас убивать, — усмехнулся Снейп. — Не согласитесь ли вы одолжить немного своей крови? — Чего?! — Крови, — терпеливо повторил Снейп. — Хочу провести эксперимент, раз вы так любезно напомнили о живой воде. Клянусь использовать вашу кровь только в рамках эксперимента с живой водой и никак иначе! Ну ладно. Я покорно позволила сцедить у себя кровь. Мы её разбавили в ключевой воде и обрызгали кошку. Кошка не шевельнулась. — Может, её надо напоить? — предположила я. Снейп закапал раствор в раскрытую пасть. Ничего. Пшик. Кошка лежала мокрая, вонючая и по-прежнему неподвижная. «Результат отрицательный» — записал Снейп в блокноте и снова уставился на меня. — А не одолжите ли мне свои волосы, мистер Волхов? — в черных глазах горел плотоядный интерес ученого. — Профессор, может, я попробую сделать переклад на яйцо? — жалобно сказала я. — Вообще, живая вода, говорят, обладает повышенными окислительно-восстановительными свойствами за счет прохождения через неё отрицательно заряженных частиц, то есть, электричества. А я электричество генерирую только мозгами. И что бы вы там ни думали, без мозгов я жить не смогу! Снейп задумался, фыркнул и отступил. — Пробуйте переклад. Переклад тоже не дал результата, хотя яйцо почернело и начало испускать весьма неприятный тухлый запах. Видимо, Снейпу все-таки придется дожидаться мандрагор и копаться в библиотеке, поскольку от меня толку было мало. Северус склонился над кошкой, а я быстренько свалила из кабинета, пока тот не вспомнил, что у меня можно забрать еще ногти, кожу, слюну и слезы. Пусть лучше зельевар в традициях Кощея чахнет над пробирками, пока я веду охоту на дневник Уизли.* * *
Северус был невероятно зол: на Малфоев, за то, что проклятые, на себя, за то, что не уследил, и на сумасшедшего целителя, который снова едва не убился, творя невозможное. Да еще Дамблдор подливал масла в огонь, сверкая очками: «Он же целитель, Северус, он не может по-другому, Северус, его ведут клятва и призвание, Северус». А Северусу оставалось только скрежетать зубами да варить очередное зелье для лежащего в истощении ребенка. Демонстрируя чудеса выдержки и самосохранения в обычное время, в лечении Вадим доходил до исступления, напрочь забывая о себе. Причем волшбу творил какими-то совсем уж альтернативными, языческими способами, о которых в цивилизованной Европе только сказки и остались: длинные речитативы, шепотки и наговоры со странными жестами, яблоки, узлы, яйца и бесконечные фенечки с полузабытыми узорами, расчеты с учетом астрономических явлений, заговоры на солнце и луну, травы. И ведь вопреки всем оставшимся упоминаниям работало так, что рядом становилось трудно дышать! Был бы жив историк, он бы с Вадима не слез. Абсолютно дремучий друид — настоящая находка! И ведь откуда-то ребенок брал новые знания и умения. Просматривал воспоминания о своей прабабке по двадцать раз? Омут Памяти у директора он одалживал регулярно. Снейп разок не утерпел и воспользовался чарами перевода, чтобы полистать русские книжки Волхова. И хоть потом он весь день маялся от головной боли, цели своей добился. За исключением пары пособий, вся информация в них была ерундой и мифотворчеством, что только заинтриговало. Северусу страстно захотелось заглянуть в эту златокудрую голову, но отношение к директору Дамблдору и невероятное количество амулетов на руках ребенка ясно показывали, что соваться не следует. Взросление всегда раскрывало в волшебниках потаенные таланты, но кто бы мог подумать, что этот чертов русский как ларец с секретом? Думал, что всё рассмотрел, а тут бац — второе дно! Да, пусть Вадим не мог взмахом палочки превратить черепаху в табакерку и добыть воду из воздуха, но почему-то он производил впечатление настоящего колдуна, даже не пользуясь своим даром. Может, потому и производил и был способен на невероятные чудеса, что не растрачивался попусту и относился к своей силе с почтением, а не кичился ею, как прочая чистокровная братия? Как этот таинственный наследник Слизерина, больше похожий на мелкого террориста с артефактом наперевес. Северус как раз раздумывал над тем, как измельчали волшебники, когда в дверь постучались. Снейп удивленно посмотрел на часы — у детей давно был отбой, кому он мог понадобиться в такое время? В дверь снова поскреблись, и Снейп вздохнул. На этот раз он узнал стук. — Входите, мистер Волхов, — он махнул палочкой, открывая дверь. Появившийся на пороге мальчишка предсказуемо не порадовал: глаза огромные, пугливо зажатые плечи, волосы взлохмачены, сам кутается в мантию, прячет дрожь. Мерлин, он ведь только успокоился, только начал радоваться жизни, неужели после лечения Малфоев всё началось заново? Северус действовал уже по привычной схеме — усадил поближе к камину, погнал домовика за чашкой горячего шоколада, уселся рядом и покрепче замотал Вадима в плед. — Что на сей раз потрясло вашу хрупкую психику? — вкрадчивый тихий тон с интонацией, которую ученики называли «замогильной», всегда отчего-то действовал на ребенка прямо противоположно тому эффекту, которого добивался Северус. Вадим помолчал, глотнул из кружки и опустил глаза. — Я скоро умру. — И с чего вы сделали столь мрачное умозаключение? Очередной дурной сон? — Мерлин, пусть это будет какая-нибудь ерунда! — Сэр, не надо, пожалуйста, меня успокаивать, — тихо попросил Вадим. — Правда, я скоро умру. Я уже умираю. Тон у мальчика был такой, что Северус с силой сжал челюсти, сдерживая накатившую злость и горечь. Всё было очень серьезно. Ну, почему, почему судьба вечно так играет с ним: поманит надеждой, а затем безжалостно её отбирает? Почему именно этот потерянный сирота с невероятным даром к исцелению? Почему это должен быть именно тот, без кого Северусу будет тоскливо? — И ничего изменить нельзя? — отрывисто спросил он. — Нет. Я сглупил, и теперь менять что-то поздно. Я знал, что однажды это случится, но не думал, что так рано. Надеялся, что смогу побыть рядом с вами подольше, — Вадим посмотрел ему в глаза, провел рукой по лицу, запоминая черты, и со вздохом уткнулся в плечо. — Передайте Люциусу, что я его прощаю. Он поймет, за что. — Неужели так скоро? — Осталось совсем чуть-чуть. — Так, — Северус отстранился и внимательно посмотрел на Вадима. — А теперь признавайся, что ты принял? Я видел твою медицинскую карту, я знаю о попытках суицида. И если ты наглотался какого-то яда… — Профессор, честно, я ничего не принимал — у меня ведь была причина оставаться в этом мире, — улыбнулся Волхов. — Я пришел предупредить вас. Второго мая девяносто восьмого года в Визжащей хижине огромная ядовитая змеюка разорвет вам горло. Яд змеи не дает сворачиваться крови и растворяет швы. Вы будете умирать на глазах у свидетелей. Противоядие к яду вы сможете получить в девяносто пятом, когда она покусает Уизли. Пожалуйста, подготовьтесь. Я не хочу, чтобы вы умирали. Это мое желание. Запомнили? — Второе мая девяносто восьмого, — повторил Снейп. — Запомнил. Вадим, совсем ничего сделать нельзя? Вадим поставил чашку на стол, подобрал ноги и прижался к Северусу покрепче. — Сэр, обнимите меня, пожалуйста. Северус обнял, зарылся носом в золотистые кудри, провел рукой по худенькой спине. А ведь этот мальчишка единственный, кто смотрел на него с восхищением и принимал со всеми заскоками и сволочным характером… — Северус! Он открыл глаза. Кабинет был пуст. Он сидел не в кресле вместе с мальчишкой, а за своим рабочим столом. Стрелки часов показывали совсем другое время. «Сон», — накатило облегчение. — «Всего лишь дурацкий сон». — Северус! — раздался взволнованный голос от камина. — Ты спишь? — Уже нет, спасибо, — Северус встал из-за стола и размял затекшую шею. — Что такого случилось, что не могло подождать до утра, Поппи? Он обогнул кресло и увидел лицо медсестры, плавающее в пламени. Выражение его было таким, что сердце сковало холодом. — Северус, — Поппи кусала губы. — Тебе стоит зайти в Больничное крыло. Срочно. Снейп не стал терять времени — просто зашел в камин, едва Поппи оборвала связь. В Больничном крыле было полно народа: Минерва, Поппи, Альбус, зареванный Колин Криви с Джинни Уизли и абсолютно разбитый Поттер, угодивший на койку как раз после сегодняшнего матча. А на кровати… Северус споткнулся, разглядев знакомую светловолосую шевелюру, и медленно подошел ближе. Посмотрел и сжал руки в кулаки. — Как это случилось? — Мы с Альбусом нашли его у лестницы… — Я не спрашиваю, где вы его нашли, Минерва, — перебил Снейп и перевел взгляд на детей; голос у него был очень и очень спокойный. — Я спрашиваю, как это случилось. Мистер Криви. Мисс Уизли. Отвечайте. Немедленно. — Я-а… Я не ви-виновата! — икнула Уизли, трясущимися руками протягивая черную, выжженную насквозь тетрадь. — Я не понимала, что делаю! О-он меня подчинил! Он хотел напасть на Колина, а тут этот слизеринец как выскочил и… и прямо… Ааа, я не хотела! Снейп перевел взгляд на Колина. — Я вообще ни при чем, сэр! — затараторил он, шмыгая носом. — Я шел навестить Гарри Поттера, сэр! А тут эта, — он ткнул в Уизли пальцем. — Стоит такая в коридоре. И врешь ты всё! Всё ты понимала! — Нет! Я ни при чем! Я была одержима! — При чем! «Ты не нравишься Гарри», — передразнил Криви, злобно сверкая глазами. — «Ты его бесишь, а значит, бесишь и меня» Фанатичка и дура, вот ты кто! Психованная! Такую анаконду в школу привела! Слава богу, он её убил! Не верьте ей! Всё она отлично понимала! — Нет!!! — Да! Не знаю, чем этот слизеринец по ней шарахнул, но он спас мне жизнь. Выскочил откуда-то, эту отшвырнул, а тут змея каак кинется! А он каак сунул ей тетрадку в зубы! Он упал, а у неё башку провернуло кругом с хрустом таким — и всё, — Криви погладил Волхова по руке и жалобно спросил: — С ним ведь всё будет хорошо? Вы ведь поможете ему, правда? — Это был василиск, Северус, — сказал Альбус. — Мне очень жаль. Снейп был уверен — Вадим высказался бы насчет сожалений Дамблдора, грубо и прямо проехавшись по безопасности школы, по которой ползает василиск. Но Вадим смотрел в потолок полуоткрытыми пустыми глазами, а в его губах притаилась усмешка, будто он торжествовал и наслаждался всем, что обрушится на голову директора этим утром. Он вновь сам защитил учеников. О, Снейп всласть хотел наорать на него, снять сотню баллов за прогулки после отбоя босоногим и в одной пижаме, назначить столько отработок и дополнительных занятий, чтобы мальчишка света белого не видел за учебниками, чтобы по ночам он лежал и спокойно спал в постели, а по утрам желал доброго утра, и трясти, трясти… Но Волхову уже было все равно, и Северус молча стоял над его мертвым телом. Что теперь говорить? Они ведь уже попрощались.