Кома. Первая и вторая книги.

      Честно, сам не понимаю, как у меня так получилось, но учебный год я вновь закончил лучше Грейнджер, набрав в личном зачете больше баллов, отчего девчонка чуть не полезла на стены. Надо сказать, что тройка лучших учеников факультета и курса получала в качестве поощрения определенные ништячки. На втором курсе я потратил набранные очки на расширенное меню на все семь лет, в котором можно было выбрать обед, десерт и напитки. В следующем добавлю личную ванную, потому что организм настойчиво взрослел. Грейнджер была лучшей на Гриффиндоре, я был первым на Слизерине, обойдя Драко буквально на балл, но Грейнджер, похоже, душил комплекс. Она хотела быть лучшей не только на факультете и курсе, а во всей школе.       Слизеринцы же не комплексовали, что их обошел иностранец. «Да ты же истинный целитель, любимчик Снейпа и протеже Дамблдора! Конечно, ты будешь первым!» - фыркали они, но, к счастью, беззлобно. Наверное, свою роль сыграла моя абсолютная неспособность колдовать волшебной палочкой и то, что добрая треть слизеринцев ходила в моих поделках. А может, очков в мою пользу прибавила стычка с василиском? В общем, претензий мне никто не предъявлял, даже Корнфут.       На паровозе я не поехал, даже на завтрак не остался. Снейп решил не мотаться по стране и познакомил меня с каминным перемещением. Зашел в камин Хогвартса, вышел в доме Северуса. Прикольная штука, на самом деле, только больно уж укачивает.       Дом, милый Паучий тупик, привносящий в жизнь сладкий оттенок одиночества. Я сбросил надоевшую мантию, снял защитный кулон, приготовил омлет из всего, что нашлось в холодильнике (так назывался шкаф с чарами), сварил кофе, сервировал стол и с блаженным стоном развалился на диване. Тишина, покой и полное отсутствие магического фона с людьми в радиусе нескольких километров – как мне этого не хватало в школе!       - Господи, как же хорошо!       - Ммм? – вытирая мокрую голову полотенцем, в гостиную спустился привлеченный аппетитным запахом Снейп и покрепче запахнул темно-синий махровый халат. – Волхов, я был в ванной двадцать минут. Признавайтесь, вы где-то прячете домовика или это какой-то очередной фокус?       - Ловкость рук и здоровый детский голод, сэр! – я приглашающе махнул рукой в хозяйское кресло. – Присоединитесь сейчас или позже?       Снейп сел, закидывая ногу на ногу, и небрежно поправил съехавшую полу халата. На мгновение я увидел крепкую белую ногу, и меня моментально бросило в жар. Что-то в моем присутствии он совсем расслабился, в прошлом году осмотреть укус цербера он ведь так и не позволил и в халате раньше ходил только от ванной до своей комнаты… Стоп, что?       Северус заметил и направление моего взгляда, и мой «завис».       - Проблемы взросления, мистер Волхов? – насмешливо спросил он, выгибая бровь.       - Нет… То есть, не совсем, - я перевел взгляд на его руки. – Вы что-то делаете с волосами на теле или это от природы?       Северус поперхнулся омлетом.       - Что? – он непонимающе смотрел на меня. – Что я делаю с чем?       - Волосяной покров мужчины на теле с возрастом растет, - терпеливо повторил я, рассматривая руки зельевара. – В связи с увеличением тестостерона в крови. Вам тридцать три года. В этом возрасте волосы на конечностях должны быть гуще и более жесткими. Раньше я думал, что вы просто их удаляете с рук, вы же зельевар, сэр. Мало ли какой волосок попадет в варево. Но такая же картина наблюдается и на ногах, а там убирать волосы вам нет смысла, - я потянулся к руке мужчины и уткнулся носом в кисть. – Как интересно, у вас растет пушковый волос…       Я задрал рукав халата и с восторгом принялся рассматривать белую кожу. Гладкая, покрытая едва заметными бесцветными волосками, как у детей. Блин, я тоже так хочу!       - Волхов, - после непродолжительного молчания Снейп убрал руку и одернул рукав; в обычно спокойном бархатном голосе появилась странная нотка. – Иногда ваш исследовательский энтузиазм меня пугает. Волосы волшебников и маглов несут в себе разные функции. Естественно, что и волосяной покров у нас другой.       Как интересно. О физиологических отличиях волшебников от обычных людей мне никто не рассказывал, даже мадам Помфри, а обнаженных взрослых волшебников я до сих пор не видел и на их руки особого внимания не обращал.       - Я слышал, что волшебники – потомки сидов, получается, мы более совершенный вид? Другая эволюционная ветка или следующая ступень? Или легенды не врут, и сиды вправду иномирные существа?       Снейп разглядывал меня полных тридцать секунд. Молча.       - Мистер Волхов, зарубите себе на носу, что некоторые темы вызывают вопросы о благонадежности даже таких полезных обществу истинных целителей как вы. Год назад я дал вам один совет, который вы забываете с фантастическим упорством. Держите язык за зубами и не высовывайтесь. Меня может не оказаться рядом, чтобы убедить людей в том, что вы не достойны их внимания. Доедайте ваш чудный омлет, пока он не остыл. Я вам говорил, что вы прекрасно готовите?       Я уткнулся в тарелку. А я хорош - полез с вопросами и теориями о совершенстве вида волшебников к тому, кто за точно такой же интерес огреб по самую маковку. К упиванцу с возможным приказом на устранение! Эм… Минутку, мне показалось, или он в самом деле намекнул на свою помощь?       Северус с громким стуком поставил чашку на стол, не давая развить мысль.       - Я понимаю, сэр. Видимо, мой опекун очень беспокоится обо мне, раз поручил вам такую всестороннюю заботу.       - Всё верно. Надеюсь, вы и впредь не будете доставлять беспокойств пожилому человеку.       - Не буду, - пообещал я. – Профессор?       - М?       - Получается, у меня тоже волосы вырастут лишь на лице и лобке? А их можно насовсем удалить? Девочки мне только о чарах рассказали, а они мне не подходят. И зелье из учебника дает только временный эффект.       - Волхов, - тяжелый вздох великомученика, - хватит поднимать неуместные темы за столом!       - Молчу, молчу… Значит, рецепт все-таки есть?       - Волхов, если вы не заткнетесь, я сам удалю ваши волосы. Все. Навсегда.       У меня аж мурашки побежали от этого низкого бархатного: «forever». То ли удар в шаманский бубен, то ли щипок струны контрабаса. Снейп не выглядел ни злым, ни раздраженным. Он спокойно пил свой кофе, разглядывая мертвый пейзаж за окном. Темно-синий халат красиво контрастировал с молочно-белой кожей. Завтрак заканчивали в тишине.       - Профессор, хотите, я вам погадаю?       Снейп повернулся ко мне, вздернул бровь и опустил взгляд в чашку.       - Вы умеете гадать на кофейной гуще?       Я пожал плечами.       – Хочу проверить, стоит ли брать в следующем году курс прорицаний, или мой дар ограничивается лишь снами. Можно я вам погадаю, сэр? На три ближайших месяца.       - Прорицания ведет не самый лучший преподаватель, Волхов. Профессор Трелони пророчества делает очень редко и не контролирует свой дар. Вряд ли вы научитесь у неё чему-то полезному. Но давайте попробуем, - Снейп одним глотком допил кофе и перевернул чашку на блюдце. – Июль, август и сентябрь. Посмотрим, что вы можете.       Он подвинул блюдце мне. Я взял чашку и всмотрелся в затейливые узоры на белом фарфоре. Что ж, пора вспомнить третью книгу. Я задумчиво повернул чашку, соображая, как лучше сформулировать мысль.       – В вашу жизнь вернется прошлое, сэр.       - Прошлое?       - Да… Что-то из детства, враждебное, опасное. Или вы воспринимаете так этих людей. Школьные враги, наверное, с которыми вы не помирились. Один все еще ребенок. Я вижу знак смерти, он пытался вас убить? Он принесет опасность и страх. Они накроют всех, кто будет рядом с вами. Но это не он источник опасности и страха, он скорее жертва. Другой придет как друг. Он опасен. Но не для вас, а вообще. Сам по себе. Вы будете сдерживать его темную сторону. Кстати, его темная сторона тоже пыталась вас убить. Интересное у вас было детство, сэр.       - Достаточно.       - Есть еще третий. Он… рядом. Причем уже не первый год. Прячется, ждет, боится. Как чумная крыса. Он наибольший источник опасности для вас, но не сейчас, это будет потом. Этот третий… - я почесал лоб. – Не знаю. Как будто это всё из-за него. И возвращение первого, и приход второго… В общем, вас ожидает веселый год, сэр.       - Как обычно, всё расплывчато и неясно, - хмыкнул Снейп. – У меня было много врагов в школе, мистер Волхов.       Через две недели он ворвался в мою комнату и шлепнул на стол передо мной газету, с которой безумно скалился нечесаный мужик. Заголовок в скандальном тоне оповещал, что Сириус Блэк стал первым беглецом в истории Азкабана. Я едва успел убрать чашку с чаем.       - Мой школьный враг. По некоторым источникам, он направляется в Хогвартс, - любезно сообщил мне Северус. – Министерство Магии предлагает в качестве охраны школы дементоров, - поверх газеты шлепнулось письмо из Хогвартса. – А это письмо Дамблдора, в котором он уведомляет меня о приеме на работу закадычного дружка этого Блэка, еще одного из их школьной компании. Угадайте, что я должен буду делать?       - Ммм… судя по списку ингредиентов, варить для него какое-то зелье?       - Верно. Как вы изящно выразились, я буду сдерживать его темную сторону.       Снейп развернул мое кресло, упер руки в подлокотники и навис надо мной. Черные глаза смотрели пристально и тяжело. Я почувствовал знакомый аромат, его дыхание, тепло, и судорожно сглотнул, вжимаясь в спинку и стараясь не вдыхать его запах. От близости закружилась голова. Сердце сбилось с ритма и тяжело забилось. Сладко засосало под ложечкой. Господи, ну зачем так резко врываться в личное пространство?!       - Вам категорически запрещено посещать прорицания, мистер Волхов. Ваши предсказания гораздо точнее пророческого бреда Трелони, и это показывать нельзя, - Снейп говорил требовательно, спокойно, медленно, глядя мне в глаза. – Проблема в том, что я не могу вычислить этого третьего человека, о котором вы предупреждали, Волхов. Можно предположить, что это кто-то из их друзей. Но Блэк и Люпин близко дружили лишь со старшим Поттером и их подпевалой Петтигрю. И они оба мертвы.       Его низкий вкрадчивый голос обволакивал, заворачивал в себя, заполнял весь мир. Снейп говорил, а я чувствовал тепло от его рук, находящихся в каком-то дюйме от моих, покрывался сладкими мурашками, терял смысл английских слов, завороженный медленным идеальным классическим произношением. Голос Северуса не был похож на голос Рикмана, хоть в нем чувствовалось такое же богатство. Он обладал собственным уникальным тембром с легкой сладостной хрипотцой на высоких нотах и необыкновенной бархатной мягкостью на низких. Северус никогда не кричал и был скуп на мимику, но необыкновенно щедр на интонации.       То, что он творил со мной, глядя мне в душу своими дьявольскими очами, я мог назвать не иначе как сладким кошмаром. «Удав, - мелькнуло у меня в голове. – А я бандерлог!»       - Мне нужно, чтобы вы напряглись еще раз, мистер Волхов, - Северус давил на меня всем своим существом, не давая ни шанса на сопротивление, – и узрели, что это за третий человек, который опаснее Блэка и Люпина.       Сердце тяжело бухало, в ушах зазвенело, ноги и руки внезапно потяжелели. Перед глазами запрыгали мушки.

***

      - От-отойдите от меня! – хриплым, каким-то не своим голосом сказал Волхов и судорожно схватил воздух ртом.       Услышав непонятную речь, Северус замолчал и оторвался от светло-зеленых глаз с расширенными зрачками. Мальчишка почти не дышал и буквально растекался по креслу. Его лицо стремительно бледнело, переходя в серость. Он весь покрылся мурашками, даже волосы дыбом встали. «Да он же сейчас в обморок упадет!» - понял Снейп и сел на корточки, переставая нависать над перепуганным подростком.       - Вадим, дыши, - сказал он, меняя тон на более мягкий. – Дыши, ну же!       Вадим настороженно следил за каждым движением мужчины. Взгляд был мутным. Точь-в-точь кролик перед удавом. Северус взял ученика за шею и заставил наклониться, опустить голову ниже колен. От прикосновения Вадим вздрогнул, как будто его прошибло током.       – Погадаю я вам, только больше так не делайте, а то я до выпуска не доживу, - хрипло сказал он после нескольких вдохов, стряхнул руку Северуса и осторожно выпрямился.       Снейп нахмурился.       - Вы никогда меня не боялись, Волхов, что изменилось?       - Не знаю… Вы так резко ворвались и нависли надо мной, сэр, - нервно сказал Вадим, отводя глаза и потирая шею. – А я без кулона очень остро чувствую людей, и еще переходный возраст... Вас стало так много, сэр, это… сложно вынести.       Северус протянул ему его чашку. Вадим благодарно кивнул и допил свой мятный чай. На лицо подростка начали возвращаться краски.       Гадание прояснило очень мало. Волхов долго всматривался в кофейную гущу, тер виски и бормотал что-то невразумительное о незаметном предателе, который обманывает вторым обличьем и приведет убийцу к порогу Северуса.       - Суть его – крыса, - закончил Волхов и поморщился, отставляя чашку. – Всё, не могу больше, голова болит.       Северус задумчиво провел пальцем по губам. Как он успел убедиться по предыдущему предсказанию, Волхов говорил достаточно конкретно. Страх и ужас, идущие за жертвой – дементоры. Опасный друг, темную сторону которого нужно сдерживать – оборотень в роли учителя. Значит, и слова о предателе со вторым обличьем буквальны. И не зря Вадим несколько раз говорил о крысе. Возможно, второе обличье этого предателя и есть крыса? В Хогвартсе прячется анимаг? Если это крыса, то искать её по всему Хогвартсу – та еще задача.       Лето пролетело незаметно. Северус занимался зельями для Больничного крыла и списком ингредиентов для школьной лаборатории. Зелье Люпина было достаточно дорогим, в выделенный бюджет нужно было впихнуть компоненты и для него, и для уроков, и для Больничного крыла. Также Снейп наконец-то закончил монографию «Магическая компонента как отдельный ингредиент», посвященную заговоренным зельям. Да, тем самым, которые так блестяще варил истинный целитель. Да, те рецепты, которые Северус сумел выцепить из Вадима, были представлены среди примеров, хоть к своей досаде повторить он смог не все шедевры Волхова. Как выяснилось, мастеру зелий элементарно не хватало синдрома Грин, поэтому эти рецепты отправились в монографию с соответствующей пометкой. И да, имя Волхова указывалось в списке с благодарностями, как в новом бестселлере Локонса. Монография уже получила одобрение и интерес гильдии зельеваров, хоть заговоры на зелья были не самой распространенной практикой среди европейцев.       А еще, Северус пытался вычислить этого загадочного анимага, которого нагадал ему целитель. После сопоставления всех сведений, копошения в памяти, фотографиях и газетах он пришел к выводу, что идеальным кандитатом на роль предателя-крысы, из-за которой сбежал Блэк, мог бы быть Петтигрю, если бы не умер. Мог ли он быть Хранителем Тайны, и был ли Блэк в таком случае невиновным в смерти Поттеров? Мог ли Питер выжить в том взрыве? Ответов у Северуса не было, как и доступа к протоколу суда Блэка, а целитель только пожимал плечами.       Вадим очень много спал, быстро утомлялся и не мог больше совмещать лечение с учебой. Нагрузки превышали его работоспособность, а эмоциональность сделала еще и опасным. И подросток приостановил прием новых пациентов на весь год, объявив об этом в «Ежедневном пророке», разобрался с теми, кого не успел долечить, и занялся собой. Физические нагрузки, медитация, диета, ведение дневника - Волхов понимал, что с ним происходит, и старался взять разбушевавшийся организм под контроль, а не проявлял бессмысленное бунтарство и не закатывал неадекватные истерики, как Драко, на которого Северусу жаловались Малфои. Волхов хоть и был сосредоточен на себе, но благополучно избегал кризиса взросления и явно не собирался скатываться в рефлексию, негативизм и прочие подростковые понты. Он уже был взрослым.       Но Волхов стал вялым, неуклюжим, эмоционально неустойчивым, невнимательным. Замедлились реакция и речь, особенно это было заметно после его занятий русским языком. Проявились обидчивость, агрессия, и их подросток контролировал с трудом. Благословенные времена, когда Вадим на язвительные замечания отвечал не менее язвительными шутками, ушли в прошлое. Теперь Снейпу приходилось следить за языком. В одном из разговоров он проехался по его родителям и этим умудрился обидеть Волхова до слез. В результате из жизни мужчины выпало три дня. Только тогда Северус понял, что Волхов дрался с детьми исключительно из принципа, а не потому, что злился или обижался. Обиженный целитель - это страшно. От жесточайшей диареи не помогали ни чары, ни зелья, ни магловские лекарства. На целителя не подействовали ни угрозы, ни требования, ни воззвания к совести, ни даже шантаж. С фаянсовым другом зельевар смог расстаться лишь после искреннего раскаяния. В последний раз Северус так извинялся только перед Эванс. Слава всем богам, целитель обладал совсем другим характером и простил его, хлопнув по плечу со словами: «Плох тот ветер, который никому добра не приносит. Зато какой у вас теперь чистый кишечник, сэр! Всем на зависть». А через неделю после этого случая Волхов вообще признался, что сглазил Снейпа случайно и в сердцах.       Северус зарекся говорить Волхову что-то о его родителях и родне в целом. В конце концов, русский честно предупреждал, что шуток и замечаний по поводу происхождения не приемлет.       В ночь на двадцать третье августа Вадим разбудил Северуса, ворвавшись в его комнату.       - Что случилось?       Северус удивленно рассматривал смертельно бледного подростка. Вадим обхватил себя руками, пытаясь унять дрожь и тяжелое дыхание, переступил босыми ногами по полу. Глаза у него были огромными. Увидев, что Снейп проснулся и смотрит на него, Волхов всхлипнул.       - Профессор Снейп!       Северус не успел опомниться, как Волхов запрыгнул к нему в кровать и вцепился клещом, всеми конечностями. Подростка колотило.       - Живой. Вы живой, - шептал он как в бреду.       Волхов был в таком неадекватном состоянии, а Снейп - в таком шоке, что даже не подумал сопротивляться и отталкивать. Руки сами потянулись успокоить, погладить по плечам.       - Опять кошмар? – спросил Снейп, когда обрел дар речи.       Лихорадочные кивки стали ответом.       - Как тогда, с фордом Уизли и Гремучей Ивой, - бессовестно потираясь щекой о его грудь, прошептал Вадим. – Только это было лето. Опять эта Гремучая Ива и ночь, только там были Поттер с друзьями, какой-то мужик, огромный черный пес, крыса и вы. Мужчина превратился в оборотня и набросился на вас. Крыса убежала. Пес заступился и утащил оборотня за собой в лес, а Поттер побежал за ними. Вы не успели его остановить и занялись Грейнджер с Уизли. У Рона, кажется, была повреждена нога. А п-потом… - голос Волхова задрожал. – Потом из леса опять выпрыгнул оборотень – прямо на вас. Вы успели выставить щит, его откинуло, но тут... – всхлип, подросток теснее прижался к мужчине, - тут налетели дементоры и… и… Вы вызвали серебристую лань, она отгоняла этих тварей, но их были сотни, и оборотень на них совсем не обращал внимания. Он… Он вас разор-разорвал… А Грейнджер с Уизли съели демееенторы!       Волхов уткнулся Северусу в плечо и расплакался.       - И ужас… Этот всепоглощающий ужас…       - Ну, всё, всё прошло… Ты предупредил, я не умру, никто не умрет… - Снейп механически поглаживал ясновидящего по голове, укачивал и баюкал, переваривая информацию.       То, что это был вещий сон, Северус не сомневался. О патронусе в виде лани даже Дамблдор не знал. Черный пес и крыса. Сбежавшая крыса – догадка насчет анимага была явно верной. А что за пес? Почему они все очутились у Гремучей Ивы в полнолуние да еще в компании Люпина? Почему налетели дементоры?       Северус обдумывал видение Вадима так, что не сразу заметил, как Волхов выплакался и уснул на его плече. Мальчишка даже во сне не разжал свою хватку, прижавшись щекой и обнимая шею. На попытку вывернуться из объятий он отреагировал жалобным всхлипом и конвульсивно дернувшимися пальцами.       Делать было нечего. Северус подвинулся, повернулся набок, устраиваясь поудобнее, обнял подростка за тонкую талию и поделился одеялом. «Я ему это припомню», - подумал Снейп и закрыл глаза.       Злиться на вымотанного истерикой Вадима почему-то никак не получалось.