Амбридж инспектировала Хогвартс уже чуть больше месяца, а канонных декретов все еще не было. Возможно, дело было в том случае, когда она опустила Грейнджер – оппозиция сдулась. А возможно, в том, что розовая жаба (да-да, она все-таки получила это прозвище) разрешила студентам практику. Конечно, исключительно под ее присмотром и исключительно те заклинания, что упоминались в экзаменационных билетах. А может быть, из-за того, что основной курс ЗоТИ вел Люпин, а Амбридж преподавала только у пятых и седьмых курсов. Им в этом учебном году предстояло сдавать СОВ и ЖАБА.
Она уже успела проинспектировать большую часть преподавателей, и местами это было даже забавно. Профессор Бинс – это что-то с чем-то. Призраки, оказывается, тоже обладают мстительностью и чувством юмора, даже такие странные, как преподаватель истории. Он припомнил ей несданные эссе и тролля по контрольной на втором курсе, когда она начала задавать вопросы. В тот день его лекция была еще более занудная, чем обычно, так что к концу пары похрапывала даже Амбридж, периодически вскидываясь. А потом несчастный профессор неделю в учительской стенал, что бывшие ученики совсем зазнались. Это мне Снейп рассказал. По секрету.
Но, пожалуй, этот урок был единственным, где милейшая Долорес облажалась. Остальные прошли в штатном режиме: много каверзных вопросов, еще больше ехидных ответов. Инспекция напоминала встречу выпускников клуба злословия. Амбридж отыгрывалась, как могла.
Под раздачу попали все. Министерский инспектор припомнила всё, на что я имел глупость пожаловаться во время лечения. Даже то, что упоминалось мельком. Жуткие сквозняки в коридорах («Будто бы в Хогвартсе внезапно кончились все эльфы!»), двигающиеся, как им вздумается, лестницы с исчезающими ступеньками, отсутствие психолога в штате, и вообще – где поурочные планы и инструкции по безопасности? Что это такое, наверняка не знала и сама милейшая Долорес. Но впечатление она производила убойное. Ей попытались указать на наличие такого полезного меня, но номер не прошел, потому что я был учеником. В общем, директор и профессора с удивлением узнали, что они отвратительно выполняют свои непосредственные обязанности и вообще редиски.
Вот и сегодня Бербидж досталось: и наглядных-то пособий недостаточно, и устарели-то они на полвека, и материал-то она подает слишком упрощенно, так, что потом на магов косятся как на помешанных в мире простецов, и что вообще непонятно за какие заслуги ее держат в Хогвартсе. К концу тирады Бербидж кипела: она поминутно меняла расцветку и всё порывалась сказать что-нибудь нецензурное, но в последний момент брала себя в руки. Судя по всему, этим она и заработала у Долорес плюсик – за выдержку.
Грейнджер хватило одного урока, чтобы в дальнейшем учесть политику партии и не высовываться. Она прилежно конспектировала учебник, записывала за Амбридж тезисы, недовольно поджимая губы на каждое слово профессора, с которым была не согласна. Но порой из неё все-таки вырывался вроде бы невинный вопрос, в ответ на который в классе поднималась буря. Поведение Гермионы меня порядком удивляло. Я не понимал, чего она добивается. Возможно, как и в каноне, она пыталась сделать так, чтобы профессора начали ненавидеть? Правда, Амбридж её гордо игнорировала.
Зато Рон постоянно получал отработки, каждый раз первым реагируя на замечания Грейнджер. Поначалу Долорес достаточно мягко осаживала его, напоминая о работе Уизли-старшего. Но её терпения надолго не хватило. В общем, канонная надпись «Я не должен лгать» первой появилась у Уизли. Да, Амбридж все-таки притащила Кровавое перо в Хогвартс. И нет, это не темный и не пыточный артефакт – им расписываются в особо важных бумажках.
Гарри же молчал, как рыба об лед. Он только сжимал крепче губы на какие-то ее замечания, но не проронил ни слова. И в конце концов, внимательный и ждущий взгляд Амбридж перестал на нем останавливаться. Видимо, молчание Избранного ее удовлетворило.
В этом году Поттер стал каким-то отстраненным и на редкость молчаливым. Встречались мы редко и, в основном, по ночам. О своих делах Гарри больше ничего не рассказывал, зато много расспрашивал о тех слизеринцах и немногих рейвенкловцах, с которыми я общался. Или мои лекции и нравоучения наконец-то подействовали, или пригодились книги Луны, но мозги его встали на место. Поттер изменился. Надеюсь, в лучшую сторону.
Амбридж вызвала меня на чаепитие в конце недели, причем совершенно неожиданно. Когда я вошел, в кабинете старательно корпели над строчками Рон и Гермиона, а их руки уже тряслись от напряжения. Вот же ж…
- Мистер Волхов, - звонко произнесла Амбридж, ласково улыбаясь. - Проходите, прошу. Присаживайтесь. Молока?
- Нет, благодарю вас, - я скользнул взглядом по белым лицам подростков и задержался на их запястьях. Больно, но ничего опасного ни для здоровья, ни для жизни, ни для психики нет. Шрамы с легкостью можно свести заживляющей мазью, взяв баночку в Больничном крыле. - Лучше сахар и ломтик лимона.
- Ах да, я вспомнила. Ваша странная привычка, - цокнула языком Амбридж и снова разулыбалась.
Она вызвала эльфа, а потом собственноручно ухватила щипчиками кусочек и аккуратно опустила в чай. Н-да… Это не к добру.
Гриффиндорцы смотрели на меня волком. А меня напрягал чай, с таким усердием впихиваемый мне в руки. Помнится, в каноне Долорес любила подливать Веритасерум в чашки гостей. Под её бесконечно доброжелательным взглядом я неторопливо поднес тонкий фарфор к губам и осторожно глотнул. Если туда на самом деле подлита сыворотка правды, то я через пару минут начну биться в судорогах. Успеют меня откачать или нет?
Амбридж удовлетворенно улыбнулась и спросила, как мои дела, в свою очередь пригубив горячий напиток. Я рассказывал, как протекают мои будни, прислушиваясь к ощущениям, но ничего не происходило. В чашке не было никаких зелий.Что ж, очевидно, я слишком плохо думал о милейшей Долорес.
За спиной продолжали скрипеть перья и зубы.
- Радостно видеть, что у вас все хорошо. Признаться честно, я должна вас поблагодарить. Без ваших жалоб я бы решила, что школа нуждается лишь в минимальных преобразованиях. Вы же заставили меня взглянуть на привычные порядки по-новому и были совершенно правы - в Хогвартсе творится беспредел.
Судя по противному звуку, кто-то из гриффиндорцев пытался прорвать пером пергамент. Я безмятежно улыбнулся, с тоской представляя попытку оправдаться перед ними. Так вот зачем милейшая Долорес меня позвала – отвести от себя гнев главных недовольных. Ну-ну.
- Всегда рад помочь, Долорес, - мило улыбнулся я. Помирать, так с музыкой. – А вы знаете…
Я сделал вид, что принимаю мучительное решение.
- Да-да? – оживилась Амбридж.
- Я ведь не все рассказал вам, - печально вздохнул я и продолжил с надрывом в голосе. – Я берег репутацию любимой школы, о многом умалчивал, но раз вы инспектор... Вы знаете, что профессор Трелони – алкоголик и наркоманка?
- Да что вы?! – неподдельно ужаснулась Амбридж.
- Да, вы представляете? – горестно покивал я. – Я сам слышал от Рональда Уизли, что она все время воскуряет какие-то благовония и предрекает всем – абсолютно всем! – смерть и всяческие беды. Да, Рон?
Я обернулся, требовательно глядя на рыжика.
- Ммм… Д-да, – слегка заикаясь, подтвердил шестой Уизли. Его глаза округлились от непонимания.
Выражение лица Грейнджер было бесценным. Она не могла решить: то ли радоваться за учеников, от которых уберут столь бездарного учителя, то ли огорчаться и возмущаться, что я сдал несчастную женщину, да еще и Рона использовал. Ей определенно идет этот шок.
Я глотнул еще чая и вдохновенно продолжил стучать, словно дятел.
- Мадам Амбридж, вы представляете, какие люди дают нам знания? Приличных профессоров в школе по пальцам пересчитать можно. Мастерами являются только деканы, да еще профессор Бабблинг. Остальные преподают, как бог на душу положит. У Хагрида - вообще только три класса образования, зато практика давалась в Запретном лесу со смертельно опасными тварями. Хорошо, что его заменили на более адекватного преподавателя. Но преподавание - это же еще не все, не так ли?
Амбридж согласно кивнула и подвинула мне вазочку с воздушными безе. Я с аппетитом хрустнул лакомством, глотнул чая.
- Вот, например, есть у меня знакомая в Рейвенкло. Очень умная девочка, но несколько замкнутая. На факультете ее поэтому считают странной. Так вы представляете, у нее постоянно воруют и прячут вещи. И ладно бы это был единичный случай, но на Рейвенкло она не единственная жертва, и это происходит постоянно. А профессор Флитвик на это закрывает глаза. Якобы не могут ничего доказать. Но ведь можно пригрозить наказать весь факультет, тогда виновники поостерегутся повторять подобное. Слизерин – это вообще отдельный мир. Туда попадают не дети, а маленькие взрослые. Чтобы одни не травили других, профессор Снейп такую железную дисциплину установил… Знаете, как у Чингисхана – нарушил правило один – наказываются все, кто был рядом. А у него такие отработки, что лучше вообще никогда не нарушать. Если ты иностранец – вот тебе последняя монография Павлова на двести страниц, чтоб за два дня всё было готово. И плевать, что терминологией ты не владеешь. У профессора Спраут сдвиг на контроле, без её ведома нельзя даже выйти в туалет. Все друг на друга доносят, вплоть до цвета трусов. Не расскажешь, что сосед съел на завтрак – будешь наказан. Одно хорошо, она выявила несколько неблагополучных случаев и предприняла меры. На Гриффиндоре другая крайность - профессор МакГонагалл появляется только в тех случаях, когда происходит что-то из ряда вон. Обычно дети вынуждены сами решать свои проблемы. И чего они там нарешают?
- Как интересно… Но ведь самостоятельность – это неплохо? – свернула Амбридж в неожиданную сторону.
Я нахмурился, но быстро сориентировался.
- Да, вы абсолютно правы. Но проблема в том, что дети не получают элементарного внимания и минимального присмотра. Дело в том, что дети приезжают в новое место, они оторваны от привычной обстановки и родных. Они даже не знают, что могут прийти к декану со своими проблемами или обратиться к старосте за недостающими вещами. А хулиганство? Вот, например, близнецы Уизли. Вы знаете, сколько раз я попадал на отработки за драки с ними? – Амбридж отрицательно качнула головой, с интересом рассматривая мое лицо. – А знаете, почему я с ними дрался? Да потому что они втюхивали – простите мне это выражение – всякую экспериментальную дрянь первокурсникам под видом конфет! Трое попали в Больничное крыло с сильнейшим отравлением, а еще шестеро с повреждениями от трансфигурации. Хорошо, что последствия были обратимы. А представьте, что было бы, если бы кто-то был вынужден всю жизнь ходить в виде гигантской канарейки?
- Но если все обстоит так, как вы рассказываете, то это тянет на три года Азкабана, - пробормотала инспектор, пребывая в шоке.
Злобное сопение Рона позади стихло, раздался судорожный вздох. Я тоже вздохнул.
- Понимаете, дело-то на самом деле не в Уизли, а в том, что их пагубные наклонности никто никогда не пресекал, кроме профессора Снейпа. Остальные деканы даже поощряют их, и, в принципе, это понятно - близнецы талантливы. Их бы рвение, да в доброе русло… - удрученно покачал я головой. – Но ведь некому присмотреть, в семье они не единственные дети, а декан… Что ж, гхм, да… А что касаемо безопасности школы… Когда я вам жаловался, не мог предоставить никаких доказательств на тот момент, но теперь вот, извольте…
Я выложил на стол из сумки специальный защитный флакон с прозрачной стенкой. Он мелко подрагивал и, не будь в непроницаемом стекле, издавал бы тихий треск. Сзади раздалось пораженное оханье Грейнджер. Ну, кто бы сомневался, что наша умница его опознает.
- Что это? – опасливо отодвинулась от стола Амбридж.
- Это ядовитая тентакула. Не волнуйтесь, она сейчас не опасна. И знаете, что? Вот это чудесное растение я украл у пары третьекурсников и подменил перцем чили - мне было интересно, что они собрались с ней делать. И вот прихожу я тем же днем в подземелья и вижу, как из класса зельеварения идут клубы едкого дыма. Оказалось, что эти балбесы подкинули ее в зелье, которое проходили на уроке. Профессор Снейп был безумно рад, что это был всего лишь перец чили, иначе взрыв обрушил бы пару этажей. Класс был бы просто погребен под тоннами камня, вместе с профессором и всем третьим курсом Хаффлпаффа.
Рон гулко сглотнул, Гермиона подозрительно затихла, а милейшая Долорес стала белее полотна.
- Так вот, к чему я веду, - вкрадчиво проговорил я. – Что же за самое безопасное место Хогвартс, если в замок можно пронести запрещенный к ввозу в Англию ингредиент? Возьмите, вам пригодится в качестве доказательства.
Я подвинул к профессору коробочку и встал, собираясь прощаться.
- Вы знаете, кто снабдил их этой гадостью?
- Сожалею, я этого так и не узнал, - покачал я головой и слегка склонился, беря ее за руку и целуя на прощание. – Я надеюсь, что Министерство примет меры, чтобы подобного больше не повторилось. Чтобы у безголовых подростков не осталось ни единого шанса добыть что-то подобное в будущем.
- Да, да… Вы можете быть свободны, - отпустила она меня и грифов, рассеянно глядя на коробочку на столе.
- Всего доброго, - попрощался я, вываливаясь за дверь.
Гриффиндорцы тоже поспешили выйти. Мы молча пошли по коридору. Я довольно посмотрел на шокированные и подавленные лица Рона и Гермионы и решил добить рыжего.
Гриффиндорцы остолбенели, когда я накрыл их израненные руки своими ладонями.
- Рон, на самом деле я в курсе, что это твои братцы достали через Флетчера эту пакость. Ты же слышал, сколько дают за такое?
Уизли уставился на меня расширенными глазами, ожидая самого худшего.
- Спасибо, что не сказал… - начал он.
- Не за что, - жестко остановил я его лепет. – Они мне будут должны, донеси до них эту информацию.
- Все равно спасибо, - пробормотал Уизли, опуская голову.
Я отпустил их исцеленные запястья, вытащил платок из кармана, вытер руки – свои и этих революционеров - и вручил платок Грейнджер.
Гермиона подавленно молчала, сжимая окровавленную ткань, и избегала смотреть мне в глаза. У неё не осталось даже шрамов.
Я резко развернулся и, поворачивая за угол, краем глаза заметил, что Уизли взъерошил волосы и что-то бормотал, а Грейнджер так и застыла посреди коридора, провожая меня взглядом и не реагируя на слова Рона.
***
После моего доноса гроза разразилась нешуточная. Для начала из Хогвартса с треском и визгом вылетела Трелони. Не помогло ни заступничество Дамблдора, ни фырканье МакГонагалл. Амбридж со скрипом признала за директором право оставить ясновидящую в замке, но исключительно на правах гостьи и, естественно, за счет самого Дамблдора. Явление Флоренца выбило инспектора из колеи. Она побаивалась магиков.
Честно говоря, на меня кентавр тоже нагнал жути. Наткнувшись на мою персону, он глянул своими темными лошадиными глазами и изрек:
- Последние десять лет Плутон необычайно прекрасен… Нам всем следует быть осторожнее – он приближается к Кротусу.
Кротус… Стрелец? Надо в воспоминаниях порыться. Я еще в прошлой жизни заметил, что кентавры вещают по астрологии моего мира. Местная-то строится на других принципах, а точнее – на шестнадцатеричной системе счисления.
- Спасибо.
- Умный человек, - загробным голосом похвалил меня Флоренц и удалился, величественно помахивая хвостом. Я посмотрел ему вслед и покраснел.
- Он произвел на вас впечатление, мистер Волхов? – прочирикала Амбридж, тут же оказываясь рядом. Голубые глаза злобно щурились.
- Эм… Ну… Вид лошадиных яиц и осознание, что они принадлежат преподавателю… - промямлил я, не зная, куда девать глаза. – Прорицания же подростки берут…
Амбридж глянула в спину уходящему кентавру, вспыхнула как маков цвет и хищно застрочила в блокноте.
- Пятьдесят баллов Слизерину за помощь инспектору! – возликовала она и от избытка чувств потрепала меня по голове. – Что бы я без вас делала, милый мальчик?
И генеральный инспектор побежала вслед за Дамблдором, возмущенно вещая о приличиях и принципах преподавания в Хогвартсе.
В общем, к концу дня Флоренца нарядили в попону и жилет и разжаловали из преподавателей на фиг, потому что у него нет никаких документов и образования.
Далее Амбридж, воинственно махая ядовитой тентакулой, перетряхнула весь Хогвартский черный рынок. Близнецы Уизли были пойманы за руку прямо на продаже своих «Ужастиков Умников Уизли». А еще в результате бурной деятельности инспектора совершенно неожиданно для всех нашелся наркоторговец. Маглокровка-хафлпаффец бодяжил что-то типа ЛСД и кокаина в одном флаконе и уже несколько лет толкал это под видом крутого новейшего ноотропа, обостряющего разум. Мать-перемать! Только непонятно, почему половина школы не ловила летающих розовых слоников, носорогов и прочую братию. Видимо, эта дрянь действует на магов по-другому.
Короче, когда всё вскрылось, оказалось, что чуть ли не половина старшекурсников Хогвартса из чистокровок и полукровок давно и плотно сидит на наркоте, включая выпускников. Я когда узнал, ржал как припадочный с полчаса, хотя мне было совсем не смешно. Ну, как можно было быть такими идиотами? Оказалось, можно. Потому что кокаин, героин и всякие чудесные опиаты значились в учебниках магловедения как лекарства! Магловские, блять, лекарства!!!
Профессора во главе с директором схватились за головы. Амбридж строчила в Министерство Магии длиннющие отчеты. Проверки из школы просто не вылезали, следуя одна за другой. Попечительский совет обновился на две трети. Огребли все, даже мадам Помфри и министерский отдел образования. Вообще, вся эта история выставляла школу не в лучшем свете, а если учесть предыдущие случаи…По-хорошему, все причастные желали бы это все замять, но в Министерстве работают как раз-таки родители учеников!
Директорская репутация и влияние существенно пошатнулись. Дамблдор вылетел с должности председателя МКМ гораздо раньше, чем в каноне. Под вопросом также оказалось его место в Визенгамоте.
Мадам Помфри и Северус просто сбивались с ног, я по возможности помогал и там, и там. Вообще, изначально все пострадавшие были отправлены в больницу Святого Мунго, но там начались какие-то проблемы с лечением. Тогда профессор Снейп поднял все свои наработки и, сотрудничая с Гильдией зельеваров, создал комплекс детокс-зелий для выведения этой гадости из организма. Четыре дня в обнимку с белым другом - и все отлично. После этого колдомедики быстро поставили всех на ноги. Психологическую зависимость в Мунго сняли на раз-два.
В итоге хафлпаффец и близнецы Уизли со скандалом были исключены из школы и отправлены в изолятор Министерства, а после суда - в Азкабан. Откуда, как по секрету мне шепнула наша инспектор, их забрали на работу в алхимический отдел Министерства Магии. Ну, правильно, таких идиотов опасно оставлять без присмотра даже в тюрьме.
Амбридж наградили орденом за вклад в дело магического образования. Судя по ее ошеломленному лицу, когда пришло письмо от Министра, такого успеха своей подрывной деятельности и таких результатов она не ожидала.
Милейшей Долорес были даны самые широкие полномочия, и она тут же выпустила первый декрет об обязательной регистрации всех кружков. И в свете последних событий это требование было логичным.
Гриффиндорцы ходили в шоке, Рейвенкло был в печали (даже перестали травить своих аутсайдеров), как и Хаффлпафф. Слизерин загадочно молчал. А сразу же после выпуска декрета Малфой вручил мне списки по курсам и отправил к милейшей Долорес в качестве дипломата регистрировать кружки. Ну, естественно, кто бы сомневался? Мимо слизеринцев не могли пройти наши теплые, практически семейные отношения с госпожой инспектором. И они не могли этим не воспользоваться. Так что у нас всё было зарегистрировано без проблем. Даже тот клуб с развлечениями «только для мальчиков».
Внутри Министерства все стояли на ушах, но широкая общественность так ничего и не узнала - влияния Министра и Дамблдора все-таки хватило. В результате в газетах появились статьи, восхваляющие отдел образования, главного инспектора, грамотные действия Министра и всемерную поддержку директора Хогвартса, который оказал всяческое содействие проверяющим. И только на последних страницах была кратенькая заметка о торговле опасными для здоровья учеников веществами и наказании для правонарушителей.
В общем, все как всегда. Иного ожидать было трудно. Похоже, эта система работает везде: независимо от страны, времени и наличия магии.
***
- Мистер Стюарт, зайдите ко мне, пожалуйста, - бесконечно вежливо попросил Малфой, отвлекая Макса от домашнего задания.
Сокурсники любопытно и сочувственно смотрели на Макса, «удостоившегося» внимания старосты.
- Да, сэр.
Малфой развернулся и спокойным шагом направился в свою комнату. Макс последовал за ним.
- Я не сомневался, что на волне проверок у тебя получится протолкнуть в отдел образования наших людей. Но сместить Дамблдора с должности в МКМ, сменить состав Попечителей школы и начать реформы... Превосходно, просто превосходно!
- Это оказалось легче, чем я думал поначалу, – легкая усмешка, прищур. – К тому же, Вадим нам очень помог с этой ядовитой тентакулой и жалобами. Мне всего-то было нужно поделиться с ним парой сплетен. А Долорес прекрасно улавливает суть, если подтолкнуть её в нужном направлении. Думаю, с ней можно будет работать и дальше. Толковых исполнителей нужно держать при себе.
- Я подумаю насчет неё. Но Волховым больше манипулировать не смей! Ты должен его холить и лелеять, а не впутывать в наши дела. Что с Ближним кругом?
- Как вы и велели, повелитель, контакт налажен в полной мере. Нотт, Кребб и Гойл пойдут за вами безоговорочно. Пьюси с Эйвери готовы рискнуть. А если вы организуете встречу с истинным целителем, МакНейр будет предан вам до мозга костей. Барти не раскрыл ваше инкогнито, - быстро добавил Малфой, заметив, как сверкнули глаза Макса. – Он сказал лишь о третьей стороне.
- Хорошо. Я сам поговорю с Волховым. Не зови меня повелителем!
Малфой и глазом не моргнул, продолжая таращиться на Макса с бесконечно вежливой, угодливой миной.
- И хватит изображать из себя лакея, я же сказал! Твой отец наверняка в гробу переворачивается.
- Последние тридцать лет отец не прекращал этого делать, господин, - невозмутимо отозвался Малфой. В серых глазах плясали лукавые огоньки. – Он уже привык, так что всё поймет и простит.
Второкурсник хихикнул и потянулся за приготовленными для него пергаментами на краю стола.
- Требование Бродерика насчет целителя - это ожидаемо, - Макс сдул челку с лица. – Сможешь мне организовать встречу с Эйвери и Пьюси? Скажем, в следующую субботу?
- Дом мисс Гросс? – получив в ответ кивок, Малфой согласно прикрыл глаза. – А что насчет Снейпа? Мы не будем перетягивать его в свои ряды?
- Нет, он вполне может вонзить отравленный нож мне в спину. Лучше пусть служит у конкурентов. В дальнейшем не строй на него никаких планов. Он обещан другой стороне. Нам больше не по пути.
При упоминании другой стороны лицо Малфоя вытянулось.
- Моему союзнику, не волнуйся, - бросил Макс, не отрывая взгляда от бумаг.
- Снейп предлагал мне свою помощь насчет Волхова…
- Да, я помню, ты уже говорил. Ну, так пользуйся, - пожал плечами Максвелл и перевернул лист.
Малфой терпеливо молчал, ожидая, пока тот вникнет в донесение. Взгляд серебристых глаз скользил по мальчишескому лицу. Оболочка у Темного лорда была просто превосходной. Тонкое, болезненно худое после комы тело вызывало упорное желание накормить. Черты миловидные, резкие. Но если у Кристофера Грина, как у всех Селвинов, в изгибе бровей и губ всегда чудилась доля хищности, то это лицо приобретало открытое, даже какое-то беспомощное выражение сразу же, как только расслаблялось. Когда Малфой шел на первую встречу с давним другом, он был готов к чему угодно, но не к тому, что Том Риддл примет вид тринадцатилетнего колокольчика.
- Обрати особое внимание на отдел ДМП, особенно на сектор административных служб Визенгамота и законодательное собрание. И еще кое-что, мой лукавый друг...
- Да?
- Я не забыл и пока не простил твою выходку с кассой Вальпургиевых рыцарей. Конечно, похвально, что ты пустил их в оборот и они не достались Министерству, но фактически ты профинансировал моего конкурента.
- Мне очень жаль. Но у вашего конкурента та же информация, что и у вас на момент падения, поэтому… - Малфой развел руками. – Зато сейф, ключ от которого передан ему, самый маленький.
- Да, - ехидно согласился Стюарт. – Но в нем столько золота, что можно купить половину Министерства. Ладно, - тряхнул он головой и поморщился, отбрасывая надоедливую челку со лба. – В субботу мне будет нужно твое присутствие на встрече.
- Как скажете, мой лорд.
- Ну, я же просил!
- Как скажете, владыка… Или мне называть вас «мой недобитый друг»?
Стюарт молча запустил в расхохотавшегося Малфоя подушкой.
