Вечер весны

      Утром, перед тем как отправиться на подработку, Аня позвонила мне. Мы обсудили мою поездку, потом поговорили немного о её. Она ездила в Витебск, чтобы подать заявления на ветеринара. Мы решили встретиться через день, когда у неё будет выходной и обсудить всё как следует вживую. А ещё она рассказала о Яновском, очередном парне, который за ней ухлёстывал. Он прислал ей сообщение-письмо. Сейчас его предоставлю.       «Говорил тебе, что хотел бы когда-нибудь написать тебе письмо.       Но это должно было бы быть совсем не такое письмо, однако вряд ли что-либо изменится, да и я не хочу находиться в состоянии «наплевать», поэтому, если это можно назвать письмом, то оно получается таким.       Вообще люблю писать что-то подобное, когда есть желание, и очень часто это что-нибудь хорошее, приятное. А здесь желания совсем нет, каждую мысль приходится вытаскивать из головы.       Хотя что уж говорить, последнюю неделю-две в моей голове мало дельных мыслей. И голова, и весь я всё это время в каком-то непонятном ожидании. Даже, наверное, неприятном.       В ожидании звонков, сообщений, прогулок. В ожидании того, что я буду интересен тебе. В ожидании тебя.       Я так, наверно, и не пойму, что с тобой случилось, что так изменило твоё по началу довольно неплохое отношение ко мне.       Честно, мне очень обидно, что всё то, что связано с тобой заканчивается, так и не успев начаться.       Какое-то время я буду скучать. Прогулки, разговоры, ты. Мне всё безумно нравилась. Спасибо тебе.       Но видимо не моё. Хотя нет, моё, но не для меня.       Если тебе интереснее с друзьями, дело твоё, зачем мне навязываться и по сути стучаться в закрытую дверь?       А ждать когда ты нагуляешься?..       Подобное привык говорить в живую, но «прощай», наверное, не сказал бы. Не знаю, она круглая, она вертится…»       Аня пообещала рассказать, почему её отношение к Яновскому изменилось, хотя, кажется, я и без объяснения знаю. Я знаю это, потому что я знаю её. Она наигралась, ей нравилось его внимание, но она его не любила.       Что касается письма, то оно хорошее. Но мне бы не понравилось. Чтобы покорить моё сердце, нужно писать бумажное письмо и на страницу, никак не меньше. Вот только кому меня покорять? Аня сказала, что Настя начала встречаться с одним из своих бывших. За год у неё было трое парней, а у меня ни одного. «Где справедливость?» — спросила я в шутку у Ани. Она сказала, что я слишком много сижу дома, чтобы у меня были парни. Ведь она не познакомилась с Яновским, если бы не пошла тем вечером гулять на стадион. И, полагаю, она права. Но это не значит, что я стану чаще выходить из дома. Я не стремлюсь с кем-то встречаться. А если я этого и захочу, то нужно будет пройти четырёхлетнюю проверку на дружбу, прежде чем я решу стать с кем-то парой. Кажется, я уже рассказывала об этом.       В середине дня мне снова позвонила Аня. У неё был перерыв.       — Известны результаты! Мне звонила Настя, говорила, что их уже везде можно посмотреть.       Я посмотрела и сказала ей спокойно:       — Кажется, я прошла. Семьдесят первая из семидесяти пяти человек.       Она радовалось больше меня, а потом очень долго поздравляла. Я прошла в БГУ, самый престижный университет страны. Но радости я не чувствовала. Я очень странно испытываю эмоции. То, что других заставляет от радости прыгать до потолка, меня заставляет только ухмыльнуться неоднозначно. То, что заставляет других реветь в три ручья, может лишь немного повлиять на моё настроение. То, как я себя чувствую, кажется, зависит только от гормонов и реакций в моём организме. Много, что должно влиять на меня извне, совсем на меня не влияет.       И упуская эмоции, мне кажется, что я упускаю саму жизнь.