Вечер весны

      4 сентября       «Нихао, Анна.       Да, на восклицательный знак у меня нету сил и восклицание будет неправдой. Не скажу, что у меня тут на учёбе полнейший ужас, но нервишки мои хорошенько шалят. Уже минус два килограмма.       В общежитие живу на третьем этаже в комнате 314. В комнате со мной Оксана Малиновская (нам удалось поселится вместе) и ещё одна девочка из Минской области из какой-то деревни. Зовут её Саша и она в моей группе. Она лев. И это чувствуется. Её огненность. Аня мне во много раз больше нравится в качестве Льва, чем она. Но жить вместе всего лишь три года, переживу. Хах, если, конечно, не отчислят. У нас с этим делом всё строго, и первый курс будет очень тяжёлым, но, надеюсь, у меня всё получится.       О, нашей комнате в общежитии так повезло, что уже на 1 сентября мы дежурили по нашему этажу (мыли полы, выносили мусор, чистили плиты и тому подобное). И это нужно было делать с 21:00 до 21:55. Дома, я в такое время уже готовлюсь ко сну, расслабляюсь, но никак не драю полы. Это было ужасно, признаюсь. Волосы. Чёрные волосы. Длинные волосы. Везде эти волосы. Ужас. И вот тут я ставлю себе мысленно кучу плюсов. Хорошо, когда короткие волосы. Тем более, у нас пока нет горячей воды (наша общая душевая на первом этаже, и она для всего пятиэтажного общежития, и её ещё не достроили).       Сейчас есть вероятность, что фельдшеров отправят на картошку на две недели. Но у меня освобождение от с/х работ и, как я понимаю, меня всё равно могут куда-нибудь припахать. Везёт вам, минчанам, вас не отправят на картошечку.       Прямо сейчас я ещё дома. Приехала в пятницу. Бежала на ближайший автобус со всех ног. И когда приехала в Вилейку, ещё больше осознала, как хорошо у нас здесь, дома. У нас пятидневка, и из-за этого может быть 5 пар в день, но всё же хорошо, что можно все выходные провести дома. А сколько дней учишься ты? Тебя сейчас здесь нет, поэтому смею предположить, что вы учитесь и в субботу (наверное, на следующих выходных поедешь домой?).       Моя группа называется ФА-13. В ней сейчас 20 человек и я 11-я по списку (моя фамилия опять самая короткая). И нас «обрадовали», к нам ещё скоро приедут таджики. В группе есть ребята из Вилейки и Вилейского района, но я их впервые вижу. И пока мне моя группа не нравится.       Как ты? Как соседи по комнате? Как учёба? Преподаватели?       Ты же там нормально питаешься? Кушай хорошо и много. Старайся не забывать о еде и о здоровье.       Я была вчера в деревне и скину тебе немного фоток. Хоть поглядишь на природу, а не на эти минские каменные джунгли.       И кину тебе пару своих фоточек, вдруг ты уже не помнишь как я выгляжу (специально для тебя вчера фотографировалась).       Надеюсь, у тебя будут/есть хорошие друзья/соседи.       Файтин, Анна».       8 сентября       «Привет, моя милая-милая Рыбка!       У меня всё чудесно (нет), и мне не на что жаловаться (вру). Я не выходила в Интернет больше недели. У нас нет холодильника, и я храню еду в шкафу с одеждой. Мне приходится слушать музыку только в наушниках. Предметы очень сложные, а высшая математика — математические извращения, не меньше. Я забыла в душе свой шампунь, а когда вернулась за ним, его там уже не было. Когда я сплю, соседи пьют пиво и едят сгущёнку (особенно обидно, что они делают это без меня). Когда я только заселялась, я забыла в автобусе рюкзак, и он бы уехал вместе с автобусом, если бы не Коля. Девочка-Рак фальшиво поёт по вечерам и фальшиво храпит по ночам, девочка-рак учит лекции, проговаривая всё вслух, девочка-рак ужасно эгоистичная, она смотрит «Дом-2» и кичится деньгами своих родителей, девочка-рак меня бесит. Ещё мне одиноко, и я даже перестала думать обо всех тех вещах, о которых думала раньше. Я стала ужасно скучной или я была такой всегда, но мне нужно было побыть одной, чтобы это осознать. У меня всё отвратительно, и мне есть на что пожаловаться.       В моей комнате четыре человека, включая меня. Два Рака и Овен. Овен подчиняется шумному Раку, и на это странно смотреть, ведь я немного разбираюсь в астрономии. В первый день я была весёлой и держала на себе всё наше знакомство. Когда я сказала, что я Змееносец, Катя-Рак, сказала что-то вроде: «Ага, а я тогда Ротоклюв!» А я сказала: «Нет. Ты никто». А потом я сказала: «И тебя никто не любит». А потом: «И все в комнате были бы рады, если бы ты умерла». А потом я ударила её керамическим заварником (я пью отвар трав, которые собирала летом) по голове, и оттуда (из головы, а не из заварника) потекла кровь. Она упала, а я продолжала бить, и все кричали: «Мы любим тебя, Анна! Спасибо! Ты нас освободила от тирана!» Но нет, я просто рассмеялась вместе со всеми, потому что я уже тогда начала понимать, какая же я скучная и жалкая, и ничтожно маленькая. И трусиха.       Я учусь шесть дней в неделю, но зато у нас мало пар. Мы тут не убираемся, причём мы не убираемся ни в комнате, ни в общаге. В комнате на полу волосы (скорее всего Кати-Рака), но я их игнорирую. Мы учим много терминов на латыни. Я чувствую симпатию учительницы анатомии, и ещё я чувствую антипатию одногруппников. Самый низкий проходной балл на мою специальность — 240 баллов. Если ты помнишь, сколько баллов было у меня, тогда тебе понятно, почему я кажусь себе глупой. Может быть, я не смогу сдать сессию. Я ведь, похоже, хуже всех. По крайней мере, так я себя чувствую. Чувствую, что все лучше меня, и всем лучше было бы без меня. Если меня выгонят, я устроюсь куда-нибудь работать и попробую поступить в универ ещё раз через год. Жаль, что я не могу просто читать книги и писать. Жаль, что мне придётся работать. Жаль, что я такая посредственная и бездарная. Того, что умею я, мало. Слишком мало.       Несколько раз я виделась с Дариной. Она сводила меня в кафе попробовать блинчиков с вишней и сгущёнкой, а потом отвела в парк кататься на колесе обозрения. Мы кормили уток (кормили своими печалями и разочарованиями; утки были сытые и толстые, так что я стала есть батон у них на глазах, потому что я не такая сытая, как они, и меня малознакомые люди почти не кормят), любовались лошадками на старинной карусели для детей и играли в снежки, потому что у катка лежали кучи снега. Я думаю, что ты должна там побывать. Это очень романтичное место, а ты же очень романтичная Рыбка. Я приглашаю тебя к себе в гости, мы должны погулять вместе в том парке.       Дарина — островок в Минске, где я чувствую себя хорошо. Если бы не постоянные мысли о терактах и какое-то запредельно сильное их ожидание, то и метро стало бы для меня островком спокойствия. Но я постоянно думаю о том, что будет, если прыгнуть перед вагоном метро или о том, что будет, если толкнуть впереди стоящего человека. Хотя я всё ещё люблю запах и ветер в метро, а ещё мне нравится вереница сменяющихся лиц, но мне не нравится то, что я для других людей такое же фоновое лицо, как и они для меня. Одна Дарина на целый Минск — это очень мало. Мне здесь не хватает внимания, а ты ведь знаешь, как оно для меня жизненно необходимо.       У меня были слёзы на глазах, когда я читала твоё сообщение. Странно иметь на глазах слёзы в комнате с тремя чужими людьми. И ещё страннее, что никто мои слёзы не замечает и не спрашивает, всё ли у меня в порядке. Я по тебе скучала. Я поняла, что не люблю тебя, но обожаю. Теперь вместо «люблю» я стала говорить «обожаю», потому что поняла, что я действительно обожаю всё то, о чём я раньше думала, что всего лишь люблю. Между прочим, я не села писать тебе ответ сразу. Сразу я послушалась тебя и пошла кушать.       История про пельмени       Я взяла из шкафа пельмени, которые лежали там 4 дня. На пачке было написано, что они не подлежат хранению при температурах выше пяти градусов. Я это прочла и решила их сварить себе на обед-ужин-следующий завтрак. Вода кипятится, а я пробую на кончике пальца мягкое тесто. Оно жутко кислое, я его даже не смогла проглотить и выплюнула в раковину. Я всё ещё настроена варить пельмени. Когда я бросила слипшуюся массу из серых шариков мяса (что если в пельменях мясо какого-нибудь Петровича, не пришедшего сегодня на смену?) и кислого теста, она странно набухла, но я всё ещё была настроена это съесть. Когда я подождала указанные 4 минуты и попробовала то, что получилось, мне пришлось выбросить эту гадость в ведро. В итоге я пила сырые яйца. Впервые в жизни. А пила я их, потому что решила, что мне передали только сырые, а не вареные, как я об этом просила. Правда я уже поняла, что яйца белого цвета — варенные, а коричневого — сырые. Изначально я думала, что всё наоборот. А белых было очень много, и я разбила их первыми, вот и пришлось пить, потому что для жарки у меня не было ни сковороды, ни масла. Если честно, то из подобного рода историй буквально и состоят мои приёмы пищи. Это тебя расстраивает?       Ты мне сегодня снилась. Я тебе рассказывала сон, который был перед тем сном, в котором мы встретились. Я рассказывала о том, как трясла за плечи Карла Маркса и кричала во всё горло, как ошалелая: «Коммунизм — не политика, а стиль жизни!» Снилась ли тебе я? Наверное, нет. Надеюсь, это не из-за того, что ты не скучаешь по мне, а из-за того, что тебе вообще редко видятся сны.       Я думаю, что у меня тут не появится ни одного настоящего друга. Но зато учиться мне интересно: у нас в лаборатории в банках хранятся органы уже мёртвых людей, а кости, которые мы сейчас изучаем, тоже раньше принадлежали кому-то мыслящему и тёплому. Я много времени молчу. Одна девочка даже спросила: «Ты за пределами универа не разговариваешь?» Я пробормотала что-то невнятное. Как видишь, всё действительно плохо.       Прости, что ною тебе даже в письмах. (Хотя, как я поняла, для тебя всё-таки честь, что ною я именно тебе, но всё же…) Прости, что я не могу писать коротко и лаконично, как умеешь ты. Прости, что я пишу только о самой себе. Прости, что пишу о грустном. Прости, что пишу не так хорошо, как умеют другие. Прости, что прошу прощения. Тысячи разных прости.       Почему ты мне ни разу не позвонила? Мне было бы так приятно. Хотя бы СМС. Все звонили, но не ты. (А у меня на мобильном, как обычно, не было денег, поэтому я не звонила никому.) А то, что мы пишем друг другу сообщения в Интернете, не отменяет ли ненароком традицию писать бумажные письма? Они мне нравились больше. Судя по твоему сообщению, тебе тоже не сладко приходится. В конце концов, ты ведь жалуешься совсем не так, как я. А я в твоих жалобах на чёрные волосы на полу, отсутствие горячей воды, слишком львином Льве уже чую лёгкое понывание. Давай ныть вместе! Сходить вместе с ума, у нас как-то не вышло. Но, может, мы сможем вместе ныть? Или лучше выть? Когда в день города толпа подпевала музыкальной группе на сцене, я скорее завывала в небо, на луну. И мне сделалось легче. Ещё я надеюсь, что Оксана Малиновская не займёт моего места. Помню, как ещё в школе она часто подсаживалась к нам, когда мы болтали, и заставляла меня умолкнуть и смотреть, как ты удачно выразилась, на ваши разговоры волком. Но я не ограничиваю. Хочешь, чтобы она была для тебя новой Анной, пусть будет.       Закругляюсь и посылаю тебе фото с концерта, где выступала группа, которую раньше я слышала лишь на записях (она русскоязычная, так что не стану обременять тебя даже её названием), фото с большой буквой «А», фото со стеной, украшенной твоими рисунками-надписями и фото меня у этой же стены. Моё фото шлю не потому, что ты могла забыть, как я выгляжу, а потому что тебе, наверное, приятно будет увидеть меня. А мне будет приятно быть увиденной тобой.       Обожаю тебя, Рыбка!       Всегда твоя Анна.       P.S. All Time Low — Missing You (Lyrics)       Я слышал, что ты       Лечишь саму себя в тишине своей комнаты       В своём милом пригородном склепе.       И, если тебе нужен друг,       Я помогу тебе залатать раны.       Я слышал, что у тебя       Трудности с поиском своего места в мире,       Я знаю, как это больно.       Но, если тебе нужен друг,       Тогда, пожалуйста, просто скажи.       Ты зашла так далеко,       Ты разобралась во всём,       Но ты снова всё запутала.       Не стоит больше пытаться,       Пора разобраться в себе.       Держись крепче,       Это дикая дорога.       Не совершай ошибок,       Ведь придёт день, когда ты не сможешь прятать то, что натворила.       А сейчас не проиграй в бою, дитя,       Надо лишь слегка поднапрячься, чтобы пройти через это,       Ещё так много надо сделать,       Ты многое пропустишь, а нам будет не хватать тебя.       Стисни зубы, стяни волосы,       Покрась стены чёрным и прокричи: «К чёрту мир!       Это моя жизнь, и я собираюсь вернуть её!»       И ни на секунду не вини себя.       Держись крепче,       Это дикая дорога.       Не совершай ошибок,       Ведь придёт день, когда ты не сможешь прятать то, что натворила.       Держись крепче,       Это дикая поездка.       Не совершай ошибок,       Ведь придет день, когда ты не сможешь прятать то, что натворила.       А сейчас не проиграй в бою, дитя,       Надо лишь слегка поднапрячься, чтобы пройти через это,       Ещё так много надо сделать,       Ты многое пропустишь, а нам будет не хватать тебя».       8 сентября       «Рада слышать, что ты жива. Завтра приеду домой и отпишусь тебе.       Может у вас отменили пары завтра и в субботу из-за выборов?       Да, ты мне не снилась, мне вообще ничего не снилось.       Но я так скучаю по нашим прогулкам и по твоим спутанным волосам. Хочу снова лето. Зелёные поля, ты, я и собака».       На следующий день Рыбка мне ничего не написала. И через день. И через два. Но я знала, что письма будут.