Воровской попаданец

      Что было сразу после нашего с Террелл освобождения, вряд ли кого заинтересует. Первое время я отчитывала её за глубокую рану на моей руке, попутно залечивая её и сурово штопая шов на броне Гильдии. Но зато мои и так длинные уши увеличились сантиметров на пять в длине, и всё благодаря тому, что моя бесценная подруга дёргала их по пути к конюшням Рифтена, садясь на лошадь, сидя на лошади и пока я её довозила до Вайтрана, где наши пути расходились. Даже когда она ссаживалась, так вот легко и просто, Таня не забыла потащить меня за уши так, от чего я чуть не свалилась с Фореста.       Мы умозаключили, что сюда попали примерно в одно время на Земле. В Скайриме — с разницей в пару недель. М-да, куда люди уже только не мигрируют. Даже в Скайрим, не то что там в какую-нибудь Никарагуа. Впрочем, что-то явно изменилось со времени нашей земной жизни. Террелл стала гораздо мрачнее, а я наоборот веселее. Она многое умалчивала, а я в свою очередь умалчивала почти всё. Даже зачем мне нужно ехать по дороге в Солитьюд. Определённо, ей тоже есть, что скрывать.       Мы банально и холодно прощались друг с другом, помахав ручкой. Террелл пообещала послать за мной гонца при первом удобном случае, принять в «Тёмные братаны»… В свою очередь, я ничего подобного обещать не буду.        — Беги, Форест, беги, — пускала я коня в галоп, стараясь побыстрее сделать так, чтобы можно было остаться одной. Мы с ним уже понимали друг друга интуитивно, как будто бы это не лошадь, а самый что ни на есть человек. Хоть на охоту с ним иди.       К завершению своего сегодняшнего путешествия, я сильно проголодалась, и пришлось обходиться ореховой крошкой из карманов, да оставшимся разбавленным водой вином в бутылке, которое я разбавляла специально для себя. Начинаю мусорить, выкидывая склянки из-под зелий лечения и вина. А что? Я искатель приключений, мне можно.       «Драконий мост», — гласил указатель посреди дороги. В сумраке виднелся огонь, дым играл оттенками серого. Потихоньку горели редкие сосны. Или ёлки. Деревня уцелела, разве что жители попрятались, мол, «мы в домике». Дракон там. Я спрыгнула с лошади, оставив её пастись неподалёку, и, ломая ноги, направилась к кострищу. Существо издавало воистину ужасающие звуки на драконьем языке, которые раскатами грома отдавались в сосновом бору. Я иду на самоубийство, но игра стоит свеч. В случае победы над драконом, выживания после пития его крови, я смогу занять место Довакина. Поднимаюсь по дороге. Дракон всё ближе и ближе ко мне. Ждёт зараза. Хм. Маленькая полянка. Это огромное нечто заглатывает очередной человеческий труп. Мне дважды стало не по себе. Может быть мне уйти отсюда, а? Не тут-то было.        — Дрэм йол лок, мун. Я Винтурут. А ты интересный смертный. Акрин. Но тебя ждёт динок, как и всех твоих сородичей, пришедших до тебя, — прорычал дракон. Кровь нереально стучала в голове, а ноги тащили меня за утёс — пуляться фаерболами.       Дракон взлетел, поднимая массы воздуха, а я отлетела к сосне, больно стукнувшись спиной о жёсткую кору дерева. Тварь пару минут кружила над соснами, пытаясь вытравить меня оттуда холодом. Развернувшись, я метнула молнию в его обнажённое брюхо. Дракон, завопив, пошёл на снижение. Наконец змий сел на полянку, заставив землю под моими ногами задрожать. Он начал…выкорчёвывать деревья зубами, пытаясь добраться до меня. Тогда мои ноги подкосились, и я, дрожа, обнажила свой меч, приготовившись к худшему.       «ФУС-РО-ДА!», — оглушительно разнеслось на всю долину. Крик прибил дракона к скале, свалив на него ещё и пару камней. Из-за очередного хвойного дерева появилась суровая каноничная нордская фигура в стальной броне и рогатом шлеме. Довакин. Тот, кого призывали Седобородые. Безусловно, он мне помог, но…        — ОН МОЙ! — выскочила я из-за сосны, навстречу мужику.       Тот ещё не понял, в чём дело, а я уже посылала разряд электричества ему под ноги. Рассчитала. Суровый норд вскрикнул и упал лицом в грязь вперемешку с травой. В тяжёлой броне быстро не поднимаются, поэтому, воспользовавшись шансом, я подбежала к распластавшемуся Довакину и долбанула по его поднятой голове в шлеме рукоятью меча. «Дзынь». Вот так-то. Тот снова положил свою суровую рожу с широкими брутальными скулами и трёхдневной щетиной на землю, больше не трепыхаясь. Дракон, что оставалось у него сил, поднял свою длинную шею и устремил раскрытую пасть на меня. Всё было будто бы в замедленном режиме, где можно изучить каждую мельчайшую деталь досконально. Каждый зуб, каждую чешуйку. Меч в моей правой руке рассёк воздух, а вместе с ним и морду дракона. Отличная нордская сталь. Изогнувшись, дракон откинул голову в предсмертном крике, вырывая мой клинок, застрявший в его черепе, из руки. Я кинулась в прыжке к Довакину, находящемуся в обмороке, чтобы отпихнуть его от падающего ниц тела дракона.       «Бум». Местность заглохла. Долгожданная тишина. Драконорожденный, видимо, не может сейчас поглотить душу Винтурута. Значит, кровь всё ещё находилась в жилах дракона и шанс получить силу у меня остаётся. Это, конечно, не Акатош, но мощный дракон. Я пять минут второпях вытаскивала ни в какую не поддающийся стальной меч из его башки, упираясь ногами, руками, локтями, телом. Лучше всего разрезать шею. Я пропилила место между чешуйками. Тёмная кровь полилась струйкой на землю. Да его крови на целую роту стражников хватит! Я подставила ладони и, набрав достаточно, жадно залила себе в рот, облизывая пальцы, но не успела даже разобрать вкус. Жгучая адская боль пронзила всё тело, а сознание моё в считанные мгновения ушло в тьму…       «Винтурут ма… Динок. Канар дова. Довакин хон», — шептало мне нечто из бездны. Тут нет времени, нет пространства. Только сознание. Что это такое? Сама тьма? Акатош?       «Глупое создание. Да будет по-твоему. Ланэй», — приказало мне высшее существо, выталкивая моё сознание за пределы этой бесконечности и ограниченности. Как это? Сама не знаю.       Свечи. Дерево. Таверна. Песни барда. Заткнись, идиот! Дай поспать. Кресло, в котором сидит суровый норд со светлыми волосами средней длины. Дремлет? Нет. Безусловно, спрятать настолько красные глаза под ресницами не представляется возможным, поэтому Довакин заметил, что я очнулась, встал и вышел из комнаты, прихлопнув дверь. Покинул таверну. Значит, не хочет говорить со мной. Ещё бы. Мне стыдно, но так надо. Надо мне. Я встала, потягивая свои лапы туда-сюда. Всё затекло. Сколько я здесь? Мерсер. Хоть бы он там с холоду помер, ожидая меня. Мои глаза шмыгали по комнате в поисках чего-то, хоть какого-то знака. На тумбочке лежал мой меч, заботливо вложенный в ножны, и десять монет для съёма комнаты. Какой галантный мужчина! Теперь я чувствую себя ещё паскуднее в связи с тем, что отправила его в нокаут.