Воровской попаданец

      Видимо, для маркартских стражников падение кричащего тела с высоты десяти метров в воду — обычное дело. Ну с кем не бывает? Я плюхнулась в воду головой, но болело всё тело. Выплывая на каменный берег, я чуть не попала в дружелюбную водяную мельницу, грозящую отчекрыжить человеку любую конечность не совсем на его выбор и при первой же возможности. Всё было как в тумане. Я отправилась сушиться к ближайшему пламени, освещавшему вечерние улицы Маркарта. Проходившие мимо люди подозрительно оглядывались на мою мокрую и скользкую личность и долго не спускали с меня своих чутких глаз.       Жаль, что этикет не позволяет мне сейчас посреди города снять с себя всю одежду и развесить её сушиться на ближайшие верёвки. Чуть-чуть подсохнув, я достала свою «приобретённую» в Подкаменной крепости карту и стала выискивать глазами Утёсную пещеру, благо она там была обозначена. Итак, примерно полтора часа езды от Маркарта через земли, наверняка напичканные насквозь Изгоями. К тому же, ночью отправляться опасно вдвойне. Хотя…я попробую сыграть фаталиста. Если мне суждено быть убитой стрелой Изгоя, так тому и быть.       Проклятый Предел просто заставлен горами. Там гора, тут гора, везде гора! И за любой из них может прятаться целое племя кровожадных дикарей. Ух ты, коза! Какая страшная… Рога у неё на голове были закручены похлеще, чем на шлеме у Довакина. Грязная прямая шерсть свисала вниз, а чёрные глаза ничего не выражали. Ничего! К счастью, тварь, едва завидев меня, пустилась в дальние дали.       Развилка. Впереди мост, справа натоптанная дорожка. Если верить карте, то мне следует ехать дальше. Тем временем мой рот уже наполнялся слюной от голода, непонятная горечь в горле вынуждала сплюнуть эту слюну на землю, словно гопник со стажем. Как только я пришпорила лошадь, заставив её идти через мост, из-за камня появилось нечто в шкурах и с рогатым черепом на голове. Оно двигалось на меня. В глазах от испуга посинело, рука самостоятельно вынула меч из ножен, готовясь оборонять тело. Так и знала — Изгой. Но по ходу приближения ко мне, он постепенно перешёл на шаг. Неуверенный шаг.        — Отдавай свои деньги! — дрожащим голосом проговорил мальчишка лет пятнадцати, у которого, как говорят, ещё молоко на губах не обсохло. Дрожащими от страха руками он держал какие-то непонятные изгойские штучки, которые они называли мечами. По-моему, эта дрянь сгодится только в качестве зубочистки. Даже олений череп ему не подогнали по размеру — у него он постепенно спадал, перекосившись на бок.        — На что они тебе? — спросила я, еле сдерживая смех. Даже моя рука с приготовленным к резне стальным мечом покорно опустилась вниз.        — Ма-а-а-ам! Я же тебе говорил! — проныл мальчишка после моего вопроса.       Сначала у меня в голове получилось некое недоразумение. Мам? Мама? Но когда из-за камня высунулась престарелая ведьма в обмотках, всё встало на свои места. Не ожидала такого поворота.        — У Изгоев кадры кончаются, что ли? — спросила я, смотря в испуганные глаза мальчишки.        — Видел бы сейчас тебя твой покойный отец! — проворчала старая стерва своему сыну. Впрочем, вдруг не старая? У дикарей в тринадцать лет уже бабушками становятся.        — Ну ма-а-а-ам!       В сантиметрах двадцати от моей головы с ветерком просвистел ледяной шип, через пару секунд ударившийся о землю и разорвавшийся.        — Бей! — приказала ведьма мальчишке, концентрируясь на следующем заклинании, предназначенном, опять же, для меня.       Мальчишка, к моему везению, с криком бросился прочь. Теперь осталась его мамаша. Пустившись в галоп на лошади, я протянула вперёд меч. Старуха попыталась убраться с моего пути, но взмах стали прервал её никчёмную жизнь, прорезав череп. В отвращении оттягивая меч от себя, я поскакала дальше.       Теперь мне предстоял подъём по тропинке в гору. В игре на лошади подниматься можно было даже по наклонной поверхности на восемьдесят градусов, но тут она вряд ли одолеет и тридцать. Я соскочила с коня, привязала его уздами к дереву и стала копаться в своей провизии. Кое-как закрепила колчан за спиной, накинула лук на плечо.       Пять минут изнуряющего подъёма, каменные сооружения, как в Стоунхендже и улыбающаяся физиономия каннибалки в ночи! Завидев мою таинственную тень, она помахала мне рукой, как бы заманивая в пещеру. Если бы это был действительно сон, то я бы уже давно либо проснулась, либо откинула копыта.        — Вот и ты. Драугры оскверняют святилище Намиры, — сказала… Еола, да? Дурацкое имя.       Вопрос, кто ещё что оскверняет… Я думаю, что это Намира оскверняет святилище драугров! Я не думаю, я уверена в этом!        — Эм…пошли? — пригласительно показала я рукой на тёмную расщелину, которая по идее должна быть входом в «святилище».        — Я надеялась это услышать, — кивнула мне женщина и прошла вперёд меня, приняв приглашение.        Темно, как в жопе хоркера. С горькой досадой вздохнув, я вызвала «Свет свечи», который освещал своим слабоватым сиянием близлежащее пространство. Итак, держась за клинки мы вышли в первый зал.        — Внизу драугры. Мерзкий запах, — сказала Еола, обнажая свой меч. Я последовала её примеру.        Хлопок. Массивная крышка саркофага справа слетела вниз, и из гроба восстал самый что ни на есть живой мертвец. Устроившись сверху, я достала лук, потянулась за стрелой из колчана и стала выжидать момент. Надо же когда-то учиться! Каннибалка ринулась в бой.        — Я выпью твою кровь и закушу твоей плотью! — со всей злобой кричала она, распихивая, словно кабаниха, всё и всех вокруг. Пожелаем ей…удачи в этом деле.        — Дорогая, ты можешь не крутиться? — усмехаясь, сказала я, натягивая неожиданно тугую тетиву Смерти Фириниэля.       Стрела отплясывала ритм на месте, правая рука болела в ожидании, а левая вспотела, держась за древко лука. Не выдержав напряжения, я отпустила стрелу и вскрикнула от боли, привлекая ещё больше драугров. Стрела полетела куда-то в бок, а тетива больно хлестнула по…эм…груди. Недаром ходили легенды, что амазонки выжигали себе одну из них. Прикончив последнего драугра, Еола наконец обратила внимание на моё ворочающееся от боли тельце. Теперь её очередь усмехаться. Она помогла мне встать с земли, и мы пошли навстречу закату, держась за руки молча. Просто молча.       Я и бал! Зачем надо было строить такие большие склепы? Зачем нужно помещать сюда столько трупов? Чтобы я последующие тридцать минут выслушивала эту хрень про то, как нам Намира даровала победу? Про то, как Еола хочет кусь-кусь-ням-ням? БЕЗУМИЕ! ВОТ ОНО КАКОЕ!        — Свершилось. Храм снова в нашем распоряжении, — сказала людоедина, спрятав свой меч обратно в ножны.       Охренеть! Я так рада! Серьёзно! Правда-правда! Только я не пойму, что манило меня сюда, остальное просто ништяк!        — Теперь мы устроим великий пир, дабы приветствовать тебя в культе Намиры. Тебе выпала честь…        — Ближе к делу, — буркнула я, потирая свою пострадавшую грудь.        — Брат Верилий, жрец пропитанный лёгким вкусом жизни. Приведи его в святилище. Дай ему золото, скажи, что нужна помощь Аркея, чтобы отыскать клад в старой пещере. И когда он предстанет перед Намирой…        — Да-да-да… Я скоро вернусь, — сказала я женщине, вытягивая кошель с золотом у неё из рук.       Что-то со мной определённо не так. Я это чувствую. Надо было пришить этого жреца с самого начала, хоть из меня ассасин и никакой.