Воровской попаданец

      В Маркарте глубокая ночь. Город спит. Не спит только брат Верилий, который то и дело нарезал круги по Залу мёртвых, возносил молитвы своему Аркею, начищая до блеска его алтарь. Интересно, какие грехи он замаливает?       Тихо подойдя сзади, я стукнула кулаком по каменной стене склепа. Хоть стук и получился слабым, брат Верилий подпрыгнул и пискнул от испуга. Увидев меня, он облегчённо вздохнул, но уже через миг его лицо выражало крайнее недоверие с примесью страха.        — Что ты здесь делаешь? — спросил он, нервно перебирая амулет Аркея в руках.        — Мне нужен жрец Аркея, чтобы…эм…исследовать старую гробницу.        — Долг не позволяет мне покидать Маркарт. Боюсь, я…я…не могу помочь.       Диалоговая ветка подкупа, верно? Золото! Оно моё! Моё!!! Вдруг я накоплю себе даже на дом в Солитьюде. Окей, мой убедительный красноглазый взор не заставил тебя передумать. Я протянула маленький кошель с золотом жрецу, первый, который нащупала рукой в одной из своих сумок.        — Маловато…как-то, — ответил Верилий, хотя не в его положении было говорить такое.        — Да ты что, ох… Ладно, на ещё, — я осеклась и, сконфузившись, протянула ему следующий кошель, чуть побольше.        — Ну, думаю за такую сумму я смогу выйти с тобой на небольшую прогулку. Веди, — согласился продажный служитель Аркея, смотря на меня теперь по-собачьи преданными глазами.       На утро, когда я села на лошадь, а его заставила волочиться рядом, Верилий ныл по-другому. Ничего, ты заслужил. Это из-за тебя я вляпалась в это дело. Через некоторое время странствия, мы вошли через тайный вход Утёсной пещеры. Кровавые лужицы на полу. Свежие. Уже успели? Запах, неприятный запах, почти что смрад. О, да, я помню.        — Спасибо, что заглянул на ужин, Хогни, — донесся уже знакомый мне женский голос из приближающегося зала.        — Я никогда не отказываюсь от хорошего ужина, — цинично ответил ворчливый мужской голос. Чувак, это, как бы, завтрак! Нет, я не придираюсь, но что будет, если мы начнём тогда в свою очередь ужин называть завтраком? Полный кавардак!        — Кто… кто ты? Что происходит? — пролепетал Верилий всем вокруг, когда очутился у «обеденного» стола.        — Жрец Аркея. Я твой друг, — монотонно произнесла Еола. Гипноз, видать, практикуется и в Скайриме. Я же решила осмотреться.       При взгляде на стол к моей глотке постепенно начало подбираться содержимое желудка. Мясо. Видно, человеческое. Не то «силиконовое» из игры. Мерзостный запах. Что-то удерживает меня здесь. Что? Дымка вокруг моего разума будто бы сгущалась. Сидящие за столом смотрели на меня своими мутными глазами, создавалось ощущение того, будто бы я попала в Лимбо или что-то подобное.        — Ты…мой друг…        — Да, я твой друг, и я пригласила тебя на обед, — продолжала сеанс гипноза поклонительница Намиры, произнося каждую отдельную фразу «с толком, с чувством, с расстановкой».        — Меня пригласили на обед… Я так голоден…        — Может быть, ты приляжешь и отдохнёшь, пока мы готовим еду?        Офигенный сервис, ничего не скажешь! Как у дикарей-людоедов в Африке, где вы, в конечном счете, и оказываетесь едой.        — Мне нужно прилечь. Я всего на минуточку…        — Пойдём со мной. Наш пир вот-вот начнётся, — протянула женщина, приглашая Верилия в обход стола, к алтарю, и одновременно маня меня рукой за собой.       На пьедестале высилось самое убогое, на мой взгляд, творение скульптуры во всей Вселенной. Даже мои детские фигурки из пластилина рядом не стоят. Металлическое изваяние выражало голод, страх, уродство одновременно. Насекомое с ужасным ликом снизу. Вниз, в изголовье жертвенного алтаря, уставилось треугольное лезвие, подвешенное на широкой цепи. Туман сгущался. Жрец Аркея покорно лёг на холодный твёрдый металл, где виднелись пятна давно свернувшейся крови, закрыв глаза. Можно было бы сказать, что он умер, если бы его не выдавало слабое дыхание. Грудная клетка сжималась и расширялась. Тёплая кровь и плоть лежали прямо на расстоянии вытянутой руки.        — Блюдо на столе Намиры. Не отказывай себе, режь, — прошептала Еола. Или Эола? Неважно. Здесь и сейчас. Она вручила мне стальной, остро заточенный кинжал, готовый забрать жизнь жреца Аркея. В отражении на кинжале зловеще глядело на меня металлическое изваяние, то самое, принесшее многим такую некрасивую погибель.       Тишина. Все ожидают моих действий. Я медленно подошла к Верилию. Миг, и моя рука крепко вцепилась в капюшон жреца, стягивая его вниз, к обнажённой шее. Лицо его выражало наивное умиротворение. Всё, как и должно быть. Что я делаю? Я склонилась над ним, нащупала левой рукой этот сражающийся за жизнь пульс. Правая рука постепенно приближалась к сонной артерии. Тридцать сантиметров. Что я делаю? Двадцать сантиметров. Что я делаю? Десять сантиметров. ЧТО Я ДЕЛАЮ?! Лезвие коснулось кожи, оставив неглубокую царапину.        — Я не буду этого делать, — с ненавистью прошипела я, отшвырнув от себя кинжал, который с лязгом покатился к подножию алтаря. Ко мне начал постепенно возвращаться разум.        — Что?! — взбесилась ведьма.        — Я не буду этого делать! — выкрикнула я, обнажив стальной меч и вызывая заклинание электричества в левой руке.        — Ты такая же жертва, как и остальные, — с ядом произнесло «чадо Намиры», доставая оружие в свою очередь.       Я быстро окинула глазами зал вокруг. Большая часть служителей Намиры уже разбежалась, остальная только встала из-за стола, чтобы последовать примеру большинства. Остались только я, валяющийся в отрубе брат Верилий, Е-Эола и тот мясник с Маркарта, который замахивался на меня своей маленькой «тыкалкой», а точнее, железным кинжалом.       От холодной улыбки этой тётки у меня пробежала дрожь по всему телу. Будто бы сама смерть. Её рука, положившая жизни многих, выполнила простое движение в воздухе. За моей спиной появилось ледяное нечто, ещё холоднее, чем улыбка его призывательницы. Я вовремя отскочила. Ледяной атронах своей твёрдой рукой с ужасающим скрежетом снёс алтарь, часть которого обвалилась на Верилия. Не думала, что мне будет его жалко. Ладно, раз ты хочешь играть так…       Я на миг сконцентрировалась. Время снова замедлялось, видно, адреналин. Теперь два ледяных атронаха сражались друг с другом, куски неестественного льда разлетались вокруг, втыкаясь в стены.        — Ну так как? Теперь двое на одного? — сказала я, послав разряд под ноги стерве.       Я еле заметила того мясника, который ринулся на меня со своим кинжалом, уставив его острие прямо мне в сердце. Он открылся. Нельзя проводить такие атаки без защиты. Я проткнула его насквозь своим стальным мечом. Мясник соскользнул с клинка и упал мне под ноги, больше не подавая признаков жизни.       Я снова слышу свой пульс в голове. Будто бы от третьего лица. Мимо меня просвистел огненный шар, в свой черёд я послала электрический разряд в служительницу Намиры. А ты быстро скачешь, зараза. Зато точный удар в грудь, определённо, навсегда выведет её из строя. Я приближалась всё ближе и ближе к ней, чувствуя, что магические силы у меня иссякают, и огненный шар я вряд ли уже осилю. Ха! Она тоже выдохлась. Теперь отступает от меня. Что же, ради тебя я не постесняюсь даже перемахнуть стол.       Я прижала её к стене, заставив обороняться. Шаг за шагом я приближаюсь к своей цели. Взмах моей руки, взмах меча. Звон. Эта самая служительница Намиры парировала мой удар, расколов мой клинок напополам, оставив в моей руке только жалкий обрубок. Её оружие направилось к моему горлу своим острием, словно жало. Я чувствую кожей холод этой стали. Оно остановилось всего лишь в какой-то паре миллиметров от моей шеи. Вот она делает шаг, снова замахивается мечом, чтобы нанести окончательный удар.       Моя правая рука сделала всё за меня, метнув тот осколок клинка прямо в сердце этой твари. Не достав до меня всего ничего, женщина упала на колени, губы её застыли в предсмертном выдохе, через который, видимо, выходила эта проклятая душа. Лязг стали о камень. За ним глупый шлепок целого человеческого тела. Вот и всё. Прощай, культ Намиры.       Как только жизнь покинула тело последовательницы Намиры, мой разум мгновенно озарился. Туман, сдерживающий его, подчиняющий его, полностью исчез. Значит, всё время моего знакомства с ней, я была под каким-никаким гипнозом. Вернулся и голод. На этот раз здоровый, но ужасно сильный.       Тошнит. Не могу здесь больше находиться. На бегу я подняла меч, который принадлежал этой ведьме. Он был легче и, как видно, острее, чем мой. Вложив его в ножны, к которым он вполне подошёл, я выбежала из склепа, зажимая рот рукой из-за тошноты. На свежем воздухе мне сразу полегчало. Форест стоял у дерева, безмятежно пожёвывая траву.