***
— Камень очищен. Я купил тебе суджаммы. Теперь ты довольна? — хрипло проворчал Дьярви, присев подле любимой, которая потягивала эль из бутылки и вяло перебирала еду в тарелке. Запорола свидание братцу и опозорила его перед девушкой. С другой стороны, с последним он постарался сам. Собирался в очередной раз показать себя умелым воином, а в итоге сел в лужу. Использовал огненный Крик дважды, пока луркер не рухнул и волкихарец не помог завершить дело. Коротко угукнув, я откупорила два сосуда и поставила кружку перед собой. Овладеть такой алхимией — в моих силах. Половина зелья крови, половина горячительного. Осторожно перемешиваем, чтобы ничего не вылилось. Залпом выпиваем. Получилось намного крепче, чем в исполнении Мериона, и на какое-то время жгучий ком встал в горле. — Слишком много наливаешь. Потом пожалеешь, — докучал Орм. Что ж он никак не отстанет? — Братик, — я отмахнулась от прислужника и.о. лорда и обновила порцию смеси, — за твоё благополучие. Кузен кивнул и поднял свою кружку, молча присоединяясь к тосту. После второй порции мне срочно понадобилось сделать перерыв. Контуры предметов расплывались, зато в теле ощущалась необычайная лёгкость. Удерживать внимание на чём-либо стало труднее. Я упёрлась локтем в край стола и положила потяжелевшую голову на ладонь. — Ты вампир уже более двухсот лет, так? — Так. — Ты вообще помнишь вкус человеческой еды? Норд всерьёз задумался. Краем уха я подслушивала не столь уж невинную беседу Дьярви и Фреи. Они, чуть отдалившись, перешёптывались между собой, обсуждая незамысловатые свадебные обычаи скаалов. До поры до времени не буду рассказывать, что нам, порождениям ночи, всё слышно. — Не уверен, — предельно кратко заключил Орм. — Я вот хорошо помню вкус последнего ужина в таверне, но не помню, была это говядина или курица. — Как такое можно перепутать? — Не знаю. Вдруг перерождение в вампира переплело что-то в мозгах. Не те контакты замкнулись. Собравшись с духом, я замешала третью дозу кроводжаммы и махом её употребила. Какое тупейшее название! Под стать всей ситуации. Что там у смертных, кстати? Наводящие вопросы делали намерения братца ясными как день. Он решил заделаться многоженцем. У-у-ух, надеюсь, на эту свадьбу меня тоже пригласят. Потом на третью. Нет, не стоит думать ни о чьём браке сейчас. Тошно. — Ты не пьёшь и просто сидишь. Чего тебе надо? — переключилась я опять на волкихарца. Не хочу выглядеть слишком подозрительно. — Жду, когда тебе надоест глушить все беды выпивкой. Если нужно, то выговорись, пока я буду провожать тебя до дома. — Чтобы ты потом передал всё слово в слово своему господину. Ещё чего. Пошёл он. Вместе со своим начальником и бестолковым Вера… Вербар… с ним, короче. Так редки и чудесны мгновения, когда мне приятно, а он собирается отнять их у меня. После четвёртой кружки в голове не задерживалось почти никаких мыслей, только блаженная пустота, спокойствие и желание прикончить бутылку алкоголя во что бы то ни стало. Тогда остановлюсь. У меня что-то спросили, но слух отключился почти полностью. В тот же момент я почувствовала, что задыхаюсь. Снаружи зажимал корсет, а изнутри давило сердце. Удушье накатило внезапно и усугублялось с каждым мигом, проведённым в застоявшемся воздухе таверны. Чтобы пройтись немного, я приподнялась со стула, но гравитация оказалась могущественнее. За долю секунды до приземления на каменный пол меня подхватили под плечи, а потом, подождав чуть-чуть, куда-то потащили. — Лина, — гулкий голос выдернул сознание где-то на границе между бытием и небытием. — Я на твоей стороне. Хриплю и чувствую, как цепляюсь пальцами за чей-то ворот, будто за спасительную тростинку. Меня приподняли и развернули к себе, но не было понятно, кто находился передо мной. Глаза отказывались фокусироваться. Первобытный страх удерживал от падения во тьму, но бесконечно сопротивляться её зову невозможно. — Мы должны поговорить. Наедине. Эхо рассудка трудилось, лихорадочно складывая два плюс два. Кто бормочет у уха? Что от меня хотят? Два вопроса перемежали друг друга, пока мысль окончательно не заглохла.***
Мне казалось, что я сижу, прислонившись спиной к стене или дереву. Слабый оранжевый свет, мерцая, проникал сквозь веки. Запах травы, прохлада ночного ветра и жар огня чувствовались как-то иначе. Я осмелела и открыла глаза. Передо мной горел костёр из пары брёвен и кучи хворостинок. Языки пламени облизывали дрова и стремились вверх, к тёмному небу, покрытому мириадами звёзд. Мне знакомо это место. Маленькая поляна в смешанном лесу, куда я однажды поехала с родителями на праздники. Май месяц. Вылазки на природу, выпадавшие на праздничные дни, были невероятно утомительны для меня. К счастью, они случались достаточно редко. Дело не в том, что меня намеренно лишали благ цивилизации, а в том, что эти два-три дня родители были постоянно рядом. Такой отдых всегда заканчивался моей с ними ссорой. Я приблизила руки к лицу. Розовато-белая кожа, насколько можно судить в свете костра. На теле камуфляжный походный костюм с ботинками на шнуровке. Пальцы сами потянулись к тому, что располагается по бокам головы. Обыкновенные человеческие уши без хрящей, удлинённых до несуразности. Да здравствует минимализм и практичность. Я вздохнула то ли от облегчения, то ли от ещё большей озадаченности. Нестерпимо хочется пить. Я осмотрелась в поисках палатки или рюкзака, постукала по карманам. Пришлось встать и пройтись вокруг. Свежая трава отдавала приятным шелестом. Если бы не мучительная жажда, с удовольствием подзадержалась бы. Ни-че-го. Машины, на которой мы могли бы приехать, тоже нет. Что происходит? Кто-то должен был разжечь этот костёр, как минимум. «Ма-а-ам! Па-а-п!» — повторила я несколько раз, потом сложила руки рупором и закричала во весь голос. Звук уходил вглубь леса и растворялся там. Совсем отчаявшись, я стала звать Дьярви и Мериона и вскоре обессиленно упала на колени. Магия также не работает. Ни искорки, ни огонька на ладони не материализовалось. Значит, я скорее «здесь», чем «там». Правда? Если заблудился в лесу, оставайся на месте и жди спасателей, как инструктировали нас в школе. Я с сомнением относилась к подобному совету. У нас не как в Англии какой-нибудь или даже в Германии. Леса занимают по площади десятки, а то и сотни тысяч квадратных километров. Найдут только растерзанное волками тело. Или рискуешь от жажды сдохнуть, как в моём случае. Нет, плутать не придётся. Дорога должна быть совсем рядом, раз мы приезжали сюда на машине. Пойду по грунтовке и рано или поздно выйду к трассе. Нужно дотерпеть до утра и выдвигаться. Зрение у меня опять обычное человеческое. Хотя… Что-то не так. Костёр словно заставка на телевизоре. Древесина с хворостом не убывают. Сколько я здесь уже сижу? Звёзды тоже не движутся. Тем более, не видно ни одного знакомого созвездия. Я сглотнула густые остатки слюны и собрала мысли в кучку. Что происходило до моего пробуждения? Ага. Поняла. Допилась. До комы или смерти. Надо было башкой думать, да-да. Это у простых смертных печень и почки выводят алкоголь. У вампиров он куда девается вообще? Мы его выдыхаем, что ли? Через лёгкие долго спирт выпаривать придётся. Вспомнилось, как вштырило моего вампира-данмера в игре от Красноводной скумы, что он отключился и очутился в клетке. Нечто похожее произошло со мной. Ладно. Если это кома, то лучше оказаться на Земле. А то средневековые дебилы меня прикопают или заморят и прикопают. Впрочем, не факт, что на Земле будет лучше. Вдруг врачи решат, что я безнадёжна, и отключат меня, чтобы койку в реанимации не занимала. Тогда гарантированно каюк. А если смерть, то, значит, я была не права. Нас ждёт отнюдь не пустота. Но мне едва ли легче. Вспомнился разговор про то, что случается после смерти таких чужаков, как я. Царство Теней Ноктюрнал? Хладная Гавань Молага Бала? Родной мир? Ничего из перечисленного. Жажда никак не отступает. Хочу воды. Даже больше, чем выбраться отсюда. Пойду искать. Рядом есть какое-то озеро за моей спиной, за деревьями, если это точная копия того места, куда мы ездили на кемпинг. Что мне терять, в конце концов? Почему-то страха не ощущалось вовсе. Сначала я пробиралась почти наощупь, отдаляясь от единственного источника света. Через пару минут Луна холодным светом очертила образы вытянутых елей. Готова поклясться, её не было на небосводе раньше. Скоро я вышла к берегу озера, зрительно делившего окружающий лес на две половины. Поверхность виделась непроницаемой плёнкой, без малейшей ряби. Отражение Луны казалось даже ярче, чем её сестра-близнец наверху. Присев у кромки и наклонившись, я зачерпнула воды в ладони, нетерпеливо поднесла ко рту и выпила всё досуха. Снова, и снова, и снова. Жажда убывала на несколько секунд и возвращалась с прежней силой. В какой-то момент я сдалась и обречённо взвыла. Сколько так может продолжаться? Это ад. Без палящего огня, без раскалённой магмы. Без чертей с котлами. Возьми обычную потребность и выкрути её до предела. Тихий всплеск откуда-то спереди невольно привлёк внимание. Мелкая рябь пошла кругами по воде, но быстро погасла. Тишина сменилась резким взрывом. Я увидела, как человекоподобная тварь — помесь драугра с недавно почившим мертвецом — выпрыгнула на меня, но не успела ничего сделать, кроме как испугаться. Режущий удар — и тёплая липкая жидкость ручейком побежала по шее. Окружающая действительность стремительно меркла. Инстинктивно прикрывая скользкую рану пальцами и отталкиваясь прочь от застывшего существа ногами, я в панике подумала об убитом накануне альтмере. Вот что он чувствовал. Холодно. Неудобно. Я рефлекторно встрепенулась и открыла глаза. Лежу на каком-то тротуаре посреди улицы. Неподалёку от дома, где я прожила последние шесть лет перед тем, как очутиться в долбаном фэнтези. Пасмурный осенний день, пожелтевшие деревья, и вокруг ни души. На сей раз на мне плотная демисезонная куртка, утеплённые джинсы и сапожки. Не стоит так валяться, тем более, в одежде на выход. Путь до дома я не забыла, да и потеряться тут сложно. Высокая цветастая новостройка посреди серого пространства хрущей притягивала к себе взгляд. Ключ от домофона нашёлся в кармане куртки. Лифт тоже работал. За массивной стальной дверью меня встретила родная прихожая. Опершись о стену, я скинула обувь и включила свет. Если бы не гробовая тишина снаружи — ни людей, ни транспорта, то всё было бы как в настоящей жизни. Внезапно яркое красное пятно, оставшееся на светлых обоях, бросилось в глаза. Там, где только что побывали мои пять пальцев, остался кровавый отпечаток. Ого, все руки в крови. Это моя, после того нападения? Дотопав до ванной, я щёлкнула выключатель тыльной стороной ладони и повернула смеситель раковины. Навыки пользования бытовыми удобствами не растерялись. Заляпанная рубашка отправилась в стиралку, куртка — в ванну. Правда, вряд ли им уже что-то поможет. Вода из-под крана так же не утоляла жажду, но помогла отмыть всё до самого локтя. Закончив с наведением порядка, я осмотрела себя и шею в зеркале. Ничего странного, всё чисто. В зеркале точно моё бледное лицо. То, которое принадлежит Лене. Тёмно-русые волосы, буро-зеленоватые радужки глаз, тонкие губы. Хорошо. В квартире ведь нет никого, кроме меня? Надо прогуляться в лифчике до комнаты и накинуть что-то домашнее. Компьютер не включался. Ага, дурацкая симуляция. Не дашь мне Скайримчик запустить? Была бы метаирония. Ладно, я здесь не за этим. В шкафу нашлись сплошь белые рубашки. Свобода выбора. Может, в холодильнике есть что-нибудь? Шоколадка, тортик или молоко. Конечно, вкусняшки и чаёк с бергамотом в комплекте! Надеяться стоит лишь на очередную гадость. Выйдя в коридор, я едва не размазала багровые полосы на полу, ведущие в зал. Дурное предчувствие советовало свернуть в другую сторону, но кто же к нему прислушивается? Увидев, что находится внутри, я отшатнулась и упёрлась спиной в стену. Два обескровленных трупа с рваными ранами от когтей и клыков на шее. Мать и отец. Кисти у обоих сцеплены в замок. Лежат ровно, нарядные, словно собирались на званый вечер. Наперекор ужасу я подступила поближе и изучила следы убийства. Кто-то разделался с ними и притащил сюда. В теории это могла бы быть я, но подобные размышления не имеют смысла. Картинка сменится, только отведи взгляд. Теперь я стою на том же месте, на каком очнулась в этом «измерении». Опять в замызганной одежде. Чувство, что за спиной кто-то стоит, не обмануло. Метрах в пяти застыл тёмный эльф, которого можно узнать из тысячи, — по серым глазам. «Да ты прикалываешься…» — непроизвольно вырвалось у меня. Он развернулся и медленно проследовал куда-то вперёд. «Красавчик! Ну куда ты пошёл? Подожди, мы не договорили!» — крикнула я вслед и помчалась за ним. Со стороны смешно смотрится, наверное. Бегаю за парнем, а он идёт спокойным шагом и умудряется разрывать дистанцию. Когда юноша юркнул за угол одной из бесконечной череды пересекающих безжизненных улиц, я окончательно его упустила. Дорога до дома затерялась посреди плотной застройки. В карманах куртки и джинс уже не было ключей, как не было и телефона. Не от кого ждать помощи, некуда идти. Забьюсь под какую-нибудь лавочку и буду ждать, изнывая от жажды, пока очередной кошмар сам ко мне не пожалует. Стоило подумать, что мне суждено остаться здесь на веки вечные, как земля резко ушла из-под ног, а окружающий пейзаж поплыл. Я вскинула руки и попыталась зацепиться за первое, что попадётся. Ногти содрались о камень до мяса, но благодаря испугу боль притупилась. В итоге мне удалось затормозить движение, повиснув на каком-то уступе и нащупав носками ног твёрдую опору. Наверху небо — синее, ясное. Солнце не заглядывало в ущелье, в котором я оказалась и держусь изо всех сил, но оно точно должно там быть. Внизу — не стоило туда смотреть — только затянутая пеленой тьма. Давай. Ногу на тот выступ, пальцами хватайся за тот камень повыше. Правее, осторожнее. За краем — выход, избавление, перерождение, что угодно. Выбрав следующий выступ как рубеж для подтягивания, я подобралась ещё чуточку ближе к вершине и, даже не успев понять, как так получилось, сорвалась вниз. На тело словно навалилось несколько сот килограмм. Голова грозилась расколоться на части. Теперь меня окутывал привычный полумрак комнаты в нашей с Дьярви данмерской землянке. Слева на небольшом отдалении сидела мать, потупившись куда-то в стену. «Мама, помоги же мне», — я безнадёжно взывала к худому силуэту в профиль, который упорно меня игнорировал, и потянулась к нему рукой. Кто-то снаружи, вне видения, перехватил мою кисть и отвёл в сторону. В районе лба стало холодно, и головная боль сместилась куда-то к затылку. Слабость накатила волной, а веки смыкались без моего желания. Сдавшись, я полностью вверила себя забытью.***
Очнулась, когда мокрая тряпка сползла на лицо. Башка продолжала ныть при каждом движении, но по сравнению с тем, что было, это так, мелочи. Вернув ткань обратно на лоб, я обнаружила, что кожа опять серая. Да чтоб меня! Размеренное дыхание и шелест страниц книги дали явно понять, что тут есть кто-то ещё. Альтмер пока не замечал, что я поглядываю на него исподтишка. Янтарные радужки двигались за строчками текста. Чё?.. Почему он вообще полусидит у меня в кровати? Наверное, следующее наваждение плавающего в алкоголе мозга. Через несколько минут эльф отложил книгу на тумбочку, забрал тряпку и, смочив в каком-то тазике, снова приложил её к моему лбу. Когда наши взгляды пересеклись, он отстранился и пробрюзжал: — Наконец-то. Уже трое суток так лежишь. Говорят, редкому вампиру удаётся напиться до беспамятства. Даже не знаю, поздравлять тебя или читать нравоучения, которые ты ненавидишь. — Лучше принеси попить. Он обернулся за полминуты и помог привстать. Я махом прикончила зелье крови и, отложив пустую склянку, выжидающе уставилась на него. Сегодня Мерион вырядился попроще — льняная рубаха и простецкие штаны. Повода расфуфыриться не нашлось. Так мне почему-то нравилось больше. — Сколько ты выпила? Спрашиваю исключительно ради интереса. — Почти всё. — Хорошо. Задам вопрос попроще. Сколько суджаммы и сколько зелья крови было в твоей смеси? — Примерно один к одному. — Я разбавлял один к пяти. После прикидывания пропорций в уме получилось, что моя бадяга была в три раза крепче, но в абсолютном значении алкоголя там выходило в шесть раз больше. Притом в первом случае он выпил часть. Не отъехала после такого и мозг работает, поскольку считать не разучилась. На том спасибо. — У меня были какие-то дикие глюки, пока я спала. То моя смерть привиделась, то мёртвые родители. Там был родной мир, дом, но я не испытывала никакой радости от того, что вернулась. Одно мучение, которое очень похоже на реальность, и в то же время там было всё не так. — Не придавай особого значения кошмарам. Они приходят к нам лишь затем, чтобы изводить. Другое дело, что ты звала мать. На своём языке. Повезло, что норда рядом не оказалось. Я приподнялась и ошарашенно заморгала. Значит, такое возможно — обойти автоперевод и заговорить на русском. Если только в мой мозг не записали что-то ещё. — Как ты понял, что речь идёт о матери? — Это не сложно, когда видел подобное сотню раз и даже сам пережил. Какой бы сволочью или праведником не был человек, в мучениях он вспоминает мать. Пожалуй, это я виноват в твоих страданиях. Слишком надавил на тебя, и ты сорвалась. Забыл, что говорю не с подчинённым. — Да ну? Не с подчинённым? А с кем же? Ты ясно дал мне понять, что не держишь меня за равную. Он взял мою маленькую ладонь в свою мужскую ручищу и мягко поцеловал. Еле стерпела, чтобы не заехать ему куда-нибудь. Неудачное время выбрал подкатывать. — Я признаю, что вёл себя по отношению к тебе недостойно, несправедливо и жестоко, — продолжил альтмер, не отпуская мою кисть. — Впредь такого не повторится. — Допустим, извинения приняты, — сухо ответила я и поморщилась, ненароком взглянув на магический светильник. Было морально тяжело удерживать зрительный контакт. Он аккуратно повернул меня обратно к себе, прикоснувшись кончиками пальцев к щеке. Сейчас что-то последует, и не факт, что приятное, а я не в лучшей форме. Постараюсь не двигаться и не наклонять голову вовсе. — Тем не менее, я вынужден вернуться к теме нашего с тобой статуса. — Поняла. Предлагаешь выйти замуж за мужика, который рассматривает меня как политический инструмент. Сделать твою власть полностью легитимной, так как бывший конкурент и обладательница «типа» драконьей крови встала на твою сторону. Больно надо. Он иронично усмехнулся и замолчал, высвободив мою руку. Я заползла под одеяло, которым была укрыта, намереваясь оставаться там до конца беседы, словно улитка в раковине. — Я обещал говорить с тобой откровенно, поэтому не стану лукавить: политический момент здесь решающий, хоть не единственный. В других обстоятельствах я бы подождал лет пять, пока ты дозреешь, и только потом принимал решение. Видишь ли, дело безотлагательное. Я совершил серьёзную ошибку. Кое-кто в замке распустил слух, что лук Ауриэля утерян, либо ты забрала его с собой, чтобы проучить меня. Я казнил тех, кто заговорил об этом в открытую, чем усугубил положение. Вот кретин. Облажался, и теперь ему нужен союзник с весомой поддержкой, чтобы усидеть на месте главы клана. Однако, его честность меня подкупила, и я, выбравшись из укрытия наружу, опять посмотрела на него и придвинулась ближе. Он сидел, обняв колени, и уставился куда-то вперёд. Забавно, что утеря лука Ауриэля Мерионом дала именно тот результат, на который я рассчитывала. Его позиции значительно пошатнулись, но потенциально сложности появились и у меня тоже. Порча лука не входила в мои планы. Что насчёт слов, которые я услышала перед отключкой? Если то не была галлюцинация, мне надо поговорить с Ормом и узнать, что он в свою очередь желает обсудить. Всем им от меня что-то нужно. И альтмеру, и этому его громиле. Необходимо понять, чьи условия выгоднее и несут меньше рисков. — Лучше бы ты согласилась, но принуждать тебя против моих же убеждений. Со своей стороны я могу обещать, что буду относиться к тебе с должным почтением и постараюсь не обидеть ни делом, ни словом. Ты сможешь всецело доверять мне, обращаться с любой проблемой или просьбой. Я никогда не пойду против тебя, но также ожидаю, что ты более не предашь моего доверия. Опасаться получить нож в спину ещё от тебя будет невыносимо. Мы должны действовать заодно, выступить вместе как семья. Тогда у нас получится сломить и сокрушить их всех. — Я подумаю. — Определись до того, как мы поедем обратно на материк и дай мне прямой ответ. Если он на меня снова не давит, то что это? Для выбора судьбоносного решения у меня чуть меньше трёх недель. Катастрофически мало. Надо выслушать волкихарца. Срочно. — Мерион, твои дружки, скорее всего, растрепали про лук. Кто-то из них. Развернули свёрток и посмотрели, что там. Или нащупали. Его кидают все вокруг. Осведомитель и кое-кто из тех двух клоунов, а, может, оба. Понимаю, почему он задумал прикрыть хотя бы один фронт. Занимательно, как вампиры себя ведут после падения Харкона. Разрывают остатки его наследия. Утеря божественного артефакта и двоецарствие могли послужить катализатором. — Возможно, — коротко ответил он, взяв книгу с тумбочки. — Давай избавимся от них обоих, — заговорщически прошептала я, проверяя его реакцию. — Не всё так просто, милая. Нельзя казнить кого-то, пока они не бросают тебе вызов напрямую или нет доказательств их предательства. По крайней мере, косвенных, — эльф замолчал, листая до нужной страницы. — Правда тоже на их стороне. Мы не сможем предъявить им неповреждённый лук. — Да знаю я. Мы не убьём их прилюдно и не устроим пляски на их костях. Речь о другом. Было бы неплохо, если бы в один день они просто… — Исчезли, — закончил он за меня. — Хорошо. Я подумаю над этой частью, а ты подумай над своей. Рада, что тут мы пришли к взаимопониманию. Вернув тряпку на лоб, я сползла на подушку, чтобы попытаться уснуть. Нудящая головная боль вышла на передний план. Пока что организм не восстановился полностью. Когда раздались грузные шаги снаружи, я приоткрыла глаза и увидела, как альтмер вскочил с места и, поправив рубаху, поспешно уселся с книжкой за стол. Меня затрясло от едва сдерживаемого смеха. — Укройся и притворись, что спишь. Согласившись подыграть, я натянула одеяло до подбородка, сделала чуть страдальческий вид и прикинулась бессознательной. Сквозь прикрытые за ресницами глаза вскоре улицезрела, как в открытую комнату заходит опечаленный Дьярви. — Обувь, — коротко распорядился Мерион, — у неё на этом пунктик. — А что это у тебя? Про похождения Барензии читаешь? — Соболезную, если это единственная литература, которую ты осилил за свою жизнь. Вижу, она повлияла на тебя не лучшим образом. — Опять изворачиваешься. Я вернулся и теперь присмотрю за Линой. Ты свободен. — Исключено. Только я уйду, как ты снова предашься возлияниям и забудешь про неё. Братец устало вздохнул и, на удивление не став возражать, спросил: — Она не просыпалась? — Нет, но Вербранд утверждал, что скоро должна. — На этот раз быстро свалил. Предпочитаю читать лёжа, — облегчённо сказал высокий эльф, когда входная дверь захлопнулась, и вернувшись в кровать, положил подушку под спину. — Тебе не кажется, что стоит спросить благословения? У вас плюс-минус традиционное общество. Для брака нужно разрешение моих родных. — У тебя нет родных. — А как же Дьяр? — Даже если по какому-то невероятному стечению обстоятельств и переплетений родословной норд был бы твоим двоюродным братом, то этого всё равно недостаточно. Такие решения принимают либо отец, либо старший брат. Родной брат. — Значит, ты не готов прикладывать усилия? — Боги… — он сокрушённо качнул головой. — Ладно, я с ним поговорю, но не жди от меня чуда. Такой ответ меня устраивал. А то что, только мне страдать? Заодно пусть проявит себя, покажет, какой он находчивый. — Вообще долго ещё ты собираешься избегать этой темы? Уже обсудили власть, подставы, брак. Расскажи мне наконец, что стряслось у вас с тем солдатом. Почему ты там всех перебил? — Никак от меня не отстанешь, — дразня ответил он и отложил чтиво. Я придвинулась к нему вплотную, взяла за руку и положила голову на плечо. Давящая боль сместилась вниз. Придётся потерпеть. Если альтмера позовёт другой камень стихий, то точно не отпущу. — Помнишь, я тебе сказал, что в моём отряде почти все погибли? А остальные были сильно ранены, что мне оставалось только их добить? — Да, ты как-то упоминал. Он немного замешкался, выдохнул и сдавленно произнёс: — Я соврал. Снова как воды в рот набрал. Надеюсь, это не всё, что остроухий собирается изложить за сегодня? Потому что я начинаю злиться. Уж объяснением он мне точно обязан. — Вот как было, — свободной рукой он потирал переносицу. Подобная манера справляться с тяжёлыми мыслями у нас общая. — Когда остатки нашего войска и войска имперцев начали разбредаться, из ста десяти человек под моим командованием уцелело всего четверо. Мы несколько часов брели по пустыне, вплоть до заката. Стоило нам отстать от других, как со мной решили поквитаться. Двое из них были совсем новобранцы — едва научились держать меч правильной стороной. Преступление, что их кинули в ту мясорубку в Аликрской пустыне. Также удивительно, что из боя они вышли почти невредимыми. — Понятно. Так за что именно с тобой решили поквитаться? — Очевидно, они считали, что я просто пытался выслужиться перед командованием и бросил их в гущу боя, чтобы пожертвовать их жизнями ради своего тщеславия и опять продвинуться по службе. Вроде как, надо было отступать, когда мы уже потеряли половину состава. Те, кто пробыл в моём подчинении подольше, припомнили мои былые промахи и жёсткость. Тут он взял минутную паузу, переходя к самому главному. — Я не помню, кто первым обнажил оружие, но сначала я разделался с новобранцами. Тому, с кем ты имела несчастье познакомиться, расколол доспех. Доминионская ковка никогда не сравнится с имперской: металл слишком хрупкий, что кузнецы только усугубляют декоративной ерундой. С двумя оставшимися оказалось сложнее. По опыту они могли сравниться со мной. Один разрезал мне плечо, прямо между пластинами доспеха. Я пробил ему шлем. Последний был достаточно измотан, чтобы смертельно ранить его в бок после простого ложного выпада. Теперь Мерион рассказывал довольно подробно, чтобы я поверила в его версию событий и даже прониклась к нему сочувствием. Однако, оставался предмет внимания, который ныне покойный солдатик подсветил, а Его Высокоэльфийское Величество предпочло промолчать. Придётся спросить в лоб по завершению его «Бородино». — Когда всё закончилось, я перевязал плечо, чем было, и кое-как нацепил доспехи новобранцев вместо офицерских. Я предположил, что не только мои люди могли выместить горечь поражения и расплатиться за обиды с командующими, и впоследствии оказался прав. Проклятая пустыня днём изнуряла жарой, а ночью — холодом. На исходе второго дня мне почудилось, что идёт снег. В пустыне, представляешь. Тогда я видел снег единственный раз в жизни в горах. К счастью, когда я набрёл на группу точно таких же потерявшихся солдат, меня никто не узнал. Со мной поделились водой, подлечили и познакомили кое с кем, кто позже провёл меня в Тени. — Ты мне обещал не лгать и не скрывать ничего, — я отняла голову от его плеча и отодвинулась, занимая позицию атакующего. — Тогда растолкуй, пожалуйста: как так получилось, что ты уморил больше сотни солдат? Моё доброе отношение надо заслужить. Вывернуть себя наизнанку, чего он пока не сделал. Значит, получит эмоциональные качели. Я достигла в них определённого мастерства. Альтмер действительно начал оправдываться: — Нас окружили по обе стороны. Спереди такие же мечники, сзади — конница. Какую-то часть мы уже потеряли из-за лучников. — Как ты не заметил приближения конницы? — я не унималась, выступая обвинителем. — Вы же не в горах или лесу сражались, а в пустыне. Они не могли выскочить из-за угла. Не зря мне тот талморец говорил, что ты полный невежда. — Да, вам лучше знать, — с горьким сарказмом отозвался высокий эльф. — Хотя, может, вы правы. По приказу мы должны были прорваться к Скавену любой ценой. Когда всё пошло наперекосяк, я думал, что получится разорвать строй имперских мечников и объединиться с вышедшими вперёд копейщиками. Я ошибся, растерялся, и по итогу нас взяли в кольцо. Это было моё первое масштабное сражение. К тому моменту я прослужил пятнадцать лет в армии Доминиона, но почти всё время руководил исключительно стычками с босмерскими партизанами. Довольна? Услышала, что хотела? — Я не собираюсь винить тебя ни в коем случае. Сама бы облажалась, — нежным полушёпотом сказала я, удовлетворившись результатом и поставив в уме новую пометку. Да, всё сходится. — Прости. Иногда ты меня просто вынуждаешь, и я перегибаю палку. Перестав себя жалеть, по крайней мере, напоказ, он снова закопался в книгу и, сменив тон на бесстрастный, завершил разговор: — На комоде лежит твой подарок. Средняя нордская семья будет полгода питаться на эту сумму. Будем считать это инвестицией в наше будущее. А теперь ты не могла бы отвернуться и постараться заснуть? Мне нужна тишина. Обиделся. Ладно, хватит с него и с меня тоже. Перерыв.***
Голова больше не болела — ни в покое, ни при наклоне. Кажется, всё вновь на своих местах. Побродив по дому, я убедилась, что, кроме меня, никого нет, и вернулась к себе, присев за письменный стол и проведя ладонью над светильником. Очередное озарение нахлынуло на меня. Отрезав тонкую полоску пергамента кинжалом, я набросала два коротких предложения:Храм Вороньей Скалы. Вечером.
Вот. Получился малюсенький неприметный свёрток. Альтмер не станет искать нас в храме. Он знает, как я отношусь к верованиям, в особенности, к здешним. Жаль, пока не выбрала, когда состоится этот вечер. Я по-прежнему рискую, но не станет же он проверять мои карманы или карманы Орма? Тем более, я просто хочу поговорить, прикинуть перспективы. В случае чего доложу всё Мериону, а он пусть разбирается с предателем по-своему. Ой, он обмолвился про подарок, точно. Выпросила, так он даже преподнести нормально не смог. Решив сделать себе сюрприз сама, я прикрыла веки и выставила руки вперёд, чтобы осторожно доплестись до комода, но через пару секунд стукнулась мизинцем об угол кровати. Первым в глаза бросился расшнурованный корсет. Спасибо тому, кто догадался его с меня снять, иначе было бы совсем тяжко. Рядом лежало серебряное колье, отделанное изумрудами-капельками. Увесистое. Впечатляет. Ювелирная огранка, конечно, не такая тонкая, как хотелось бы. Что с них взять в двенадцатом-тринадцатом веке. Высокий эльф говорил, что оно дорогое. Может, купил, а не с трупа какого-то стянул. В конце концов, он теперь уважаемая личность с маломальским культом, а это как чит-код на деньги. Надев побрякушку поверх рубашки, я подскочила обратно к столу, чтобы подбить зашифрованные записи и актуализировать их. Невозможно держать всё в уме.