Летняя азбука

В крохотной бухточке у обвалившегося утеса Марко Поло кто-то видел русалку. Точнее — снова. Рядом Каз закатывает глаза, а Лиз смеется вместе со всеми, вспоминая любимую книжку из детства о Русалочке. Легенда для приморского городка не новая — прекрасных морских дев здесь видят каждое лето, вместе с Летучим Голландцем, Кракеном и Дэйви Джонсом заодно. Обычно такие новости на хвостах разносят малыши. Те, кто постарше, лишь снисходительно кивают, а кто поостроумнее — раскрашивают старые предания новыми красками. Весь город — от берега до подножия гор — давно оброс чудесами, символами да мистическими появлениями волшебных существ. Горожане и не против — а кто будет, если их город — одна большая сказка? Разговор уже через минуту уходит куда-то в сторону, а Лиз продолжает размышлять о том, как все-таки здорово жить в сказке. В сказке, которую каждый пишет для себя сам. У девочки есть Секрет. Даже не так — секрет Секрет. Чтобы до него добраться, нужно сначала сесть на трамвай, выскочить у старенькой библиотеки, свернуть на пешеходную дорожку, убегающую в горы. Сходить с неё — строго влево, у старого, поросшего розоватым мхом камня. И в лес, в лес, следя, чтобы вы-ы-ысокое дерево оставалось по правую руку. Вот такой ориентир и может привести в секретное место. Утес Лиз не такой большой и старый, как утес Марко Поло, но в волшебстве ему не уступает, потому что тут оно только на одного, безраздельное. Чтобы его разбудить, нужно сесть меж корней дерева, прижаться лопатками к шершавой коре и прикрыть глаза. Тогда — не сразу, но все же, все же — на горизонте появится Секрет. Прекрасный трехмачтовый галиот, в алых парусах которого играют солнце, ветер и солёные брызги. Кто-то глупый, не верящий в чудеса сказал бы — конечно, нависают над утесом ветви дерева, мало ли что померещится среди их красно-бордовых листьев? Но Лиз свой секрет бережет — секрет Секрет, и он остается быть её чудом. Поэтому она улыбается, а про себя думает — как знать? Город — давно переплетение чудес его жителей, и для кого-то здесь вполне могут петь русалки. А на следующее утро она сталкивается с малышом, который топчется у кабинета биологии. И все бы ничего — но в школе выходной, сама-то Лиз пришла помочь убрать книги, ей даже разрешили после взять какую-нибудь из них себе. А что делает ребенок — явно из начальной школы, если не младше — в пустом здании? Серьезный, насупленный малыш обстоятельно докладывает, что пришел к учителю биологии за помощью как коллега к коллеге — Лиз ужасно хочется смеяться, но она изо всех сил напрягает щеки и сдерживается. Оказывается, ей посчастливилось столкнуться с тем, кто видел русалку, и теперь ему нужна камера, чтобы её заснять. Любовь к исследованиям и фотографии местного биолога известна всем, как и задорный характер, поддерживающий любую сумасбродную инициативу своих учеников. — Только не доверят, — печально сообщает мальчик, почесывая коленку. — Профессор наверняка будет занят как научный руководитель. Тут бы старшего куратора, знаешь? Лиз знает благодаря двум старшим братьям, а вот к ребенку у нее все больше вопросов. Малыш хоть и хмурый, но такой обаятельный, что пройти мимо его мечты девочка совершенно не в силах. Они все-таки добывают фотоаппарат: "Под мою ответственность", — честно обещает Лиз, а после отправляет своего нового подопечного за прочим необходимым снаряжением, а сама сворачивает в библиотеку — обещания помочь с книгами тоже никто не отменял. Мальчик возвращается на удивление скоро — с потрепанным рюкзачком за плечами, и тут же принимается помогать — расставляет книги на уже протертые нижние полки, подает томики Лиз, работающей с верхними. В путь ребята выдвигаются уже к обеду — в самый солнцепек. Добраться до берега нетрудно, и прибежище от жары находится среди развалин скал и обломков камней — они ещё не успели нагреться на солнце, тянут приятной прохладой и даже причудливо образуют что-то в духе столика с парой низких стульев, окруженных стеной. Наблюдательный пункт отличный — видно все побережье, а их самих среди камней заметить трудно, если не знать, куда смотреть. Маленький собеседник Лиз образован не по годам, и они болтают обо всем на свете. Но чем больше солнце клонится к закату, тем сильнее заметно, как мальчик нервничает. Он гладит черные бока тяжелого, лежащего на коленях фотоаппарата и не выпускает его из рук. Лиз старается отвлечь его, как может — одну за другой рассказывает городские легенды, которые — как назло! — почему-то все так или иначе сводятся к русалкам. "От судьбы не уйдешь", — вздыхает про себя Лиз и сдувает со лба прилипшую челку. — Скажи, а как это было? — Она сидела вон на тех камнях, — вытягивает руку малыш, другой поддевая на лодыжке грубую корочку затянувшейся ранки. — Волосы перебирала... а еще бросала камешки в воду. Лиз чудом удается не поперхнуться лимонадом. Бросающая в воду камешки русалка? — А потом соскользнула с камня и уплыла прочь. Выныривала ещё раз уже по другую сторону утеса, но мне было плохо видно. Они еще некоторое время сидят молча, а потом мальчик шмыгает носом, отставляет фотоаппарат и лезет в рюкзачок — достает немного размякшие, нагревшиеся от солнца бутерброды в пленке и протягивает один Лиз. — Она не появится, — угрюмо говорит он. — Сегодня уже нет. Давай поедим и пойдем, не пропадать же им... Лиз кивает, не зная, что сказать, и отлепляет от плавленого — теперь уже плавленого — сыра ломтик огурца. Они жуют бутерброды, и Лиз решается. Малыш становится первым, кому она рассказывает про свой секрет Секрет. О том, как нашла утес, и что трехмачтовик появился не сразу, а еще он не приплывает в дождливые дни и не терпит неверия. Девочка почему-то не боится: уверена, ее Секрет не пострадает. И действительно, малыш оживляется, на щеке у него появляется ямочка, а в глазах — блестинки как на море в ясный день, будто кто-то щедрой рукой рассыпал горсть сверкающих монеток. Он даже тянется поскорее вернуть фотоаппарат, но Лиз останавливает. Пусть это только его — ну, теперь уже их — тайна, но сделать один снимок для себя все-таки можно. Просто уже не сегодня. Возвращаются ничуть не расстроенные — малыш перебирает сандалетками на развилке, с достоинством благодарит и утопывает к своему дому, унося с собой обещание встретиться тут же завтра утром. ...подрагивающие, мокрые от напряжения и волнений пальцы стискивают бока фотоаппарата. Мальчик не отнимает лица от окошечка — в его крохотных рамках виден сидящий на камне силуэт. Виден едва-едва — обломки, на которых он пристроился, от берега довольно далеко. Но даже сквозь шум моря слышно, как булькают брошенные в воду камешки и обломки ракушек. А дрожащие пальцы все не решаются нажать на кнопку. Внезапно силуэт подбирается. Перетекает по камню волна длинных, отливающих на солнце волос, и мальчик успевает лишь рвано вдохнуть и судорожно щелкнуть — в воздух взлетает сноп брызг, и камень в мгновение ока пустеет. На взволнованный вопрос Лиз: "Успел?" — мальчик шокированно кивает, глядя на фотоаппарат в своих руках, как на восьмое чудо света. Маленькое летнее приключение подходит к концу — мальчик признается, что больше сюда не придет — не в ближайшее время. Доверившуюся ему тайну надо уважать и не досаждать ей — взрослым, обстоятельным рассуждениям можно только позавидовать. Они снова прощаются на развилке, и малыш медленно уходит, прижимая к груди фотоаппарат и книжку о Русалочке в твердом бордовом переплете — ту самую, обещанную Лиз за уборку. Девочка машет вслед, будучи уверенной, что фотография смазанная, и вряд ли на ней что-то можно разобрать — но оно и к лучшему. У мальчика уже есть его чудо, и этого достаточно. ...а презирающему общий пляж, устраивающему по утрам длительные заплывы с перерывом в старой бухте у утеса Марко Поло любителю пошвырять в воду камешки Рэну, пожалуй, стоит намекнуть, что у него появился почитатель.