Let it ГЕТ!

The Birthday Massacre – Red Stars Они сидят спина к спине прямо на крыше дома в городе, названия которого не задержалось в памяти. Он смотрит на закат, она занята тем, что ждет появления тех, кто их убьет. Ну, как вариант – тех, кого убьют они сами. Потому что умирать Мария не хочет. Правда, вероятность того, что она доживет до утра, крайне мала. И все потому, что до утра точно умрет Бартон. У него вывихнута правая нога, сломано три ребра, а теперь еще и проникающее пулевое ранение в живот. Он не загнулся от болевого шока только из-за ударной дозы анальгетиков. Есть и другая причина, но о ней думать не хочется никому из них. Они просто сидят и ждут. Он держится за свою рану, удерживая кровь. Она вертит в руках пистолет и пытается не нервничать. Мария чувствует свою вину – Клинт прикрывал ее собой, когда она устанавливала детонатор. Если бы не он, для нее все бы закончилось еще раньше. Но особых угрызений совести она не испытывает – здесь и сейчас у них чисто деловые отношения, и лишняя сентиментальность может только помешать. Бартон подставился, хотя мог этого не делать – какие к ней претензии? - Хилл… - его голос сиплый от жажды и ран. – Что там видно? - Да ничего, тихо. Затаились. А ты что видишь? - Как солнце садится. Красиво. - Нашел на что пялиться, - ворчит Мария. – Лучше бы пути отхода присмотрел. - Прости, пути чего? Отхода? Хилл, я разве что отползти отсюда смогу. Мне будет проще сигануть отсюда и… Какой это этаж? - Сороковой. - Вот, отлично. Значит, есть шанс сдохнуть по дороге, - он вздыхает. – Посмотри, как красиво. - Бартон, ты понимаешь, что это идиотизм? – кривит губы Мария, хоть он этого и не видит. - Понимаю. Но меня хватит еще на пару часов, а это последний закат в моей жизни. Имей совесть. - Отымела уже. Когда решилась на эту авантюру с тобой на пару. Чтобы я еще раз… - Я больше ни разу, честное слово, - обещает он. – Да и кто с тобой пойдет? У тебя каждый партнер держится максимум сутки… - надсадный кашель. - Потому что все идиоты безмозглые, - безапелляционно заявляет Хилл. – Если бы они слушались меня, а не пытались импровизировать… Бартон не отвечает. Она слышит, как он дышит все тяжелее, но ничем помочь ему она не способна. У нее есть два пути сейчас. Бросить его и закончить свое задание, уже почти проваленное, или остаться для безнадежного боя и уж точно все провалить. Ей жутко обидно, что все заканчивается так. Они ведь почти справились. Почти. Им нужно было установить бомбы в разных частях города и успеть из него свалить на безопасное расстояние. Но Бартон так глупо подставился и теперь бесполезным мешком лежит рядом с ней. А она почему-то до сих пор не ушла, хотя вполне может. Миссия должна быть закончена, на кону слишком высокая цена. Но она сидит рядом с ним и ждет. - Ты там как? – спрашивает Хилл спустя пару минут. - Хреново, - он слабо смеется. – Хилл, тут есть больницы? - Есть, наверное, я никогда не проверяла. Но если ты думаешь, что я потащу тебя туда, то ты обо мне слишком хорошего мнения. - Тогда будь милосердна, пристрели меня, - просит он. – Я больше не могу. - Не дождешься, - отвечает она. – Я еще ни разу не добивала напарников и никогда этого делать не буду. - Почему? – искренне недоумевает он. - Ты стала сентиментальной? Знаешь, тебе бы пошел мизерикорд в руках вместо пистолета… Дева-воительница, на поле боя, в белых доспехах… Голос Бартона становится все тише, и это вдруг сильно беспокоит Хилл. Она осторожно разворачивается, чтобы не слишком его беспокоить. Бартон уже не способен сидеть сам, он ослабел от ран, и просто валится ей на руки. Он в сознании, но смотрит куда-то сквозь нее. В уголках рта запеклась кровь пополам со слюной, в глазах отражаются облака. - Бартон? Ты меня слышишь? – она слегка его встряхивает, возвращая. – Эй, хватит бредить! Какая еще дева в доспехах? - Я не брежу, - вяло отзывается он. – Нет, вру, брежу. Это агония, наверное. Я не знаю… - Бартон! Ты еще не умер, не прикидывайся, - в ее голосе отчетливо проступает паника. – Бартон, очнись, иначе я тебе врежу. Бартон! Клинт! - Посмотри, это ведь очень красиво, - шепчет он. – Жаль, ты не видишь сейчас своих глаз. Они лучше, чем это небо. У тебя прекрасные глаза, Мария… Я все хотел сказать, да забывал. Извини, я бесчувственный чурбан, – он улыбается. – Почему ты не уходишь? - Потому что не могу, - откликается она, совершенно сбитая с толку его словами. – Теперь точно не могу. Ты сволочь, Клинт. - Почему? Я же просто сказал, что у тебя красивые глаза. - Бартон, ты непроходимый тупица, - она зло усмехается. – Как я могу уйти после этого? Тем более, у меня не хватит времени до взрыва. Так что готовься, мы встретим конец вместе. Он не отвечает, но продолжает улыбаться. Эта улыбка ее жутко бесит, и она готова на что угодно, лишь бы ее стереть. Но единственное, что ей приходит в голову, так это нагнуться и поцеловать его. Не бить же в лицо смертельно раненного человека, тем более напарника? Кажется, Бартон сам не ожидает чего-то подобного от нее. Но сил на ответ у него хватает. У его губ вкус пепла, крови, чего-то горького и липкого. Она отрывается от них почти с сожалением. Как странно… До сих пор их задание казалось ей просто игрой, иллюзией, а сейчас, когда она зачем-то поцеловала этого придурка Бартона… Сейчас все становится настоящим. До нее доходит, что он действительно умирает, что ему очень больно, и она готова проклясть все на свете и свои принципы в первую очередь. - Сколько осталось? – хрипло произносит он. - Где-то час. Дотянешь? – она спрашивает с надеждой. - Нет, - сожалеющая улыбка и гримаса боли… - Я пропущу все шоу. Извини. - Я это сделаю, - вдруг решается она. – Я это сделаю, Клинт, но только ради тебя. Если кто-нибудь когда-нибудь… - Нет, - прерывает он. – Нет, обещаю… Только быстро, ладно?.. - Хорошо, я постараюсь. Мария быстро проверяет пистолет, прикладывает дуло к его виску, сглатывает. Стрелять в голову Бартону очень страшно, но стрелять в сердце еще страшнее. Интересно, а каково ему? Она берет его ладонь свободной рукой, сжимает и шепчет: - До встречи на той стороне. У него уже почти нет сил, но он дарит ей последнюю улыбку. - Я буду ждать. Выстрел настолько громкий, что она его почти не слышит – закладывает уши. Мария отбрасывает пистолет подальше и старается не смотреть. Ей почему-то кажется, что если не смотреть, то это все перестанет быть правдой. Глупости, конечно, как и последние слова Бартона. Но ей сидеть тут еще полчаса, до того, как заложенные ими бомбы сработают и превратят это место в филиал преисподней. Дом, на крыше которого она сейчас находится, взорвется первым. Но у нее еще есть полчаса, и она будет думать, что все это не по-настоящему. * * * Голос Старка ворвался в наушники так резко, что она поморщилась. - Хилл, я был о тебе лучшего мнения! Вы даже не прошли пятый уровень! - Старк, отвали, - Хилл стащила с головы шлем виртуальной реальности и устало прикрыла глаза. – У твоей игрушки паршивый сюжет, ты в курсе? - Не надо оправдывать свое скудоумие изъянами программы! - съязвил Тони. - Ты проспорила мне, так что плати!.. - Я помню про спор, но если ты сейчас не дашь мне передохнуть, то лишишься пары зубов, - Мария бросила ему шлем и направилась к выходу. Она вышла в коридор, кипя от злости и эмоций от собственной смерти, пусть и ненастоящей. Чертова виртуальность. И все напарники, как один, - кретины. А уж последний… - Эй, Хилл? Ты как? – раздался голос этого последнего. – Я думал, ты Старку голову проломишь, - Бартон появился перед ней, как чертик из табакерки. - Удержалась, - она остановилась, но не решилась взглянуть Бартону в глаза. – Слушай, мне нужен душ, кофе и долгий, человеческий сон, так что я пойду. - Да я, в общем-то, только спросить, нормально все или нет. - Нормально, - отрезала она. – Убедился? Дай пройти. - Погоди, ты чего? - Ничего! Бартон, я тебя только что застрелила, ты понимаешь? - Это же просто симуляция. Не по-настоящему. И я слово дал, что никому не скажу, - он, наконец, заметил ее состояние. - Хилл, ты что, переживаешь? Из-за того, что убила меня в игрушке? Или… Или из-за того, что поцеловала? - Из-за того, что поцеловала, а потом пристрелила, - буркнула она. – Думаешь, я законченная стерва? - Да нет, не думаю. И раньше тоже не думал, - хмыкнул Бартон. – А вот глаза у тебя действительно красивые. Извини, что раньше не сказал. И знаешь что? – спросил он, не давая ей шанса возразить. – Я могу раздобыть тебе стакан кофе и даже не дам Старку его выпить, пока ты будешь в душе. Хочешь? Она пристально вгляделась в его лицо, отыскивая в нем хоть что-то от парня, умиравшего у нее на руках, а потом плюнула на это и кивнула: - Где там твой кофе, показывай…