Обещания

я правда извиняюсь, что так долго. только вычитано, хотелось выложить поскорее. очень жду комментариев. ______________ - Сонмин, у нас, кажись, краски нет, - слышится из подсобки глухой голос Шиндона. Он выходит, отряхиваясь от пыли, и ждет от приятеля какой-нибудь реакции. Сонмин же, уперев руки в бока, что-то напряженно прикидывает в уме. - Совсем нет? – чуть погодя спрашивает он. - Только вот синяя.. сапфировая, - Шиндон протягивает ему запечатанное железное ведерко. Мин вздыхает, кивает другу, чтобы тот шел за ним. Шиндон вопросительно смотрит, но по спине Сонмина нельзя понять, что тот задумал. Донхи начинает понимать уже на полпути, и, когда они оказываются у двери в кабинет заведующего художественной кафедрой, он укрепляется в своем мнении. Если бы Шиндон не был так давно знаком с Сонмином, едва ли он обратил внимание на то, как на секунду парень замер у двери, как его плечи расслабились, а спина перестала быть такой прямой, будто тот вдруг начал таять, как шоколадная конфета на теплой ладони. Мягкость и тягучесть пронизывала теперь его движения. Кажется, Итук называл это `ангельски милый Сонмин`, Шиндон же каждый раз ежился от него такого. Это был вроде и тот же Мин, но другой. Ему не нравилось. - Сонсенним, можно? – слышит он обманчиво мягкий голос Сонмина сквозь поток своих мыслей. Шиндон не знает, о чем они говорят там, потому что остается ждать друга за дверью, но он прекрасно и на собственном опыте помнит, как на людей действует сонминово обаяние. Донхи уверен, что завтра у них будет и краска, и куча всякой полезной дряни сверх того. -- - Хэхэй, ребятки! – голосит Донхэ, поднимаясь на сцену по лестнице. – А что мы принесли! Он охает, тяжело опуская ящик на пол, тут же открывает его и показывает всем содержимое, при этом выглядя до жути довольным собой. В коробке, блестя жестяными боками, стоят ровными рядами ведра с краской. Сонмин, подошедший чуть позже, ставит еще одну коробку рядом. - Чжоу Ми! – зовет Сонмин. Китаец, шурша колесами по прорезиненной поверхности сцены, подъезжает и смотрит на него вопросительно. Ли кивает вниз, на ящики, и взгляд у него выжидающий. Ми опускает глаза, а когда поднимает, они такие радостные, что кажется, будто Сонмин подарил ему Марс. Чжоу Ми любит красный цвет, думает Мин. Теперь можно не беспокоиться, и спокойно готовить декорации. Шиндон хмыкает – он так и знал. Все начинают бегать, суетиться и заниматься своими делами. Чжоу Ми так благодарен Сонмину, что тот позвал его, что ему не придется сидеть целыми днями дома, что он будет помогать. Такое приятное и очень волнительное чувство нужности. - Эй, а где все наши девушки? Сегодня же и репетиция по плану. Где Хиён, Санни, Виктория? – вопрошает Ынхёк, ковыряющийся в осветителях под потолком. - Тебе только девушек и подавай, - фыркает Сонмин. – А у нас половина прожекторов так и не работает. - Ничего не знаю, я актер, не электрик, не световик и вообще хочу чаю.. Но его уже никто не слушает, потому что двери в зал распахиваются, и все головы поворачиваются на звук с поразительной синхронностью. Танцевали бы так, недовольно бурчит Ынхёк. К сожалению, это не Санни и не Хиён, а всего лишь Чо Кюхён, которому очень жаль, что он даже не Виктория. Вот так просто, без приглашения, с непониманием в глазах и помятой челкой. Зависает пауза, такая тишина, что слышно как над ними, на пару этажей выше, ходят люди, а потом все так же синхронно отмирают, смаргивая. Продолжается работа, у каждого есть свое дело. За исключением Сонмина и Чжоу Ми; второй, держа кисточку на вытянутой руке, капает краской на сцену, пока Мин не пихает его, заставляя торопливо кинуть кисть в банку. Кюхён, кажется, чувствует себя неловко и мнется у двери, собираясь уходить. Сонмин окликает его, подзывая к себе ладонью, Кюхён как-то неуверенно отлепляет от пола ноги, и подходит. - Кюхён-ши, - дежурно улыбается ему Сонмин. – Чем помочь? Ты что-то хотел? - А, эм, нет, просто мне тут сказал Ким Чонун, который Йесон, я еще не разобрался до конца, в общем, он сказал, что сегодня намечается концерт, а я вот хотел посмотреть. Правда, он еще что-то говорил про цирк, но, знаешь, я уже ни в чем не уверен, - как-то сумбурно объясняет Кюхён. Сонмин слегка хмурит брови, и становится видна морщинка на лбу. Чжоу Ми не раз видел ее, но не помнит, что она могла бы значить. - Все ясно. Ты просто не так понял его, у хёна очень своеобразное чувств юмора, - говорит Сонмин, и на слове своеобразное едва кривит губы, но за эту деталь почти невозможно уцепиться - его лицо тут же разглаживается. - Хотя, знаешь, мы можем устроить спектакль, - Ли прикрывает кулаком губы и отводит смеющиеся глаза. - Так! Пусть будет Белоснежка! Самый главный гном сегодня не пришел, но это не беда! Мин слышит, как кто-то фыркает, кажется, его тонкий намек на кое-кого был понят. - Кто будет Белоснежкой? – кричит из-под потолка Ынхёк, явно желая главную роль. Сонмин упирается взглядом в Чжоу Ми. И парень видит в нем ту детскую шкодливость, которая исчезает во взрослых людях, и ему отчего-то даже не хочется сопротивляться. - Пусть будет Чжоу Ми!- открыто улыбается Сонмин, смотря на приятеля. Потом он подлетает к нему, берет на руки, вынимая из коляски так, будто тот ничего не весит. Чжоу Ми крякает как-то очень смешно от неожиданности, и, когда Сонмин начинает носиться с ним по сцене, собирая шлейф из побросавших работу и улюлюкающих радостных придурков, громко верещит. Шиндон начинает изображать какую-то геройскую музыку на пару с Хёкдже, пританцовывающим рядом. С Чжоу Ми слетают его красные кеды, энергично разлетаясь в разные стороны зрительного зала. Он охает, начиная убеждать Сонмина, что его уже можно опустить, и я уже проснулся от столетнего сна, и, ради бога, перестань, убери гномов, голова кружится! Мин заливается почти адским хохотом, в то время как Кюхён с улыбкой следит за ними, спасаясь от снарядов из красных ботинок. Ему завидно и грустно, будто какая-то жесткая железная проволока, проходящая сквозь его грудь, дребезжит от лавины таких непривычных чувств, и от этого совсем немного больно. И не только за себя. Он смотрит на болтающиеся неживые ноги, и ему почти невыносимо. А Мими просто весело, он забыл о ногах. Чжоу Ми возвращают в его кресло, и тот еще долго пытается отдышаться - давно он так не смеялся. Чуть погодя, когда Сонмин уходит попить воды в кафетерий, он вспоминает про свою обувь. Ми не знает, кого можно попросить, и выглядит каким-то неуклюжим и маленьким в этом кресле. - Тебе помочь? – слышит он чужой голос. Не дожидаясь ответа, Кюхён ставит свою сумку на одно из кресел в зале, и идет искать кроссовки. Они потом стоят некоторое время в нерешительности. Чжоу Ми – на краю сцены, ковыряя пальцем подлокотник, и Кюхён, смотрящий на него снизу вверх. Он опускает взгляд на кеды в своих руках: чистые, будто совсем не ношенные, будто новые, на липучках. - У меня в детстве была обувь на липучках. Они так скрипят, мне всегда нравилось, - зачем-то говорит он, желая нарушить тишину. И так вдруг сложно становится поднять глаза обратно. Кюхёну чудится, что он что-то не так сделал. - Я люблю липучки, - отвечает Чжоу Ми очень внезапно посреди молчания, разбивая его робкой улыбкой, делая все проще. Кюхён не может оторвать глаз. Акцент, с которым говорит Чжоу Ми, почему-то такой потрясающе мягкий на слух и как будто совсем чужой язык, хотя китаец говорит понятно и чисто. Кюхён смотрит на него, и Ми улыбается, иногда отводя взгляд. Кюхён одергивает себя - нельзя смотреть так пристально, вылупился как идиот. - Давай надену, - хмурится Кюхён своим мыслям. И он видит, как Чжоу Ми сжимается. Это почти обидно, он не думал, что недоверие, пусть даже они друг друга почти не знают, может так задевать. Кюхён чувствует что-то еще, но не может разобрать, так же, как и разглядеть черты лица Ми - тот будто не хочет, ускользает, словно рыба, стремящаяся вернуться в прохладный водяной поток. Кюхён берет его ногу за лодыжку, осторожно обувая, и его пальцы немеют от какого-то нового и непонятного для него трепета. Худая щиколотка со слишком выступающей косточкой; сдави чуть сильнее, и она может сломаться. Он аккуратно ставит ноги на подножку и как-то оторопело смотрит на треклятые липучки, и ему так жаль, что хочется плакать. Чжоу Ми сбегает к вернувшемуся Сонмину, и Кюхён отмирает. Однако эта тяжесть в груди никуда не исчезает. Она как горячий кофе, пролитый на стол, растекается по всему телу, остывая, впитываясь. - Да ты не Белоснежка, как я погляжу, - смеется Сонмин. – А такая вполне типичная Золушка. Все хохочут, и кто-то добавляет что, да, Золушка, но только еще более рассеянная, намекая на потерю обеих `туфель`. Кюхён вздрагивает, потому что ему кажется, что он почти чувствует улыбку Мими, до того как тот начинает ворчать насчет того, что в потере обуви его вины нет. -- Кюхён пару раз тыкает в кнопку вызова лифта, но ничего не происходит. Он вопросительно смотрит на светящуюся стрелочку, и пробует еще пару раз. Видимо, лифт сломался. Кюхён пожимает плечами и спускается по лестнице. Где-то на ступеньках между вторым и третьим этажом он слышит приглушенный голос и стук. Останавливается, прислушиваясь, и, кажется, что кто-то застрял в лифте. Парень поднимается обратно на второй. - Эй, вы там в порядке? – кричит Кюхён, прикладывая ухо к створкам лифта. - Ох, я так рад, что хоть кто-то услышал, - доносится до него. Он знает этот голос, нет, не может быть.. - Чжоу Ми? – как-то слишком удивляется Кюхён. – Это ты? Потом некоторое время он стоит в тишине, еще плотнее прижимаясь к дверям, боясь, что не услышал. - Чо Кюхён? – не меньше удивления в голосе. - М, да. Ты как, все нормально? – зачем-то постукивая кулаком, интересуется он. - Да, я просто шел из супермаркета, а тут, бубух, - отвечает Чжоу Ми, и Кюхён прямо видит, как он всплескивает руками на этом бубух, улыбка сама собой растягивает его губы. - А, так у тебя там еда есть? Ну, значит, точно продержишься! – ободряюще кричит Кюхён, упираясь носом в нагретую его же щекой железную поверхность двери. И тут же слышит возмущение в голосе Чжоу Ми. - Что? Я не планировал здесь сидеть всю неделю! Кюхён-ши, может, ты позовешь кого-нибудь меня вытащить, а то кнопочка здесь не работает совсем! - Хорошо, я сейчас сбегаю.. – он не успевает договорить, потому что Ми прерывает его. - Стой, не уходи, ладно? Телефон, сотовый, позвони! – пожалуй, слишком громко и энергично восклицает Ми, и Кюхён слышит, как дергается лифтовая кабина. - Я не боюсь замкнутых пространств, но мне тут не нравится в тишине сидеть, - что-то в не дает Кюхёну отказать, и он вздыхает. - Ладно, только мне все равно придется сходить вниз, чтобы сказать Сину-ши о тебе, - он никогда не слышал в своем голосе такой мягкости; будто объяснял что-то ребенку. Получив какое-то подобие согласия, он идет к консьержу и говорит ему про поломку. И возвращается чуть ли не бегом, замечая это только тогда, когда, переводя немного сбившееся дыхание, стоит у дверей лифта. Кюхён прислушивается, и понимает, что Чжоу Ми что-то напевает, звуки едва доносятся из-за преграды, но Кюхёну нравится то, что он слышит. - Красиво. Что это за песня? – спрашивает Кюхён, садясь на пол и прислоняясь спиной к дверям. И опять кабина немного дергается, видимо, Чжоу Ми застал врасплох его вопрос. Парень усмехается, прикрывая глаза. Он внезапно чувствует себя таким усталым, что заснул бы, пожалуй, прямо здесь. - Я не знаю названия, слышал сегодня где-то, - спустя несколько секунд следует ответ. Потом воцаряется тишина, которая стала уже привычной. Кюхён чувствует, что засыпает, и ему очень хочется, чтобы Ми не прекращал говорить с ним, хотя, наверное, должно быть совсем наоборот. - Ты же учишься на `эстрадном вокале`? – вдруг слышит он Чжоу Ми. - Да. - Может, тогда ты что-нибудь споешь? Я бы хотел послушать, - он звучит очень неуверенно и просяще, Кюхён не хочет петь, но отказать не хватает сил. Он набирает в легкие воздух, медленно выдыхает, и начинает мычать что-то с закрытыми глазами, откидывая голову. Это совсем не то, что он обычно поет; тоже что-то услышанное на улицах или по телевизору. Кюхён помнит только припев и путается в мотиве, коверкая его, постоянно прерываясь. Чжоу Ми говорит что-то, а он продолжает дальше, потому что, оказывается, что петь для кого-то, и петь одному это не то же самое. - У тебя талант, - снова, снова Кюхён чувствует эту улыбку, будто трогает ее пальцами. - Спасибо, - благодарит он. Отнекиваться, говорить что перестань, это не так, кажется глупостью, Кюхён просто хочет принять это, потому что Чжоу Ми говорит именно то, что думает. Не из вежливости, не из зависти. Он правда так считает. Кюхён почти ненавидит ремонтников, которые приходят и чинят лифт.