Мне не больно

— Касамацу-семпай! — трубный глас Хаякавы сложно было перепутать с чем-либо другим даже в шумном зале космопорта. Из-за спины активно размахивавшего руками и как всегда шумного кохая выглядывал широко улыбающийся Морияма. — Привет, капитан! — поприветствовали его однокурсники, приблизившись. — Бывший капитан, — напомнил Юкио, пожимая руки коллегам по Академии. Три года в Восточном космофлоте практически не изменили его команду: Морияма и встречавший его у переходника Кобори смотрелись солиднее только за счет форменных кителей, а Хаякава в своем затертом комбинезоне механика и вовсе остался тем же самым лохматым юнцом. Однако теперь у них взрослая жизнь, важные миссии, космос, в конце концов, — серьезнее работы не придумаешь. Потому Юкио старался сохранить лицо и выглядеть чуточку более отстраненным и взрослым, чем хотелось на самом деле. — Капитаны бывшими не бывают, — слегка уязвленно проворчал Кобори, и внутри что-то сладко екнуло. Все-таки чертовски приятно, когда о тебе помнят даже спустя несколько лет работы в отдаленной дыре на краю галактики. — Юкио, ты ведь не собираешься отлынить от вечерней попойки в честь твоего возвращения, правда? — голос Мориямы сочился иезуитским елеем. Кажется, план отсидеться в гостинице, пережидая бурные восторги ребят, накрылся медным тазом. Только не с этой командой. Касамацу вздохнул. Ну что ж, попробовать стоило. — Надеюсь, вы хотя бы не весь наш выпуск оповестили о моем прибытии, орлы? Или меня ожидает банкетный зал «Галактики» на 200 человек? — Нет, что ты, будут только свои, с Кайджо. — Все свои? — прозвучало немного резко, это было заметно по тому, как не особо деликатный обычно Йошитака опустил глаза. — Ре… Его Высочество мы оповещать не стали. Не думаю, что он в курсе твоего возвращения. «Вот уж кто точно в курсе, так это Кисе», — отзвук знакомого имени всколыхнул воспоминания. Пожалуй, хорошо, что Его Высочество ничего не знает о мини-вечеринке выпускников Академии космофлота. Касамацу трудно было бы держать лицо, если бы Кисе вдруг оказался рядом. — Я приду, ребята, спасибо! — они как раз подошли к выходу из здания, и Юкио набрал на браслете-коммуникаторе код вызова такси. — Точно? — с подозрением спросил Морияма. — Смотри, ты нас сильно подведешь, если свинтишь в последний момент: я пригласил присоединиться таких цыпочек из Штаба — закачаешься! На лице Кобори явно читалось: «А вот этого говорить не стоило!». Но Касамацу только усмехнулся и пожал однокурсникам руки: — До встречи вечером. *** С этим вечером все было не так с самого начала. Это Касамацу понял еще на подходе к столику Кайджо в крошечном баре. Светловолосую макушку и сияющую ауру невозможно было не узнать даже со спины. Юкио только вздохнул, поймав полный паники взгляд Мориямы и пьяные от любви глаза нескольких симпатичных девушек, прежде чем принять на себя огонь. В конце концов, на Его Высочество Кисе Рету невозможно было долго обижаться или сердиться. Как всегда, стоило Рете тебя заметить, как он занимал все жизненное пространство вокруг, обрушивался подобно тропическому ливню, неумолимой, но живительной стихии. Искрящиеся смехом янтарные глаза чуть сузились, он извинился перед разочарованными поклонницами, которые после этого явно записали Касамацу во враги номер один, и поднялся навстречу: — Семпай… Все как раньше: первое прикосновение прошило током. Как он ненавидел эти невинные объятия… Как он жил без них три долгих года? Кажется, ничего не изменилось, и это раздражало больше всего. — Хорошо, что я узнал о твоем возвращении, семпай. Неплохо иногда пользоваться приятельским расположением работников Штаба Космических Исследований, особенно когда друзья не хотят приглашать тебя на приветственную вечеринку, — Кисе, казалось, не был разочарован и упрекал слегка шутливо, но Морияма виновато потупился, а Коджи снова пробурчал что-то вроде «Незваный гость хуже Тоо». Попойка вернулась в нормальное русло. Хихикали подружки Мориямы, грохотал Хаякава, сыпал комплиментами Йошитака, лунно улыбался Кобори, бодро разливалось по стаканам спиртное, как ни странно, оказавшееся весьма неплохого в сравнении с внешним видом заведения пошиба. Юкио почти успокоился: оказалось вполне достаточным всего лишь не пересекаться с Кисе взглядами и побольше пить. Но, видимо, сегодня был не его вечер, потому что спиртное не брало, а когда он вышел на балкон покурить, то уже буквально через минуту уловил движение воздуха за спиной. Побыть одному с такой компанией явно не светило, и Касамацу тщательно загасил на треть выкуренную сигарету, собираясь вернуться к команде. — Семпай, — конечно же, рядом по закону мировой подлости оказался именно вездесущий представитель королевской семьи. — Мне кажется, или ты на самом деле меня избегаешь? «Черт бы тебя подрал» — затосковал Юкио, предвкушая непростой разговор и превентивно строя мину крайнего раздражения. — Тебе показалось, Кисе, — произнес он как можно более высокопарно. — Если ты удовлетворил свое любопытство, пойдем обратно к дамам, они, наверно уже заскучали без главного гвоздя программы. — Семпай, я понимаю, что виноват в твоем… в том, что тебе пришлось уехать. — Кисе явно не собирался сдаваться быстро. — Но надеялся, что новое назначение хоть немного компенсирует… Юкио стало совсем хреново. Он подозревал, что с заштатной планетки Архипелага его, капитана обычного грузового «дальнобойщика», вызвали неспроста, но тешил себя слабой надеждой, что были учтены прежние заслуги, блестящие результаты тестов, второе место в рейтинге выпускников факультета. Ведь он понятия не имел, кто мог ходатайствовать за него. Но все оказалось до банального просто, и оттого вдвойне обидно. — Значит, — едва сдерживая желание по школьной привычке нарушить неприкосновенность члена королевской фамилии, процедил он, — мое участие в правительственном проекте — дело твоих рук, Кисе Рета. Замаливаешь грехи? Теплая улыбка Кисе потускнела, побелели костяшки сцепленных пальцев. «Все тот же мальчишка», — с неуместной нежностью пронеслось в голове у Юкио. — А если и замаливаю? — с неожиданной запальчивостью выплюнул вдруг тот. — Мог бы просто извиниться. — Ты думаешь, я не хотел?! — мед в желтых глазах превратился в раскаленное добела стекло. — Я даже пару раз прилетал на Теону, чтобы найти тебя, но ты был в дальних рейсах, и никто не знал, когда вернешься!.. Он выдохся так же внезапно, как и вспыхнул. Гнев уступил место расстройству, улыбка окончательно стекла с лица. — Я думал, ты хоть немного обрадуешься… Хотел… — Ты видишься с ним? — неожиданно прервал его монолог Юкио. Кисе вскинул на него абсолютно больное лицо с невидящим взглядом и тут же вперился в темноту за перилами балкона. Не было необходимости называть имен. — Нет… — прозвучало глухо, как из трюма корабля. — Мы… больше не вместе. Ты разве не слышал новости? У него… сын родился на днях. Нечего было сказать, чтобы перекрыть бесконечную тоску «золотого мальчика», идеального принца, медийной персоны и лица королевской семьи Кайджо. И Юкио дал слабину, протянул руку и легонько взъерошил светлые мягкие пряди. — Пойдем к остальным, Рета. Я… не сержусь. Пусть это была неправда, но смотреть на тень любимого некогда человека было выше сил Касамацу. Как бы он ни бесился при мысли о протекции и каким бы странным и нелогичным ни казалось поведение королевского двора, сначала отнявшего у него будущее, а потом столь же внезапно посулившего блестящую карьеру, о мотивах этого он подумает завтра. Сегодня они с Кисе просто напьются до звездочек в глазах. Решено. *** Открывать глаза не хотелось. Голова раскалывалась так, что даже ресницы приподнять казалось крайне плохой идеей. Однако что-то было иначе, чем всегда, и идиотское чувство ответственности заставило Касамацу разлепить веки и попытаться сориентироваться на местности. — Вот черт… — тоскливо протянул он, закрыл глаза и снова открыл их. Однако маневр не помог: сладко сопевший на соседней подушке блондин никуда не испарился. Более того: причмокнув губами, он крутанулся под одеялом и развернулся к Касамацу лицом, закинув ему на плечо длинную загорелую руку. Если бы не надежный предохранитель в виде хрустального от боли черепа, Юкио бы заорал. Кажется, они с Кисе… Касамацу натянул одеяло на голову. Конечно, это ничего не решало, но так он хотя бы не видел темных кругов под глазами кохая и… Вздох облегчения потерялся где-то под шерстяными сводами его убежища. Трусы были на месте. С одной стороны, это еще ничего не доказывало. С другой, вселяло хоть призрачную, но все же надежду. Ему вовсе не хотелось вспоминать, но коварная память, как назло, подкинула печалей. — Да ерунда все это, Юкио! — горячился Кобори. — Никто из Кайджо не будет тайком встречаться с имперскими! — Тем не менее, нам велено заступить в патруль, — Касамацу сознавал, что смехотворное на первый взгляд задание деканата необходимо выполнить, даже если их миссия не увенчается успехом. — Нам всего-то и нужно, что пройтись по корпусу Кайджо после полуночи и заглянуть в пару укромных уголков. Приказ декана не обсуждается, и еще — нам велено держать язык за зубами. — Есть, — упрямо поджатые губы явно свидетельствовали о том, что Коджи не согласен с позицией руководства, но, как примерный студент, он предпочел подчиниться. Разделиться и осмотреть подведомственные этажи и обсерваторию было вопросом пятнадцати минут, потому было проще согласиться, чем объяснить, почему не хочешь. …Хорошо, что Юкио все же пришла идея отправить Кобори на другой этаж. Огромные янтарные глаза Кисе были подернуты поволокой, уложенные обычно в безупречную прическу волосы встрепаны, губы горели болезненной краской. И нахмуренный юноша за его спиной, высокий, темноволосый, в форме курсанта из империи Тоо, тоже произвел бы на Коджи неизгладимое впечатление. Хотя только дурак бы не понял, что наследники двух великих держав не в шахматы играли. Хех, вот печаль-то. Хотя на что он надеялся, когда влюбился в звезду факультета, модель и монаршую особу, пусть и далекую от престола, но все еще остающуюся представителем венценосной семьи? Взгляд кронпринца Аомине, полный презрения и холодной ярости, чуть не пригвоздил его к месту, но Касамацу выдержал. Тот с досадой цыкнул и, развернувшись, зашагал прочь, демонстрируя отменную военную выправку. — Семпай… — Не надо, Кисе, — видит бог, он не хотел, но получилось резковато. Рета опустил голову. — Иди за ним, чего стоишь? — от собственных слов хотелось завыть, но Юкио контролировал каждый вдох. — И да… я ничего не видел. — С-семпай?.. — Кисе смотрел неверяще, а потом порывисто обнял и, прошелестев: «Я не заслуживаю вашей дружбы, Касамацу-семпай!», — сорвался с места и вихрем унесся вдогонку вспыльчивому возлюбленному. Юкио вздохнул и решительно откинул одеяло в сторону вместе с воспоминаниями. Кисе что-то неразборчиво пробормотал во сне и улыбнулся, но будить его все равно придется и, кажется, совсем скоро. За окнами светало. Тогда это было только его решением. Он сразу понял, что юноша с вечной маской на лице — королевское воспитание! — но по натуре доверчивый и безрассудно влюбленный, не сможет долго маскировать собственный роман и обязательно спалится перед внимательными глазами и ушами. А уж доложить о недостойном поведении члена семьи Кайджо кому следует желающие всегда найдутся. В итоге Касамацу, сам того от себя не ожидая, начал прикрывать отлучки Кисе. Тонкая вуаль лжи, невесомая, но почти непроницаемая, обволакивала, временами мешая дышать, но он упрямо заявлял, что Рета был с ним рядом, вот только на минуту отошел отлить или к автомату за лимонадом, отвоевывая тому драгоценные минутки на несанкционированные свидания. Скандал разгорелся на последнем курсе, непосредственно перед выпускным Касамацу, когда Рета явился к Юкио в комнату зареванным и с синяком под глазом. Что не поделили вспыльчивые венценосные мальчишки, он узнать даже не пытался, только вздохнул тяжело и отправил несносного кохая умываться, а по возвращении постелил ему на полу гостевой футон. Очевидно, именно этот вечер стал роковой ошибкой: на следующий день он поймал на себе несколько удивленных взглядов, в коридорах шушукались. Ночевка принца Кисе в скромной обители старосты не осталась незамеченной. Ответная реакция последовала молниеносно. Группа выпускников мялась в приемной декана в ожидании распределения. Морияма любезничал с секретаршей, трое курсантов побойчее шепотом обсуждали предстоящие назначения. Юкио тогда казалось, что это простая формальность: его будущее никогда не вызывало вопросов у преподавателей, которым нравился исполнительный студент с задатками прекрасного организатора. Тренировочная команда, возглавленная им еще на четвертом курсе, неизменно выходила лидером в любых испытаниях, а последние учебные вылеты были охарактеризованы инструкторами как «безупречные». Никто не сомневался, что Касамацу Юкио ожидает блестящая карьера штерн-командора на одном из флагманов Восточного космофлота. — Касамацу Юкио, грузовой флот «Теона-4», Восточный флот, — приговор равнодушно сорвался с губ инспектора по распределению и смешался с изумленным выдохом множества пораженных свидетелей его позора. … — Прости, Касамацу-кун, — в голосе задержавшего его после распределения декана явно слышалась досада. — На тебя был сделан запрос на уровне правительства Кайджо. Мое мнение и рекомендации преподавателей в таких случаях не имеют никакого значения. Юкио не стал и пытаться подавать на апелляцию, только еще более пристально начал отслеживать перемещения Кисе. Как выяснилось, не зря: через пару дней он вошел в мужской туалет в главном крыле в тот самый момент, когда трое его однокурсников собирались окунуть принца прямиком в один из гальюнов. Темную удалось предотвратить, но оставшееся время до выпуска он мог наблюдать, как ребята с Кайджо сторонятся блондина. Пакостить тому, кажется, больше никто не пытался из уважения к Касамацу, который весьма четко и не стесняясь в выражениях высказал все, что думает, но ситуация напрягала, и Юкио решил серьезно поговорить и с младшим составом своей команды, которые учились вместе с Кисе. Шумный Хаякава и серьезный очкарик Накамура мрачно смотрели на семпая, не решаясь прервать его монолог, но в конце концов Мицухиро не выдержал. — Капитан, — загрохотал он, — с чего мы должны расшаркиваться перед этой звездулькой??? Из-за него тебя заслали в этот занюханный порт, а он даже в ус не дует, чтобы что-то изменить?! Да он как пилот тебе в подметки не годится! — Принц Кисе не имеет к этой ситуации ни малейшего отношения, — глядя тому прямо в глаза, уверенно солгал Касамацу. — Я прошу тебя и других студентов поумерить пыл в отношении него. Мне, конечно, льстит ваше желание меня защитить, но я как-нибудь справлюсь сам, договорились? Хаякава хотел еще что-то сказать, но Накамура все так же молча положил ладонь ему на плечо, и тот только цыкнул, остывая. -Капитан, у вас правда… ну, это… любовь? Ты уверен, что он тебя не использует? Ты же не можешь не понимать, что тебя убрали, потому что ры… кхм… происхождением не вышел, чтобы портить репутацию самому принцу Кисе?! Юкио молчал, не зная, что ответить кохаю. Тот еще раз вопросительно заглянул в глаза, а потом потупился: — Как знаешь, капитан. Как знаешь. Он еще не знал. Не знал, каково это — продираться через метеоритный дождь, всем телом ощущая барабанящие по силовым полям старенького грузовичка щелястые звездные валуны, краем глаза — или, скорее, шестым чувством — отмечать пульсирующую вдали точку выхода из подпространства, не отмеченную ни на одной официальной карте. Звездные атласы в окрестностях системы Теоны больше напоминали хаотично и отрывочно заполненный дневник сумасшедшего, нежели официально изданный сборник карт. Коллеги Юкио по несчастью, обычно суровые и собранные, за рюмочкой наливки в баре иногда шутили, что если бы звездные карты по старинке продолжали печатать на бумаге, то, очевидно, печатный станок начал подыхать еще к середине атласа, а ближе к концу просто сломался. Однако Касамацу быстро приноровился ко всему, что окружало его на Теоне. Иногда он даже был благодарен королевскому семейству за подобную «протекцию»: менее чем за год он дослужился до звания штерн-командора первого класса, повысив степень ментальной синхронизации с собственным кораблем до почти невероятных 98 процентов. Хотя сослуживцы качали головой при виде синяков, полученных под очередной метеоритной атакой, но способа поделать что-то с психосоматикой ученые пока не нашли: пилот неминуемо принимал на себя часть повреждений корабля, тем большие, чем плотнее был их синхроконтакт. Так что Юкио только вздыхал и скрупулезно пополнял запасы рассасывающих пластырей в каждый свой прилет на базу. Никто не знал подведомственный сектор лучше штерн-командора Касамацу, потому сообщение о его переводе в столицу было встречено откровенно наигранным изумлением состава и неподдельным недовольством начальства. — Счастливчик, — кто-то в бесчисленный раз пожал ему руку, но мысленно Юкио уже был далеко, где-то там, где зубчатый силуэт зданий Академии на горизонте не был иллюзорным. — Семпа-а-ай? — зевок Реты был приглушен одеялом. — Почему ты меня не разбудил? — Ничему тебя жизнь не учит, Кисе-кун, — Касамацу застегнул пояс форменного ремня. — Вставай уже, едем в Штаб.