Лишние

— Нееееет!!! — Суки! Чтоб вы сдохли! — Мамочка, мамочка, спаси меня! — Что вы делаете? — Пожалуйста, отпустите меня! Я никому о вас не расскажу! У меня жена беременна и ещё четверо детей! — Ааааааааа!!! Бооольнооооооо!!! — Брааааааати!!.. — Уёбки!!.. — Помо!!.. — Мамочкаааа!!! Аакххх… — Хха... Ххаа... Инуяша вынырнул из кошмара весь в холодном поту — хоть выжимай. — Господи! Господи, почему? Я тоже должен был сдохнуть. Должен был! Парень стукнул по железному полу вагона. Прошедшая по металлу волна отозвалась болью в ногах. Это заставило его вернуться к более насущным проблемам. Разгорающийся день разогнал утренний туман, и света хватало, чтобы осмотреть травмированные конечности. Левая нога — повреждённая при падении — порядочно распухла. Не догадайся он вчера сразу после прыжка в грузовой вагон снять ботинок, и сейчас имел бы ещё большие проблемы. С таким бревном заместо ступни вряд ли удалось бы даже срезать обувь, а уж стащить с ноги… Определить же причину — растяжение или разрыв связок, либо же это перелом — знаний раненого не хватало. Правая — обожжённая созданной братом гадостью — "демонстрировала" полностью слезшую кожу и разрушенные, правда не особенно глубоко, мышцы. Ампутация с таким ожогом вряд ли грозила... но только если удалось избежать заражения крови. К сожалению, в медицинской алхимии парень не разбирался совершенно и помочь себе не мог никак. К тому же все вещи остались в гостинице, на кровати, куда он запустил полный баул прямо с порога. Впрочем, это было наименьшее из зол. Других проблем хватало. В том числе, что делать дальше, как лечить ноги и куда он, чёрт возьми, едет. Сессёмару вернулся в свой номер, подхватил невесомую сумку, где лежала лишь смена белья и предметы гигиены, проверил кошелёк. Тот оказался почти пуст. Мужчина лёгким движением вытащил из потайного кармашка в перчатке бумажку, развернул её, положил на полку и опустил сверху ладони. Полыхнуло. Деревяшка посыпалась новенькими золотыми. Алхимик не боялся преступать закон. Во-первых, он всегда это делал без свидетелей, а отследить, вычислить навряд ли бы кто-то смог — он не покупал себе дома, не заводил роскошные конюшни, тратил деньги лишь на дорогу, еду, да подкупы. А во-вторых… в положение хуже нынешнего, как он считал, вряд ли удалось бы попасть. Даже окажись он в тюрьме. Сессёмару собрал деньги и вышел. Следовало узнать, через какие места идёт поезд, в каких городах останавливается и искать… Искать. И найти! Инуяша медленно перевалился через борт и захромал. Станция поражала своей ничтожностью. На перрон даже не вышел смотритель встретить поезд. Алхимик с трудом, матерясь сквозь сжатые от боли зубы, выхромал с вокзала и увидел маленький и, судя по разрухе, явно нищий город. Хотелось пить. Нестерпимо. Страшно. Дико. Во рту давно уже была ксеркская пустыня. Пил он последний раз хрен знает когда. Наверное, ещё до того проклятого поезда, который привёз его в ту распроклятую гостиницу, где его брат устроил засаду. Поэтому он тяжело поплёлся в предполагаемый центр городка, надеясь там найти если не больницу, то хотя бы фонтан. Сессёмару с улыбкой рассматривал купленный (само собой, отнюдь не официально и законно) график движения того самого товарняка. До своего пункта назначения он останавливался лишь в одном месте для наполнения тендера. Более того — весь путь после выезда со станции он, если верить написанному, должен был проехать с приличной скоростью, и прыжок во время езды мог закончиться плачевно даже для здорового человека, а уж с больными ногами сиганул бы лишь самоубийца. Алхимик не знал, владел ли медицинской алхимией его незаконнорожденный брат, однако, даже вылечившись, он бы, почти наверняка, сошёл на этой мелкой станции. А значит, искать его следовало там. Пассажирские паровозы туда практически не ездили, но служитель поделился информацией о том, что вскоре должен был проехать ещё один подходящий товарный поезд. И он же, за ещё несколько монет, согласился переключить семафор и устроить составу незапланированную пятиминутную остановку, дабы алхимик смог спокойно выбрать подходящий вагон и забраться на него. Мужчина усмехнулся. Таких вот жадных, тупых, ограниченных плебеев, из которых, на его взгляд, состояло всё человечество, он — законный наследник лорда Ину-но-Тайшо — презирал. Однако вынужден был прибегать к услугам подобных ничтожеств. Инуяша тяжело опустился в тень под деревом. Он всё-таки смог дотащиться до центра городка, или до того места, которое принял за центр. Однако ни больницы, ни фонтана, ни даже церкви, в двери которой он мог постучаться и попросить крова или хотя бы воды, тут не оказалось. Израненные босые ноги жгло так, словно их сунули в печку. Боль отдавалась во всём теле. Парень закрыл глаза, собираясь досчитать до пяти, или десяти, а лучше до двадцати или пятидесяти, дабы собраться с силами, однако вместо этого рухнул в пыль.