Драконы любят не только золото

Эсгарот – город людей, что находится неподалеку от Эребора. Он был построен на небольшом островке посреди озера, за что его и прозвали озерным городком, а когда стал разрастаться, отдельные дома приходилось отстраивать на деревянных сваях прямо над водой одноименного озера. Как раз именно в этот городок и направлялся сейчас Бильбо, ведомый Смаугом. Точнее сказать, по словам самого дракона, Бэггинс был волен идти куда ему вздумается, но только для начала неплохо бы обзавестись всем необходимым для похода, и рынок Эсгарота как нельзя кстати подходил для этого. Да, ведь теперь уже вместе с хоббитом нет ни Торина, ни Гендальфа – никого из покинутого отряда. А это значит, что весь путь, каким бы длинным и трудным он ни оказался, придется преодолевать своими силами. Его новой компанией стал этот дракон в человеческом обличье. Хотя нет, не так. Его похитил дракон. Похитил, и теперь волен делать с ним все, что вздумается. И хотя обычно драконы выкрадывают из замков чистых и невинных принцесс, этот, за неимением оной, довольствовался чистым и невинным хоббитом. Благо хоть намерения у него пока вполне себе мирные. Добираться до Эсгарота приходилось пешком. Это было не так далеко от горы Эребор, а весь путь занимала длинная приозерная тропа, которая, огибая берега озера, вела прямиком к деревянному мосту в город. От воды тянуло легкой свежестью и прохладой, хотя, даже несмотря на довольно солнечный и погожий денек, в Средиземье ныне было отнюдь не жарко. Напротив – всякий раз, как Бильбо заставал пронизывающий северный ветерок, он старался теплее кутаться в свой фиолетовый кафтан, в котором недоставало несколько потерянных еще в гоблинских пещерах пуговиц. Из-за отсутствующих деталей его невозможно было застегнуть, посему так и приходилось время от времени обнимать себя за плечи, в попытках сохранить хоть немного недостающего тепла. Бэггинс и раньше ловил себя на мыслях о том, что ему не хватает его дома. Такого близкого к сердцу и теплого дома, что остался далеко позади – за многие мили отсюда в родной Хоббитании. Но сейчас он только и думал о том, сможет ли он вообще вернуться туда когда-нибудь. Сможет ли, как раньше, растопить вечерком камин и присесть в мягкое уютное кресло напротив, греясь в приятном тепле огня… Ведь, не известно точно, чего конкретно от него хотел Смауг. С этим драконом Бильбо не мог наперед загадывать, где он будет завтра в это же самое время. Оторвав взгляд от возвышающихся впереди построений Эсгарота, хоббит мельком взглянул на идущего рядом с ним дракона. Тот, к слову, по-прежнему был облачен в найденную в гномьем замке черную ткань неизвестного предназначения, что волоком тащилась за ним следом, путалась под ногами и то и дело норовила сползти вниз, обнажая тем самым его ничем более не прикрытые плечи. Глядя на него издалека, возможно, эта импровизированная тога и походила на мантию или что-то подобное, но взглянуть с того же расстояния, что и Бэггинс – и можно было решить, что этот мужчина, встав утром с постели, вместо того, чтобы одеться, завернулся в простыню и теперь так и разгуливает. И как он только не мерз под порывами холодного северного ветра? Может, конечно, драконы и теплее по природе своей, но вот хоббиту сейчас даже просто смотреть на него было холодно. Даже столь мимолетный взгляд не остался незамеченным со стороны Смауга: только лишь почувствовав на себе внимание хоббита, дракон тут же скривил губы в лукавой ухмылке, нарочито стараясь смотреть ему прямо в глаза, что тут же заставило Бильбо отвести от того взгляд в сторону. Хоббит искренне не понимал, зачем это Смауг пытается вызвать его смущение, и, тем не менее, чужое настойчивое внимание вызывало у него чувство неловкости, заставляя незаметно для самого себя ускорять шаг. - Так и… Куда мы направимся потом, после Эсгарота? – наконец задал вопрос Бэггинс, не только для того, чтобы узнать их дальнейший маршрут, а еще и просто чтобы не молчать. Чтоб хоть как-то разбавить словами тишину, которая их окружала еще с самого Эребора. - Домой, - коротко ответил дракон, в который раз поправляя медленно сползающую с него ткань. Хоббит тут же окинул его недоуменным взглядом. - Куда домой? – и ведь действительно – куда? Последние годы Смауг провел в замке гномов, но сейчас он добровольно отдал его, променяв на Бильбо… Если только… Точно! Осознав сказанное драконом, хоббит невольно вздрогнул, пытаясь лихорадочно подобрать в своей голове иное объяснение. – Ты имел в виду Шир? Мы… пойдем в мой дом, в Хоббитанию? - Мне показалось, ты скучаешь по дому, - не обращая внимание на взволнованность Бильбо и явное нежелание делить свою нору с драконом, продолжал тот. После этой фразы слова у хоббита закончились: он просто не нашел, чем возразить ему, вследствие чего Бильбо оставалось просто молча следовать за Смаугом. Да, он, конечно, хотел вернуться домой. Хотел отдохнуть от постоянных передвижений с места на место по всей территории Средиземья, отдохнуть от орков, гоблинов, троллей и гигантских пауков. Но впустить в свою нору дракона… Что-то слишком уж все это было похоже на то, что произошло с владениями гномов шестьдесят лет назад: как и тогда, Смауг просто взял то, что захотел. И еще не ясно, почему он все эти сокровища, коим нет счета, так просто променял на Бильбо. Вот, например, предназначение всей той груде золотых монет было одно – зарывшись туда как можно глубже, дракон спал, наслаждаясь чем-то, что в них было притягательного для него. А что, если и Бэггинс тоже нужен ему для… Только лишь представив себе такое, хоббит снова, залившись смущенным румянцем, мысленно отплевался от подобных рассуждений. И тут же на губах дракона вновь засияла усмешка. Ну что он еще и мысли читает что ли? А тем временем до Эсгарота оставалось всего ничего – пересечь длинный деревянный мост, ведущий к небольшому озерному городку. *** Шумная оживленная улица практически в самом центре города – примерно таким был эсгаротский рынок, если описывать вкратце. Все о чем-то оживленно переговаривались, толпясь у прилавков, разглядывали представленный товар, затрудняли передвижение по и без того не слишком-то широкой улице, словом, самый обыкновенный провинциальный базар, куда люди приходят скорее поделиться новостями со знакомыми и просто провести время, нежели за покупками. Пробираясь сквозь густую людскую толпу, Бильбо пытался найти лавку портного, но как бы он не старался лавировать меж полностью поглощенных своими делами людей, все было тщетно: лавка с рыбой? – пожалуйста, торговец глиняными горшками? – тоже тут неподалеку, а портного не видно нигде. А еще, кажется, Смауг куда-то пропал… Казалось, ведь, рядом был, но стоило хоббиту пройти несколько метров вперед – и уже влачащейся шлейфом по земле черной ткани где-то по близости как не бывало. Это определенно вызывало у Бэггинса ощущение дежавю – видимо, у него настоящий талант постоянно пропадать куда-то. Ну вот и где теперь он? Хоббит старательно вглядывался по сторонам, но никого похожего на Смауга не замечал. Наверное, странно, что он вообще собирался хоть как-то искать своего похитителя, но пытаться бежать – в любом случае план заведомо проваленный. Дракон знал теперь его запах, и ему не составило бы труда найти горе-беглеца. Но раз уж Смауга поблизости нет, то и пытаться высмотреть лавку портного тоже не имеет смысла. Ведь это ему была нужна нормальная человеческая одежда, вместо черной предположительно шторы, в которую он был завернут только лишь по просьбе Бильбо. Прошло еще несколько минут, а дракон все не появлялся в поле зрения Бэггинса. Тогда тот, решив не тратить время впустую, направился к палатке, от которой на многие метры вокруг исходил стойкий запах рыбы. Если уж с этим драконом так и не удастся купить всех необходимых вещей для дороги до Хоббитании, то хоть о сегодняшнем ужине подумать-то стоит. Рассматривая прилавок со всевозможным ассортиментом свежей рыбы, Бильбо невольно прокручивал в голове тот вечер, когда его ужин прервал стук в дверь, с которого, можно сказать, и началось это долгое и полное приключений путешествие до горы Эребор. Тогда на столе у него стояла тоже рыба. Продавец – высокий и немного полноватый мужчина – заметив внимание потенциального покупателя, тут же принялся демонстрировать свой товар с лучших сторон, переворачивая рыбу на прилавке, дабы Бильбо смог рассмотреть ее целиком, пока приценивался. Наконец хоббит остановил свой выбор на понравившемся ему морепродукте. - Вот эту, пожалуйста, - он указал пальцем на выбранный товар, и был уже готов достать деньги, чтобы рассчитаться за покупку, как вдруг его остановил знакомый голос: - Эту не бери – она еще дня три назад испортилась, - предупредил его внезапно появившийся рядом Смауг. И как он только умеет так неожиданно возникать из неоткуда? Всего за каких-то там несколько минут он успел раздобыть новую, более-менее приличную одежду, взамен той непонятной, то и дело сползающей с плеч черной ткани, видимо, найдя на рынке лавку портного, просто не посчитал нужным оповестить об этом Бильбо и направился туда сам, оставляя своего похищенного хоббита одного в людской толпе. Продавцу же, естественно, такая антиреклама товара не пришлась по душе. Нахмурившись на подошедшего к его лавке дракона, мужчина вновь принялся за активную демонстрацию своего товара, в попытках заверить своего покупателя в качестве рыбы. - Тогда, может, эту? – предположил Бэггинс, вновь указывая пальцем на понравившийся ему товар. - Нет, - снова прервал его дракон. - Эта тоже испортилась. У этого лавочника вся рыба так отвратно пахнет тухлятиной, что мне даже просто находиться рядом противно. Конечно, содержать прилавок в грязи, чтобы перебить этим смрад от рыбы – весьма не плохой прием, но только спустя неделю ни это, ни даже всякие разные смеси и специи не смогут замаскировать вонь. После таких резких слов хоббит чувствовал себя крайне неловко перед продавцом. Конечно, при всем желании он вряд ли бы мог удержать Смауга от подобных высказываний, но в этот момент больше всего ему хотелось быть как можно менее приметным. В предчувствии назревающего конфликта, Бильбо, было, попытался что-то возразить, хоть каким-либо образом сгладить ситуацию, но ему и слова не дал произнести вступивший в ответно-атакующую позицию лавочник: - На мой товар никто еще не жаловался! – мужчина гневно бросил рыбу, которую держал в руках, на прилавок – на звучный шлепок обернулось несколько зевак. – Да у меня самая лучшая рыбная лавка во всем Эсгароте! - Я почти уверен, что у тебя тут что-то сдохло… - дракон даже не успел закончить свою фразу, как вдруг обозленный на него вспыливший продавец высунулся навстречу, и, схватив Смауга за ворот новой белой рубашки, рывком притянул к себе. Дальше все происходило быстро: совершенно не раздумывая о своих действиях, дракон резко – что было силы – толкнул ногой деревянный прилавок, нагруженный рыбой, прямо на продавца. Тот с грохотом свалился на мужчину, придавливая его к земле, а весь склизкий и пахучий ассортимент рыбы в довесок ко всему осыпал его, распространяя по воздуху стойкий малоприятный запах. Зрелище привлекло внимание толпы, но люди по-прежнему лишь с расстояния наблюдали за происходящим, перешептываясь меж собой. Бильбо же и вовсе весь сжался, стараясь казаться еще меньше и незаметнее, ощущая на себе вину за выходку этого дракона. И зачем его только потянуло на морепродукты? В повисшей разом тишине все взгляды были устремлены на зачинщика конфликта – народ ожидал от него дальнейших действий. Хоббит хотел лишь поскорее убраться из Эсгарота. - Так значит, ты рыбу любишь? – как ни в чем не бывало, произнес дракон. Ему совершенно не нужен был ответ Бэггинса для дальнейших действий. Впрочем, тот вряд ли бы сейчас из себя что-то выдавил. Смауг, аккуратно переступив через лавочника, который даже не предпринимал никаких действий, чтобы высвободиться из-под прилавка, дракон окинул внимательным взглядом весь товар, что был у продавца, после чего выудил одну приглянувшуюся ему рыбку. - Вот эта свежая, - заверил дракон, изучая качество продукта посредством собственного обоняния. – Только этим утром выловлена. Мы берем ее, - объявил он, самостоятельно, под гневным взглядом продавца, заворачивая рыбу в плотную темную бумагу. Под внимательным взором десятков любопытных глаз столпившихся вокруг зевак, мужчина абсолютно непринужденно подошел к Бильбо и вручил ему свое приобретение, занимая тем самым обе руки хоббита. Устремив свой обреченный взгляд на пахучий сверток с рыбой, Бэггинс уже считал, что все самое страшное для него позади – скоро они покинут рынок и все закончится, но дракон на этом останавливаться не спешил. Как только рыбный сверток оказался в руках у хоббита, он вдруг внезапно почувствовал на своей спине теплые чужие прикосновения – Смауг, совершенно не обращая внимания на взгляды толпы, беззастенчиво обнял того сзади одной рукой, при этом вторую запуская в карман фиолетового кафтана за парой монеток. Эти недвусмысленные прикосновения на глазах у многолюдной толпы воспринимались как тысячи уколов тончайшими иголками. Бэггинс даже зажмурил глаза просто чтобы не видеть всего происходящего, чтобы была хоть какая-то маленькая надежда, что это всего лишь плохой сон. Сон, который издевательски все никак не собирался заканчиваться. Так он и продолжал стоять, плотно зажмурив глаза и опустив вниз голову, а тем временем Смауг вновь подошел к повалившемуся прилавку, и, чтобы все это не выглядело как кража, положил где-то сверху пару монет, что были извлечены из кармана Бэггинса, и с воодушевленным видом направился в противоположную сторону, попутно подгоняя за собой хоббита. *** Средиземская ночь застала хоббита и дракона когда они побирались сквозь дебри Лихолесья. Воспоминания об этом месте все еще теплились в голове Бильбо, ведь совсем не так давно, когда еще он был частью отряда Торина, как раз в этом самом лесу они все чуть не стали угощением для гигантских пауков. В общем-то, именно поэтому хоббиту очень не хотелось снова идти той же тропой, подвергая себя риску быть найденным во сне еще чем-нибудь голодным и не очень-то дружелюбным. Но все же, Смаугу удалось заверить Бильбо в том, что если поблизости окажется что-то крупнее белки, он почует это за версту. С трудом Бэггинс мог поверить в личную безопасность, будучи формально пленником дракона, и все же, за неимением другого выбора, ему вновь пришлось доверить себя этому мужчине. По мере подступающей усталости от целого дня в пути, было решено наконец выбрать подходящее место для ужина и ночлега. И вот теперь, после жареной на импровизированном вертеле рыбы, настало время для того, чтобы отдохнуть и выспаться перед последующим днем, который так же придется провести на ногах. Дабы не спровоцировать ненароком лесной пожар, костер пришлось затушить, и сейчас, завернувшись в ту самую черную ткань, которая ранее служила единственной одеждой Смауга, Бэггинс изо всех сил пытался согреться. Но тонкая ткань не отличалась особой теплоизоляцией, а от земли даже сквозь толстый слой самодельной подстилки из листьев и сухой травы все равно тянуло холодом. Дракону же, казалось, все нипочем – уже минут десять от него не было слышно ни шороха: лежал себе спокойно где-то в стороне и даже не задумывался о недостающем по ночам тепле. Даже в своем человеческом образе он был теплее, нежели обычные люди. Бильбо даже отчасти завидовал ему в этом плане. Конкретно сейчас, когда тело пробирала мелкая дрожь, но оно все равно никак не хотело согреваться. Тогда он попробовал просто заснуть – переждать как-нибудь эту ночь, а утром снова появится солнце, пусть и его лучи с трудом будут пробираться сквозь здешние дебри, но все же будет хоть чуть теплее. Меж размышлениями о завтрашнем дне, хоббит вдруг услышал тихие приближающиеся шаги. Не успел он даже перепугаться, пока его сознание вырисовывало предположительные портреты местных обитателей, как совсем рядом от себя он почувствовал знакомое тепло. Снова этот дракон задумал что-то в отношении Бильбо. - Ч… что ты делаешь? – встревожено произнес он, когда почувствовал где-то в районе своей груди теплую руку Смауга. Тот медленно прижал его к своему телу, обхватывая наискось за плечо, чтобы у хоббита оставалось меньше шансов высвободиться. - Сейчас в Средиземье по ночам прохладно, - пояснил дракон. Пальцы руки, что держал он на плече Бэггинса, сжались, вызывая у последнего острое желание немедля покинуть этот капкан. Волнение возрастало с каждым мгновением, а попытки выскользнуть из объятий дракона были безуспешны – в добавок ко всему, он прижал хоббита к земле еще и ногой, бесцеремонно перекинув ее через бедро Бильбо. Кажется, ему только нравилось то, как хоббит дергаясь под ним, старался освободить себя. Зажмурив глаза от смущения, что волной подхватило его, заставляя содрогаться теперь вовсе не от холода, Бэггинс буквально ощущал в груди учащенный стук сердца, но вряд ли подобное можно было назвать страхом. Пусть он, лежа на боку, и не видел лица Смауга, но чувствовал, как тот сейчас самодовольно улыбается, вытворяя с ним подобные вещи. Дракон, плавно проведя ладонью вниз, незаметно расправился с верхними пуговицами рубашки хоббита, и теперь, удобно пристроив свою голову на плече у самой шеи Бильбо, запустил руку ему под одежду. В этот самый момент, когда теплая драконья ладонь добралась до гладкой кожи на груди, в сознании Бэггинса как будто произошел взрыв: в попытке хоть как-то скрыться от рук Смауга, он резко развернулся лицом вниз, и только лишь после этого до него дошло, какую ужасную ошибку он совершил. Еле слышно хохотнув, дракон, не упуская такой возможности, забрался на него сверху, придавив к земле весом собственного тела. Смущение Бильбо и неуклюжие попытки высвободиться только раззадоривали Смауга, заставляя его все больше расходиться. Дракон поймал обе руки Бэггинса, и, перехватив их за запястья одной ладонью, вытянул вверх, лишая теперь всяких возможностей сопротивляться ему. Свободной рукой дракон потянул на себя ворот рубашки, обнажая беззащитную спину хоббита, и тут же прильнул к ней, проводя медленно вверх и втягивая в себя его запах. Он чувствовал, как часто колотится при этом сердце Бильбо, ощущал его волнение и дикое смущение, вперемешку с неловкостью и крупной дрожью, что пробирала все тело. Хоббит рвано и звучно выдыхал ртом горячий воздух, все еще надеясь вернуть себе контроль над пленными руками. - Мне нравится твой запах, - чуть слышно проговорил Смауг, а затем легонько провел языком между лопаток так, словно он хотел попробовать его на вкус. - П… прекрати... Пожалуйста, - все, что смог выдавить из себя Бильбо, уже и не надеясь на помилование. Свободная рука дракона скользнула выше, чуть задержавшись на шее, направилась прямо к лицу хоббита. Пальцы коснулись мягкой кожи на щеке, после чего дракон и сам потянулся выше. Развернув Бильбо к себе лицом, Смауг неожиданно остановился, задержав на нем взгляд: дрожащие бледные губы, раскрасневшиеся щеки и скулы и испуганные, широко раскрытые глаза. Еще несколько секунд дракон молча глядел на него, а затем рука, что крепко держала его за запястья, внезапно разжалась, даруя ему свободу. Смауг отстранился, позволяя Бильбо наконец-то почувствовать свою относительную безопасность. - Ладно. Я пока что не буду, - смиренно произнес тот, перелезая с тела хоббита обратно на землю. Как только Бэггинс возвратил своим рукам подвижность, он тут же лихорадочно принялся застегивать все пуговицы все еще дрожащими пальцами, которые упорно не желали слушаться после всего этого. - И все же, ночи сейчас холодные… - тихо добавил Смауг, объясняя тем самым то, что он все же останется на эту ночь рядом с хоббитом.