Демон-хранитель

В кабинете ни один из принцев так и не посмел сесть за стол Балтазара. Аккуратно разложенные бумаги они еще не просматривали. Нужно было сначала прояснить некоторые вопросы. Когда Нарцисса с Розалиндой внесли детей, а Гарри мирно спал на руках у Делинталиора, принцы совершенно одинаково вздрогнули, ощутив мягкое касание знакомой магии. Замерев на несколько секунд, они переглянулись, но остались на месте. - Итак, - начал Люциус, - нашу семью постигло несчастье. Мы с лордом Принцем приняли нелегкое для нас решение – жить. Вы все, собравшиеся здесь, близкие для нас существа. Все, что осталось от нашего Клана. Потому я говорю вам открытым текстом: с сегодняшнего дня в этом доме имя… ЕГО имя – табу. Нам и так нелегко, если еще и… Не упоминайте, не вспоминайте, не… не травите то, что осталось от нашей общей с ним души. Нарцисса всхлипнула и, пряча слезы, принялась поправлять кружева на одеяльце, в которое был завернут ее сын. - Я теперь глава рода Малфой. Абрахас… - В стазисе, Ваше Светлое Высочество, - подал голос Делинталиор, считавший, что говорить о живых как о мертвых – плохая примета. - Как и Аурелиус. Если бы они не… не… Эльф мучительно покраснел. Фраза «если бы они не были любовниками и не трахались, как кролики, в то время, когда это все произошло», никак не хотела выговариваться. Поэтому он продолжил, осторожно подбирая слова: - Не были связаны узами иного рода, нежели дружба и родство, то, боюсь, летального исхода было бы не избежать. Они в магической коме. Состояние стабильно-тяжелое, мне удалось сплести силовой кокон, так что, думаю, жизнь им удастся сохранить. Но пробудить сознание будет невероятно сложно. - Но род… - Магия признала их недееспособными и перекинула на вас титулы глав, так как на данный момент… - Хвала Мерлину, - выдохнул Люциус. - Хоть так. Нужно создать все условия для них. - Я проинструктировал домовиков, принц. Кокон поддержит сам мэнор. - Малфой-мэнор? - хрипло спросил Люциус. - Принц-мэнор, Ваше Высочество. Оба лорда были там, когда… - он снова покраснел. - Спасибо, Делли, - тепло поблагодарил Северус. - Это мой долг, сир. Лишь то малое, что я могу… - Хватит, Делли, - остановил поток благодарностей Северус. - Каждый из нас делает то, что может. Жаль, что можем мы немного. Но и этого пока… достаточно. Без вас с Дро… даже и не знаю, что с нами было. Теперь род Поттер. Этот ребенок – сын Лилит? - Да, сир. Отличный маленький мальчик, обещает стать очень сильным. Его зовут Гарри. - Гарри Поттер, - мертвым голосом отозвался Малфой. - Мальчик-который-выжил. Снова. - Ребенок здоров? - странно взглянув на супруга, спросил Северус. - Абсолютно, сир. И уже введен в род. Желаете взглянуть? Делинталиор сделал шаг по направлению к своему Королю, не замечая, как у того задрожали от напряжения руки. Магия малыша опьяняла. В ней не было той страстной, грубой, упоительной силы, что в Балтазаре, но… он был родным. В гораздо большей степени, чем собственный сын, в котором от Балтазара была в лучшем случае пятая часть. А здесь… магия Джи красиво переплеталась с фоном Лилит, почти идеально повторяя… Именно ПОЧТИ. Не было в малыше того горячего, беспокойного огня, что влек к Балтазару, лишь ласковая чувственность Лилит и сдержанное, укрощенное, мертвое пламя Джеймса. Северус зажмурился, не в силах заставить себя посмотреть на Гарри. Кто он Балтазару? Брат? Выдохнув, Принц загнал эмоции внутрь и откинул уголок вышитого конверта, прикрывавший лицо новорожденного. На него сонно взглянули глаза того самого, редкого, глубокого цвета, что бывает лишь у изумрудов. Они светились на смуглом лице, как два восхитительных светильника. Легкий темный пушок едва прикрывал чуть красноватую кожу головы. Мальчик сосредоточенно сосал кулачок. Сердце стукнуло отчаянно, больно, и лорд Принц, сделав над собой усилие, взял Гарри на руки. - Взгляни, Люц, - сказал он хрипло побледневшему Малфою. - Глаза, - перешел на эльфийский Тхашш. - Как мы будем в них смотреть? Как мы вообще будем жить дальше, когда рядом он? Живое напоминание? А когда он станет старше? Когда ему будет двадцать? Двадцать пять? Что делать, Хссаш? Я боюсь однажды вечером, придя с очередного раута под градусом… Люци… - Я буду рядом. Я тебе не позволю, Сев. Это не… не он. И никогда им не станет. - Может… как тогда. Наследие? Вдруг Балт… ОН родится снова? Мерлин, как я этого хочу! - Это не он, - повторил Малфой. - И никогда им не станет. Принюхайся к его магии. Это обычный ребенок, хоть и очень сильный. Гарри Поттер, тот, из прошлого-будущего, ставший нашим… ставший ИМ, в полтора года отразил Аваду. Посмотри на этого Гарри. Он и от простого Ступефая… Нет, любовь моя, это просто Поттер, вспомни, как гордилась Лилит тем, что ее отпрыск – человек. Северус еще раз взглянул на смуглую мордашку и, вздохнув, поцеловал его в лоб: - Добро пожаловать домой, Гарри. Никаких чуланов, никаких злобных теток и толстых кузенов, - припомнил Северус кое-какие моменты из показанных когда-то Балтазаром воспоминаний о жизни его в роли Поттера. - И в Хогвартсе я тебя не оставлю. Ради… ради него. Памяти… - он судорожно вздохнул и отогнал болезненные воспоминания о смеющихся зеленых глазах. - Делли, вы с Дро можете возвращаться, спасибо вам. - Но, сир! Мы можем помочь… - Мы справимся сами, Делли. У Дродана скоро новый контракт, мне Балт… мне стало известно об этом. Живите своей жизнью, а мы… должны привыкать рассчитывать только на себя. Я бы, конечно, не отказался от Мастера рунной магии, ритуалистики и меча, но позже. Нужно сначала встать на ноги. Оправиться. И чем раньше мы наглотаемся дерьма, тем раньше выплывем. - Сир… нет таких слов, способных… мне очень, очень жаль. - Не плачь, Делли. Ничего уже не поделаешь. Он еще раз взглянул на ребенка, подавил на корню трусливое желание отдать его на воспитание, пока не поздно, и вызвал няньку-домовуху. - Каппи, это Гарри. У тебя теперь трое воспитанников. - Каппи любить маленький хозяин, - поклонилась та. - Он сильный. Он будет красивый и здоровый, как… - Ни слова больше. Не смей говорить о Господине. И остальным передай. Не желаю больше о нем слышать, поняла? - Каппи понять. Хозяин плохо. Хозяин больно. Каппи сказать. Каппи заботиться о маленький Гарри. - Вот именно. Иди. Эльфиня исчезла вместе с ребенком. - Это пока все, - нарушил тяжелое молчание Люциус. - Нам пора заняться делами. Все вышли, кроме задержавшегося Дродана. Крупный орк сурово посмотрел на принцев и сказал, тщательно подбирая слова: - Ваши Высочества, я простой орк, этикетам не обучен, может, что не так скажу, да вы не серчайте на меня. Много хорошего я от Высшего вашего видел, за эльфа моего благодарен ему, опять же. Вижу, что больно вам, да вот дитятки да мамки их не виноваты ни в чем. Не моего скудного ума дело, а все живое ласку любит. Любви заслуживает. - А мы, Дро? - вдруг отозвался Люциус. - Мы не заслуживаем любви? - Так вы ж друг у дружки есть. Ежели еще и это потеряете, пропадете совсем. И вы, и женки ваши, и дитятки. Простите, коли что не так. Через луну-другую пришлю вам мага боевого. Знакомец мой хороший. Он, конечно, Мастером вам не станет, тут Магия решать будет, а вот перенять у него есть что. - Спасибо тебе, Дро, - вздохнул Северус. - Всегда рады будем видеть вас в нашем доме. - Да и вы, ежели захворает кто, али обидит, уж позовите, не поленитесь. С этими словами орк вышел, и вскоре во всем огромном мэноре остались только четверо взрослых и трое маленьких детей. Дом казался слишком пустым, холодным и чужим без наполняющей его магии, касавшейся всего вокруг. Отчетливей ощущались сквозняки, пустота и какая-то повисшая в воздухе безысходность. Приказав растопить камин, Их Высочества занялись бумагами, стараясь воспринимать сухие заметки, сделанные твердым, уверенным почерком своего возлюбленного, как что-то отвлеченное, никак с ним не связанное, хотя каждый завиток, каждая буковка один в один была как в ласковых, наполненных любовью записках, что Балтазар любил писать и в школе, и потом, позже. По поводу и без. *** - Люци… Люц! Сильнее, мать твою, жестче! Ммм… не так… Малфой закусил губу и дернул намотанные на кулак волосы Северуса, быстрее задвигав бедрами. Занятия любовью теперь не приносили ничего, кроме разрядки и разочарования. Северус остался ненасытным, он извивался и стонал по ночам, требуя страсти, жаркого, многочасового секса, с прокушенной шеей, намотанными на кулак волосами и дикими криками. Люциусу хотелось нежности, неспешных, доводящих до исступления ласк, где само соединение – лишь кульминация, апогей близости. Тхашш же все было не так: член слишком тонкий, губы слишком сладкие, без возбуждающего привкуса сигарилл, руки слишком слабые, а плечи – узкие. Секса хотелось постоянно, до хрипа, до смятых в агонии простыней. Люциус делал все, что мог, но им обоим был нужен Зар. Сильный, выносливый, точно знавший, как надо любить своих принцев, чтобы они засыпали счастливыми. Северус метался по спальне, заломив руки. От безысходности и тоски хотелось разбить голову о ближайшую стену, разорвать мешающий халат, быть поваленным на пол, выгнуться под сильным телом, хотелось… - Мерлин, я не выдержу. Я… Люц, сойду с ума. Постоянно хочу трахаться, хоть колотись головой о стену. Инкуб - это заразная болезнь, что ли? - Сев, я… у меня не получается… так. - Прости, - Тхашш уселся рядом и обнял его за плечи. - Я очень тебя люблю, Люци. Ты не обязан подстраиваться под меня, может, оно как-то… пройдет? - Это не болезнь, Сев. Это либидо. Пытаться удовлетвориться мной после… после него, это все равно, что утолять голод водой. Может… Малфой замолчал и Принцу показалось, что это от смущения, хотя красивое лицо Люциуса не выражало ничего, кроме усталости. - Что «может»? - Найти кого-то… другого? Северус, опять начавший бегать по спальне, остановился, будто наткнувшись на стену. - Что? - Найти кого-то… похожего. - Трахнуться с Кро? Раз уж Рага мы отпустили с Делли и Дро? Или пойти в портовый район, пусть меня поимеет толпа гопников, как жену Клавдия, Мессалину, а? Она отдавалась толпе солдат, чтобы удовлетворить свое желание. Да вот только говорят, что последним все равно должен был быть муж, иначе ничего не выходило. - Сев… Северус сел на пол у кровати и уткнулся лицом в колени Люциуса. - Я не смогу. Никогда и ни с кем, кроме тебя и… Одна мысль противна. Я буду верен, даже если он… если ему уже все равно. Лучше выпить яд. Я так и сделаю, как только младший достигнет совершеннолетия. - Не говори ерунды, - устало отозвался Малфой, надеясь, что за семнадцать лет Принц еще успеет передумать. - Давай ложиться спать. Завтра заседание Палаты Лордов. Наш первый бой с этими старыми змеями. Мы не должны давать собой манипулировать, надо помнить о долге перед родом. Ложись. Нам понадобятся все силы.