Демон-хранитель

Напоминаю, что Люцифер - демон, а не добрая, ласковая няша. И взгляды на жизнь у него довольно самобытны. Волны горячей поттеровской магии были последней каплей в переполненных сосудах, не достигших еще магического расцвета. Теряя сознание от распирающей, горячей, пульсирующей боли, Северус успел подумать, что они с Люцем напоминают мифического Геракла, который взвалил на себя небеса, освобождая Атланта. Многотонная тяжесть пригибала его к земле, но, вместе с тем, теперь он отчетливо чувствовал, что регентство рода Поттер было проблемным, но необходимым выходом из сложившейся ситуации. Гарольд Поттер, глава рода, был мертв. Он это понял, как только открыл глаза и посмотрел на магический шторм, бушевавший вокруг. Красно-зеленые нити, всегда шедшие от Балтазара, хлестали по оголенным нервам освободившимися концами, оборванными, никому не нужными. Тонкая ниточка тянулась куда-то вовне, перевитая прочным золотым жгутом. Видимо, к родившемуся ребенку Лилит и Джеймса. Сам Джи не ощущался, наверняка откат не пощадил и его. Демонесса не могла принять на себя роль регента по многим причинам, не последней из которых было то, что от рабства ее никто не освобождал. Яркие нити малфоевской магии плотно оплели Люциуса, не давая последней надежде рода уйти за Грань и оставить беззащитным наследника. Сам Северус буквально задыхался от свалившейся на него мощи Принцев. Поттеров придется поддержать. Умереть не получится. Нельзя же так все бросить. Вспомнив, как крошечный Блейз сосал пальчик, с удобством разместившись на широкой смуглой груди, согнав с нее собственного отца, как смеялся Балтазар, отбирая у крохи амулет, висевший у него на шее, как задумчиво накручивал на палец темные кудряхи, одновременно читая какое-то письмо… сердце опять заныло, зашлось болью. Казалось, весь он – окровавленный лоскут, оторванный от целого, смятый, брошенный. Взглянув на плачущую жену, связавшую с ним свою жизнь, Северус вдруг осознал, насколько эгоистично просто бросить их с сыном на произвол судьбы. Придется выжить. Да и Люциуса вытащить, не одному же страдать. Перед глазами промелькнули картины: смеющийся Малфой, стаскивающий его с Балтазара за ногу, утверждая, что теперь его очередь «быть сверху», то есть… нельзя вспоминать… горящие синие глаза, шелк волос, блестящей завесой качающийся в такт жадным, сильным толчкам, приоткрытые губы, порозовевшая кожа, на выдохе «Балти…»… умелые губы, дарящие ласку одновременно с тем, как сзади… Мерлин, как тяжело. И вот теперь, распятый на алтаре рядом с потерявшим сознание Малфоем, Северус вспомнил слова Балтазара: «Обещай мне, что бы ни случилось, ты не оставишь Люциуса… На одном упрямстве ты пройдешь там, где он опустит руки…». Вот он и не оставил, хотя гораздо милосерднее было бы дать ему умереть. Но он, Северус Принц, слишком эгоистичен для того, чтобы позволить Малфою нежиться в объятиях Госпожи в то время, как он будет тянуть вечное ярмо. Нет уж. Вместе – значит вместе. Благословенное забытье окутало его ласковым туманом. Это ничего, уже можно. *** Магическая лихорадка длилась уже неделю. Неделю главы трех родов вжимались друг в друга, тесно сплетаясь руками и ногами, шепча «Зарри…», тычась покрасневшими лицами в изгибы шей, пытаясь ухватить пустоту между ними или изгнать ее из тесных объятий. Розалинда успокоилась. Она знала упрямство Северуса, и если уж тот решил жить, то так и будет. Она подошла к третьей колыбельке и, взяв на руки того самого третьего ребенка, которого она видела в роковом раскладе Таро накануне помолвки, приложила его к груди. Пусть Лилит и Джи погибли, как и Сириус, обратившись в камень, но ребенок-то жив. Леди Принц с ужасом представляла себе момент, когда принцы, очнувшись, увидят ребенка. Темные волосы, смуглая кожа, удивительно осмысленный взгляд зеленых глаз, крупные кулачки хватких ручек… и такая обжигающе-знакомая магия, что становилось страшно за рассудок Северуса и Люциуса. Как бы там ни было, а Гарри она в обиду не даст. Они с Нарси обещали Лилит, что если что-нибудь… Похоже, все, кроме самих принцев, знали: должно произойти что-то кошмарное. У Делинталиора оказалось зелье, у Дродана – странный кинжал, открывший заговоренную дверь, у явившегося через несколько дней Дракулы – бригада гоблинов, взявшихся за восстановление поместья, у Майи – лекарства для Северуса с Люциусом. Крокхавв явился самым последним, тяжело ступая босыми ногами по отреставрированному паркету, заглянул в комнату сына, поправил сбившееся одеяло, укрывавшее синеглазого мраморного юношу, последовавшего в посмертие за своим Мастером, и, удерживая рык, рвущийся из груди, одним взмахом широкой ладони установил на замок временную защиту. На вопросы о здоровье леди Вал он нахмурился и ответил, что ее теперешнее положение не позволяет нервничать, а потому она ничего не знает. Вот родит дочурку, тогда и… Вереница скорбных гостей проходила через восстановленную гостиную Поттер-мэнора. Констанция Поттер, постаревшая, уставшая, принесла документ, составленный мужем перед смертью – Гарольд Джеймс Поттер отдается под опеку лордов Принц и Малфой; лорд и леди Блэк растерянно озирались, не узнавая когда-то теплый, гостеприимный дом, будто осиротевший без магии согревающего его демона. Казалось, все они пришли в этот склеп, чтобы убедиться, что это не правда, мессир жив, и все будет по-прежнему, но едва вышагнув из камина, понимали, что надежды нет. Дом был почти мертв. Был в Поттер-мэноре еще один посетитель. Он пришел ночью, не замеченный ни единой живой душой, сел в кресло около кровати, на которой метались в магическом бреду осиротевшие принцы, и несколько бесконечно-долгих минут смотрел на то, как они слепо шарят по сбившимся простыням, а потом, не найдя ничего, кроме холодной пустоты, прижимаются друг к другу, ловя ускользающее тепло. Он подошел ближе и, откинув с лица спадающие до самого пола белоснежные волосы, склонился над спящими, рассматривая красные браслеты, так и не исчезнувшие с их рук. Проведя кончиками пальцев по холодному металлу, гость вздрогнул, будто обжегшись, и прочитал на древнедемоническом: «Балтазар Асмодей Люцифер, Высший, инкуб, огонь. МЕРТВ», выведенное на них, после чего тихо, но разборчиво фыркнул. - Спите, Ваши Высочества, - прошептал странный визитер, легонько касаясь губами горячих лбов. - Я обещал присмотреть за вами, и я это сделаю. В углу что-то заурчало и прямо на грудь спящего Темного, лежавшего ближе к присевшему на край постели гостю, прыгнул большой черный кот. Его желтые глазищи яростно сверкали, а распахнутая в шипении розовая пасть и оскаленные клыки не обещали покушающемуся на хозяйское добро гостю ничего хорошего. - О, и ты здесь? Не трогаю я их, не ори. Я надеялся, что ты тоже окаменеешь, Гектор. Так ты мне надоел – сил нет. Книззл недобро взглянул на него и свернулся клубочком между принцами, давая понять, что никуда не собирается. - Вот как. Что ж, этого следовало ожидать. Спи! - приказал незнакомец, и большой черный зверь заурчал, как трактор, прикрыв глаза. - Хммм… не доверяешь мне, Заро? И правильно делаешь, в принципе. Я сам тебя этому учил, мой демоненок, - пришелец почесал кота за ухом, что-то обдумывая, а потом тихо заговорил, усевшись на кровать по-турецки и обращаясь, преимущественно к Тхашш: - Эльфы такие странные создания, - прошептал он, проведя по нежной шее спящего змееныша. - Ими так легко манипулировать. Ни пытки, ни угрозы, ни давление на совесть не помогут с этими гордецами. Но вот стоит эльфу полюбить, - тонкие, сильные пальцы обвели темный сосок и слегка сжали его, - и он готов принести в жертву своему чувству все. Пообещай я сейчас вернуть тебе Заро, мой принц, - еще один круг, теперь описанный около другого соска, - и ты бы выполнил все, чего бы я ни попросил, верно? Собственными руками убил бы сына, жену, захоти я этого… ты бы даже предал самого Балтазара, отдав мне свое тело… Спящий тихо застонал, выгибаясь и шепча имя своего погибшего супруга. Это вызвало улыбку на тонких устах гостя. - О, да. Зарри… Всегда только он, верно? Ваше Темное… Величество. В одной из бесконечного количества вероятностей развития судьбы, видимых мне, я потребовал от тебя этого, Тхашш. Я брал тебя, и твоего Светлого, владел твоим телом, но все равно на выдохе, на границе сна и яви, слышал имя моего Заро. Я сдержал слово, вернул его вам, но… сам Балтазар был почему-то не рад. И не благодарен. Он убил меня через десять тысяч лет. Ты очень красив, Тхашш, но ни один эльф, даже ты, не стоит того, чтобы из-за него умирать. Тем более, чужой эльф. - Балти, - выдохнул Северус, потянувшись за ласкающей его ладонью. - Зааарри… - Вот, а я о чем? Но это было бы забавно, верно? Умирать, даже ради такого сокровища, как вы с Хссаш, я не готов, прости, - он убрал руку и Темный прижался к Малфою в поисках утешения. - В другой вероятности я сделал из вас чудовищ, верных псов, заставив сначала убить всех близких, а потом вырезать свои народы… О, какое было лицо у Заро, когда он увидел вас, его чистых возлюбленных, сидящих у моих ног! Вы слизывали кровь с моих рук… Это тоже развлекло бы меня, но мой демоненок обидится и… умирать я не готов, помните? Северус что-то пробормотал и еще крепче обнял Люциуса, потревожив спящего Гектора. - Глупые эльфики, вы не понимаете, какое сокровище держите в руках, - он снова коснулся красного браслета Тхашш и отдернул руку. - Это не я могу вам вернуть Заро. Это он сам никогда не вернется, если не станет двух его якорей. Нельзя убить треть целого. Оно или погибает все, целиком, или полностью выживает. Так уже было. Сдохли змейки… Оп! И они снова здесь, - он чуть помолчал, склонив голову к плечу. Черные, как сама Тьма, глаза его были задумчивы. - Вы – самая большая ценность этого мира, принцы. Якоря моего Заро. Можно было бы поиграть с вами, чтобы не так скучно было ждать его возвращения, но… я не хочу умирать, верно? Поэтому… - он склонился к самым губам Тхашш и очень тихо продолжил: - Поэтому меня здесь нет. Живите. Не стану вас трогать. Ведь Зар остался должен мне кое-что, обещанное под магической клятвой, отменить которую могу только я. Не только эльфами легко манипулировать при помощи любви, Ваши Высочества. Заро тоже на многое пошел… Я лишь слегка направил его… и вас. Ради вашего же блага. Так и не коснувшись красиво очерченных розовых губ змееныша, Люцифер погладил Люциуса по щеке, а потом надавил пальцами у основания белой шеи: - Головы моего дракона сидят на достаточно длинной шее, чтобы, отрезанные от общего тела, обратиться в ловких, самостоятельных, злых и сильных змей, Хссаш. Запомни это. И когда придет время соединиться снова… эти змеи смогут диктовать условия. Ты понимаешь, о чем я? СИЛЬНЫЕ змеи. СВОИ условия. Это все, что я могу для вас сделать, мои ядовитые. Каким бы ужасным Мастером я ни был для своего собственного сына, его страдания, отчасти им же надуманные, не были напрасны. Поэтому вам нужно стать стремительными, опасными, сильными и очень, очень ядовитыми. Тонкие пальцы надавили на яремную ямку, и Люциус захрипел, выгнувшись на постели. С Северусом они, эти жестокие пальцы, поступили так же. - Тхашш и Хссаш, - прошептал Великий Дракон, обхватив красные браслеты на тонких запястьях и не дав им рассыпаться, окончательно расторгнув Связь. – С днем рождения. *** Нарцисса с Розалиндой, стараясь не давать воли слезам, уселись за опустевший стол и принялись за унылый завтрак. Глаза обеих леди то и дело сами возвращались к опустевшему широком креслу во главе, в котором еще неделю назад… Теперь никто не отпускал едких замечаний, не облизывал с удовольствием пальцы, не приказывал домовикам доставить из Парижа «те самые круассаны», чтобы порадовать беременных дам. Никто теперь не усадит надменного Малфоя к себе на руки прямо во время завтрака и не примется жадно его целовать, не обращая внимания на возмущение и проклятия… Высокие двери столовой распахнулись, и в помещение вошли оба лорда – Принц и Малфой. Окинув взглядом своих леди, Дродана и Делинталиора, они вежливо пожелали им доброго утра и уселись на свои места – слева и справа от злополучного кресла. Складывалось впечатление, что это не они были при смерти, чуть не добили себя принятием ответственности сразу за три не самых слабых магических рода, и не они валялись неделю в лихорадке, не приходя в сознание. Люциус привычно развернул газету, а Северус уткнулся в книгу, предварительно холодно приказав: - После завтрака ждем всех присутствующих в кабинете Бал… в Большом кабинете мэнора. Прихватите наследников. Всех троих. Леди тревожно переглянулись, но только и смогли, что согласно кивнуть.