Демон-хранитель

Сорри, ежели кого разочарую, но встреча слезной не получилась. Не знаю, кто и что не так сделал, но по-другому не вижу. Сами понимаете, я только летописец. Что вижу, про то пою. Гарри угрюмо смотрел в тарелку. Завтрак не начинался, пока не появится хоть кто-то из взрослых, поэтому есть время подумать. Этот день рождения прошел хуже некуда. Отцы смотрели так, будто ожидали, что у него вот-вот отрастет вторая голова. В результате, видимо, он их разочаровал, потому что главы семейства закрылись у себя в апартаментах и не выходили уже третий день. В чем он опять виноват? Третье августа на дворе, лето, до школы меньше месяца, а впечатление такое, что вот-вот закончится жизнь. Драко и Блейз выглядели не веселее – им хотелось во Францию, в имение на берегу теплого моря, родители вроде даже обещали, но вот… что-то не заладилось. Матери опять плакали, отцы… с ними вообще что-то происходило странное с весны до середины августа каждый год. Знать бы еще, что? Депрессия какая-то. Тоскливая, хмурая, несмотря на лето и солнце. Переглянувшись, братья снова мрачно потупились в пустые тарелки. Вдруг у дверей что-то вспыхнуло, будто адское пламя моментально охватило огромный стог сена. Все трое одновременно подняли головы на странный звук. У двустворчатых дверей в столовую стоял самый красивый мужчина из когда-либо виденных ими. Широкие плечи были обтянуты тонкой черной футболкой, черные же кожаные штаны плотно облегали длинные сильные ноги, темные волосы спадали крупными кольцами чуть ниже лопаток… но самым потрясающим было даже не это. Глаза. Изумрудно-зеленые, очень похожие на поттеровские, наглые и чуть насмешливые. Полные губы изогнулись в усмешке, и их обладатель сладко потянулся во весь свой немаленький рост. Обе руки незнакомца были закованы от запястья до локтя в точно такие же браслеты, что украшали правые руки отцов. Черный и белый. Почесав смуглый живот, пришелец еще раз обвел взглядом застывших юношей, хмыкнул и сказал куда-то себе за плечо: - Бродяга, покажись, мы все равно немного промахнулись. - Намного это твое «немного»? Сотня лет? Две? Из-за спины первого незнакомца выглянул второй, такой же высокий и плечистый, только глаза его были синими, а лицо не таким смуглым. Одет он был в кожаную жилетку, выставлявшую напоказ мощную волосатую грудь, и кожаные штаны. Волосы были стянуты ремешком, а из-за плеч виднелись рукоятки мечей. - Пара часов. Наши еще не завтракали. Доброе утро, молодые наследники. Закрываем рот, а то муха залетит. - В-в-ы кто? - О как, Балти. Мальчики не в курсе. Твои избалованные остроухие молчали, как нарглы под ножом некроманта. - Хмм… Типпи! - Господин звал Типпи? Господин вернулся! Типпи так рад! Типпи счастлив! Молодые господа страдали, молодой господин Тхашш чуть не… - Типпи, мне как обычно. И не смей болтать. Пусть будет сюрприз, ты понял? - Типпи все понял, господин! Типпи пойдет заставить молодых господ поесть. Обе хозяечки спустятся скоро. Типпи так рад! - Иди, да смотри у меня! Никому ни слова! Гость пружинистой, какой-то звериной походкой направился к своему креслу, подхватил на руки Гектора, который, казалось, ничуть не удивился появлению хозяина, и принялся почесывать его за ухом. На столе появился завтрак. Юноши ошарашено переглянулись. Еда появлялась только в присутствии старших в семье, а это значило… - Что… - попытался Драко, чуть отойдя от шока, но тут дверь снова открылась, и в столовую вплыли бледные леди. Обе выглядели откровенно неважно, как после долгой болезни. Они, не глядя по сторонам, прошли на свое место и только сейчас заметили еду. Подняв глаза, дамы посмотрели в торец стола, где обычно сидели их мужья. Мгновение и… - Мессир!!! О, Мерлин, спасибо тебе!!! Перевернутые стулья, рассыпавшиеся из высокой корзинки фрукты, и вот уже обе леди, неприлично взвизгнув, повисли на Балтазаре, заливаясь слезами и что-то одновременно лопоча, вскрикивая. Он сгреб их в охапку и закружил по комнате, целуя ручки, щечки, макушки, все, что подворачивалось, и смеялся. Смеялся! Гарри и Блейз вытаращились на враз помолодевших матерей, ведущих себя, как не слишком воспитанные школьницы, а Драко тихо сполз под стол, надеясь, что он не сошел с ума, это не галлюцинация и не плод воспалившегося воображения. - Мои леди! Как я рад видеть вас в добром здравии! Отличные наследники, скажу я вам, умницы мои. Я привез кое-что интересное, но это все потом. Как вы? Нарси с Роуз, уткнувшись покрасневшими носиками в широкую грудь, только и могли, что орошать слезами тонкую футболку и всхлипывать. - Ну все, все. Чшшш, я вернулся и больше никуда не собираюсь. Не думали же вы, что я вас оставлю насовсем? Уууу… утрите носики, а то Лилит меня сожрет за то, что я вас довел своими выходками до мигрени. - Она жива? О, мессир… это были самые страшные годы, Северус… очень изменился. О, как же хорошо, что вы снова с нами. Мы как сироты без вас. Мерлин, все силы Магии, спасибо вам! - Все живы, все будет хорошо. Чшшш, ну все, дать зелье? - Нет, - дамы утерли слезы, но продолжали ощупывать своего демона, как будто боялись, что он пропадет. - Мы сами. - Красивые платья. Новая коллекция? Дайте угадаю… Риччи? - Шанель, - зарделись дамы. - Вы неисправимы, мессир! - Круассанов? Из «Булочной мадам Жизели»? - О, мессир! - Типпи! - Типпи разбудил молодых господ, они ругали верного Типпи, но обещали спуститься. О! Они идут, господин! - Хорошо. Круассанов для леди. И тссс… Он лукаво подмигнул юношам, кинул Сириусу, замершему у окна: «Исчезни!» и замер у двери, прижавшись спиной к стене так, чтобы его не было видно входящим. Обе дамы, шурша платьями, уселись на свои места, опустив сияющие глаза в тарелки и строго одернув ничего не понимающих детей. - Типпи! - раздраженно рявкнул влетевший в столовую Северус. - Где этот чертов ушастый недоно… Он замер на полуслове, потянул носом воздух, как охотничий крап, и медленно обернулся, оказавшись носом к носу с улыбающимся Балтазаром, который тут же перешел на эльфийский: - Здравствуй, родной, - ласково проговорил он и скользнул широкими ладонями по напряженным запястьям, предплечьям, плечам, запустил пальцы в волосы, нежно массируя шею, неотрывно глядя в широко распахнутые черные глаза, - мой Тхашш, счастье мое… Северус молчал. Глаза его будто остекленели, а стук сердца, казалось, был слышен у окна, в другом конце зала. Тишину, повисшую между ними, можно было резать ножом. Принц не дышал, не шевелился, только во все глаза смотрел на того, кого давно похоронил и оплакал. А он стоит тут, живой, здоровый, улыбающийся, будто и не было ничего, не было семнадцати лет на грани самоубийства, не было наполненных стонами ночей, слез в подушку, больных глаз Люциуса, не было… ничего. - Тхашш? Родной мой, что?.. Малыш? Демон уж совсем собрался привлечь напряженного, как струна, партнера к себе, но тут в кадык ему уперлось острое голубое лезвие отличного эльфийского меча. - Не думаю, что это хорошая идея, Балтазар, - неизвестно, откуда появившийся Малфой собственнически обхватил Северуса поперек груди свободной от оружия рукой. - Нельзя пропасть на семнадцать лет, три дня и пять часов, а потом прийти и сделать вид, что все по-прежнему. - Хссаш? Да что с вами? Я к вам с того света вернулся… - И даже загорел там, а, Балти? Северус судорожно вздохнул, и глаза его приобрели осмысленное выражение. Он сделал шаг назад и встал рядом с Люциусом, плечом к плечу. Взгляд его был тверд и полон какой-то отчаянной, хмельной, радостной решимости. - Сев, ты со мной? - весело, как-то даже азартно спросил Малфой, прибавляя в росте и раздаваясь в плечах. - Я всегда с тобой, Люц. Всегда. Как договаривались? - Да. Начинай. Северус на глазах у ошарашенной публики крутнулся вокруг себя, заковываясь в полный черный эльфийский доспех. Не хватало только шлема, но его с успехом заменили длинные волосы, свившиеся в боевые косы, в которых проступили алые пряди. Тонкие эльфийские черты лица заострились, по щекам рванули алые завитки, похожие на ветви хищных растений, клыки выдвинулись и обнажились в яростном оскале. У ног его начали свиваться черные смерчи, сворачивающиеся в тугие спирали, а стены многострадального мэнора задрожали. Где-то задушено пискнули юноши, выдохнули женщины и мяукнул Гектор. Одобрительно так мяукнул. От Люциуса пошла волна холода, доспехи его были белее снега, а морозные узоры покрыли почти все лицо. Балтазар, сначала не понимавший, что к чему, ухмыльнулся и тоже отступил на шаг, уворачиваясь от одного из смерчей. - Мы, сыновья Леса, - зазвучал в помещении звучный голос Тхашш, - вызываем тебя, сын Огня, в Круг. Да будет небо, земля и вода тому свидетелями. Трети не быть сильнее целого, а двум третям – слабее одной. Две латные рукавицы – черная и белая – ударили демона в грудь, оставляя на ней две красиво выведенные татуировки: белый единорог, вставший на дыбы на зеленом поле, и черный дракон, расправивший крылья на красном. Футболка тут же распалась пеплом, а сам Балтазар, расхохотавшись, выкрикнул: - Принимаю! Да будут присутствующие нам свидетелями! С тихим звоном оба его браслета лопнули и рассыпались в пыль, а у эльфов исчезли красные наручи. - Иссинавалль! - приказал Люциус, и они с Северусом исчезли. Отсмеявшись, Балтазар обвел ошарашенных присутствующих взглядом, отправил в рот - целиком - огромный круассан, и сказал с набитым ртом, отхлебнув кофе из нарциссиной чашки: - Простите, дела. У моих змеенышей брачный сезон! Мужчинами выросли! Раньше, чем через десять дней не ждите. Да! Тут будет немного шумно, я четыреста лет не кхм… отсутствовал то есть, сами понимаете, так что, - с этими словами он достал из воздуха большую шкатулку и поставил ее перед Розалиндой, - поезжайте-ка вы во Францию, мои дорогие! В поместье, что я купил после свадьбы. Неделя моды еще не закончилась? Молодые люди, развлеките леди, и чтоб без глупостей мне! Он сунул Гарри в руку порт-ключ в форме сердца, выточенного из цельного рубина, хлопнул его по плечу и крикнул: - Сириус, присмотри за семьей! - Иди уж, герой-любовник. Вот выдерут тебя остроухие, будешь знать, - похабно улыбнулся появившийся прямо из стены синеглазый и неприлично крутнул задом. - Ты уже не баба, Сири, отвыкай, - хохотнул Балтазар. - К тому же тут дамы. А что до моих собственных супругов, то мы как-нибудь без тебя разберемся. Схватив еще один круассан, он исчез, а Гарри тихо, пораженно спросил: - Это вообще кто?