Герои Хай-Сити

Лайма. Старшая школа МакКинли. Три года назад. Курт всей душей ненавидел старшую школу. Его отдушиной был маленький хоровой кружок и Финн, но даже с крутым братом-квотербеком он оставался аутсайдером в школе. Его дразнили и в открытую обижали за спиной Финна. Особенно Курт терпеть не мог четверги — в конце занятий стояла обязательная физкультура, от которой он пытался косить, как мог, но получалось не всегда. Парни не могли вынести его присутствия в зале или на поле, а учителя не давали заниматься йогой с девушками, поэтому Курт постоянно становился мишенью для издёвок. Этот четверг обещал быть адом — с утра Финн, не подготовившийся к контрольной по алгебре, так умело изобразил больного, что и Кэрол, и Берт ему поверили безоговорочно. Курт знал, что никакой простуды на самом деле нет, но решил не сдавать брата, тем более тот обычно прикрывал Курта в подобных ситуациях. Он пережил весь день без сильных потрясений — контрольная с утра, пара испанского, ледяной душ из виноградного слаша вместо обеденного перерыва, сдвоенная литература и, наконец, физкультура. По четвергам не было занятий в хоре, так что обычно Курт возвращался домой прямо в спортивной форме, чтобы не задерживаться в раздевалке лишнее время. Но сегодня не повезло — ещё на пробежке его толкнули прямо в грязь, так что пришлось задержаться, чтобы умыться и переодеться. Курт решил было, что на сегодня его злоключения в школе закончились, когда услышал громкий хлопок двери раздевалки. Он быстро стянул с себя испачканную футболку, надеясь успеть до того, как… —Эй, принцесса, — грубые пальцы вцепились в его плечо и резко развернули, стукнув о шкафчики. Команда футболистов с Азимио во главе… И как он не заметил, что остальные одноклассники уже разошлись? — Какого хрена ты все ещё торчишь в раздевалке? — Я уже ухожу, — пролепетал Курт. — Закончу переодеваться и уйду. — Знаешь, ты уже достал всех тем, что постоянно мозолишь глаза нормальным людям. Считаешь, что если у тебя крутой сводный брат, то ты автоматом можешь распространять свои гейские флюиды вокруг? Внезапно Курту показалось, что в раздевалке стало очень темно и тесно. Но на самом деле это огромные футболисты окружили его плотным кольцом. Деваться было некуда. — Я просто переоденусь и уйду, — почти прошептал Курт, сжимая в руках полуснятую футболку. Он чувствовал себя совершенно незащищенным, но боялся пошевелиться, чтобы снять или натянуть одежду обратно. Почему именно сегодня Финна нет рядом… Азимио резко схватил его за футболку и рванул на себя. Та с треском разорвалась на две части и оказалась в руках парня. Курт беспомощно закрылся руками. — Смотрите, у него не бабская грудь! — Хохотнул один из футболистов. — Выглядит как общипанная курица, — вторил другой. — Эй, принцесса, не закрывайся, не то мы тебя силой заставим руки убрать, — Азимио бросил его испорченную футболку на пол. — Давай, покажись нам, тебе ведь это должно нравиться? Курт почувствовал, как слезы унижения обожгли ему глаза. Он не хотел иметь ничего общего с этими обезьянами из команды Финна. Он надеялся никогда не пересекаться с ними. Единственного человека, который мог бы защитить его, не было рядом. — Убирай руки или мы будем бить тебя. Урок последний, и уже все ушли, никто твоего писка не услышит. Никто не придёт тебя защитить. Курт крупно дрожал всем телом, не желая подчиниться, но боясь, что сделает только себе хуже сопротивлением. Поэтому он медленно разжал руки и опустил их, надеясь, что все закончится как можно быстрее. Его движение встретил одобрительный гогот и насмешки. Курт почувствовал, что слезы текут по щекам против его воли. Почему никто не постучится в раздевалку и не решит проверить, все ли в порядке? Разве учителя не должны проверять классы после занятий? А уборщики? Да и кружки еще не закончились, люди в школе должны были быть… Я выдержу, сказал он сам себе, стараясь не слышать грубых комментариев относительно своего тела и ориентации. Главное, не прикасайтесь ко мне. Возможно, он пропустил момент, когда его обидчики заметили, что он не слышит их слов. Он почувствовал на своём плече крепкую хватку и, очнувшись, услышал: — Эй, если его отыметь, это ведь не считается? У Курта живот свело от ужаса, и он с громким воплем дернулся назад, ударившись о шкафчики, сполз на пол и, закрыв голову руками, продолжил кричать, чувствуя, как слезы обжигают его глаза и щеки. А потом его крик сорвался в истеричный кашель и стих. Никто к нему не прикасался. Никто не смеялся. Не было слышно ни единого звука. Только стало адски холодно. Он долго не решался поднять голову, но ничего не происходило. Наконец, Курт разлепил глаза и неуверенно посмотрел на обидчиков. Увиденное заставило его потерять дар речи — вся команда вокруг него представляла собой глыбы прозрачного льда. Они даже не успели удивиться тому, что произошло. Сердце Курта пропустило удар. Он не очень понимал, что произошло, но это был его шанс сбежать отсюда. Он развернулся к шкафчику, чтобы одеться, и увидел, что все его вещи покрыты тонкой коркой льда, как и все шкафчики за ним. И потолок. И пол. В раздевалке стояла звенящая тишина и неестественный холод. Курт рванул к выходу на поле, но дверь заклинило, и, сколько бы он ее ни дергал, не двигалась. Спотыкаясь, он побежал к двери, ведущей в коридоры школы, но и она не шевелилась из-за наросшей корки льда. Курт попятился назад и упал, ударившись о скамейку. Он оказался в ледяной ловушке с футбольной командой, превратившейся в ледяные скульптуры. Он примерно понимал, что произошло, ведь его отец был паранормом, сверх-человеком, героем в отставке и владел силой льда. Как бы Курт ни надеялся на то, что его собственная сила ограничится лишь тем, что зимой ему не холодно, его способности в самой страшной форме решили проявиться именно сейчас. От его ладоней шёл ледяной пар, но самому ему не было больно. Он чувствовал холод, но тот не причинял ему дискомфорта. Слезы на его глазах не застывали ледяными кристаллами. Но лед вокруг словно продолжал потихоньку нарастать. Нужно было что-то делать. Взять себя в руки и остановить этот ледяной ад. Пожалуйста. Пожалуйста. Пожалуйста. Он вернулся к шкафчику и начал руками пытаться разбить лёд, сковавший его вещи. — Ну же, отступись! — Беспомощно крикнул он, содрав ноготь в очередной попытке отскрести свой телефон. — Помогите, кто-нибудь! — Его высокий голос отразился от обледеневших стен и вернулся к нему. За пределами комнаты не было слышно ни звука. Курт почувствовал новый приступ паники. Он снова метнулся к своим вещам, пытаясь выцарапать хоть что-то. Наконец, ему удалось подцепить телефон и дернуть его, освобождая из ледяной ловушки. Экран зажегся не с первого раза — батарейка показывала около 5% заряда, что бывает при слишком низкой температуре вокруг. Курт быстро нашёл номер телефона мастерской отца и, молясь, чтобы тот был ещё на работе, нажал на кнопку вызова. — Папа! — Пискнул он, услышав стандартное рабочее приветствие от отца. — Вытащи меня отсюда… Я в раздевалке… Тут все покрыто льдом, — он всхлипнул, взглянув ещё раз на фигуры своих обидчиков. — Люди… пострадали… папа? — Ответа не последовало, и, взглянув на чёрный экран телефона, Курт увидел, что батарейка села окончательно. Он остался один в ледяной ловушке, даже не зная, услышал ли отец его просьбу о помощи. *** Курту казалось, что прошла вечность. Он сидел на полу у двери, ведущей в коридор, и прислушивался к звукам извне. Глаза он старался держать закрытыми, чтобы не видеть пар от дыхания и своих ладоней. Вокруг него постепенно нарастали горки льда, и он чувствовал, что в конце концов наступит момент, когда лёд заполнит всю комнату, войдёт обратно в него через нос и уши и наконец убьёт. У него уже не осталось слез, чтоб плакать, он чувствовал лишь отупение. Скрежет двери раздался очень внезапно, Курт подскочил и открыл было рот, чтобы закричать, но не смог издать ни звука. На его глазах лёд исчезал, освобождая дверь. Та открылась, и в раздевалку зашёл Берт Хаммел. «Папа», одними губами прошептал Курт и кинулся было ему в объятия, но в последний момент остановился. Что если он превратит в ледяную глыбу и его? Но отец обнял его сам. — Все хорошо, тебе не удастся меня заморозить. Все хорошо, милый. Я здесь, и я спасу тебя. Дай мне руку. Курт молча выпустил его из объятий и протянул обе руки. — Ну же, я не наручники на тебя надену, — отец показал своё обручальное кольцо, которое почему-то держал в руке, и надел на большой палец Курта. От его ладоней сразу перестал исходить пар. — Это лимитер, он блокирует твои силы. Не потеряй. Пойдём-ка отсюда. Он потянул Курта на выход. — Там люди… Люди-глыбы… — пролепетал тот, начав сопротивляться. — Я знаю. Берт все же вытолкал сына из раздевалки в коридор. Там стояли Кэрол, директор Фиггенс и незнакомые Курту мужчина и женщина. — Мальчик мой, все хорошо, тихо-тихо, — его перехватила Кэрол, обнимая за плечи. — Пойдём отсюда. Эмма, мне нужна твоя помощь, он слишком напуган. — А мне твоя, Уилл, там пострадавшие. Кэрол и Эмма взяли Курта под руки и буквально силой оттащили в класс, пока оставшиеся мужчины вернулись в раздевалку. У Курта темнело в глазах и подкашивались ноги, ему все ещё мерещился пар из рук и рта. — Ты совсем холодный, как лягушка, сейчас мы тебя отогреем, — ласково приговаривала Кэрол. Курт перешагнул порог класса и упал на первый попавшийся стул. — Меня сейчас вырубит… — пробормотал он. А затем мир перед его глазами потемнел, и Курт потерял сознание. *** — Ну и что будем делать? — Пятеро взрослых стояли в коридоре перед раздевалкой. Берт уже уничтожил все следы льда из раздевалки, а Уилл помог вернуть ребят к жизни. Фиггенс молча наблюдал за всем этим безобразием и думал о том, как замять всю эту ситуацию. — Я посмотрела память всех участников, — подала голос Эмма. — Ребята зажали Курта у шкафчиков и издевались над ним. Вплоть до угроз изнасиловать. Он испугался и… Ее речь была прервана мощным ударом кулака по стене. Берт был вне себя от ярости. — Фиггенс, я доверил тебе самое дорогое, что у меня есть, а ты позволяешь такое поведение! А если бы они что-то сделали?! — Пока только твой сын сделал команде, — парировал директор, поджимая губы. Он был значительно ниже Берта, и был единственным «нормальным» человеком здесь, если не считать Кэрол. Но Кэрол была не на его стороне. — Если бы не Шустер, то как бы я объяснял родителям шесть трупов? — Ртом! — Рявкнул Берт, которого Кэрол тут же подхватила под руку. — Милый, тихо. Сейчас уже все нормально! — Нормально?! Мой сын, возможно, получил моральную травму на всю жизнь, а у этих ублюдков случился блек-аут и они даже не вспомнят, что он им отомстил! — Я могу заменить им память. — И наказать! — Мы их с того света еле вернули, они уже достаточно наказаны! — Я не спущу вам этого с рук! — Тогда я просто сдам вас всех властям! — А мы сдадим тебя и твои нелегальные активы! — Я сдам вас всех с вашими чертовыми способностями! — Тихо! — Громкий властный голос перекрыл остальные. Тихо шурша старыми истертыми кроссовками, к компании подошёл мужчина в синем спортивном костюме и мотоциклетном шлеме, закрывавшем все лицо. — Капрал Шмон! — Как ты тут оказался? — Нахмурился Берт, тут же забыв про Фиггенса. — Увидел, как твой фарфоровый мальчик заморозил все вокруг и приехал поздравить его с первыми успехами. — Твоя сила ограничена Хай-Сити, как ты смог увидеть Курта?! — Ахнула Кэрол. — Он мой крёстный сын, так что мои способности действуют на него вне зависимости от расстояния. Кэрол и Берт озадачено переглянулись. Потом Берт снова повернулся к Капралу и, нахмурившись, сказал: — Вообще-то я не крестил Курта. — Я знаю, — кивнул Капрал. — Я прекрасно знал, что вы с Элизабет будете достаточно упрямы, так что я выкрал его из роддома на второй день после его рождения и покрестил тайно. Теперь я вижу его прошлое и настоящее независимо от его местонахождения. — Капрал… — Зарычал Берт. — Всегда пожалуйста, — кивнул тот. — Так, директор, вы назначите охламонам отработку за содеянное. Фарфорового отлучите от школы на пару недель, чтобы пришёл в себя. Ты, глазастый рыжий хоббит, поправишь память футболистам, пусть думают, что их прервали и поймали с поличным. А ты, непонятный парень с эльфами в волосах, вообще не знаю зачем здесь нужен. Берт, Кэрол, забирайте мальчика, он уже очнулся. — Почему это ты решаешь? — Возмутился Фиггенс. — И почему ты до сих пор носишь этот костюм, тебе же запретили геройскую деятельность?! — В Нью-Йорке, а не в Огайо, — парировал Капрал и снова повернулся к Хаммелу-старшему. — Берт, ты должен научить его пользоваться способностями, коль они открылись. Если ты не сделаешь этого сейчас, то это потом сделаю я, и результат тебе не понравится. — Не угрожай мне, Капрал, — зарычал было Берт, но тут дверь класса открылась, и в ней показался бледный и несчастный Курт. — Папа… — Я здесь, милый… — Он бросил последний злой взгляд на невозмутимого Капрала, а затем сделал несколько быстрых шагов к сыну. — Все хорошо. Как ты? — Я… Я не знаю… Как там… футболисты? Они живы? — Курт испуганно оглядывал взрослых, ожидая, что его сейчас начнут ругать. Или еще хуже — закроют и увезут куда-нибудь в психушку. Или куда там увозят людей, которые не могут контролировать свои способности? — К сожалению, — буркнул Берт, накидывая сыну на плечи плед, принесённый из медпункта. — Хватит с тебя, поехали домой. Юноша, не обращая более внимания на остальных, прижался к отцу. — Давай, милый, это был долгий день… — Курт, милый… — К ним подошла Эмма. — Меня зовут Эмма Пилсберри, я умею управлять памятью. Если тебе тяжело, я могу заблокировать и поменять память о сегодняшнем дне. Ты пережил очень сильный страх, никто тебя не осудит… — Вообще-то я осужу, — отозвался Капрал, заставив всех снова обернуться на него. — Твои воспоминания, парень, создают твою личность. Было бы неправильно выкинуть их и сделать вид, что ты получил свои способности, нюхая цветочки. — Это не тебе решать, — Берт встал так, чтобы избежать зрительного контакта Курта с Капралом. Повисла тяжелая тишина — казалось, Берт и Капрал прямо сейчас готовы начать стычку, используя свои способности. Кэрол сделала шаг к Берту и осторожно взяла его за руку, пытаясь потянуть на себя. Фиггенс прижался к стене, не готовый вставать меж двух огней. Эмма попыталась загородить от них Курта, уже предчувствуя, что драка действительно может начаться. Уилл Шустер встал между ссорящимися и поднял руки в предупреждающем жесте. — Он прав, — сипло прошептал Курт, кутаясь в плед. Все взгляды тут же устремились на него. — Я… Я не имею права забывать о произошедшем. Не забирайте мою память, пожалуйста… Взрослые переглянулись, но все, что им оставалось, это принять решение Курта как должное. *** Лайма. Дом Хадсонов-Хаммелов. Несколько дней назад. Курт чувствовал себя тяжело после разговора с Себастьяном. Тайна его способностей была словно запечатана на три года, ее знал лишь ограниченный круг людей. Иногда Курт думал о том, что стоило позволить той милой женщине заменить его память. Тот четверг в ледяном аду наложил на него сильный отпечаток. Курт стал совсем скрытным, ощущал угрозу буквально от всего. Боялся строить нормальные отношения, потому что как бы он ни говорил себе, что прекрасен таким, какой есть, злые слова одноклассников сильно ранили его. Холодная промороженная комната часто являлась ему во снах, а иногда ему снилось, что лимитер слетел с запястья, и его спальня покрывается льдом. Те несколько часов, что он провёл в раздевалке с ледяными скульптурами своих обидчиков, сильно повлияли на него. Где-то в его сердце все ещё бушевал ледяной ад, и Курт боялся, что однажды ему придётся подчинить его.