Вопреки

              — Мне правда надо идти, — шепчет Игорь куда-то в её волосы. — Куда? — Вика открывает глаза, утыкаясь взглядом в белоснежную ткань рубашки. Холод возвращается в душу с каждым его словом. — Появилась новая информация по Фишеру. — Она вздрагивает при звуке этого имени. Игорь прижимает её крепче, словно надеется защитить от всего мира. — Может, хватит уже? — устало говорит Вика, кончиком пальца очерчивая стальную пуговку у его горла. — Нет. — Он осторожно отодвигает её от себя, заглядывая в лицо. — Ты же понимаешь, я не могу сейчас отступить. Пока есть хотя бы призрачная возможность всё вернуть, я буду бороться. — Понимаю. — Вика смиряется, а ледяной ветер уже вовсю гуляет по нервам. — Опять в тюрьму захотел? Выпускать тебя будет некому. — Мы очень осторожны. — Игорь слабо улыбается, понимая, как жалко звучат его слова. Убирает упавший на её лоб закрученный локон. — В этот раз всё будет по-другому. — Ты сам в это не веришь, — тяжело говорит Вика, и ныряет в его раскрытую ладонь, трётся щекой, прикрывая глаза. — Я так боюсь тебя потерять… — Всё будет хорошо. — Его большой палец очерчивает дугу её брови, и Игорь с трудом удерживается, чтобы снова не поцеловать. Чтобы вообще не забыть о том, где они находятся, о том, что надо бежать. О призрачной мести. Отстраняется с сожалением, улыбается весело, бесшабашно. С трудом. А раньше так легко давалась улыбка. — Так ты отпустишь? — Иди, — устало взмахивает рукой Вика и обхватывает себя за плечи. — Расскажешь потом, что узнал? — Расскажу. — Он серьёзно кивает. — Заеду вечером. Можно? — Я буду ждать. Он уходит, не оборачиваясь. Потому что нетерпение, съедавшее все эти дни, меняет вектор. Игорь понимает, что хочет жить. По-настоящему, не местью, не борьбой. Хочет просто быть счастлив. Рядом с Викой. Хочет жить с ней. С её ребёнком. Хочет подарить им весь мир. Но для этого надо забрать то, что по праву принадлежит ему. И отдать долг Кате. На улице холодный ветер сбивает с ног. Приходится запахнуть пальто, пока идёт к машине. Лёха сказал, что-то срочное. Был взволнован. И доволен. Что он нашёл? У кафе, где обычно встречаются, припарковаться не получается. Приходится кружить, ища место, а нетерпение уже вовсю колотится о грудную клетку. На ходу щёлкая сигнализацией, Игорь бежит по обледенелому тротуару, поскальзываясь, распахивает дверь. Внутри после улицы кажется душно. Почти все столики заняты. Лёху он находит сразу — тот успел задремать, пока его ждал. Игорь подходит, с размаху опускаясь на стул напротив, и осторожно трогает Лёху за плечо. — Эй, я вроде не так уж и задержался. Голова мужчины безвольно ударяется подбородком. И только сейчас Игорь замечает застывшую дорожку крови у правого уголка губ. Резко отпрянув, он оглядывается — но никто не обращает на них внимания. Беглый взгляд на тело — удар пришёлся прямо в сердце. Крови почти нет. Игорь прикусывает губу, чтобы не закричать. От бессилия. От очередной смерти, что легла на его плечи. И снова он виноват. Что же ты нашёл, Лёха?! Игорь осторожно обшаривает карманы — пусто. Что бы он с собой ни принёс, убийца всё забрал. Соображай, Соколовский, думай! Не мог Лёха прийти с одной флешкой. Не мог, если информация действительно важная, принести с собой. Где он живёт? Да кто б знал… И даже если узнает — там, наверняка, уже ничего нет. Что же ты нашёл, что?! Игорь ерошит ёжик на голове, будто это может помочь. Мысли несутся вскачь — кому звонить? Полковнику, который их свёл? Или Пряникову? Нет, генерала подставлять нельзя. Хорошо, если его участие в этом деле ещё не раскрыто. Пряников… А ему нельзя доверять. Что бы он ни говорил — доверия к нему больше нет. Кончилось. Думай, Соколовский, думай! Снова внимательный взгляд на тело. Голова опущена, чёрный хвост лежит на плечах, сливаясь с кожаной косухой. Майка с очередной рок-группой, тяжёлый ремень с большой бляхой, перстни на расслабленных пальцах. Толстая цепь простого плетения. Боясь ошибиться, Игорь осторожно тянет за цепь, вытаскивая наружу байкерский амулет. Круг, в центр ухмыляющийся череп. На обратной стороне ладонь, сложенная в известную комбинацию из одного среднего пальца. Осторожно расстегнув цепочку, Игорь проводит рукой по амулету — тяжёлый, выпуклый. Слегка нажимает, чувствуя, как под пальцами разъезжается в стороны металл. Открывая USB-разъём. Флешка. Игорь вызывает полицию и скорую, только когда садится в машину. Всё, что надо, объяснит потом Пряникову. А сейчас — домой, надеясь, что на флешке всё же есть что-то интересное. Что-то, ради чего стоит умереть. Телефон звонит, пока он стоит в пробке. Номер не определён. — Ты уже понял, я надеюсь, что не стоит открывать рот на то, что тебе не по зубам? Голос Фишера холоден и насмешлив. Он на коне, знает, что Игорь опять проиграл. — Я пока даже на ваш кусок даже не облизывался, — спокойно отвечает Игорь, следя за дорогой. Интересно, сколько людей Фишера сейчас его ведут? — Послушай меня, мальчик, и лучше не возражай. Я пощадил тебя в память о твоём отце и том, что нас связывало когда-то. Но если ещё раз увижу, как ты копаешься в моей песочнице, одними вёдрышками и лопатками не отделаешься. — Фишер делает паузу и добавляет: — Я тебе шею сверну. Сам. И не поморщусь. Звонок разъединяется. Короткие гудки звенят в ухе. Игорь осторожно кладёт телефон на сидение, крепче сжимая руль. Скорее к себе. Узнать, что там. Хотя его там наверняка ждут. Тогда куда? К Вике? Нет. Только не к ней. Не стоит ей пока об этом знать. Резкий разворот — громкие сигналы, шарахнувшаяся в сторону машина. Игорь нарушает, вылетая на встречку, бросает быстрый взгляд назад — пусто. Ныряет в ближайший переулок, петляет узкими улочками, выезжая на новую магистраль. Вроде тихо. Сворачивает к знакомому дому, на ходу набирая номер. — Ты дома? Я сейчас зайду. Хлопает дверью, оглядываясь, надеясь, что всё-таки Фишер не может всегда быть на несколько шагов впереди. Быстрые шаги по лестнице, дверь уже открыта — его ждут. Катя смотрит встревожено, с ожиданием. Игорь прикрывает дверь, на проходит вперёд, не снимая пальто. Она шлёпает босыми ногами следом — в майке, всклокоченная, как после сна. — Не работаешь? — Игорь окидывает её внимательным взглядом. Катя молча пожимает плечами, подходит к кофеварке, щёлкает кнопкой. — Будешь? Игорь кивает, падает на стул, проводит рукой по лицу. Новая смерть накрывает, заставляя подрагивать пальцы. От былой собранности нет и следа — его трясёт. Это не жертва полоумного наркомана — хладнокровный убийца, тот кто спокойно приказал утопить Ингу в ванне крови. Паззл встаёт на место — Фишер уже тогда пытался замести следы. Не Игнатьев. Что же там было? Что узнала мама? Не просто махинации с деньгами и документами. Имена. Имя. Его имя. Доказательства вины. — Игорь? — Он недоумённо смотрит на неё, выныривая из мыслей. Катя стоит с кружкой в руке, глядит настороженно. — Всё в порядке? — Сейчас проверим. — Игорь не хочет её втягивать. Не хочет, чтобы чувствовала ту же тяжесть, то же чувство вины, что сейчас придавливает его к земле. Перед кем отвечать за эти смерти? За тех, кто умер из-за его жажды докопаться до правды? И главное — как жить потом? Когда всё закончится? Как не думать о них, о тех, кто просто попал под раздачу, стал пешкой, которую смахнули с доски за ненадобностью? — Где твой ноутбук? Катя ставит компьютер на стол, садится рядом, подбирая ноги. Обхватывает чашку руками. И смотрит на него, молча, глубоко, словно пытается заглянуть в душу. Найти там то, что было когда-то. Или то, что оказалось просто искусной игрой. Игорь на неё не смотрит — вставляет флешку, нервно тарабаня по столу пальцами, пока идёт загрузка. — Может, всё-таки скажешь, что происходит? — холодно спрашивает Катя, продолжая разглядывать Игоря. В распахнутом пальто, с возбуждённо горящими глазами, с нервной улыбкой на губах — он её немного пугает. А сильнее — притягивает. Она по нему скучает. Сама на себя злится, но ничего с собой сделать не может. Потому что за короткое время успел стать частью её души. Её жизни. Тонкий писк — флешка открылась. Игорь жадно прилипает к экрану, бегая глазами по строкам. И поднимает ликующий взгляд на Катю. — Кажется, мы нашли, как прижать Фишера!