Вопреки

              Неон вывесок в глаза бьёт. Сердце стучит бешено, в такт музыке, льющейся из колонок. В голове ясно, чётко — белый порошок делает всемогущим. По улицам ночным, на красный, не останавливаясь. Ему всё можно. Ничего не будет. Ни за что. Никогда. Потому что он — хозяин жизни. А те, кто сейчас спит за окнами тёмными — холопы, что живут на копейки от рассвета до зарплаты. Игорь. Баннер стоит на пути, будто может немым укором до разума добиться. Остановись. "Папа. Всё-то тебе надо. Что ты в жизнь мою лезешь? Я тебе не мешаю, и ты не мешай. Жить так, как хочется". Ведь по-другому он не умеет. Машина тормозит у клуба, шурша шинами. Ключи, не глядя, первому попавшемуся охраннику. Тот что-то вякает за спиной. Игорь разворачивается, окидывает взглядом насмешливым. — Новенький? Шелестит купюра. Номинал не важен — деньги решают всё. Внутри шумно, жарко, людно — так, как он привык. Здесь друзья. Здесь все, кто дорог и близок. Здесь, кажется, вся его жизнь, и здесь он — её хозяин. — Игорь! — Из света стробоскопов выныривает Стас, руку на плечо кладёт, обнимает коротко. Лучший друг. И единственный. Со школы вместе — разве может быть роднее? Ярко, музыка в груди басами бьёт, кровь по жилам быстро, на пределе. Её фигура выделяется из всех танцующих, и взгляды, что в её сторону бросают — нравятся ему. Смотрите на мою девочку. Смотреть не возбраняется. Лера подходит, счастливо улыбаясь. В губы впивается поцелуем жарким, словно клеймо ставит, перед всеми заявляя: этот красавчик занят! И снова музыка, порошок, дым сладкий ноздри щекочет. Или это шампанское, что без предела в горло вливается? Игорю весело. Он почти счастлив. Почти, потому что дело одно осталось — и отца успокоить, и поступить, как все. Ведь пора уже? Жениться, сделать хорошую партию, свадьбу сыграть, чтобы город год ещё вспоминал. Игорь достаёт из кармана коробочку, распахивает перед Лерой, не сдерживая самодовольную улыбку. Всё для тебя, моя королева, выбирай сама, какое колечко на палец наденешь. А хочешь, носи все, по очереди. Пусть кто попробует заикнуться, что Соколовский на тебе экономит. — Игорь, ты мне сейчас предложение делаешь? — Не верит ещё. Может, не так представляла? Ну, прости, на колено становиться не буду. — Ты согласна? — Вопрос — формальность. Кто ему откажет? Лера, счастливо взвизгнув, повисает на шее, целуя, сбивчиво шепча, и крича от радости. Эмоции через край. Сегодня всё через край. Много, ярко, шумно. И по городу ночному опять без тормозов. Музыку громче, чтобы уши закладывало. — Я тебя люблю! — кричит Лера, а он кивает. Любишь, и хорошо. Как там папа всегда говорил? Главное, чтобы тебя любили, а любишь ли ты — неважно. Мимо пролетает чёрный BMW, и Стас, корча рожи, язык высовывает. Ну, уж нет, друг, хер ты меня обгонишь. Не на своей колымаге. Мотор рычит, машина с места срывается, за спиной оставляя не только Стаса — редких водителей, статистов, в гонке участвующих. Шахматы, резкий рывок, перестроиться. Шампанское из горла, по губам, на рубашку. За спиной возмущённо сигналят, и улыбка, бесшабашная, губы кривит. Ему можно всё. Он — хозяин своей жизни. И чужих, если надо. Стас пролетает мимо, когда Лера с очередным поцелуем лезет. Игорь охотно отвлекается, отворачиваясь от дороги, а следующую секунду впереди вспыхивает маячок, и машина, серая дешевка, пыхтит, пытаясь догнать. — Игорь! — испуганно вскидывается Лера. — Там менты! Они же его остановят! Игорь! — Не парься. — Игорь лениво улыбается. — Было бы кого бояться. — Игорь, он же под наркотой. Это статья! — Лер, — он успокаивающе сжимает её руку, — ты как в первый раз замужем. Они въезжают под мост, плавно притормаживая. Стас уже лежит на капоте, кривляясь и пуская слюни. Обдолбыш. — Сиди здесь, я всё решу. Игорь выходит из машины, весело улыбаясь. Здоровяк с кобурой заплечной смотрит набычено. Ни капли интеллекта в глазах — таким в полиции самое место. — Можно узнать, почему мой друг разлёгся, как морская звезда на дне? — Ты кто такой? — Ну, понятно. Первое впечатление никогда не бывает обманчивым. Тупой качок. Корочки в глаза тычет, будто они что-то для него значат. — За что словили? — небрежно интересуется Игорь. Напарник бугая красноречиво отрывает Стаса от капота. Игорь про себя закатывает глаза. Ну, дебил! Завтра я тебе такой счёт выставлю… — Видите же, человеку плохо, — медленно, словно слабоумному, объясняет Игорь качку. — Мы в больницу ехали. У него понос, и его сейчас разорвёт, а вы нас остановили. — В наркотическую? — Тот, что держит Стаса, смотрит на Игоря зло. — Ну, ладно, мужики, готов понести финансовое наказание. — Игорь медленно лезет в карман. Бугай хватается за пистолет, чем смешит ещё больше. Нервный попался. — Это деньги. — Говорят, когда бешеной собаке улыбаешься, она, может, и не укусит. А этот, вон, смотрит, словно бросится сейчас. За пушку хватается. Боевиков пересмотрел с Брюсом Уиллисом. Игорь достаёт пачку, отсчитывая несколько розовых банкнот. — Ты что, взятку нам предлагаешь? — подозрительно щурится качок. Да, сегодня ему везёт на тугих. — С определённой суммы взятка становится чудом. — Веер бумажек мельтешит перед глазами. Мент взрывается, тычет стволом в грудь. Ну-ну. Выстрелишь? — Шлюхе своей отдай! — А вот это ты зря. — Игорь замирает, чувствуя, как внутри растёт злость. Адреналин плещет, глаза заливая. Стас мычит что-то, таблетки показывает. Качок отвлекается, и Игорь, собравшись, резко толкает мента, подбегая к Стасу. Короткий хук второму в скулу, вдогонку ещё один, чтобы не рыпался. Жёсткий удар, в глазах темнеет. Вот так вступайся за друзей…               Утро стучит в висках сотней отбойных молотков, и глаза отказываются открываться. Кровать сегодня кажется слишком жесткой — опять на полу уснул? Игорь нехотя приоткрывает один глаз, пытаясь понять, где находится. — Соколовский, на выход! — гремят ключи, и в голову медленно возвращается память — клуб, гонки, менты, кутузка. — Не скучайте, парни! — Забрав у дежурного свои вещи, Игорь опускает очки на красные глаза и, отчаянно фальшивя, пытается насвистеть арию Тореадора. — Игорь Владимирович! — Один из папиных адвокатов уже ждёт в коридоре. — Владимир Яковлевич сказал вас к нему привезти. — А машина? — морщась от предвкушения очередного разноса, пытается увильнуть Игорь. — Уже отогнали, — бодро откликается адвокат, умело скрывая неприязнь за фальшивой улыбкой. Об этом ты явно не мечтал, заканчивая юридический с отличием. Выгребать за мажорами дерьмо. Упечь бы его в камеру на пару месяцев, глядишь, и мозги бы на место встали. Всю дорогу Игорь молчит. Хлещет Перье, в одну точку уставившись. Сколько вчера выпил-то, вспомнить бы. Только бы этот час пережить, а потом можно домой, отсыпаться. До вечера. А потом опять в клуб. Кстати! Он же вчера Лере предложение сделал! Вот и козырь, чтобы батю задобрить. Довольно улыбаясь, Игорь заходит в офис, кивая секретарше. — Игорь Владимирович, там собрание! — делает она слабую попытку остановить. Но он уже распахивает дверь, прямиком направляясь к столу, на котором призывно манит минералка. Нет, брют больше не пить, от него дикий сушняк. Да и вообще, хватит уже эту бурду газированную глотать, Лера подсадила, путь сама и давится. Он лучше по крепкому и благородному. От него хоть не так голова трещит. Перепуганные сотрудники к выходу вереницей тянутся. Игорь падает в кресло, ноги на стол закидывая. Воду в себя вливает. Мало. Что ж так рубит-то? Рывок — ноги летят на пол. — Встань, — голос отца звенит. Батя злиться изволит? За грудки хватает, действительно зол. Было бы с чего. — Встань! — Бать, ну ты чего? — Голова трещит, разрываясь. И крики только хуже делают. — Ты же не знаешь ничего… — Чего я не знаю? — Соколовский-старший рычит, как тигр в клетку попавший. — Нападение на ментов? Наркота? Или сколько я заплатил, чтобы тебя вытащить я не знаю? Бла-бла-бла. Нотации. За жизнь вдруг поговорить решил. Давай закругляйся уже. Попрекать меня чем пытаешься? Тем, что сам же с рождения дал? Крепко припекло. Того и гляди лопнет. Может, в сторонку отойти? И о женитьбе весть должного эффекта не производит. А вот это уже странно. — Кошелёк. Начинается. — Кошелёк сюда! Кредитки летят на стол, крошатся под ножницами. Игорь равнодушно провожает их глазами. Да ладно тебе, бать, в который раз уже? Ты же первый сдашься, через два, ну, хорошо, через три дня. Позвонишь, на обед позовёшь. Мы же только обедаем вместе, ужины у тебя давно расписаны. Да и нет у меня желания с тобой сидеть, взгляды угрюмые ловить. — На то, что здесь, — последняя уцелевшая карточка возвращается в кошелёк, — будешь жить. Остальное заработаешь. Год протянешь, тогда поговорим. — Где заработаю? — А это уже интересно. Это уже что-то новенькое. — Где я скажу, — отрезает Соколовский-старший.               Резкий звонок заставляет оторвать голову от подушки. Телефон на ощупь, трубку снимает не глядя. — Через час тебя ждут на работе. — Не остыл ещё батя. А жаль. — Куда мчать, мой генерал? — бодро спрашивает Игорь, нехотя садясь в кровати. Адрес, фамилия, короткое: «Тебя уже ждут». Отлично. Значит, ментом меня пристроить решил? Умеешь же шутить, когда хочешь. Значит, чувство юмора осталось. Это радует. Спорить с отцом бессмысленно. Но и спешить некуда. Принять душ, выпить кофе. И вперёд и с песней, покорять новые вершины. Серое здание, серый двор, и люди вокруг тоже какие-то… Серые. Скучно. Пятно яркое, жёлтое, в глаза бросается. Да и сам Игорь слишком отличается. Другой. Свежий. Взгляды вслед настороженные. Нутром чувствует. Расслабьтесь, ребята, я здесь пролётом. Дверь нужная находится не сразу. — Пряников, Андрей Васильевич, — натянуто улыбается начальник отделения, протягивая руку. — Наслышан о вас, Игорь Владимирович. — Надеюсь, только хорошее, — вежливо улыбается Игорь. Руку в ответ пожимает. — Разное, — уклончиво отвечает Пряников. — Ну, что, иди оформляйся, а потом пойдём знакомиться с коллективом. — А может, я домой пойду? — с надеждой спрашивает Игорь. Пряников ухмыляется, давая понять, что шутку оценил. Три дня, Соколовский. Продержаться три дня, а потом отец остынет. И прости-прощай, полиция, честь и совесть моей Родины. Корочка в руки. Поздравляю, Игорь Владимирович, с вступлением в ряды нашей доблестной. Дверь открывается, и Игорь вальяжно входит в кабинет. Сцена из Ревизора, не меньше. Даже не смешно как-то. Интересно, это специально отец подстроил, или то, что зовётся Провидением, всё же существует? — Оформился? Документы получил? — уточняет Пряников. Игорь кивает, глаз со старых знакомых не сводя. — Как вы думаете, кто это? — Палец Пряникова тычет в Игоря. — Это, товарищ подполковник, сволочь одна, — подрывается со стула бугай. — Нарколыга, — цедит второй. Пряников смотрит недоумённо. — Шутка, — выкручивается он. Игорь нервно усмехается. — Привыкай. Это, товарищи, наш новый сотрудник. Введите его в курс дела. Ну, здравствуй, новая жизнь.