It’s just another day It’s just another year
***
Вы когда-нибудь видели расцветающий цветок? Он вот-вот раскроется и покажет солнцу свои лепестки, демонстрируя всю свою красоту. Я ждал этого момента очень долгое время. Я ждал, пока наш Панем расцветёт также, как все цветы на лугу в одиннадцатом. Одиннадцатый дистрикт. Вы о нём не слышали? Ладно, я начну с самого, самого начала…***
После великой революции в нашей стране многое изменилось. Пост президента после выстрела Китнисс Эвердин заняла командующая Пэйлор, и за время её правления дела пошли в гору. Было построено несколько новых Дистриктов, реконструирован 13-й. В пятнадцатом главной задачей стала медицина, а моему Дистрикту досталась самое интересное — творчество. Жители района могли рисовать, а могли писать книги, некоторые даже взялись за сочинение и исполнение музыки, как я. У женщины были потомки, один из которых рвал волосы на своей голове только ради того, чтобы, когда он придёт к власти, возобновить игры президента Сноу — голод в дальних районах и нищету. Но Пэйлор однажды публично заявила, что не позволит сыну Джеймсу вести Панем, пока он не пересмотрит свои взгляды на политику. Да, ему стоило бы задуматься. Всем жителям страны казалось, что мы в безопасности, но в один момент случилось непоправимое…***
Утром меня разбудили яркие солнечные лучи. Они бегали по небольшой комнатке словно красивые жёлтые ящерки — секунда и их нет, а потом вдруг раз — и они появились снова. По небу плыли маленькие облачка, то и дело замирая, будто думая о чём-то своём. Было очень жарко, время будто остановилось. На улицах ещё никого не было — слишком уж рано для прогулок. Изредка можно было заметить мигающий огонёк светофора в конце переулка, который был засажен различными деревьями. Их листья смешивались между собой, создавая непередаваемую, неописуемую гамму залёного на палитре тёплого доброго утра. Я, насладившись видом, встал с кровати и бодро двинулся на кухню. Заварив кофе, я занялся своими ежедневными делами: разбор различных документов, беседы с музыкантами и подобной чепухи. С самого детства меня готовили на роль лучшего продюсера в Панеме, но я никогда этого не хотел. Я и сейчас хочу взять в руки гитару и уйти в ближайший лес и остановиться на огромной зелёной поляне, засыпанной разноцветными маленькими цветами и играть до онемения пальцев, до захода солнца. А ночью, когда многочисленные голоса города утихнут, лечь на землю и смотреть на звёзды, пытаться установить с ними связь. Именно так я хотел бы провести свою жизнь. Но я ведь никогда не буду свободен. Отложив ненадолго дела, я вышел из дома и, пройдя до конца улицы, завернул в свою любимую кафешку «Булочка с Маком». — Привет, Эм! Что нового за эти дни? — я махнул рукой своей старой знакомой и сел за крайний столик у окна, откуда было хорошо видно экран телевизора. — Доброе утро, жители Панема! — харизматичный мужчина со странной стрижкой и салатово-алым цветом волос сидел в белом кожаном кресле, одетый в чёрный костюм с неоново-зелёным галстуком-бабочкой и общался со зрителями прямо через объектив камеры, — И сегодня у меня для вас ужасная новость, — он состроил гримасу а-ля сожаление и продолжил: — В ночь с 19 на 20 апреля в своей кровати умерла от отравления всеми любимая и уважаемая командующая Пэйлор. Для нас она навсегда запомнится как мудрый президент и отличный военный, — В эту секунду я начал задыхаться. Что будет теперь? Когда наша покровительница мертва? Я смотрел, моргая глазами, не отрывая взгляда от телеэкрана. — Ну, а теперь к другим новостям, — легко, беззаботно перепрыгнул ведущий, снова натянув фирменную улыбочку, — Полномочия полностью перешли к сыну президента, к известному красавцу, покорителю женских сердец — к Джеймсу Россу! — толпа довольно загудела, — Он сейчас с нами в студии, встречайте! — на сцену обрушился грохот апплодисментов. Вышел стройный, подтянутый парень в идеально выглаженной белой рубашке, в бежевых брюках, с чёрными кудрявыми волосами и большими серыми, словно зимняя метель, глазами. Его светлая кожа будто искрилась в свете софитов. — Добрый день, Ирис, — обратился он спокойным голосом к ведущему. — Да, приятно вас видеть, мистер Росс. Расскажите нам о ваших указах, которые вы планируете подписать в ближайшее время. — Ну, знаете ли, в силу вступили уже многие из запланированных. Например, теперь миссис Эвердин и мистер Мелларк не могут свободно перемещаться по всей стране. Они опасны. Их уже отправили обратно, в 12 дистрикт, — Он как-то не очень мило улыбнулся, — А также есть один, который будет подписан сразу после шоу, но даже не знаю, стоит ли раскрывать карты раньше времени… — Я думаю, что всем присутствующим хочется узнать, что же собирается нам сказать наш новый правитель, — искорка загорелась в глазах молодого ведущего. — Ладно, уговорил, — Росс улыбнулся ослепительной улыбкой, которой сразил весь огромный зал наповал. — Я решил, что будет правильно, если… — Ирис смотрел на своего гостя с нескрываемым интересом, он будто пытался выпытать всю правду из Джеймса глазами, — Если в нашу жизнь вернутся Голодные Игры. По залу пробежал один дружный «ах», как и по маленькому кафе на углу улицы. Все присутствующие сидели, не в силах оторвать удивлённые взгляды от экрана, а Эмма, которая стояла неподалёку от меня, уронила поднос с чашками. Каждая из пяти разлетелась в дребезги. Как оказалось, даже Ирис потерял дар речи, но через пару секунд очнулся от шока. — В-Вы… Собираетесь оставить старые правила неизменёнными? — Нет, конечно нет. Теперь нет строгого ограничения по поводу полов обоих участников. Это могут быть как два парня, так и две девушки, но допустим и изначальный вариант. А ещё возрастные ограничения расширяются до невероятных пределов. Теперь в играх могут участвовать люди от 13 до 35 лет. — Как вы считаете, чем будет полезен этот указ? — немного подрагивающим голосом пролепетал ведущий. — Я думаю, что это позволит нам лучше понять друг друга и лучше взаимодействовать между собой. Это объединит жителей дистриктов. — Когда начнётся выбор трибутов? — Через неделю. От игр освобождаются Дистрикты 12 и… — казалось, что вся страна сейчас молится за свой город, за любимое местечко, сердце каждого человека замерло, буквально крича о помощи, я мог это слышать, — 13. Эти Дистрикты не будут участвовать в играх на протяжении всего времени проведения мероприятия. Я сам буду руководить процессом проведения Игр. Мужчины пожали друг другу руки и президент удалился. Панем застыл в немом шоке. Я пулей вылетел из кафе. Я бежал куда-то по улице, стремился прорваться в защищённое место. Когда я уже открыл дверь в квартиру, ничего не изменилось. Моё сердце билось в бешеном ритме, губы высохли из-за учащённого дыхания, а глаза начинали слезиться. С размаху захлопнув вышеупомянутую дверь, я упал на мягкий ковёр, завалившись на бок, и начал задыхаться. Страх поглощал меня, принимал в свои раскрытые объятья, ждал, когда я сломаюсь окончательно. Я чувствовал, как пропадает моя сила воли, всё то, что я так долго строил — разрушается. Я было хотел встать, но руки слишком сильно дрожали, из-за чего я так и остался лежать на махровом ковре в своей прихожей. Ночь тянулась за ночью, день за днём, время проплывало как скоростной катер. Сегодня на небе за моим панорамным окном сгустились серые тучи, обещающие пролиться дождём. Деревья время от времени покачивались из стороны в сторону, хвастаясь густой шевелюрой. Я лежал, укутавшись в одеяло, не обращая внимания на окружающую среду: я игнорировал звонки, не открывал дверь, практически не вставал с дивана. Завтра. Эта мысль не давала мне покоя. Завтра выберут трибутов. Наш Дистрикт в списке участников, под прицелом каждый. Я вспоминал всё, что видел в документальных и художественных фильмах — вспыхивающие платья, дорогие костюмы, еда, напитки, причудливые украшения, постоянные интервью и наконец Игры. Я не мог жить с мыслью, что 24 человека станут убийцами. Это… Было слишком жестоко, я не мог этого понять. Я мог лишь надеяться на то, что многих убьют ещё до того, как они успеют замарать руки. Пусть хоть кто-то останется невинным. Очередную ночь я провёл без сна. Бессонница мучает меня на протяжении нескольких лет. Я думал, кого же выберут там, на жатве. Кто пойдёт на верную смерть? Утром я погладил свою рубашку молочно-белого цвета и надел её вместе с чёрными зауженными джинсами, расчесал волосы. Позавтракал, хоть аппетита и не было, в полной тишине. Из домов уже начинали вытекать люди, сливаясь в огромную толпу, движущуюся к главной площади. И я пошёл с ними. Мы двигались медленно, не спеша, будто хотели потянуть время. Среди реки народа я увидел Эмму, к которой и подошёл. Она была одета в скромное белое платье, которое надевает на прогулки по выходным. — О, привет. Не ожидала тебя встретить, думала, что ты уже давно там, — она кивнула в сторону ограждений на площади. Я ничего не ответил, продолжая вялой походкой плестись вперёд. Она отвернулась и погрустнела. Вскоре мы разделились — девушки в одну сторону, а парни в другую. Я оказался среди по большей части незнакомых мне людей. Лишь пара лиц напоминали мне друзей. На небольшую сцену вышел мэр и начал разглагольствовать о том, какой замечательный день, какое важное событие и тому подобное. Все стояли, словно статуи или манекены, не двигаясь, объятые страхом. И вскоре нашего мэра со сцены сместила странно одетая девушка, на достаточно высоких каблуках и в ярком платье, которое было усыпано рисунками вишни. Мультипликационной вишни. Её русые волосы были подкрашены краской цвета фуксии, а на лице была тонна косметики — накрашенные губы (кстати, помада того же цвета, что и рисунки на одежде), подрумяненные щёки, тени на веках и жуткие ресницы, длиной чуть ли не с половину пальца. — Добрый день! — её голос звучал как никогда оптимистично, а улыбка на лице говорила, что девушка не очень рада быть именно здесь, — Меня зовут Ванесса Свит. И сегодня я помогу вам с выбором ваших счастливчиков. Начнём! — она театрально взмахнула руками в разные стороны и устремилась куда-то в сторону, сопровождаемая хлопками мера и его помощников. Она подошла к огромному стеклянному аквариуму в форме шара, открыла небольшую дверцу и просунула туда руку. Аккуратно касаясь пальцами каждой бумажки, она вдруг решилась, схватила одну и резко вытащила руку из ёмкости. Распечатав маленький конвертик, она, предварительно прочитав, выкрикнула в толпу имя. Все ахнули.