Истеричная принцесска

Первые полчаса Пак упорно вел односторонний диалог с дверью, потому как Бэкхён игнорировал старшего. Потом Чан захотел пить и по пути на кухню вспомнил про подарок в гостиной. Он задул свечки, даже не загадав желания, взял торт и поплелся на кухню заваривать чай. А тем временем Бэкхён нервно сдирал с себя бабский шмот и рьяно тёр лицо салфетками. Так нелепо он себя еще никогда не ощущал. И пока Чанёль уминал стряпню Бэкхёна, младший переоделся и, накинув куртку, выбежал из квартиры. На улице было свежо. Так свежо, что зубы начинали отбивать чечётку. Но Бэкхён, не обращая внимания на такие мелочи, ускоренно направлялся в ближайший бар. Час спустя — Не, ты представляешь… Ик… Этот олух лопоухий только ржал как конь! Да я ради этого козла ноги побрил! В шмотки бабские вырядился! А он только рассмеялся… Ик… — Да не парься ты, найдёшь себе другого! — А мне другой не нужен! И вообще… Ик… Я не гей! Я самый натуральный натурал! — У которого встаёт на мужика. Я всё же думаю, что тебе нужно отвлечься, найти кого-нибудь. - Слова собутыльника сопровождались нечаааянными прикосновениями. — На себя намекаешь? — Ну хоть бы и да. - Парень стал настойчивее поглаживать коленку Бэкхёна. — Прости, красавчик, но я ещё не настолько пьян! — Нервно хохотнул Бэк. — Оу, так я красавчик? — Ну не страшный уж точно. — Еще по бутылке? — А давай! Напиваться, так в хлам! Чанёль был как на иголках. Он нервно нарезал круги по квартире, сжимая в руках телефон, и периодически смотрел на часы в гостиной. Время было уже за полночь, а Бэкхёна все не было. Когда стрелки часов показали 1:00, Чан, не выдержав, схватил ключи и куртку и выбежал из квартиры. Первым делом он оббежал окрестности, но Бэкхёна нигде не было. Следующим пунктом был парк. Но там тоже никого не оказалось.Чан совсем сник и, опустив голову в плечи, направился в бар. Теперь он очень сильно ощущал чувство вины перед мелким. Уже подходя к бару, Чанёль увидел своего горе-друга. Забежав, Чан стал свидетелем следующей картины: его друг сидит вместе с каким-то мужиком, который в наглую лапает Бэка, а вокруг них по меньшей мере бутылок 10 из-под соджу. Чан стремительно направился в их сторону. — Бэкки, ну же, я что, совсем тебе не нравлюсь? — Убери от меня свои руки. — Да ладно тебе, чего ты ломаешься! — Тебе же сказали, руки убери. — А ты еще кто такой? — Я его парень, так что свали в туман, пока я тебя об бутылки не расквасил. — Все-все, я понял, ухожу. — Эй, Бэк, ты как? — Ой, Чани, привет! Ик… А что с твоими волосами, ик… почему они как радуга? Ик… — О, да ты в хлам, а ну-ка подъем, сейчас мы домой баиньки пойдем. Бэкхён еле переставлял ногами, а мороз на улице только крепчал, поэтому в следующее мгновение Чанёль водрузил Бэкхёна себе на спину. — Вези меня, большая черепаха! — Подняв кулак, прокричал Бэк, и тут же повис овощем на друге. Чанёль лишь умилялся с пьяного Бэкхёна. Когда «большая черепаха» с ношей на спине доползла до квартиры, стрелки часов уже показывали 2 часа ночи. Чанёль аккуратно снял верхнюю одежду с друга и понёс его в комнату. Он старался не разбудить младшего, тихо положил его на кровать и уже хотел накрыть одеялом, как: — Чанни… — Ммм? — Почему… Так… Больно… — Что у тебя болит? — Но ответа не последовало, и, просидев еще какое-то время возле младшего, Чанёль встал и вышел из комнаты.