Cinderella Girl

      Потерев между бровей основанием ладони, я разлепила сонные глаза. Постель была непривычно теплой и мягкой и точно не походила на тонкий матрац, на котором я привыкла просыпаться по утрам. Сквозь плотно занавешенные шторы в комнату робко заглядывал бледный лучик декабрьского солнца. Сколько я спала? Зимой светает поздно, не помню, чтобы в последнее время мне доводилось видеть солнце, поднимаясь с кровати.       В голове потихоньку начало проясняться, туманные остатки сна рассеивались, точно дым на ветру. Привстав на локтях, я оглядела комнату. Я узнала ее. Однажды я уже просыпалась здесь.       На прикроватной тумбочке стоял пустой стакан. Сощурив глаза, я пару мгновений гипнотизировала его. В мозгу зашевелились проснувшиеся вместе со мной воспоминания. Я резко села в кровати, прижав ладони к щекам. Пальцам стало горячо. Я что, покраснела?..       В воздухе едва уловимо пахло дорогим парфюмом. Тонкий аромат шлейфом тянулся сквозь время откуда-то из вчерашнего вечера.       – Чжан! Чжан Эвелин, смотри на меня! На меня смотри!       Он сидит рядом, развернувшись ко мне, мое лицо в его теплых ладонях. Сгорбившись и съежившись, я тереблю пальцами краешек длинной футболки, что он принес мне вместо пижамы. Соленого привкуса на губах давно уже нет. Слезы закончились, осталась только сосущая под ложечкой пустота.       – Ты сказала, они не успели ничего сделать.       Я коротко кивнула, глядя в его глаза. В полумраке комнаты они казались совсем черными.       – Ничего не случилось, слышишь меня? Они тебя больше не тронут. Ясно?       Я снова кивнула, прикрыв глаза. Странное желание посильнее прижаться щекой к его ладони вспыхнуло на миг в сознании, но я подавила его, нервно сглотнув.       – Посиди, я воды принесу.       Несколько минут спустя он придерживает мои все еще подрагивающие пальцы своими руками, помогая мне осушить стакан.       – Ложись, – одной рукой он поправляет подушку. За вторую я все еще цепляюсь, точно боясь отпустить. Он не сопротивляется. Наоборот, его пальцы легонько сжимают мои.       – Спасибо, – пытаюсь улыбнуться.       Кажется, получилось, потому что он ободряюще приподнимает уголки губ. Чувствую, как легче становится на сердце.       Засыпая, ощущаю, как он тихонько поглаживает мои пальцы своими.       Я встряхнулась, зашелестев одеялом. В носу защипало от подступивших слез. Но не слез боли или отчаяния, к каким я давно уже привыкла. То были слезы затопившего меня непонятного, незнакомого чувства. Это чувство обволакивало сердце и легкие изнутри приятным теплом. Не совсем понимая, на что же оно было похоже, я легонько раскачивалась взад-вперед, обхватив колени руками.       Когда этот заносчивый, холодный парень успел стать моим убежищем? Быть может, от одиночества мое потерявшееся сознание ищет хоть какого-нибудь пристанища, пусть даже этим пристанищем является Хуан Цзытао? Может, будь на его месте кто-нибудь другой, вышло бы точно так же? Нет, нет. Даже думать об этом неприятно. Даже не хочется представлять никого другого. Нет, это не страх одиночества. Это что-то другое.       Выпутавшись из одеяла, я сунула ноги в тапки и зябко поежилась: черная футболка не доставала до колен, а ворот, конечно же, был слишком широк. Взгляд вдруг зацепился за что-то темно-синее и махровое, аккуратно сложенное на кресле. Он оставил мне халат. Который при ближайшем рассмотрении оказался мне велик размеров на пять и волочился шлейфом по полу. Аккуратно подобрав полы халата одной рукой, другой я цапнула с тумбочки стакан и зашаркала по коридору на кухню.       А дальше все произошло одновременно и слишком быстро. Из-за поворота неожиданно вырулила высокая, обнаженная по пояс фигура, самозабвенно и тщательно вытирающая длинным голубым полотенцем мокрые после душа волосы. Увидев меня, фигура дернулась от неожиданности и, судя по приглушенному возгласу, больно ударилась локтем о косяк. Я взвизгнула. Звук бьющегося о паркет стекла, как финальный аккорд, повис в воздухе.       Цзытао застыл в проходе, глядя на меня из-под свисающего на глаза краешка полотенца. Правый глаз слегка подергивался, а с волос на плечи капала вода. В мозгу бегущей строкой пронеслось несколько ругательств, которые, тем не менее, довольно быстро погрязли в каком-то вязком тумане. Я почувствовала, как уши наливаются краской. Предательский взгляд будто остекленел, и я поймала себя на том, что, распахнув глаза на добрых пол-лица, стою в полуметре от парня и сверлю взглядом его смуглую кожу пониже ключиц. Мелкие капельки воды прокладывали дорожки по груди и подтянутому прессу, исчезая где-то – хвала небесам – вне поля моего зрения.       Спустя пару секунд я, наконец, опомнилась и, прижав ладони к лицу, резко развернулась к парню спиной.       – Цзытао, обалдел?! – в общем-то, я понимала, что обалдела скорее я, а не он. Как ни крути, это я только что пялилась, пусть и непреднамеренно, на его тело. Привлекательное, надо признаться.       – В чем дело, Чжан? – Цзытао, видимо, пришел в себя, потому что в голосе за моей спиной явственно звучала усмешка. – Никогда парня без рубашки не видела?       – Не твое дело, – буркнула я, не желая признаваться, что в некотором смысле он прав. – Просто не ожидала тебя увидеть… в таком виде.       – Не хотел тебя шокировать, – ухмыльнулся тот, явно развеселившись моей реакцией. – С другой стороны, даже неплохо, что первым в таком виде перед тобой предстал такой привлекательный мужчина, как я.       – Хватит издеваться! Иди оденься уже! – я похлопала себя ладонями по щекам, пытаясь согнать с лица краску.       – Я затем и шел, – заметил парень. – А тут ты. Не думал, что так скоро проснешься. А теперь еще и осколки по всему коридору.       Осколки. Блин. Обернувшись через плечо, я окинула взглядом то, что некогда было стаканом. К счастью, он не рассыпался в крошку. На полу блестели несколько довольно крупных острых кусочков стекла. Не поднимая глаз, я присела с намерением подобрать осколки.       – Чжан, иди уже, давай-ка я сам. Ты, по-моему, еще не до конца проснулась, – с этими словами Цзытао опустился на корточки напротив меня и довольно небрежно цапнул с пола сразу два крупных кусочка.       – Аккуратнее!       – Твою мать! – парень инстинктивно отшвырнул стекляшки, точно змею. Глубокий порез на ладони тут же засочился свежей кровью.       Какой же он все-таки ребенок! Ну кто ж так делает!       – Дай сюда, – я попыталась взять его руку, которой он энергично тряс в воздухе. – Дай, говорю!       Шипя сквозь сжатые зубы и, очевидно, пытаясь не уронить свое мужское реноме, он перестал сотрясать конечностью и позволил мне взглянуть на порез.       – Иди на кухню, обработаю, – кажется, мы с Цзытао в очередной раз поменялись ролями. – Смотри не наступи. Сама потом уберу. Честное слово, это легче, чем потом мазать тебя йодом с головы до ног.       Бухтя себе под нос и стаскивая здоровой рукой мешавшее полотенце с головы, парень поднялся и поплелся в указанном направлении. Проводив взглядом его широкую обнаженную спину, я встряхнулась и осторожно перешагнула через осколки.       Когда я вошла в столовую, держа в руках бинт и антисептик, он вяло раскачивался на стуле, через спинку которого было перекинуто полотенце. Услышав мои шаги, парень развернулся, небрежно облокотившись о столешницу, и я в очередной раз чертыхнулась про себя.       – Нет, так не пойдет, – оставив на столе медикаменты, я решительно сдернула полотенце со стула и накинула его Цзытао на плечи. – Вот так.       Он вздрогнул, когда я нечаянно задела рукой его шею.       Смочив бинт из бутылочки, я аккуратно взяла его ладонь одной рукой, а другой принялась осторожно промакивать алеющий порез. Цзытао зашипел пуще прежнего и инстинктивно ухватил меня за запястье свободной рукой. Мне показалось, что меня шарахнуло током. То ли от неожиданности, то ли… Нет, неважно. Тряхнув головой и не встречаясь с парнем взглядом, я тихонько подула на его ладонь. Хватка на моем запястье ослабла, но руку он не убрал. Теплые пальцы все еще жгли мою кожу.       – Надо… кхм, – я прочистила отчего-то пересохшее горло. – Надо перевязать.       Парень молчал. Я несмело подняла голову и натолкнулась на пронзительный взгляд почерневших глаз. Мне нравились его глаза. Иногда, сама того не замечая, я следила украдкой за его сосредоточенным взглядом, в котором, в зависимости от настроения хозяина, проступали задумчивость, удивление, озарение. Иногда печаль, иногда задорная искорка. Но такую глубокую черноту я видела впервые. Казалось, его глаза затуманились, а темнота, проступавшая откуда-то из глубины, затягивала, точно болото. Я замерла, словно загипнотизированная, мой взгляд будто примерз к его взгляду. Да что со мной такое?!       Совершенно неожиданно для самой себя я инстинктивно облизнула пересохшие губы. Цзытао вдруг с силой дернул рукой, высвобождая ладонь из моих пальцев, и вскочил со своего стула. Тот, возмущенно скрипнув ножками по паркету, отъехал сантиметров на десять. Подпрыгнув от неожиданности, я чуть не расплескала антисептик.       – Не надо, сойдет. Если что, сам перевяжу.       Глядя куда-то в сторону, он быстро вышел из столовой. Я обернулась, сжимая в руках мокрый бинт и бутылочку, но мужская фигура уже скрылась за дверью. Я слышала, как он чертыхнулся себе под нос, звякнув в коридоре осколками. Надеюсь, не наступил.       Не знаю, что на него нашло, но я, признаться, была даже рада тому, что Цзытао решил ретироваться. Отчего-то боязно было вспоминать его пылающие черным пламенем глаза и длинные тонкие пальцы, сомкнутые на моем запястье. В глубине души я догадывалась, что со мной происходит, но отчаянно гнала от себя эти мысли.       Я не могла влюбиться в него. Не могла и не должна была. Я не за этим здесь. А еще… А еще я совсем не похожа на Кан Сомин. В голове тут же всплыл образ эффектной красотки с обложки журнала. Грустно улыбнувшись, я покачала головой. Нельзя влюбляться в него, Эвелин. И дело не только в том, что он не тот. Просто ты тоже не та.       Шмыгнув носом, я решительно сдвинула брови и заправила пряди распущенных волос за уши. У меня получится. А пока… а пока нужно идти и убирать за собой остатки погрома.       Из комнаты Цзытао не доносилось ни звука.       * * *       Тонкая корочка льда, покрывавшая асфальт, треснула под подошвами зимних ботинок. Подавив занявшуюся в кончиках пальцев дрожь, я вдохнула морозный воздух и захлопнула дверь автомобиля. Знакомый обшарпанный четырехэтажный дом угрюмо глазел на меня темными окнами.       Цзытао заявил, что лучше великодушно потерпит меня в своем доме какое-то время, пока я не найду новую квартиру, чем будет вытаскивать мою тушку из какой-нибудь передряги, в которую я обязательно, по его словам, попаду, потому что «Чжан, ты же ненормальная!». В этом была, в общем-то, доля правды, так что я благоразумно решила не пререкаться с ним, мысленно пообещав себе поскорее найти подходящее жилье, дабы не обременять столь благородного человека, как Хуан Цзытао, своим долгим присутствием.       Я чуть помедлила, поплотнее натянув капюшон на голову. Может, стоило взять пример с парня и надеть какую-нибудь маску? Но мне казалось, что, схлестнись я снова с компанией Линга, они узнают меня и в скафандре.       – Долго стоять будем? – голос раздался прямо над ухом, и я чуть не поскользнулась на ровном месте. – У нас еще дела есть.       Я обернулась. Высокая фигура в длинном черном пальто загораживала солнце. Цзытао снисходительно поглядывал на меня, скрестив на груди руки. Правая была криво перевязана бинтом. Представляю, как он пыхтел, старательно завязывая узелки левой рукой. Увидев это чудо сегодня утром, я предложила ему поправить повязку, но он только огрызнулся и велел собираться поскорее. Всю дорогу я вела машину молча, гадая, чем умудрилась разозлить его. И вот теперь этот его странный взгляд. Возможно, парень все же не был в восторге от собственной затеи приютить меня в своем доме. Тогда почему так категорично запретил и думать о возвращении на съемную квартиру?       В любом случае, решила я, «дают – бери, а бьют – беги». Цзытао дает возможность перекантоваться у него, а тут… а тут, вроде, не бьют, но делают кое-что похуже. Так что для себя я решила, что поступаю правильно.       – Может, подождешь здесь? – я кивнула на машину. – У меня немного вещей. Пару раз туда-сюда…       – Ты совсем глупая, да? – с притворной грустинкой в голосе спросил парень. – Хватит строить из себя бесстрашную. Думаешь, не видно, как ты вся трясешься?       – Н-н-ничего я не трясусь. Т-тоже мне, с чего ты взял? – я попыталась гордо вскинуть подбородок.       Он усмехнулся себе под нос.       – Храбрая маленькая Чжан. Пойдем.       Воздух из подъезда повеял в лицо холодным влажным дыханием. Чуть помедлив, я нырнула внутрь. Цзытао – следом за мной.       – Господи, Чжан… – сквозь звук собственных отбивающих мелкую дробь зубов я услышала за спиной его ошарашенный голос. – Как тебя сюда занесло вообще? Это что за карцер?       – У меня было совсем мало денег, – нехотя призналась я. – Пришлось экономить.       – Но не до такой же степени! – парень явно был удивлен. Я не могла винить его. Все-таки, кто-кто, а он к такому точно не привык.       Я вдруг споткнулась и вцепилась непослушными пальцами в перила. Теплое белое пальто не спасло от сдавившего внутренности внезапного холода.       В ушах ехидно пророкотал насмешливый прокуренный голос: «Можем побеседовать прямо здесь».       Прямо здесь. В каких-то двух шагах от двери в квартиру.       – Чжан?.. – голос Цзытао донесся до меня как сквозь толстый слой ваты. – Эвелин, в чем дело?       – Здесь, – просипела я, не разжимая пальцев. – Они были здесь. Ждали меня. А потом…       Парень вдруг порывисто обнял меня со спины, крепко прижимая к себе. Я и не заметила, что он шел так близко ко мне, след в след. Не успела я и пискнуть, как мои руки оказались в его руках, больших и теплых.       – Теперь здесь я.       От низкого хриплого голоса вдоль позвоночника пробежало целое стадо мурашек. В кольце его рук я ощутила, как начинает таять сковавший нутро противный склизкий ледок.       – Пойдем, Эвелин. Разделаемся с этим поскорее.       Я кивнула и, нехотя высвободившись из его объятий, достала из кармана ключ.       * * *       – Я могу отблагодарить тебя?       Цзытао, погрузив последний чемодан, захлопнул багажник и плюхнулся на пассажирское сиденье рядом со мной.       – Можешь, – уголок его губ дернулся вверх, а в глазах блеснула искорка авантюризма. – Притворись моей девушкой.       Я поперхнулась и вскинула на него глаза, оставив ключ наполовину воткнутым в зажигание. Мне не послышалось?       – Вообще-то, я и так собирался тебя об этом попросить. А теперь тебе просто совесть не позволит отказать. Верно, Чжан? – он продолжал невозмутимо взирать на меня, насмешливо прищурив глаза.       – Зачем? – я мысленно поблагодарила себя за то, что не успела снять капюшон, который теперь прикрывал мои вспыхнувшие краской уши.       Цзытао поерзал в своем кресле и с пару секунд задумчиво созерцал горизонт.       – Мы с тобой поедем на свадьбу Кан Сомин. Послезавтра.       Брови сами собой поползли куда-то вверх. Я вспомнила, как он шипел на девушку с нескрываемым презрением. Зачем ему это? Хочет заставить ревновать? Все еще любит ее? Так, ладно. Пора уяснить одну простую истину. Хочешь что-то узнать – прикинься дурачком и спроси прямо, и тебя тут же просветят.       – Зачем тебе это?       – Сам не знаю, – хмыкнул парень. – Но она уверена, что я не приду. Тем более, с тобой.       – Потому что я Золушка, да? – я постаралась не выдать обиду, но она все равно тонкой стрункой звякнула в моем голосе. – Она уверена, что тебе и в голову не придет действительно прийти со мной, верно?       Цзытао смутился. Видимо, я попала в точку.       – Это она считает тебя Золушкой, – буркнул он. – Это не значит, что и я тоже.       «А кем ты меня считаешь?»       Я вздохнула.       – Если ты правда этого хочешь…       – А ты не хочешь? – Цзытао заговорщически сощурил на меня свои кошачьи глаза. – Ну же, Чжан. Повеселимся, а?       Повеселимся. Я закусила губу. Как придумает что-нибудь, так хоть стой, хоть падай. Скосив глаза, я натолкнулась на его хитрющий взгляд. Было понятно, что парень не откажется от затеянной авантюры. А если я отпущу его одного, одному Богу известно, что он может там натворить.       – Молчание – знак согласия, – довольно заметил Цзытао. – Тем более, сама хотела меня отблагодарить.       – Как бы мне эта благодарность боком не вышла, – хмыкнула я, не сдержав улыбки. Уж очень он был похож на затеявшего проказу ребенка.       * * *       Мелкие снежинки тихо шуршали по лобовому стеклу. Бледное вечернее солнце бросало последние холодные лучи на асфальт парковки, покрытый тонкой корочкой льда. Выудив с заднего сиденья спортивную сумку, Цзытао порылся в потайном кармане и протянул мне банковскую карту.       – Помнишь торговый центр, мимо которого мы все время проезжаем? У перекрестка.       – Помню. Дорогущий такой, судя по вывескам.       – Дорогущий, – передразнил парень. – Говоришь так, будто я тебя домой к дизайнеру посылаю.       – Для меня и правда дорогой, – возразила я. – Ты видел, в какой квартире я жила. Ладно, забудь. Хочешь, чтобы я тебе что-то купила? К свадьбе?       Цзытао прошелся рукой по волосам.       – Да. Только не мне, а себе. Подозреваю, что вечернего платья у тебя нигде не завалялось. Я прав?       Я почувствовала, как внутри вскипает оскорбленная гордость. До сегодняшнего дня мне и в голову не приходило, что у меня, в моем-то положении, должно висеть в шкафу вечернее платье. Я в Китай приехала не по балам расхаживать. Но парень сказал это таким тоном, будто у меня нет чего-то, что должно быть у каждого уважающего себя человека. Ну, как зубная щетка или что-нибудь в этом духе.       – Держи, – он настойчиво помахал картой у меня перед носом. – Полагаюсь на твой вкус. Он у тебя, кажется, есть… Тем более, это веселее, чем ждать меня в машине.       Я удержалась от того, чтобы закатить глаза.       – Ты правда думаешь, что я возьму твои деньги?       – Чжан, ты каждый месяц берешь мои деньги, – он насмешливо прикусил зубами кончик языка.       – Поправочка, Цзытао. Каждый месяц я беру свои деньги, которые заработала честным трудом. И я сама могу себе что-нибудь купить. Правда, не в таком дорогом месте….       Парень потер лоб костяшкой указательного пальца.       – Тогда считай, что покупаешь это платье для меня. В сущности, так и есть.       На это мне нечего было возразить, но я все равно с сомнением поглядывала на карту в его пальцах, не решаясь взять. Я догадывалась, какие суммы она за собой скрывает, и не была уверена, что решусь держать ее в руках. Еще потеряю, и будут мне поминки вместо свадьбы.       – Давай я пока что просто пройдусь по магазинам и осмотрюсь?       Цзытао кивнул.       – Пожалуй, разумно. А то еще купишь какую-нибудь дешевку, экономная ты моя. Присмотри что-нибудь. Приду с тренировки к тебе, выберем вместе, – с этими словами он сунул кредитку обратно в карман. – Не засиживайся, чтоб к моему приходу нашла что-нибудь! – и вышел из машины, хлопнув дверью.       * * *       Когда за моей спиной неслышно сомкнулись автоматические двери торгового центра, я на миг забыла, что я здесь вовсе не за тем, чтобы любоваться яркими витринами дорогих бутиков и вдохновенно примерять сотни платьев, вертясь перед зеркалом так и эдак.       Витрины сияли рождественскими огоньками, дорогой тканью, драгоценностями и заоблачными ценами. Мне вдруг вспомнилось, как мы с мамой выбирали платье на мой школьный выпускной. В тот день, оставшийся где-то далеко, в другой стране и в другом году, на плечах еще не лежала горечь огромной утраты и тяжесть невыплаканных слез. Тогдашняя Эвелин дышала легко и грезила мечтами о светлом будущем.       Теперешняя Эвелин пришла сюда не по воле сердца, а потому, что должна была на один день из Золушки превратиться в принцессу и стать девушкой парня, в которого она была влю… который нравился ей по-настоящему. И который хотел с ее помощью повеселиться на свадьбе бывшей возлюбленной. Да уж, романтикой и не пахнет.       – Что-нибудь интересует? – очередная улыбающаяся девушка-консультант в очередном сияющем бутике.       – Да, – я чуть замялась. – Мы с… с парнем… мы идем на свадьбу.       – Здорово, – протянула девушка. – У меня вот нет парня…       «У меня тоже».       – Я ищу платье, – я оглядывалась в поисках чего-нибудь чуть менее дорогого и чуть более целомудренного, чем то, что я уже видела в других магазинах. – Знаете, не слишком откровенное. В одном месте мне предложили такое красное… Без спины. Ну, понимаете.       Девушка хихикнула.       – Вашему парню бы понравилось, – при этих ее словах я ощутила прилив жара к голове. – Но вам подойдет что-нибудь нежное. Вы похожи на лесную фею. У вас такие волосы… и глаза светлые. Как у нимфы.       На лесную фею… Так же говорили когда-то про мою маму. Неужели я и правда похожа на нее? Будучи ребенком, я мечтала об этом. А теперь мне даже некому похвастаться: «Мам, ты знаешь, мне сегодня тоже сказали, что я похожа на фею!». С другой стороны, приятным теплом разлилась под кожей мысль о том, что я ношу в себе ее черты. Будто бы она совсем рядом.       – Да, – я улыбнулась себе под нос. – Нежное было бы в самый раз.       Девушка проводила меня в маленький зал, примыкающий к основному. Со стоявших там манекенов струились пастельные шелк и органза, кружево и легкая вышивка тончайшей работы. Одно из платьев привлекло мое внимание больше остальных. Мне показалось, я такое уже где-то видела. Длинное, двухслойное, серебристо-серое. Поверх струящейся шелковистой ткани – слой полупрозрачного шифона в цвет. По тонкой сетчатой ткани бежали тоненькие вышитые стебельки с мелкими белыми цветками.       Я провела подушечками пальцев по серебристому шифоновому рукаву. Я вспомнила. Я видела похожее платье, но только на старой фотографии, сделанной еще до моего рождения. На том снимке были мама с папой, молодые, красивые и светящиеся счастьем. Не знаю, какого цвета было мамино платье, потому что фото было черно-белым, но фасон определенно такой же. Нежная материя, ниспадающая до самого пола легкими складками.       – Размер ваш, – заметила девушка, прервав мои размышления. – Показать?       – Да. Да, пожалуйста, – и плевать, сколько оно стоит. Я всего лишь примерю, а потом найду что-нибудь еще. Мне до жути захотелось увидеть себя в этом платье. Посмотреть на себя несколько минут. А потом отбросить сантименты в сторону и безо всяких эмоций выбрать другое платье, чтобы сходить с ненастоящим парнем на ненастоящий бал.       Несколько минут спустя девушка аккуратно помогла мне застегнуть молнию на спине и отошла в сторону. Из зеркала примерочной на меня в упор смотрело знакомое лицо. Лицо, которое я помню с детства. Неужели это я? Кажется, будто мне снова года три или четыре, а передо мной стоит мама, а вовсе не мое собственное отражение. Такие же прозрачные глаза, бледная кожа, светлые ниспадающие на плечи локоны.       Нижний слой платья был на тонких бретелях, так что плечи и руки прикрывала только шифоновая материя с вышивкой. Длинные свободные рукава оканчивались плотными манжетами на запястьях. Переплетающиеся бледно-зеленые стебельки делали ткань не такой прозрачной, так что под ней не было видно даже темных отметин на моих плечах.       Я стояла босиком на коврике в просторной светлой примерочной. Прохладный воздух забирался под подол и холодил ноги, но я не обращала на это никакого внимания, лишь продолжала гипнотизировать взглядом свое отражение в большом зеркале.       Совсем рядом вдруг зазвонил телефон. Выуживая его из сумки, висевшей на маленьком крючочке, я сообразила, что Цзытао уже освободился. А я еще ничего не выбрала.       – Алло.       – Я пришел. В каком ты магазине?       Сказав ему название, я нажала отбой.       – Ваш парень? – спросила девушка. – Он сейчас придет, да?       – Да, – я кивнула, бросив последний взгляд в зеркало. – Помогите расстегнуть, пожалуйста.       Девушка удивленно распахнула глаза.       – Разве не хотите, чтобы он посмотрел? Вы в нем такая красивая!       – Не думаю, что мы купим это платье, – я грустно покачала головой. – Оно понравилось мне, потому что напомнило кое о ком. Но не знаю, одобрит ли он.       – Погодите, а это не он? – девушка оглянулась куда-то через плечо. – Да-да, что вы хотели? – и скрылась за шторкой, оставив меня в примерочной одну.       Чуть погодя я услышала приближающиеся шаги.       – Чжан, ты там?       От знакомого голоса по спине пробежал холодок.       – Да. Знаешь, взгляни, если хочешь.       – Можно?       – Входи.       За моей спиной зашелестела шторка. Я смотрела в зеркало на отражение вошедшего. Нижнюю часть его лица скрывал шарф, только глаза блестели черным блеском. На мгновение они встретились с моими, и я, отчего-то смутившись, уронила взгляд вниз.       – Оно слишком дорогое. И я не знаю, подходит ли оно к этому случаю. Просто, знаешь… – я говорила тихо, будто оправдываясь.       – Чжан, – он как-то рвано выдохнул. – Чжан.       – Что? – я снова подняла глаза и вздрогнула.       Он смотрел, не отрываясь, в зеркало. Я казалась такой маленькой рядом с ним. Парень черной тенью возвышался за моей спиной. Потемневшие глаза очерчивали контур моего отражения в зеркале. Он словно невесомо прикасался взглядом к девушке по ту сторону стеклянной поверхности. Я сглотнула, поймав себя на мысли, что хотела бы, чтобы он так смотрел на меня, а не на нее. О чем я только думаю? Ревную его к собственному отражению? Дожили. Забудь. Он попросил притвориться его девушкой, а не стать ею. Послезавтра на свадьбе я должна быть красивой, но не для него, а для Кан Сомин, для ее жениха, для гостей, для кого угодно. Должна быть красивой спутницей еще более красивого мужчины по имени Хуан Цзытао, вот и все.       – Оно тебе нравится? – непривычно низкий хрипловатый голос.       Я кивнула.       – Тогда мы его покупаем.       – Подожди, – я, наконец, повернулась к нему лицом. – Я не могу так. Даже если это платье не для меня. Все равно оно слишком дорогое!       – Это уже не твои заботы! – парень вдруг повысил голос, и я инстинктивно попятилась. Опять чем-то его разозлила. – Переодевайся. Я скажу, чтобы запаковали.       – Погоди. Позови ту девушку, пожалуйста, – я не смотрела в его глаза, недоумевая про себя, когда это я снова начала бояться его. – Мне самой никак не расстегнуть, – и сделала неопределенный жест рукой куда-то себе за спину.       – Молния? Давай расстегну. Повернись.       Почему я послушалась? Почему покорно развернулась к нему спиной и отвела рукой волосы, открывая молнию? Потому что хотела, верно? Инстинктивно, неосознанно, на каком-то глубинном уровне хотела почувствовать его невесомые прикосновения. И пусть он черной тенью возвышался надо мной, пусть злился за что-то, пусть… Я ведь не железная, правда? Маленькая слабинка, всего лишь пустячный жест, всего лишь молния. Я так привыкла делать все сама, но под ледяной коркой все еще пряталась маленькая девочка, которой тоже иногда хотелось побыть слабой. Хотелось доверять кому-то. Знать, что можно повернуться спиной, не боясь удара.       Тонкие пальцы аккуратно подцепили замочек и потянули вниз. Мои руки сами метнулись к плечам, придерживая ткань, чтобы она не съехала вниз вслед за движением мужской руки. Чужое дыхание обожгло шею, и я судорожно вздохнула. Шорох расстегиваемой молнии длился и длился целую вечность. Зачем он так медлит?       Скрестив руки на груди, я покрепче прижала ладони к плечам, на которых по-прежнему синели оставленные чужими пальцами отметины. Он не должен увидеть их снова. Подняв глаза и взглянув в зеркало, я поняла, что он догадался о моих мыслях. Закончив с молнией, парень не отступил. Он по-прежнему стоял вплотную ко мне, и по моей обнаженной спине, вопя, бегали ополоумевшие мурашки.       Внезапно для нас обоих его ладони ласково накрыли мои пальцы, все еще судорожно цепляющие ткань на плечах. Я замерла, точно тушканчик, ожидающий, когда коршуну надоест любоваться добычей, и он примется, наконец, за еду. Мужские руки легко, но властно скользнули по моим скрещенным запястьям и ниже, к локтям, прижимая меня спиной к груди парня. Я чувствовала его взгляд на своем лице, а чужое дыхание опаляло висок. Отражение в зеркале было правдиво. Он так близко, так близко…       Неожиданно парень тоже вскинул глаза, точно опомнившись. С полсекунды он ошалело смотрел на наше отражение, а потом вдруг отпрянул от меня, как от раскаленной печки.       – Я закончил. Переодевайся быстрее, – его губы как-то странно скривились, подбородок напрягся. – Надеюсь, ты не будешь копаться тут до завтра. Жду на кассе, – и пулей вылетел из примерочной.       Не понимая, что происходит, я смотрела на все еще покачивающуюся от взметнувшегося воздуха шторку. Что это было?       Кожа все еще горела от прикосновений мужских рук и чужого дыхания. Мысли путались, а сердце стучало так, словно я только что пробежала марафон в этом самом платье и на высоченных каблуках.       Он и раньше обнимал меня. Когда мне было больно или страшно. Когда я была маленьким плачущим ребенком. Но теперь… Теперь он обнял меня не как ребенка. А как девушку. И смотрел так, как никогда раньше. Заставил сердце затрепетать от незнакомого доселе чувства. А потом вдруг в очередной раз рассердился то ли на меня, то ли на себя, то ли на обоих сразу.       Что же все-таки творится в твоей голове, Хуан Цзытао?       А в моей?